составить  календарь  и
привести его в соответствие с галактическими стандартами. В нашем случае это
было просто: периоды обращения  планеты  практически  совпадали  с  земными,
которые  издревле  брались  за  основу,   поэтому   особых   выкрутасов   не
требовалось. После произведенных по заказу Форбса расчетов  выяснилось,  что
для   сведения   суток   к   двадцати   четырем   часам   достаточно    лишь
микроскопического увеличения размера секунды, а с годом и того лучше -  надо
было вставить лишний день, а раз в десять лет, что ли,  еще  один.  Подобная
практика была в Галактике достаточно распространенной: дни всегда  добавляли
к коротким месяцам, а отнимали от длинных. Но Форбс  заявил,  что  хочет  32
мая, и точка, а когда я попытался доискаться  причин,  уперся:  <Ну  хочу  я
тридцать второго мая, и что тут такого? Тебе-то не все ли равно??  Мне  было
все равно, и было это ровно пятьдесят два  года  назад.  Я  поймал  себя  на
ощущении, что в последние дни события тех времен кажутся  в  памяти  свежее,
чем полвека, проведенные в летаргии в собственном замке. Я усмехнулся  своим
мыслям, и тогда Уилкинс заметил с нажимом:
   - Вы, похоже, думаете не о том!
   Я сделал вид, что не слышу, потому как он  был  прав  -  я  действительно
думал не о том. Но о том я ничего толкового подумать не мог, как ни пытался.
   В общем, все прошло совсем не так гладко, как предполагалось, и в большой
степени я  был  склонен  винить  в  этом  расписание  межпланетных  полетов.
Благополучно же, то есть как я и задумывал,  прошел  только  первый  этап  -
непосредственное бегство из замка. Заключенный в кокон невидимости, я  сидел
в  кабине  флаера  рядом  с  Уилкинсом  и  строил  рожи  вертевшимся  вокруг
полицейским, покуда мы не добрались до штаб-квартиры моего концерна,  где  и
встретились с Адрианом Форбсом. Там, в абсолютно защищенном от подглядывания
и прослушивания помещении, я разоблачился, и мы провели небольшое совещание,
после которого Адриан отправился заказывать нам билеты на ближайший рейс  до
Денеба IV. К сожалению, ближайшим оказался тот самый, в ожидании которого мы
теперь коротали время в баре. Таким образом, возник перерыв  в  четыре  дня,
последствия которого можно было предвидеть. Возможно, мне следовало убраться
куда-нибудь первым же рейсом,  а  потом  уже  добираться  до  Денеба,  но  я
понадеялся на авось.
   Авось не сработал. В министерстве безопасности заподозрили, что  в  замке
меня больше нет, и, судя по отсутствию сомнений, с которым они ринулись меня
искать, не иначе как среди моего окружения стукач был и у них.
   Возможно также, когда 29-го я убедился, что буча поднялась, следовало  бы
вернуться домой и под удобным предлогом дать властям себя полицезреть, но из
воистину  керторианского  (читай,  ослиного,  помноженного   на   верблюжье)
упрямства я выбрал другой  способ  действий.  И  с  этого  момента  началась
чертова маскировка!
   Инициаторами  ее  были,  разумеется,  Уилкинс  и  Форбс,   но,   отчаянно
сопротивляясь, я сознавал свою обреченность с самого  начала.  В  результате
мне пришлось расстаться с шелковой рубашкой, дорогим  костюмом,  сигарами  и
прочими  отличительными  признаками  богатея,  сменив  это  все  на  полевую
армейскую  форму  черного  цвета,  со  споротыми  нашивками,   с   легкостью
раздобытую Форбсом среди бездны складов реквизита ?Нового  Голливуда?.  Тут,
кстати, может возникнуть логичный вопрос: на кой все это понадобилось,  если
я мог исчезать из поля зрения человеческих глаз по собственному желанию? Ну,
надо,  пожалуй,  кое-что  уточнить.  Мочь-то  я  мог,  но   отнюдь   не   на
неограниченное  время.  Генератор   оптической   невидимости,   искривлявший
пространство вокруг своего владельца, питался отнюдь не святым духом. Я, как
и подавляющее  большинство  своих  сородичей,  совершенно  не  разбираюсь  в
физических принципах подобного, поэтому могу объяснить,  как  это  выглядит,
только на прикладном  уровне.  Мысленно  включив  генератор,  вы  опять-таки
мысленно поддерживаете его в  рабочем  состоянии,  черпая  некую  внутреннюю
энергию, затем рано или поздно устаете, и он выключается. Время, которое  вы
можете  продержаться,  зависит  от  вашей   тренированности   и   врожденных
способностей. И то и другое у меня было на очень низком уровне, поэтому  два
- два с половиной часа  являлись  моим  пределом,  а  именно  столько  мы  с
Уилкинсом затратили на путь от замка до ?Нового Голливуда?  в  сопровождении
полиции. Так что в итоге я был выжат как лимон,  а  ?подзарядка?  внутренних
батарей происходила далеко не молниеносно.
