амня  и  остановился  на
сравнительно  ровной  площадке  как  раз  посередине  между  варварами   и
гвардейцами Готарзы.
     Тот также вышел вперед говоря:
     - Я все же обязан выполнить приказ: доставить тебя и Балаша в  Аншан,
живых или мертвых.
     - Валяй! - бросил на это Конан.
     Балаш тоже счел нужным подать голос:
     - Я ранен, но, если возьмешь меня силой, мои воины будут преследовать
вас в горах, пока не перебьют всех до последнего.
     - Храбрая речь, но еще одна битва - и у тебя не останется  воинов,  -
ответил горцу Готарза. - Ты не хуже меня знаешь, что соседние  племена  не
упустят случая воспользоваться твоей слабостью: они немедленно нападут  на
деревни и уведут ваших женщин. Наш  царь  владеет  горами  Ильбарс  только
потому, что у горцев никогда  не  хватало  ума  объединиться  и  выступить
против него сообща. Так было и так будет!
     Балаш помолчал немного. Потом спросил:
     - Скажи мне, Готарза, как вы узнали дорогу в Джанайдар?
     - Мы прибыли в Кушаф прошлой ночью и там, прибегнув к помощи ножа для
свежевания туш, убедили одного малого рассказать нам все. Тот  и  выложил,
что вы подались в Друджистан, и даже согласился - опять же  не  без  нашей
помощи - стать проводником. Незадолго до рассвета мы  подошли  к  стене  с
козырьком, с которого свисала веревочная  лестница,  -  дурни  кушафи  так
торопились на выручку, что даже не удосужились втащить  ее  за  собой.  Мы
связали воинов, оставленных при лошадях, а сами двинулись дальше.
     А сейчас - о деле. Лично я против вас обоих  ничего  не  имею,  но  я
поклялся именем Асуры,  пока  жив,  исполнять  волю  Кобад-шаха,  и  я  ее
исполню. С другой стороны, было бы  недостойно  втягивать  в  новую  резню
наших людей: они и так до предела измотаны, к тому же сегодня полегло  уже
немало храбрецов.
     - Что ты задумал? - проворчал Конан.
     - Полагаю, мы с тобой могли бы уладить дело в личном  поединке.  Если
паду я, ты сможешь отправиться на все четыре стороны, и никто  не  посмеет
тебя остановить. Если выйдет наоборот, я захвачу Балаша с собой в Аншан. -
Готарза нашел глазами горца. -  Кто  знает,  вдруг  ты  докажешь,  что  не
причастен к заговору? Я расскажу повелителю,  как  ты  помог  покончить  с
Невидимыми, - это будет веским доводом в твою пользу.
     - Я довольно наслышан о подозрительности Кобада, не думаю,  чтобы  он
внял голосу разума, - ответил на это Балаш. - Но все равно -  я  согласен,
потому как знаю, что ни один  городской  неженка,  воспитанный  на  мягких
перинах, никогда не одолеет в поединке Конана-варвара.
     - Решено! - коротко бросил Конан и повернулся к  своим  воинам:  -  У
кого есть большой меч?
     Испробовав на вес несколько штук, он  выбрал  длинный  и  прямой  меч
работы хайборийского кузнеца. Затем - лицом к Готарзе:
     - Ты готов?
     - Готов! - ответил тот и ринулся в бой.
     Два меча сшиблись  и  зазвенели,  высекая  искры.  Круги,  очерченные
сталью, сверкнув как молния, сменялись новыми, и глаз не различал, где чей
клинок. Противники  подпрыгивали,  разворачивались  наступали,  отступали,
нагибались, уклоняясь от смертоносных лезвий, а их мечи, не останавливаясь
ни на миг, как будто сами по себе все  продолжали  свою  страшную  работу.
Удар! - вправо - кровь! - вниз - искры! - влево - и так без конца! Впервые
за тысячи  лет  существования  Джанайдара  черные  пики  были  свидетелями
подлинного искусства владения мечом.
     И вдруг:
     - Остановитесь! - И так как бой продолжался, тот же голос: - Я сказал
- хватит!
     Готарза и Конан, с подозрением  глядя  друг  на  друга,  отступили  в
стороны и вместе повернулись на голос.
     - Бардийя! -  удивленно  воскликнул  Готарза.  И  точно:  у  входа  в
расселину, ведущую к козырьку в отвесной скале,  виднелась  тучная  фигура
дворцового управляющего. - Ты здесь откуда?
