нему всем телом, она, захлебываясь в плаче, без конца повторяла одно и  то
же:
     - О Конан, Конан! Я знала, верила, что ты придешь! Они  сказали,  что
ты мертв, но ведь тебя убить нельзя! О Конан!.. - И опять.
     - Прибереги-ка  свои  нежности  на  потом,  -  грубовато  оборвал  он
девушку, легонько похлопав ее чуть пониже спины.
     Прихватив оружие кушитов, Конан прошел к балкону и передал  Нанайю  в
руки поджидавших внизу зуагиров. Затем спрыгнул сам.
     - Куда теперь, господин? - Воинов  охватило  нетерпение,  они  так  и
рвались в бой.
     - Тем же путем, что пришли, - через потайной ход обратно в подземелье
и в лабиринт.
     Быстрым шагом они направились через сад. Конан держал Нанайю за руку.
Не успели они сделать и дюжины шагов, как впереди раздался звон  мечей,  и
тут же - грохот во дворце у них  за  спиной.  Послышалась  крепкая  брань,
скрип  петель  и  вдруг  будто  ударил  гром  -  дворцовая  дверь  в   сад
захлопнулась.  На  дорожке,  ковыляя,  показался  зуагир,  оставленный  на
страже. Страшно ругаясь, он на ходу пытался остановить кровь, сочащуюся из
раны в предплечье.
     - У двери псы гирканцы! - издали крикнул  он.  -  Кто-то  видел  нашу
схватку с кушитами и доложил  Захаку.  Одного  я  пырнул  в  живот,  дверь
захлопнул, но долго она не выдержит!
     Конан повернулся к Антару:
     - Можно выйти из сада, минуя дворец?
     - Сюда! - Зуагир побежал к северной стене, скрытой за густой зеленью.
Даже на другом конце сада было слышно, как под  бешеным  натиском  степных
кочевников разлетается в щепки дверь, ведущая из дворца в сад. Антар рубил
по сплетенью ветвей и веток до тех пор, пока взору не предстала маленькая,
искусно спрятанная в стене дверца. Конан вставил рукоять кинжала  в  дужку
старинного  замка  и,  осторожно  взявшись  за  клинок,   начал   медленно
поворачивать массивное оружие. Зуагиры наблюдали, затаив дыхание, а грохот
и треск со стороны дворца -  все  громче,  все  ужаснее!  Но  вот  наконец
последний рывок - и дужка разорвана!
     Нагибаясь, они друг за другом проскользнули в дверцу  и  очутились  в
другом саду, поменьше, залитом светом от висячих фонарей. Едва они  успели
перевести дыхание, как дворцовая дверь рухнула и поток  вооруженных  людей
хлынул в Райский сад. В центре садика, в который попали беглецы,  высилась
стройная башня, привлекшая внимание Конана, когда его привели на дворцовый
двор. На уровне второго этажа на несколько футов от стены выдавался балкон
в узорной деревянной решетке. Над балконом квадратная башня уходила в небо
на высоту свыше ста ярдов,  у  вершины  она  расширялась  и  заканчивалась
крытой смотровой площадкой.
     - Есть отсюда другой выход? - крикнул Конан.
     Антар указал рукой:
     - Та дверь ведет во дворец к лестнице в темницу!
     - Туда, живо! - Захлопнув дверцу в садик, Конан мощным ударом  всадил
в косяк кинжал. - Надеюсь, выдержит хоть полминуты.
     Они помчались к указанной двери, но та  оказалась  запертой  изнутри.
Конан ударил плечом - дверь дрогнула, но выдержала удар.
     Яростные вопли за их спинами слились в дикий рев, когда одна из досок
разлетелась  в  щепки  и  в  проеме  показались  искаженные  злобой  лица.
Замелькали мечи и кинжалы, каждый норовил протиснуться вперед.
     - В башню! - отрывисто бросил Конан. - Если туда попадем...
     - Магистр занимался в ней колдовством! - выпалил зуагир,  бегущий  за
варваром. - Кроме Тигра, верхнюю комнату никто  не  видел.  По  слухам,  в
башне оружие. И стража внизу...
     - Ходу! - рявкнул Конан, мчась впереди; Нанайя едва успевала отрывать
ноги от земли - казалось, девушка парит в воздухе вслед за киммерийцем.
     Наконец  дверца  не  выдержала,  и  плотный  клубок  воинов-гирканцев
ввалился в сад. Судя по крикам  за  другими  стенами,  окружавшими  сад  с
башней, подкрепление должно было подоспеть с минуты на минуту.