   Таким образом, лишенный возможности прятаться в самом  прямом  смысле,  я
был вынужден искать  обходной  путь.  И  временно  я  его  нашел  -  идея  о
гениальности всего простого не подвела. Подняв  на  ноги  едва  ли  не  весь
личный состав полиции и СБ, власти обложили ?Новый Голливуд?, превратившийся
чуть ли не в осажденную крепость; они жутко парились, но  обыскивали  каждое
транспортное средство, пытающееся покинуть столицу  бизнеса  развлечений,  -
признаться, я никогда даже не слыхал о  столь  широкомасштабной  полицейской
операции. В истории же  Новой  Калифорнии  ничего  подобного  не  было  и  в
помине...
   Однако мы с Уилкинсом их провели. Достаточно легко -  попросту  не  стали
пользоваться транспортными средствами.  Вечерком  29  мая  мы  спустились  в
подвал небоскреба нашей штаб-квартиры, потихоньку выбрались на поверхность и
отправились в космопорт пешком.
   Несмотря на то что подобный шаг  полицией  не  был  предусмотрен  и  наше
путешествие  прошло  без  помех,  легким   его   не   назовешь.   Космопорт,
расположенный к  югу  от  Нью-Фриско  и  к  северу  от  ?Нового  Голливуда?,
находился совсем недалеко от последнего -  всего-то  семьдесят  с  небольшим
миль. Полчаса лета, плевое дело, но вот пешком... Хорошо еще, что старенькое
шоссе, соединяющее космопорт с ?Новым Голливудом?  (единственная,  наверное,
наземная дорога на всей планете), не развалилось окончательно. Но  в  итоге,
получив все возможные удовольствия от ходьбы, привычки к которой у  меня  не
было никогда, и почти что  искренне  желая  смерти  Уилкинса,  переносившего
тяготы похода с возмутительной легкостью, я через двое с половиной суток,  к
утру 32-го, притопал в космопорт.
   Никаких грозных стен или чего-нибудь в таком духе у  нашего  миролюбивого
космопорта не  было,  поэтому  мы  без  проблем  проникли  внутрь  огромного
комплекса зданий и смешались с прочими, желающими  звездных  странствий  или
только что отведавшими оных. Соблюдая известную  осторожность,  мы  посетили
парочку небольших магазинчиков и, расплачиваясь от греха подальше наличными,
приобрели минимум необходимых для  путешествия  вещей,  после  чего  провели
небольшое расслабляющее  мероприятие  в  баре,  а  затем  решили  ?разведать
подходы?, как выразился Уилкинс. Тут-то и выяснилось, что  ?подходы?  никуда
не годятся. Для нас, разумеется.
   Как  нам  удалось  узнать,  неназойливо  расспросив  одну   из   служащих
космопорта, процедура регистрации, дотоле чисто  формальная,  накануне  была
изменена.  Теперь  всех  пытающихся  покинуть  Новую  Калифорнию  сгоняли  в
маленький зальчик в глубине таможни, откуда по одному выпускали на посадку в
корабль,  пропустив  через  все  мыслимые  и  немыслимые  рогатки,   включая
масс-детекторы  и  нейросканеры.   Причин   столь   неожиданной   строгости,
граничащей с нарушением галактических конвенций, никому не объясняли.  Я  их
знал, но что за радость? Впрочем, Уилкинсу  это  ничем  особо  серьезным  не
грозило. Если бы его опознали, помешать ему сесть в корабль было  невозможно
- нужен был ордер на арест, заверенный в посольстве Земной Конфедерации (как
я с удивлением узнал, Уилкинс родился и вырос на Земле, чьим  гражданином  и
оставался). Другое дело - я... Даже с применением оптической невидимости мне
никак не просочиться через регистрацию, а это - единственный очевидный  путь
на лайнер ?Пелинор?, совершавший рейс по маршруту Новая Калифорния  -  Денеб
IV. Дав же себя обнаружить, я имел стопроцентный шанс попасть не на корабль,
а в кутузку. Причем, как я предполагал, на вполне  законных  основаниях,  не
подкопаешься. Такова была проблема, о решении которой мне надлежало  думать.