     - Прекратить бой! - снова крикнул иранистанец. - Я загнал трех коней,
пытаясь вас  настигнуть.  Кобад-шах  умер  от  яда  -  кинжал  Джезма  был
отравлен. Страной правит его сын  Аршак.  Он  снял  все  обвинения  против
Конана и Балаша и желает, чтобы Балаш по-прежнему охранял северные рубежи,
а Конан вернулся на службу  в  столицу.  Иранистану  нужны  такие  храбрые
воины, потому что король  Турана  Ездигерд  покончив  с  бандами  козаков,
наверняка скоро опять захочет силой подчинить себе соседей.
     - Если дело обстоит так, как ты говоришь, - ухмыльнулся Конан, - то в
туранских степях скоро можно будет славно поживиться. Честно сказать, я по
горло сыт интрижками придворных шаркунов. - Он повернулся к своим  воинам:
- Кто хочет вернуться в Аншан, пусть уходит. Завтра я выступаю на север.
     - А как же мы?  -  хором  взвыли  гирканские  гвардейцы  в  шлемах  с
перьями. - Иранистанцы нас перережут. Наш город  захвачен  упырями,  семьи
растерзаны, начальники убиты. Что будет с нами?
     - Кто хочет, пусть идет со мной, - безразличным тоном указал Конан. -
Прочие могут попросить убежища у Балаша. В  его  племени  сейчас  найдется
немало женщин, кому потребуются новые мужья... Кром всемогущий!!!
     - Что с тобой! - встревожился Тубал.
     Глаза Конана жадно шарили по жалкой кучке спасшихся женщин.
     Вот он увидел Париситу, но той, что он искал, среди них не было!
     - Да что случилось?
     - Наложница, Нанайя! Совсем  о  ней  забыл!  Она  все  еще  в  башне.
Проклятье! Как я мог? Ну и скотина!
     - Зачем же так? -  раздался  рядом  нежный  голосок,  и  Конан  круто
обернулся, как ужаленный. Один  из  уцелевших  зуагиров  стащил  с  головы
бронзовый шлем,  и  глазам  варвара  открылись  прекрасные  черты  Нанайи.
Девушка встряхнула головой, и по  ее  точеным  плечам  рассыпались  черные
волосы.
     От  удивления  киммериец  разинул  было  рот,  но,  скоро  очнувшись,
оглушительно расхохотался:
     - Я вроде приказал тебе остаться, но... так тоже неплохо!
     Варвар бесцеремонно привлек к  себе  девушку,  громко  чмокнул  ее  в
щеку... и тут же дал звонкого шлепка по мягкому месту!
     - Одно тебе за доблесть и находчивость, - пояснил он, - другое  -  за
непослушание. Как, сама разберешься? Идем!.. Вставайте песьи души! Вы что,
так и будете сидеть на камнях толстыми задницами, пока  не  передохнете  с
голоду?
     И, взяв гибкую, смуглую девушку за руку, Конан повел ее туда,  где  в
скале зияла пасть расселины -  выход  в  ущелье  Призраков,  откуда  брала
начало дорога на Кушаф.



   ГВОЗДИ С КРАСНЫМИ ШЛЯПКАМИ

   Вернувшись в гиборийские земли, Конан
снова подался в наемники, но армия, в которой он служил, была
разгромлена в южной Стигии. Киммериец пересек саванну, вышел к
побережью и присоединился к пиратам с островов Бараха. Еще раз
имя Амра-Лев прогремело по всем портовым городам. Корабль его
пошел на дно, и варвар вступил в Вольницу под начало некоего
Заралло. Отряд этот располагался в пограничном городке Сукмет, и
жизнь там была, надо сказать, невыносимо скучной...

   1. Череп на скале

   Всадница остановила измученного коня. Тот
расставил ноги и низко опустил голову, словно сбруя из красного
сафьяна с золотыми украшениями была для него непомерной
тяжестью. Всадница привязала коня к ветви невысокого дерева,
покинула седло и огляделась. Местечко было довольно мрачное.
Деревья-великаны гляделись в озерко, в котором она недавно
напоила коня. Их вершины сливались в сплошную зеленую гущу.
Всадница пожала плечами и в сердцах выругалась. Это была молодая
женщина, рослая, статная, с высокой грудью. Короткие штаны,
подпоясанные шелковым кушаком, сапоги из тонко выделанной кожи,
шелковая блуза с широким воротником и пышными рукавами
составляли ее костюм. На одном боку висел прямой обоюдоострый
меч, на другом - длинный кинжал. Ее золотистые волосы,
остриженные до плеч, были перехвачены атласной лентой. На фоне
мрачного первобытного леса она казалась чужеродным явлением.
