онов легавому? Ну, Рене...
   Он был стяжателем и скрягой, но  мне  трудно  было  рассматривать  это  в
качестве недостатка, потому что я в  глубине  души  сознавал:  это  качество
лежало в основании нашего  легендарного  состояния...  Я  честно  постарался
выглядеть смущенным.
   - Ну в кои-то веки раз... И потом, обстоятельства не располагали...
   - Знаю, знаю. Можешь не продолжать. - Его  лицо  разгладилось  до  стадии
жевания недозрелого лимона. - Небось, доволен в  душе,  негодяй?  Ну  ладно,
сделанного не воротишь... Как, ты говоришь, его зовут?
   С этими  словами  он  придвинул  к  себе  знаменитый  кондуит  в  кожаном
переплете. Почему знаменитый?.. Ну была у Адриана  Форбса  одна  странность:
обладая превосходной в других отношениях памятью, он совершенно не запоминал
имен. Поэтому из года в год заносил их на страницы своей книги. Одни  имена.
Без каких-либо комментариев... Из-за болтливости одной из его многочисленных
секретарш эта причуда получила  огласку  и  даже  послужила  основанием  для
расхожей шутки: ?Хотите узнать, стоите ли вы в этом  мире  хоть  что-нибудь?
Да? Тогда вызнайте, есть ли ваше имя в книге Адриана Форбса!..?
   Ну в этом плане капитан Джеймс X. Браун теперь чего-то стоил, и, исполнив
таким образом свое обещание, я собрался прощаться... Однако Адриан с улыбкой
- редким гостем на его лице - поинтересовался:
   - А ты не хочешь, например, спросить, не знаю ли я чего-нибудь связанного
с твоим делом?
   - Не знаешь. Старая хохма!..
   Он же, в конце концов, был не Принц, чтоб я так попадался...
   - Верно, - подтвердил он с небольшой досадой. - Однако прими  к  сведению
вот что... Как тебе известно, твое состояние...
   - Наше.
   - Не суть. Долгое время оно приковывало внимание  разных  личностей.  Все
без особого успеха пытались разнюхать, что да откуда, но с течением  времени
к... нам привыкли,  и  в  последнее  десятилетие  эти  попытки  окончательно
прекратились. Но с полгода назад  случился  рецидив.  Причем  осторожненький
такой, хитрый даже: то там вопросик, то сям...  Но  меня-то  в  таких  играх
провести трудно.
   - Стало быть, ты выяснил, кто за этим стоял?
   - Конечно. Одна журналистка. Из молодых... Пишет об  искусстве,  но  так,
ничего особенного.
   - А поглубже ты не копнул?
   - Да с чего бы? То, что она интересовалась мной, еще не  повод,  чтобы  я
заинтересовался ею...
   - Тем не менее ты мне об этом говоришь.
   - Говорю. - Он повертел между пальцев свою старомодную ручку.
   - Но ты никогда ничего не говоришь просто так.
   - Не говорю. - Аккуратно положил ручку между страниц.
   - Значит?..
   - Значит, тебе стоит это знать. И все.
   Так как любви к недоговоренности я за  Адрианом  прежде  не  замечал,  то
следовало признать, что на десятом десятке он не утратил своей поразительной
интуиции...
   - У тебя, конечно, записано ее имя?
   - Конечно. Хотя оно настолько необычное в наших краях, что я его чуть  не
запомнил... - пробормотал Адриан, листая  назад  кондуит.  Остановившись  на
одной из страниц, он провел по ней пальцем:
   - Мисс Гаэль Ла Рош, вот как ее зовут.
   - Что ж, спасибо, Адриан. Как обычно. Он медленно кивнул:
   - Как обычно, не за что. Держись, Рене! Окончив разговор, я первым  делом
вышел из кабинета, спустился в гардеробную, снял с вешалки вчерашний  костюм
и вытащил из кармана визитную карточку. ?Мисс Гаэль Ла Рош? было написано  и
на ней...
   Отворачиваясь от шкафа, я краем глаза заметил, что из кармана торчит  еще
и небольшой блестящий уголок...  Вспомнив,  таким  образом,  о  единственном
сомнительном вещдоке, также полученном от капитана,  я  прихватил  ампулу  с
собой и, поднимаясь наверх, пришел к  выводу,  что  этими  двумя  предметами
стоит заняться в первую очередь.