И о которой я не думал в силу очевидной бесполезности этого занятия.
   - Остается полтора часа! - В голосе Уилкинса уже слышалось напряжение.
   - Ну и ч„? - С моей  точки  зрения,  я  весьма  удачно  сымитировал  речь
отставного сержанта, но он не улыбнулся.
   - Через десять минут я встаю  и  улетаю  на  Денеб  IV,  -  ласково,  как
ребенку, сказал он. - И зарасти оно все говном!
   Я взбесился, но, сообразив, что он злит меня намеренно, спокойно ответил:
   - Ну не знаю я, что делать! Вы, между прочим, тоже не знаете, так что  мы
квиты.
   - Никак нет.
   - Вы считаете, что вы глупее, майор? Это на вас не похоже.
   Теперь уже пришла его очередь сдерживаться.
   - Я ничего не могу придумать, исходя из своих знаний, а вы - из своих.  В
области собственных способностей ваша информированность  должна  быть  выше,
герцог! - Он вложил в последнее  слово  столько  ироничной  двусмысленности,
сколько мог. Намек был ясен  -  он  проистекал  из  нашего  разговора  перед
приходом в космопорт.
   Тогда темой для обсуждения стал выбор обращения Уилкинса  ко  мне.  ?Сэр?
и ?босс? отпадали - бывшему кадровому офицеру не  пристало  величать  такими
словами отставного прапора, а  обращение  по  имени  отвергал  уже  я  из-за
недопустимой фамильярности - мы  не  могли  быть  друзьями  или  товарищами,
покуда он состоял у меня на жалованье.  Выход  привиделся  Уилкинсу  в  моем
титуле. ?Отлично! - сказал он. -  Вы  же  настоящий  герцог.  Следовательно,
формальность будет соблюдена. А если кто посторонний услышит,  то  подумает,
что это кликуха армейская...? Мастер конспирации, нечего сказать!
   - Мои способности?! - переспросил я, удваивая сарказм.  -  Вы,  наверное,
думаете, что мне стоит щелкнуть пальцами, и я  превращусь  в  облачко  газа,
продрейфую на корабль, а там сконденсируюсь обратно. И сижу я тут как  пень,
только чтоб у вас на нервах поиграть!
   - Ну нет, конечно... Но то, что я видел, - впечатляет!
   - Это мой лучший трюк.
   - Но не единственный? - прозвучало  как  вопрос.  Причем  подразумевавший
ответ. Я вздохнул:
   - Да, майор, но зря вы на это  напираете.  Когда-то  я  увез  с  собой  с
Кертории неплохой арсенальчик, почти  на  все  случаи  жизни.  Но  -  что-то
сломалось, что-то потерялось, еще что-то не ноское, а в итоге осталось - кот
наплакал. Перстень с генератором невидимости, еще один - боевой - типа ваших
ручных лазеров, и последний, создающий индивидуальное силовое поле  хорошего
класса, и все. Ну почти. Есть еще кулон, замедляющий время. - Блуждающий  по
стенкам  бара  взгляд  Уилкинса  вдруг  сфокусировался  и  приобрел  опасную
остроту, поэтому я поспешил его разочаровать:
   - Но мне и в лучшие-то годы лишь пару раз удавалось  его  активировать  -
сейчас же об этом не может быть и речи.
   - И впрямь негусто, - подтвердил он после небольшой паузы.
   - И времени для углубленного анализа возможностей много не потребовалось,
- не удержавшись, подколол я.
   Однако Уилкинс пропустил это мимо ушей, продолжая гнуть прежнюю линию:
   - Ну а вы-то сами, герцог? Мне сдается, на вашей планете все рождаются  с
какими-то способностями, иначе откуда б все  эти  ваши  побрякушки  взялись?
Неужто вы ничего эдакого не можете?
   - Не могу, - мрачно уверил его я. - Несколько тысяч лет назад в моем роду
еще попадались стоящие  чародеи,  но  затем  все  шло  по  затухающей.  Даже
перемещение предметов - телекинез, как вы это называете, - и то давалось мне
еле-еле, даром что сильнейший фамильный талант.
   Я в юности пытался упражняться, но  не  выдержал  и  бросил.  Перешел  на
кулаки... Так что - увы!..