Куда легче было бы представить ее возле корабельной мачты,
следящей за полетом чаек среди перистых облаков. Недаром глаза
ее были цвета морской волны - о подвигах Валерии из Красного
Братства распевали песни и баллады в любой матросской компании.
Она попыталась разглядеть небо сквозь кроны деревьев, но поняла,
что это бесполезно. Оставив коня на привязи, она двинулась в
восточном направлении, время от времени оглядываясь на озеро,
чтобы не заблудиться. Тишина леса угнетала ее. Птицы не пели в
вершинах, звери не шуршали в кустах. Долгий путь она проделала в
этом всеобъемлющем безмолвии, нарушаемом лишь стуком копыт.
Жажду она утолила у озера, но чувствовала страшный голод и
решила поискать те самые плоды, которые служили ей пищей с тех
пор, как кончились запасы во вьюках. Она увидела перед собой
обломки черных камней, поднимающиеся вверх - нечто вроде
разрушенного утеса. Вершина его терялась среди ветвей. Может
быть, решила она, эта вершина поднимается над лесом и с нее
можно будет осмотреться - если, конечно, в мире вообще есть
что-нибудь кроме бесконечной чащи. Узкий уступ образовывал
естественную тропинку, ведущую вверх по крутому склону.
Поднявшись локтей на пятьдесят, она оказалась на уровне
окруживших скалу верхушек деревьев. В просветах между ветвями
голубело небо, потом хлынули солнечные лучи - и лес оказался у
ее ног. Широкая площадка, на которой она стояла, была увенчана
каменным шпилем. Нога ее наткнулась на нечто, скрытое под ковром
опавших листьев. Разбросав их, она увидела человеческий скелет.
Опытным глазом пиратка заметила, что на костях нет никаких
повреждений. Человек этот умер естественной смертью. Но почему
ему для этого понадобилось забираться так высоко? Она
вскарабкалась на вершину шпиля и огляделась. Сквозь зеленую
толщу нельзя было разглядеть земли, даже озерка, возле которого
она оставила коня. Валерия обернулась на север, откуда лежал ее
путь. И там колыхался зеленый океан, тянувшийся до узкой синей
полосы. Эту горную цепь она пересекла много дней назад, чтобы
углубиться в лесную бесконечность. Такая же картина наблюдалась
на востоке и западе, разве что гор не было. Но зато на юге... У
нее захватило дух. Примерно в миле отсюда лес начал редеть и
сменяться равниной, на которой росли кактусы. А в глубине этой
равнины поднимались стены и башни города. Черт побери, этого
просто не могло быть! Не диво было бы увидеть другие постройки -
например, хижины чернокожих, напоминающие ульи или выдолбленные
в скалах поселки загадочной коричневой расы, которая, согласно
легендам, населяла эти земли. Но найти в такой дали от
цивилизации укрепленный город... Вскоре пальцы ее устали
цепляться за шпиль и она спустилась на площадку в полной
растерянности. Долог был ее путь из лагеря наемников возле
пограничного города Сукмет, затерявшегося среди травянистых
саванн, где отчаянные бродяги, собравшиеся со всех земель,
стерегли пределы Стигии от набегов со стороны Дарфара. Наудачу
она бежала в сторону, вовсе ей не знакомую. Вот и не могла
теперь решить, что лучше - направиться прямо в этот город на
равнине или, от греха, обойти его и продолжать свой одинокий
путь. Шум листьев внизу прервал ее раздумья. Она резко,
по-кошачьи, обернулась м схватилась за меч, но вдруг застыла при
виде стоящего перед ней человека. Это был почти великан, и
могучие мышцы перекатывались под его бронзовой от загара кожей.