   Почему? Ну, с ампулой ответ, кажется, очевиден. Пока что она единственная
имела шанс оказаться тем ?фактом, с которыми тут ходят в суд?... С карточкой
ситуация  выглядела  посложнее.   С   чего   бы   это   вдруг   журналистка,
интересовавшаяся одно время моей персоной и пишущая, по словам  Адриана,  об
искусстве,  стала  проводить  свой  досуг  за  чтением   книг   на   стоянке
полицейского управления? А с того, что для нее, похоже, Вольфар Per  не  был
таким же безымянным и проходным покойником, как для остальных  жителей  этой
планеты. Не правда ли?
   Всерьез заинтригованный таким соображением, по возвращении в  кабинет  я,
не прибегая к услугам дворецкого, включил информационный комплекс, перешел в
режим видеосвязи и набрал на клавиатуре номер с визитки. Так как  время  уже
перевалило за полдень, то я предпочел  номер,  помеченный  как  рабочий,  но
какая-то девушка не слишком  любезно  сообщила  мне,  что  мисс  Ла  Рою,  в
редакции еще не появлялась, и предложила перезвонить ей домой.  Видимо,  она
меня не узнала, что было даже к лучшему...  Однако  я  последовал  совету  и
задал второй порядок цифр. После весьма продолжительного прозвона  -  я  уже
вознамерился дать отбой - подтверждение приема все же пришло, а  спустя  еще
полминуты монитор в стене осветился и на нем возникло  лицо  мисс  Гаэль  Ла
Рош.
   - О! Здравствуйте еще раз, мистер Гальего! - Ее  тонкие  брови  изумленно
приподнялись.
   - Здравствуйте. - Я невольно потянулся рукой к карману, забыв, что сигары
лежат передо мной на столе... - Вы как будто удивлены?
   - В общем, да... Хотя я недавно встала и,  наверное,  просто  еще  не  до
конца проснулась...
   Если судить по безупречно наложенному макияжу, то это была явная ложь. Но
так или иначе, пока я закуривал, она вполне освоилась и,  когда  мой  взгляд
вернулся к экрану, живо спросила:
   - Неужели вы передумали насчет интервью?
   - Боюсь, что с куда большим удовольствием проинтервьюировал бы вас сам, -
без обиняков сказал я.
   Она улыбнулась и явно рефлекторным движением провела указательным пальцем
по переносице.
   - Ну хорошо. Это можно было бы устроить... взаимообразно.
   Я пытался возразить в привычном  стиле  типа:  ?Не  стоит.  Лучше  я  вам
заплачу?, но вовремя вспомнил, что женщинам таких предложений не делают.  По
крайней мере прямо.
   - Мы могли бы это обсудить. При встрече. Она явно ожидала продолжения,  и
с заметной, подозреваю, нерешительностью я предложил:
   - Что вы скажете насчет ужина?
   - Когда?
   - Да чем скорее, тем лучше.
   - Тогда вам стоило бы сказать - обед, если не завтрак...  -  Она  бросила
взгляд на правое запястье, и я не без некоторого удивления отметил, что  так
обычно носят часы левши. - Часа в четыре подойдет?
   - Вполне.
   - И где?
   Я пожал плечами:
   - Признаться, я не любитель светских развлечений, - (она, по-моему,  чуть
не рассмеялась), - но, возможно, вы знаете подходящее место...
   - С точки зрения конфиденциальности, не так ли? Мм... ?Уединенные грезы??
Там хорошая кухня к тому же.
   - Договорились. Я закажу обед к четырем часам. Значит, до встречи?
   - До встречи, мистер Гальего!
   Напоследок она бросила мне взгляд из-под  полуопущенных  век,  который  у
женщин, как мне кажется, называется кокетливым...
   Однако я предпочел не заострять на этом свое внимание  и  поднес  руку  к
интеркому,  собираясь  отдать  Тэду  соответствующее  распоряжение,   но   в
последний миг передумал и только вызвал Уилкинса.
   Как всегда бодрый и подтянутый, он не заставил себя ждать  и  через  пару
минут уже входил со словами:
   - Добрый день, босс! Есть распоряжения?
   - Добрый день, майор... - Я назвал его так совершенно без  задней  мысли,
но его лицо приняло  немного  странное  выражение...  -  Простите,  случайно
вырвалось...
   Чуть усмехнувшись, он покачал головой:
   - Да что вы, сэр! Меня все так называют. Хоть я и в отставке. )
   Я подумал, что почему-то мне было бы любопытно узнать  прошлое  Уилкинса,
но решил выждать более удобный случай и  взял  со  стола  осколок  ампулы  в
вакуумной упаковке.