     Конан был почти у башни, как вдруг дверь в ее основании открылась  и,
привлеченные шумом, из нее выбежали пятеро обескураженных стражников.  При
виде несущихся прямо на них людей - глаза горят, зубы оскалены - они разом
завопили и схватились за оружие. Но поздно! Конан был уже рядом. Двое пали
от его клинка, на остальных налетели зуагиры -  кололи,  резали  и  рвали,
пока три тела в блестящих латах не рухнули, истекая кровью, на землю.
     Но гирканцы из Райского сада, гремя доспехами, уже  бежали  к  башне.
Зуагиры ураганом влетели в нижнее  помещение.  Конан  захлопнул  бронзовую
дверь и наложил засов - такой тяжелый,  что  с  легкостью  устоял  бы  под
натиском слона. Воины Захака, сгрудившись  снаружи,  в  бессилии  изливали
потоки брани.
     Конан впереди, зуагиры  -  следом  ринулись  вверх  по  лестнице.  На
половине лестницы один из них,  споткнувшись,  упал  -  он  потерял  много
крови. Киммериец подхватил его и остаток пролета  нес  на  себе.  Наверху,
опустив на пол, приказал Нанайе перевязать ужасную рану, оставленную мечом
стражника, а после сидеть в комнате и не  высовываться.  Затем  огляделся.
Они находились в комнате второго этажа с  маленькими  окошками  и  дверью,
ведущей на  балкон.  Отблески  света  от  фонарей  внизу  падали  в  окна,
поигрывая на стеллажах  с  оружием:  шлемы,  кирасы,  щиты,  копья,  мечи,
топоры, булавы, луки и колчаны, полные стрел,  бесстрастно  ожидали  своих
хозяев. Оружия было столько,  что  хватило  бы  для  большого  отряда,  и,
несомненно, в верхних комнатах его  тоже  было  немало.  Вирата  превратил
башню в свой арсенал, а заодно использовал для занятий магией.
     Зуагиры радостно загудели и схватились  за  луки  с  колчанами.  Все,
включая легкораненых,  высыпали  на  балкон  и,  устроившись  за  решеткой
ограды, принялись пускать стрелы в скопление воинов у подножия башни.
     В ответ на балкон обрушился настоящий ливень стрел: часть впивалась в
деревянную решетку, и лишь  немногие  пролетали  сквозь  узкие  отверстия.
Враги стреляли наугад, не видя зуагиров, укрытых густой тенью.. К башне со
всех сторон бежали вооруженные люди. Самого Захака  не  было  видно,  зато
можно было различить не меньше сотни его гирканцев и множество воинов  еще
десятка рас. Они плотно набились в сад и вопили не хуже демонов.
     Тонкие деревца трещали под  напором  тел,  фонари  на  ветках  бешено
раскачивались и прыгающий огонь освещал толпу с задранными  вверх  лицами,
отмеченными одной печатью -  печатью  ненависти.  Повсюду,  точно  молнии,
вспыхивала сталь. Беспрерывно пели тетивы луков. Цветы, кусты,  дорожки  -
все было разорвано в клочья яростным вихрем  сотен  ног.  Вдруг  раздалось
глухое "тумп!" - воины притащили откуда-то деревянный брус и, пользуясь им
как тараном, пытались взломать дверь.
     - Цельтесь в людей у тарана! - рявкнул Конан, натягивая лук  -  самый
тугой, какой сумел отыскать.
     Сильно выступая вперед, балкон мешал осажденным целиться в  тех,  кто
держал брус впереди, зато  они  легко  перебили  другую  половину  воинов,
вынудив оставшихся бросить тяжелый таран. Случайно  оглянувшись,  Конан  с
удивлением увидел Нанайю в юбке  из  полосы  шелка.  Она  азартно  пускала
стрелы вместе со всеми.
     - Я, кажется, сказал тебе...  -  начал  он,  но  девушка  нетерпеливо
махнула рукой:
     - Брось! У тебя нет какой-нибудь рукавицы? Я себе все пальцы о тетиву
изрезала.
     В ответ Конан озадаченно хмыкнул и снова взялся за лук. Но лишь когда
над шумом схватки взметнулся резкий голос Ольгерда  Владислава,  киммериец
понял, что надежды почти не осталось. Как видно, тот уже  через  считанные
минуты знал о смерти магистра и немедленно принял командование на себя.
     - Лестницы! - вдруг воскликнул Антар.
     Конан прищуренным взглядом впился  в  полумрак.  В  свете  качающихся
фонарей он увидел три лестницы -  каждую  несли  на  плечах  по  несколько
человек. Варвар метнулся в комнату и через секунду  вернулся  с  копьем  в
руке.