Он был одет в такой же костюм, что и она, только вместо кушака
носил широкий кожаный пояс, отягощенный огромным мечом и
тесаком. - Конан-киммериец! - воскликнула молодая женщина. -
Какого черта ты плетешься по моим следам? Великан улыбнулся и
его суровые голубые глаза приобрели выражение, понятное всякой
женщине. - А то ты не знаешь? - засмеялся он. - Разве не полюбил
я тебя с первого взгляда? - Мой жеребец не смог бы выразиться
яснее, - сказала она с презрением. - Но не ожидала я встретить
тебя в такой дали от винных бочек и кружек Сукмета. Ты что,
поехал за мной из лагеря Заралло или тебя попросту выгнали за
мелкие кражи? - Ты же знаешь, что нет в отряде Заралло таких
отчаянных ребят, чтобы выгнать меня. Понятно, я ехал за тобой. И
скажу тебе, девочка - везучая ты. Пырнула этого стигийского
офицера, потеряла защиту Заралло и бежала от мести стигийцев в
эту глушь... - Ну да, - печально сказала она. - А что мне было
делать? Ты знаешь, почему я так поступила. - Верно, - согласился
он. - Я бы тоже на твоем месте выпустил ему кишки. Но коль скоро
женщина желает жить в лагере среди вооруженных мужчин, ей
следует ожидать чего-то такого. Валерия топнула ногой. - Но
почему я не могу жить так, как они? - Потому что! - он снова
окинул ее жадным взглядом. - Но ты правильно сделала, что
убежала. Стигийцы сняли бы с тебя кожу. Брат этого офицера
поскакал следом за тобой, и, наверное, настиг бы - конь у него
получше. Еще несколько миль, и он перерезал бы тебе глотку. - Ну
и?.. - споросила она выжидательно. - Что - ну и? - не понял он.
- Ну и что с этим стигийцем? - А ты как думаешь? Ясное дело, я
убил его и оставил на поживу стервятникам. Пришлось немножко
задержаться, и я потерял твой след, а то бы давно догнал. - И,
верно, думаешь вернуть меня в лагерь? - Не болтай ерунды, -
сказал он. - Иди ко мне, девочка, не ершись. Я ведь не тот
зарезанный стигиец. - Ты нищий бродяга! - крикнула она. - А
сама-то? У тебя даже на новые заплатки нет. Твое презрение меня
не обманет. Знаешь ведь, что командовал я большими кораблями и
многочисленными дружинами. А что нищий - так любой корсар
большую часть жизни в нищете проводит. Зато золота, которое я
расшвырял по портовым городам, зватило бы нагрузить целый
галеон, и ты это знаешь. - Где же эти великолепные корабли и
отважные парни, что шли за тобой? - В основном на дне морском, -
сказал он. - Последний мой корабль потопили зингарийцы у
побережья земли Куш - вот и пришлось присоединиться к Вольнице
Заралло. Но после похода к рубежам Дарфара я понял, что
прогадал. Жалованье небольшое, вино кислое, чернокожих женщин я
не люблю. Их полно в окрестностях Сукмета - в носу кольцо, зубы
подпилены - ох! А ты-то что забыла у Заралло? Сукмет дежит
далеко от соленой воды. - Красный Орто хотел сделать меня своей
любовницей, - хмуро сказала она. - И вот ночью, когда мы стояли
на якоре у берегов Куш, я спрыгнула за борт и доплыла до земли.
Там купец-шемит сказал мне, что Заралло повел свою Вольницу на
юг стеречь границу. Ничего лучшего не подворачивалось, вот я и
добралась до Сукмета с попутным караваном. - Вообще-то все твое
бегство на юг - сплошное безумие, - заметил Конан. - Впрочем, не
совсем - патрулям Заралло и в голову не пришло искать тебя в
этой стороне. Только брат убитого парня напал на твой след. - А
что ты-то собираешься делать? - спросила она. - Поверну на
запад. Там, после многих дней пути, начнутся саванны, где
чернокожие пасут свои стада. Там у меня есть приятели. Мы дойдем
до побережья и приглядим какой-нибудь корабль. Хватит с меня
этих джунглей! - Тогда прощай, - сказала она. - У меня лругие
планы. - Дура! - он впервые по-настоящему рассердился. - Одна ты
недалеко уйдешь в этом лесу. - Захочу, так уйду. - И что будет
потом? - Не втое дело, - фыркнула она. - Мое, мое, - тихо сказал
он. Или ты думаешь, я так далеко забрался, чтобы поворотить ни с
чем? Будь умницей, девочка, я ведь не причиню тебе вреда... Он
шагнул вперед, она отскочила назад, вытащив меч. - Прочь,
собака-варвар, или я разделаю тебя, как жареного кабана! Он
остановился и спросил: - Хочешь, чтобы я отобрал у тебя эту
игрушку да ею и отшлепал? - Болтовня! - сказала она и в глазах
ее засверкали искры, точно солнечные блики на море. Так оно и
было. Не родился еще человек, который голыми руками сумел бы
обезоружить Валерию из Красного Братства. Он хмыкнул, ощущая в
душе целый клубок противоречий. Злился, но в то же время не мог
не дивиться ее решительности и уважать ее. Горел желанием, но не
хотел нанести обиды. К тому же сделай он шаг вперед - и ее меч
вонзится ему в сердце. Частенько приходилось ему видеть, как
Валерия расправлялась с мужиками в пограничных стычках и
кабацких дроках. Она была быстрой и опасной, как тигрица. Он,
конечно, мог достать меч и выбить оружие у нее из рук, но сама
мысль обратить клинок против женщины была ему отвратительна. -
Чтоб тебя демоны взяли, киска, - раздраженно сказал он. -
Отберу-ка я у тебя... Он шагнул к ней, но замер, как кот перед
прыжком. Где-то в лесу раздались вопли, стоны, треск ломаемых
костей. - Львы напали на лошадей! - закричала Валерия. - Львы?