   - Уилкинс, вы могли бы найти хорошую лабораторию в городе и попросить  их
провести анализы этого предмета, те, о которых  вчера  толковал  капитан.  А
лучше - все анализы, которые  они  вообще  умеют  проводить...  Я,  конечно,
понимаю, что это не входит в круг ваших прямых обязанностей, поэтому...
   - Меня это нисколько не затруднит! - перебил он меня с видом, указывавшим
на то, что постоянно  предлагать  ему  деньги  совершенно  необязательно.  -
Сделаем, босс. Думаю, лучше прочих - лаборатории  в  университете  и  у  СБ,
причем с нас хватит и первой.
   - Да уж!
   Связываться  со  Службой  безопасности  мне  не  хотелось  ни  при  каких
обстоятельствах, даже учитывая,  что  наша  (Новой  Калифорнии,  разумеется)
контрразведка считалась, по сравнению с некоторыми другими,  ненавязчивой  и
безобидной...
   Получив от меня пакетик, Уилкинс спрятал его в нагрудный карман и как  бы
между делом поинтересовался:
   - А нет ли чего в смысле моих прямых обязанностей?
   - Есть. Сегодня в четыре часа я обедаю  в  ?Уединенных  грезах?.  Знаете,
кстати, где это?
   -  Знаю.  -  Он  не  стал  скрывать  довольной  улыбки.  -  Спасибо,  что
предупредили заранее, босс. А то я все боялся, что вы не сделаете надлежащих
выводов.
   - Уилкинс!
   - Понял, сэр. Обед в ?Уединенных грезах?.  В  четыре  часа.  Мы  проведем
подготовку.
   - То есть вы там побываете?
   - Разумеется.
   - Тогда не сочтите за труд сделать заодно заказ.
   - Хорошо. На сколько персон?
   - На две.
   - А с кем вы обедаете? - Заметив недовольство, ясно проявившееся на  моем
лице, Уилкинс развел руками:
   -  Сэр,  мне  важно  знать   это   с   профессиональной   точки   зрения,
следовательно, мой вопрос не подпадает под нашу договоренность...
   -  Ну  давайте  сейчас  в  казуистике  потягаемся.  -   Я   саркастически
ухмыльнулся. - Это, правда, не секрет. Я обедаю с мисс Гаэль Ла Рош. Это  та
журналистка, с которой мы вчера повстречались у полиции.
   - Ну да. Я так и предположил, - хмуро бросил он и двинулся к двери.
   - Уж не подумали ли вы, Уилкинс, что я отправляюсь на свидание? -  весьма
холодно поинтересовался я ему вслед.
   - Нет, сэр, я подумал не об этом. - Так и не повернувшись,  он  вышел  из
кабинета.
   "А не слишком ли много он себе позволяет??  -  раздраженно  спросил  я  у
закрывающейся двери. Вместо того чтобы обратить внимание на его слова...
   В образовавшиеся свободные пару часов я  также  не  стал  утруждать  себя
тяжелой работой и, спустившись в подвал, отрабатывал правый джеб -  он  и  в
лучшие-то годы был моим слабым местом, а сейчас  просто  выродился  в  нечто
несусветное.
   В половине третьего  я  окончил  тренировку,  принял  душ  и  оделся.  По
какой-то странной причуде мне  захотелось  использовать  мои  родовые  цвета
(обычно я не слишком их любил), причем  в  наиболее  ярком  своем  варианте,
поэтому к черной рубашке  я  надел  заказанный  давным-давно  и  практически
неношеный темно-бордовый костюм. Пиджак показался немного тесноват, а  брюки
узковаты, тем не менее я в них упаковался (чем доказал себе, что  и  вправду
могу это сделать) и ровно в три спустился по лестнице своего замка.
   Дорогой  я  собирался  выяснить  напрямую  у  Уилкинса  причину  его  так
задевшего меня в первый момент недовольства, однако этому плану  не  суждено
было сбыться.
   Из показавшегося из-за угла, со стороны ангаров, и приземлившегося передо
мной вчерашнего двухместного флаера вышел Гэлли.
   - А где Уилкинс?
   - Он на объекте, сэр! Сказал, что так ему  будет  спокойнее...  Садитесь,
пожалуйста, эта штука летает чертовски медленно.
   - Да, да.
   Однако, подойдя к поднявшейся передо  мной  дверце,  я  приостановился  и
провел рукой по стволу новенького орудия, висящего на консоли вдоль  корпуса
машины.
   - Это, кажется, плазменная пушка, Гэлли?
   - Так точно, сэр!
   - Но они  же  запрещены.  Говорят,  их  применение  в  атмосфере  чревато
последствиями...