     Два воина установили в упоре лестницы, еще двое, вцепившись в боковые
брусья, прошли мимо них - к башне. С глухим стуком верхние  концы  брусьев
легли на ограждение.
     - Толкай вбок! Спихивай! - закричали зуагиры, а один просунул  меч  в
отверстие решетки.
     - Назад! - рявкнул Конами. - Я сам!
     Он подождал, пока на лестнице не окажется  несколько  воинов.  Первым
карабкался плотный иранистанец, вооруженный топором. Вот он отвел руку  за
спину, готовясь ударить по  деревянной  решетке,  но  в  этот  миг  Конан,
просунув в отверстие копье, уперся в перекладину и  что  было  сил  нажал.
Лестница нехотя отошла от балкона, качнулась  назад.  С  воплями  выпустив
оружие, враги вцепились в перекладины. Но еще немного - и лестница  вместе
с людьми рухнула вниз, прямо на головы осаждающих!
     - Эй, здесь еще одна! - крикнул зуагир на  другом  конце  балкона,  и
Конан поспешил на зов. Последнюю не успели поднять и до половины, а стрелы
уже сразили обоих воинов у брусьев, и она упала вслед за прочими.
     - Стреляйте! - прорычал Конан, кидая копье и поднимая  свой  огромный
лук.
     Смертоносный дождь стрел, на который невозможно было толком ответить,
поостудил пыл нападавших.  Людская  масса  внизу  дрогнула,  разбилась  на
отдельно группы, и скоро каждый думал только о своем  спасении.  При  виде
разбегавшихся врагов зуагиры неистово завопили  от  радости,  не  забывая,
однако, посылать им вдогонку стрелы.
     Через минуту сад опустел, лишь повсюду  на  земле  валялись  трупы  и
умирающие. Но вдоль садовых стен и на  крышах  ближних  домов  наблюдалась
усиленная возня.
     Конан решил подняться выше. Он миновал еще несколько комнат, также до
отказа набитых оружием, и наконец очутился в лаборатории  магистра.  Одним
взглядом  киммериец  окинул  запыленные  свитки   рукописей,   непонятного
назначения инструменты, чертежи и, не задерживаясь одолел последний пролет
и вылез на смотровую площадку.
     Отсюда Конан мог спокойно оценить обстановку. Зелень окружала  дворец
со всех сторон, кроме фасада - там расположился обширный двор. Сады и двор
окружала высокая наружная стена. Внутренние стены, пониже, подобно  спицам
в колесе, разделяли зелень на секторы.
     Сад с башней, куда их загнали, находился к северо-западу от дворца. К
нему примыкал двор, отделенный  от  сада  стеной.  За  другой  стеной,  на
западе, зеленел такой же  сад  а  к  юго-востоку,  особнячком,  раскинулся
великолепный Райский сад, примыкавший к дворцовой стене.
     За наружной стеной, замыкавшей дворцовую территорию, Конан  разглядел
крыши городских домов. Ближайший отстоял от стены не более чем на тридцать
шагов. И повсюду - во дворце, в садах, в домах - мелькали огни.
     Постепенно крики,  проклятия,  стоны  и  бряцанье  оружия  стихли  до
неясного шума. И тогда со стороны двора из-за стены донесся  мощный  голос
Ольгерда Владислава:
     - Сдавайся, Конан! У тебя нет выбора!
     В ответ киммериец издевательски расхохотался:
     - Приди и возьми!
     - Я возьму! - пообещал козак. - На рассвете. Считай, что ты уже труп!
     - Примерно то же ты говорил, загнав меня в лабиринт, но, как  видишь,
я жив, а обезьяна мертва. - Конан говорил на гирканском языке. От его слов
по рядам воинов прокатился ропот недоверия и гнева.  А  варвар  между  тем
продолжал: - Ольгерд, ты объявил джезмитам, что их магистр мертв?
     - Они прекрасно знают, что истинным властителем Джанайдара всегда был
Ольгерд Владислав! Не знаю, как ты разделался с обезьяной, как вытащил  из
тюрьмы зуагирских псов, но не пройдет и часа, как твоя кожа будет сушиться
на стене башни!
     Откуда-то из глубины  дворцового  двора  беспрерывно  доносился  стук
молотков, визг пил, отрывистые выкрики команд.
     - Ты слышишь, киммерийская свинья? -  крикнул  Ольгерд.  -  Мои  люди
строят осадную машину на колесах; в ней укроются пятьдесят  воинов,  и  ты
уже не достанешь их своими стрелами. К рассвету она будет стоять  рядом  с
башней, и тогда тебе придет конец, грязный пес!