Ерунда! - фыркнул Конан и глаза его заблестели. - Ты слышала
когда-нибудь львиный рев? Я, например, слышал. Ишь как кости
трещат - даже лев не убивает коня с таким шумом. Он побежал вниз
по тропинке, Валерия за ним. Память о стычке мгновенно исчезла,
уступив место чувству общей опасности, которое роднит вот таких
искателей приключений. Когда они спустились ниже древесных крон,
вопли затихли. - Я нашел твоего коня у озера, - прошептал он на
ходу. А ступал варвар столь бесшумно, что она поняла, почему он
застиг ее врасплох. - И привязал рядом своего. Внимание! Кони
должны быть там, за кустами. Слышишь? Валерия слышала, и мороз
пробежал по коже. Она ухватилась за могучую руку спутника. Из-за
деревьев слышался хруст костей, треск разрываемых мышц и целая
гамма всяческих хрипов, причмокиваний и прочих звуков
чудовищного пиршества. - Это не львы, - шепнул Конан. - Кто-то
жрет наших лошадок, но только не львы. Клянусь Кромом... Звуки
внезапно оборвались и Конан осекся. Порыв ветра с их стороны был
напрвлен туда, где пировал невидимый хищник. - Идет сюда, -
сказал Конан и поднял меч. Листва закачалась, и Валерия еще
крепче вцепилась в руку Конана. Джунгли она знала плохо, но
понимала, что не всякий зверь способен так раскачать стволы. -
Здоровый, должно быть, как слон, - пробормотал Конан, как бы
угадав ее мысли. - Какая-то чертовщина... Из гущи листьев
появилась морда, какой не увидишь и в страшном сне. Разинутая
пасть открывала ряд тяжелых пожелтевшихся клыков. Морщинистая
морда принадлежала ящеру. Огромные бельма, точно увеличенные
тысячекратно глаза удава, неподвижно уставились на людей,
которые прижались к скале и сами словно окаменели. Кровь
покрывала обвислые чешуйчатые губы и капала вниз. Голова -
крупнее, чем у самого большого крокодила - помещалась на длинной
бронированной шее, вокруг которой воротником во все стороны
торчали роговые шипы, а потом, ломая кусты и деревья, выплыло
огромное бочкообразное тело на коротеньких ногах. Белесое брюхо
волочилось почти по земле, а колючий хребет поднимался так
высоко, что даже Конан, встав на кончики пальцев, не смог бы до
него дотянуться. Длинный, венчающийся шипом хвост, как у
огромного скорипиона, тащился далеко позади. - Назад на скалу,
быстро! - Конан подтолкнул девушку. - Не похоже, чтобы он мог
лазать по скалам , но если поднимется на задние лапы, то
достанет нас... Чудовище пошло к ним, подминая кусты и молодые
деревья, а они полетели к вершине, как листья по ветру. Валерия
оглянулась и увидела, что страшный гигант точно стоит на задний
столбоподобных лапах, как и предвидел Конан. Ее охватила паника.
В вертикальном положении тварь казалась еще огромнее, а морда
ящера достигала нижних ветвей гигантских деревьев. Тогда
железная рука Конан ухватила ее за плечо и со страшной силой
втащила в зеленое переплетение ветвей как раз в тот момент,
когда передние лапы чудовища грохнули о скалуЯ, задрожавшую от
удара. Сразу же следом за беглецами из ветвей высунулась
огромная голова и они с леденящим ужасом глядели на обрамленную
зеленью страшную морду с разинутой пастью и горящими глазами. С
треском захлопнулась пасть и голова открылась словно
погрузившись в озеро. Сквозь поломанные ветви они разглядели,что
чудовище уселось на задние лапы и неотступно пялится вверх.
Валерия задрожала. - Долго он будет тут сидеть? Конан пнул
череп, тот что валялся в листве. - Этот бедняга забрался сюда,
спасаясь от него или его сородичей. И помер с голоду. Кости
целы. Яс