   - Не без этого, сэр.  Но  майор  сказал,  что  мы  можем  позволить  себе
штраф...
   - Ну если он так сказал... - Чуть закусив губу, я криво усмехнулся.
   - То пусть сам и платит, - хмыкнул охранник.
   - Не правильно, Гэлли! И вообще, соблюдайте, пожалуйста,  субординацию...
- Я наконец-то сел в машину. - Но, наверное, я предоставлю  Уилкинсу  самому
объясняться с Адрианом Форбсом.
   Убоявшись  отпускать  пространные  комментарии,  Гэлли   тем   не   менее
выразительно поморщился,  давая  понять,  что  вполне  оценил  степень  этой
угрозы.
   Не теряя времени, мы отправились в путь, и, надо отдать  должное,  Гэлли,
несмотря на отсутствие показушной легкости, вел флаер не хуже  своего  шефа,
да к тому же молча... Ну а так как моя голова перестала почему-то впадать  в
прострацию при первом удобном случае, то принялась размышлять о  предстоящей
встрече.
   Хотя, собственно, размышлять - не  вполне  подходящее  слово.  Правильнее
было бы - оценивать...  а  еще  правильнее  -  нервничать.  Я  не  обедал  с
женщинами в ресторанах. Признаться, я вообще переносил их с трудом,  и  мало
того, что строжайше не допускал в свое ближайшее окружение,  но  и  старался
свести общение с так называемым слабым полом к жесткому минимуму,  при  моем
образе жизни благополучно стремившемуся к нулю... Почему  так?  На  то  было
достаточно причин, приводить которые не имеет смысла отчасти из-за того, что
многие из них все равно всплывут по ходу повествования, а  отчасти  -  чтобы
никого случайно не обидеть... Не исключено, впрочем,  что  в  основе  такого
положения дел лежало то обстоятельство, что я являлся богатым холостяком без
заметных вредных привычек,  но  при  этом,  как  и  другие  керторианцы,  не
нуждался  в  непременном  и  регулярном   времяпрепровождении   в   постели.
Зависимость, с моей точки зрения, очень пагубная для человечества в целом. А
между тем мисс Гаэль Ла Рош могла быть  отнесена  к  едва  ли  не  наихудшей
категории - она была молода, хороша собой, неглупа, что следовало из наличия
ее  имени  в  кондуите  Адриана   Форбса,   и   любопытна,   что   следовало
непосредственно из ее профессии.
   Поэтому, когда мы уже пробирались по городу,  к  его  центральной  части,
где, как выяснилось, располагался ресторан, я мог только пообещать себе, что
буду предельно сдержан, корректен, побыстрее закончу  все  дела  и  выметусь
домой. Ну, разумеется, с тем же успехом я мог пообещать себе, что с завтрего
научусь летать.
   Ресторан  ?Уединенные   грезы?   оказался   небольшим   и   исключительно
фешенебельным. Он располагался на первом этаже, то  есть  сразу  под  крышей
одного из самых высоких зданий в городе, а у входа, кокетливо исполненного в
виде разверстой пещеры, дежурили два  молодцеватых  швейцара,  лишь  немного
уступавшие мне в размерах. Больше поблизости никого, в том числе и Уилкинса,
не было. Впрочем, господа швейцары явно были предупреждены о моем  прибытии,
поскольку наш флаер еще не успел замереть на шасси, как один из них бросился
помогать мне выйти из машины (с чем я,  между  нами  говоря,  вполне  был  в
состоянии  справиться  сам),  а  второй  не  без  усилия  распахнул  створки
трехметровых сводчатых дверей, притаившихся в глубине.
   Проходя по мраморному полу пещеры, я машинально сунул  руку  в  карман  в
поисках мелочи, но таковой не  обнаружил,  без  малейших  угрызений  совести
оставил усердие молодых людей без внимания и спустился по  устланной  ковром
винтовой лестнице в небольшой полутемный зал без окон. От достаточно  резкой
смены освещения я немного утратил ориентировку, но из глубины  зала  ко  мне
уже спешил с иголочки одетый метрдотель.
   - Мистер Гальего, - он расстелился в  поклоне,  -  для  нашего  заведения
огромная честь принимать у себя такую знаменитость, как вы.  Разумеется,  мы
приготовили наш лучший кабинет. Позвольте вас проводить, сэр.
   Я позволил и даже удержался от брезгливой гримасы. Являясь аристократом в
необозримом числе поколений, я, как ни  странно,  терпеть  не  мог  лести  и
подобного  угодничества...  К  тому  же,  следуя  за  своим  провожатым   по
полупустому залу, я был томим дурным предчувствием,  что  ?лучший  кабинет?,
моментально  представившийся  мне  как  нечто  большое  и   обставленное   с
безвкусной помпой, мне вовсе не нужен...