     - Спускай своих собак. В укрытии, снаружи - я все равно их прикончу!
     В  ответ  раздался  демонический  хохот,   и   на   этом   переговоры
закончились. Конан обдумал возможность внезапного прорыва, но отказался от
этой затеи:  повсюду  за  стенами  толпились  воины,  и  подобная  попытка
означала бы верную смерть. Их крепость превратилась в тюрьму.
     Итак, вся надежда на Тубала: если тот вместе с  кушафи  не  подоспеет
вовремя, то, несмотря на всю ярость, силу и искусство киммерийца, долго им
не продержаться.
     Стук молотков между тем не стихал  ни  на  минуту.  Даже  если  Тубал
придет к восходу солнца, и тогда может быть слишком поздно. Правда,  чтобы
втащить машину в сад, джезмитам придется сначала разрушить стену,  но  это
не займет много времени. Поэтому, когда Конан спустился к товарищам,  лицо
его омрачала тревога.
     Зуагиры не разделяли настроения своего предводителя. Они  только  что
одержали блестящую победу, у них была сильная позиция, начальник, которого
они боготворили, и неисчерпаемый запас стрел. Чего же еще желать воину?
     Тяжелораненый  скончался,  когда  предрассветные  сумерки   притушили
фонари в  саду.  Конан  внимательно  оглядел  свое  потрепанное  воинство.
Зуагиры,  согнувшись,  перебегали  по  балкону,  поминутно  заглядывая   в
отверстия решетки. Нанайя, завернувшись в обрывок шелка, как убитая, спала
на полу.
     Вдруг постукивание прекратилось.  И  в  наступившей  тишине  раздался
скрип огромных  колес.  Молох  войны,  сотворенный  джезмитами,  оставался
по-прежнему невидим, но острым зрением  варвар  разглядел  темные  фигуры,
толпившиеся на крышах домов за наружной стеной. Оторвав взгляд от  крыш  и
крон деревьев,  он  некоторое  время  с  тайной  надеждой  всматривался  в
северный край  плато.  Никакого  движения:  в  свете  пробуждающегося  дня
оборонительные сооружения на краю плато производили впечатление  вымерших.
Быть может, часовые, на которых не подействовала печальная  участь  отряда
Антара, при первых звуках схватки сорвались с мест  и  покинули  пост?  Но
проблеск надежды тут же угас - по дороге к Лестнице пылил отряд  в  дюжину
стражников. Все верно: Ольгерд - опытный воин  и  никогда  не  оставил  бы
такой важный пост без прикрытия.
     Конан повернулся к оставшимся шести зуагирам - бородатые, с  налитыми
кровью глазами, они молча смотрели на него.
     - Кушафи не пришли, - глухо сказал он. - Очень скоро  Ольгерд  нашлет
на нас своих головорезов. Они укроются в  осадной  машине,  и  там  их  не
достать. Под ее защитой они взберутся по лестницам  и  ворвутся  в  башню.
Скольких-то мы убьем, остальные убьют нас.
     - На все воля Хануман! - ответили воины. - Джезмиты надолго  запомнят
этот день! - В  утреннем  свете  лица  зуагиров  оскалились,  точно  морды
голодных волков, руки крепче сжали оружие.


     Голоса во дворе усилились. Заглянув  в  окно,  Конан  увидел  осадную
машину: с ужасным скрежетом и скрипом она медленно приближалась  к  стене.
Это было тяжелое, неуклюжее сооружение из  деревянных  брусьев,  бронзы  и
железа, установленное на тележку с несколькими парами колес высотой в рост
человека, снятых с колесниц. За таким щитом могли бы укрыться от стрел  не
меньше полусотни человек. Машина приблизилась к стене и  там  становилась.
Забили кувалды.
     Шум разбудил Нанайю. Она села,  протирая  глаза,  и  вдруг  с  воплем
кинулась к Конану.
     -  Да  уймись  ты!  -  резко  одернул  ее  варвар.  -   Выкарабкаемся
как-нибудь! - Однако в душе он вовсе не был  в  том  уверен.  Для  девушки
киммериец мог сделать очень немного: быть рядом,  чтобы  во  время  штурма
последним ударом меча избавить ее от  пыток,  наверняка  уготованных  всем
пленным.
     - Пошла трещинами. Похоже, скоро рухнет, - пристально глядя на стену,
сказал самый остроглазый из зуагиров. - Ишь как напылили кувалдами. Сейчас
сами покажутся.