   Квадратные плечи Уилкинса чуть поникли, словно под тяжестью проблемы,  от
решения которой отвертеться не получилось, что он и подтвердил словесно:
   - Да, дурак я... Все надеялся, что вы кочевряжитесь. - Его  взгляд  вновь
скользнул поверх моей головы. -  Десять  минут,  однако,  прошли.  Даже  все
двадцать...
   С этими словами он поднялся  с  насиженного  места  и  подхватил  с  пола
объемистую сумку, куда был покидан наш общий багаж.
   - Вы куда это? - подозрительно поинтересовался я.
   - На Денеб IV, разумеется! Или вы передумали?..  -  Выслушав  скрип  моих
зубов, он спокойно кивнул:
   - Пошли, герцог! Под лежачий камень вода не течет. Под сидячий тоже,  как
говаривал мой полковник.
   Развернувшись, он стал пробираться к выходу из  бара,  и  мне  ничего  не
оставалось, как последовать за ним...
   Выйдя наружу, Уилкинс пошел по закоулкам этой самой глухой  части  порта,
куда пассажиры обычно и не заглядывали, в  направлении  внешнего  периметра,
пока не оказался наконец на гигантской кольцевой галерее, опоясывавшей  весь
комплекс и являвшейся его основной транспортной  артерией.  Там  он  свернул
налево и, набычившись, почесал  вперед,  следуя,  по-видимому,  указательным
стрелкам с красноречивым примечанием: ?Отправление?. Я спешил за ним шагах в
пяти позади и не  без  ехидства  подумывал:  <Ну-ну.  И  что  дальше?  Будем
прорываться через кордон СБ силой? Чудная перспектива - давненько я бездарно
не геройствовал...?
   Однако  Уилкинс,  вопреки  моим  ожиданиям,  проигнорировал  пандус,   по
которому надо было спускаться на нижний уровень к  боксам  компании  ?Трэвел
интергалактикс?,  осуществляющей  межзвездные  перевозки,  ?,   пройдя   еще
полсотни метров, неожиданно остановился. Так неожиданно, что я чуть на  него
не налетел. Впрочем,  он  не  обратил  на  меня  ни  малейшего  внимания  и,
пробормотав:
   - Ага, вот то, что нам сейчас нужно, - резко двинулся  налево,  наперерез
встречному потоку пешеходов, с видом:
   "Кто попадется под ноги, я не виноват!?
   Никто предпочел не попадаться, и он благополучно втиснулся в  щель  между
стенами двух каких-то заведений, почти сплошь занимавших пространство по обе
стороны галереи.
   С трудом протолкнувшись следом, я бочком  пробирался  по  узкому  проходу
между гладких металлопластиковых стен, когда услышал, как он  присвистнул  в
тональности малоприятного удивления.
   И одного взгляда через его плечо мне  хватило,  чтобы  понять,  чем  была
вызвана  подобная  реакция.  Проход   заканчивался   невысоким,   по   пояс,
ограждением, откуда открывался превосходный вид на раскинувшийся как раз под
нами огромный зал отправления - и вид этот был из серии ?Если вы думали, что
дела плохи, то ошибались, потому что они еще хуже!?.
   Наверное, в обычные дни этот зал представлял собой весьма яркую  и  живую
картину. Много людей, света, рекламы; боксы десятков планет сверкают огнями,
настаивая на необходимости воспользоваться услугами именно данной линии  или
поздравляя вас, если вы уже это сделали. Сейчас же  все  было  по-другому  -
мрачно, мертво. Все огни потушены, никакого движения, лишь несколько  постов
вооруженной охраны. По залу от главного входа к одной из  широких  дверей  в
дальней стене выложена узкая лента  дороги,  ограниченная  перемигивающимися
красными маячками.
   - Скверно! - тонко подметил Уилкинс. - До начала регистрации туда  вообще
никого из гражданских не пускают. А потом поведут цепочкой по  дорожке  -  и
прямехонько в их хренов накопитель!.. Шаг в сторону  -  попытка  к  бегству!
Черт, грохнули бы разок какого-нибудь невинного идиота, отчаянно захотевшего
в очко, - вот было б смеху!
   Я вежливо посмеялся, но, как  ни  удивительно,  Уилкинс  пришел  сюда  не
только ради оттачивания собственного остроумия. Буквально через полминуты он
заговорил вновь. Серьезно и взвешенно.
   - На самом деле теоретически все просто. Смотрите, герцог, этот  зал  нам
не миновать никак. Ну и ладно. На входе  они  вроде  никакой  аппаратуры  не
поставили, это у них в программе позже. А вот в конце дорожки я даже  отсюда
вижу инфракрасные тепловые датчики. Проведет их ваша невидимость?