   Однако в этом плане я оказался приятно удивлен:  когда  метрдотель  отпер
ключом и распахнул передо иной почти неразличимую на фоне стены дверь,  моим
глазам предстала маленькая круглая комнатка с отделанными под грубый  гранит
стенами, единственными предметами мебели в которой были, естественно, стол и
тянущийся вдоль стены диван без спинки. Придирчиво  осмотрев  сервировку,  я
вынужден был признать, что она отнюдь не уступает принятой у меня дома...
   В несколько более благодушном настроении я разместился на обитом бархатом
диване, в то время как метрдотель вновь затараторил:
   - Ваш... э-э... посланец не указал, какие именно блюда вам  угодно  будет
отведать, сэр, поэтому мы подготовили свои фирменные, и если вы  будете  так
любезны взглянуть в меню...
   Я жестом прервал его излияния:
   - Подавайте фирменные! - и, не обнаружив  на  столе  весьма  необходимого
предмета, нахмурился.
   - Что-нибудь не так, сэр?
   - Принесите пепельницу. И встретьте  мою  спутницу,  она  должна  быть  с
минуты на минуту. Ее зовут мисс Гаэль Ла Рош...
   - Да, сэр, конечно. Мы знаем мисс Ла Рош - она у нас частая гостья. После
очередной порции поклонов он испарился, а  я  задумчиво  стукнул  костяшками
пальцев по якобы каменной стене. Тишина. Как я и  подозревал,  звукоизоляция
кабинета была почти абсолютной.
   Из того, что я пока увидел и услышал, о мисс Ла Рош  можно  было  сделать
два достаточно  любопытных  вывода.  Во-первых,  ей  явно  не  впервой  было
предаваться конфиденциальным беседам, что, даже учитывая род ее занятий,  не
казалось вполне  обыденным,  ведь  она  не  была,  к  примеру,  криминальным
репортером. И во-вторых, что, признаться, меня  несколько  успокаивало,  она
была хорошо  обеспечена,  если  могла  позволить  себе  флаеры  ?торнадо?  и
регулярные ужины в этом ресторане, уровень цен которого Адриан  Форбс  точно
бы не одобрил.
   Стоило мне об этом подумать, как мисс Ла Рош оказалась легка  на  помине,
появившись в дверях в сопровождении метрдотеля, не  забывшего,  однако,  про
пепельницу.
   - Еще раз добрый день, мистер Гальего, - улыбнувшись, она  скользнула  на
диван напротив меня.
   - Здравствуйте, - пробормотал я, немало удивленный совпадением: она  тоже
была в черной блузе и красном брючном  костюме.  Оттенка,  правда,  ближе  к
алому, тем не менее...
   - Прикажете подавать?
   - Да! - отчего-то повысив голос, приказал я, и метрдотель исчез, будто бы
и не сделав ни единого движения.
   Наверное, с  минуту  мы  молча  смотрели  друг  на  друга:  я  по  весьма
прозаической причине того, что не знал, как выступить, а ее, судя по улыбке,
спрятавшейся в уголках  небольшого,  четко  очерченного  рта,  это,  похоже,
забавляло... Наконец я поинтересовался:
   - Вы не будете возражать, если я закурю?
   - О нет! Я тоже курю, хотя дым ваших  сигар  для  меня  крепковат...  Вы,
кстати, с Земли их экспортируете?
   - Да. Там по-прежнему делают лучшие. - Доставая  из  внутреннего  кармана
портсигар, я еще раз напомнил себе, что с ее наблюдательностью надо  держать
ухо востро, и хмыкнул:
   - Уже начинаете свое интервью?
   - Скорее просто пытаюсь завести разговор. Хотя,  -  она  чуть  приподняла
левую бровь, - я никогда не упускаю шанса что-нибудь узнать.
   - Очень радостно это слышать. - Я  кисло  улыбнулся,  а  она  рассмеялась
коротким звонким смехом и тоже достала из небольшой сумочки пачку сигарет  и
зажигалку.
   Однако закуривать не стала, а лишь с заметным интересом следила за  моими
приготовлениями. Я действовал не торопясь, курить мне  тоже  не  хотелось  -
последнюю сигару я выкурил совсем недавно, по дороге в ресторан, - и  затеял
все это единственно потому, что с сигарой в зубах чувствовал себя  несколько
увереннее.