     Из стены начали вываливаться камни, потом вдруг рухнул целый кусок. В
брешь высыпали люди - схватив обломки, они потащили их  в  стороны.  Конан
согнул тугой гирканский лук и  пустил  стрелу.  В  проломе  дико  закричал
человек - стрела пронзила его грудь.  Двое  оттащили  раненого,  остальные
продолжали расчищать площадку. Поодаль темнела осадная башня, спрятавшиеся
в ней воины нетерпеливыми криками погоняли тех, кто расчищал дорогу. Конан
пускал стрелу за стрелой. Некоторые отскакивали от камней, но  большинство
впивались в человеческие тела. Была  минута,  когда  джезмиты  дрогнули  и
подались за стену, но  тут  же  над  их  головами  хлыстом  взвился  голос
Ольгерда, и все немедленно вернулись к работе.
     И когда первые лучи солнца  проложили  по  земле  длинные  тени,  все
препятствия на пути осадной машины были убраны. С  ужасным  треском  башня
двинулась вперед. Зуагиры пускали стрелы,  но  те  застревали  в  дубленой
коже, натянутой меж брусьев. Конан прикинул: в высоту  башня  доходила  до
второго этажа,  лестницы  в  таких  сооружениях  приколачивают  изнутри  к
стенам; выходит, как  только  эта  махина  окажется  у  балкона,  джезмиты
вылезут на верхнюю площадку, в щепки  разнесут  ажурную  решетку  и,  всей
массой ринувшись на балкон, сметут и его и горстку зуагиров!
     Киммериец повернулся к своим воинам.
     - Вы храбро сражались, - сказал он. - Давайте  же  умрем  достойно  и
постараемся захватить с собой в царство Теней побольше псов-джезмитов.  Не
будем ждать, пока они навалятся на нас, - их слишком много. Сами  разрубим
решетку и,  когда  они  полезут  по  лестницам,  встретим  их  на  верхней
площадке. Пусть попробуют выбраться!
     - Их лучники изрешетят нас из кустов, - возразил Антар.
     Конан пожал плечами, его губы скривились в горестной усмешке.
     - Пусть так. А мы тем временем славно позабавимся. Скажи своим,  чтоб
принесли из оружейной копья, - в такого рода схватке лучше фаланги  ничего
не придумаешь. Я еще видел там большие щиты - поставим несколько по краям,
чтоб прикрывали от стрел.
     Секундами позже варвар уже стоял впереди линии  затаивших  дыхание  с
копьями наперевес зуагиров; сам он держал тяжелый боевой топор, готовый  в
нужную  минуту  напрочь  снести  деревянную  решетку  и  увлечь  за  собой
товарищей.
     Все ближе, ближе башня, и все громче победный рев джезмитов!
     Внезапно, на  длину  копья  от  балкона,  машина  замерла.  Раздалось
призывное пение труб, поднялся шум, переполох, и воины, выскочив из башни,
помчались обратно к пролому. Минута - и сад опустел.



                         9. ЗЛОЙ РОК ДЖАНАЙДАРА

     - Кром, Митра и Асура - в кучу! - прорычал варвар,  бросив  топор.  -
Псы удирают, а я их и не приласкал!
     Он бегал по балкону, пытаясь разглядеть причину неожиданного бегства,
однако громоздкая осадная машина  загораживала  собой  весь  обзор.  Тогда
киммериец метнулся в оружейную и помчался вверх по лестнице  на  смотровую
площадку.
     И первый взгляд поверх крыш Джанайдара - туда, на север,  где  вилась
лента дороги, ведущей из города. По ней что было сил  бежали  с  полдюжины
воинов.  А  дальше,  издали  похожие  на  муравьев,  через  оборонительные
сооружения по краю плато лезли и лезли какие-то люди. Мощный вопль  ярости
долетел до внезапно притихшего Джанайдара. И в  наступившей  затем  тишине
Конан отчетливо услышал тот загадочный барабанный бой, который и прежде не
давал ему покоя. Но сейчас ему было все равно  -  пусть  хоть  все  демоны
преисподней разом забарабанят под проклятым городом.
     - Балаш! - загремел его голос.
     Вот уже во второй раз  его  выручила  беспечность  стражей  Лестницы.
Горцы  дождались   минуты,   когда   сменялся   караул,   и,   взобравшись
незамеченными, в молниеносной схватке перерезали вновь прибывших.  Воинов,
хлынувших на плато из-за бруствера, было больше, чем набралось бы мужчин в
Кушафе, и, несмотря на расстояние,  Конан  сразу  узнал  красные  шелковые
шаровары своих козаков.
     В Джанайдаре минута  оцепенения  сменилась