   - Думаю, нет.
   - Я тоже так думаю. Значит, туда соваться вам уже  нельзя.  Нужно  искать
другие выходы, верно? Все гражданские терминалы  опять-таки  закрыты,  но...
видите две такие  неприметные  серенькие  двери:  одна  совсем  рядом  с  их
дорогой, вторая - в правом углу? 01 Да из  нее  как  раз  таможенный  офицер
выходит - На всякий случай он еще и ткнул пальцем в указанном направлении.
   - Вижу.
   -  И  наверняка  ведут  эти  двери  во  всякие  переходы,  где  болтается
обслуживающий персонал и эсбэшники, а оттуда, в свою очередь, должны быть  и
выходы на летное поле. Соображаете?
   - Не-а. Даже если я туда попаду, то без схемы заблужусь и...
   - Придется разблудиться! - коротко отрезал он.
   - Майор! - Гневный окрик пропал втуне, и я сбавил громкость. -  И  потом,
как я туда попаду?
   - Пока не знаю, - не без досады ответил он. - Подождем, надо  посмотреть,
как вообще туда попадают.
   Ждать пришлось недолго. Таможенный офицер, которого мы заметили выходящим
из интересующей нас двери,  переговорил  о  чем-то  с  начальником  поста  у
главного входа в зал и отправился обратно. Подойдя к двери, он  остановился,
протянул руку к стене, после чего просто дернул за ручку и  скрылся  внутри.
Мне  эти  манипуляции  ничего  не  сказали,  но  Уилкинс  со  знанием   дела
прокомментировал:
   -  Дверь  блокируется  автоматическим  устройством,  управляющая   панель
которого расположена на стенке рядом. Чтобы пройти, надо сунуть  в  приемную
щель  блокиратора  идентификационную  карточку  с  соответствующей  степенью
допуска. Таким образом, следующий вопрос: где взять такую карточку?
   - Отобрать у того, у кого она есть? - предположил я в порыве вдохновения.
   Я видел только затылок Уилкинса, но,  казалось,  и  на  нем  отобразилось
восхищение моими умственными  способностями.  Слегка  уязвленный,  я  срочно
попытался измыслить другой способ и, надо ж, измыслил.  Тем  временем  майор
нехотя подтвердил:
   - Боюсь, так и придется поступить.
   - А может, и нет!
   - В смысле? - Уилкинс даже обернулся.
   - Ну, это же  не  сверхсекретный  объект.  Допуск  туда  должны  иметь  и
таможенники, и рабочие, и Служба безопасности, и полиция...
   - Я догадываюсь! - фыркнул он без проблеска мысли.
   Не скрывая довольной усмешки, я пошевелил носком  казенного  сапога  нашу
сумку, приткнутую Уилкинсом к ограждению:
   - У нас, между прочим, есть бумажник  полицейского  капитана.  Покойного,
правда.
   Уилкинс почему-то не просиял, но буркнул:
   - Надо проверить.
   Однако, попытавшись нагнуться,  он  едва  не  врезался  лбом  в  стену  и
зарычал:
   - Да не здесь же, герцог!
   Решив не вдаваться в пререкания, я развернулся (то есть  повернул  голову
на девяносто градусов) и боком двинулся к галерее, но на  полпути  замер.  В
просвете промелькнул патруль из трех эсбэшников. Выждав секунд пятнадцать, я
уже собрался ползти дальше, но вроде бы заметил  еще  один,  двигавшийся  по
дальней стороне в обратную сторону. Судя по раздавшемуся  сзади  энергичному
ругательству, второй патруль мне не показался.
   - Да, пошли-ка  обратно...  -  виновато  протянул  Уилкинс.  -  Наш  рейс
приближается, и они усиливают контроль. Черт, я на мгновение позабыл, как им
хочется вас поймать.
   Честно говоря, до этого момента мне не приходило в голову, что  власти  в
курсе, каким именно рейсом мы намереваемся лететь. Хотя это и было очевидно,
ведь у Уилкинса имелся билет на собственное имя. Не могу сказать, чтобы  это
новое соображение добавило мне хорошего настроения.
   Тем  временем  Уилкинс,  в  облике  которого   я   впервые   почувствовал
определенную нервозность, поставил нашу сумку на верхний край  перил  и  уже
вовсю копался в ее внутренностях. Шепотом матерясь,  он  долго  возился,  но
наконец извлек со  дна  контейнер,  куда  я  запечатал  ?дело