тому,  но,
когда Зольдо отразил его  удар, Конан проникся с  восхищением
к  бессмертному.  Потом  удары  посыпались  один  за  другим;
лезвия  мечей  сталкивались  со  звоном,  разбрасывая  брызги
искр,  противники  фехтовали,  предугадывая  каждое  движение
друг  друга.  Этот  бой  мог  продолжаться  бесконечно; Конан
это понимал,  как понимал  и то,  что бессмертный,  в отличие
от него,  не ведает  усталости. Он  сделал несколько  попыток
вышибить меч из рук  бессмертного или отбросить его  оружие и
потом    сбить    Зольдо    с    ног,    но    тот   оказался
предусмотрительным.  Мертвые  мышцы  боли  не ощущали, к тому
же  бессмертный  умело  ослаблял  силу  ударов противника - и
снова  лезвие  его  меча  плясало  перед  Конаном   гибельный
танец.   Зольдо не  отступал; не  отступал и  Конан, которому
приходилось защищаться, ибо  самая малейшая рана  была сейчас
для  него  смертельной  угрозой.  Они  почти  не сдвинулись с
того места, с которого  начали поединок; оба будто  бы вросли
в землю, и только звон стали окружал их незримой стеной.
    Киммериец чувствовал, что  усталость не за  горами; скоро
она начнет  подкрадываться к  нему. Он  вспомнил меч, который
бессмертный   выбрал   в   оружейных   кладовых  королевского
дворца.   Меч был,  без спора,  хорош, но  тоньше и легче его
собственного  -  ненамного,  но  все  же. Парировав очередной
удар бессмертного - так, что его рука отлетела чуть дальше  -
Конан  слегка  раскрылся,  и  меч  Зольдо тут же устремился в
незащищенное  место.  С  хриплым  выкриком,  собрав все силы,
киммериец  нанес  страшный  удар  в  самую  уязвимую точку на
лезвии вражеского меча,  и в руке  Зольдо осталась рукоять  с
торчащим  из  нее  коротким  обломком  стали. Остальная часть
лезвия отлетела далеко в сторону, со звоном упав на камень.
    Бессмертный,  однако,  не  растерялся;  с  силой метнув в
Конана  рукоять  с  обрубком  лезвия,  он  бросился  бежать к
святилищу.   Киммериец  ринулся  за  ним  вдогонку. Отчаянным
рывком  он  настиг  бегущего  и  замахнулся  мечом, собираясь
снести  ему  голову,  но  Зольдо  неожиданно  нырнул Конану в
ноги. Киммериец налетел на него и покатился по земле.
    В следующий миг Зольдо  выдернул из-за пояса два  стилета
и  прыгнул  на   поверженного  противника.  Конану   пришлось
выпустить  меч,  чтобы  перехватить  запястья   бессмертного;
потом,  в  борьбе  за  оружие,  они  покатились  по  площади.
Киммериец  после  отчаянного  сопротивления  оседлал   своего
врага,  вырвал  у  него  стилеты  и  отбросил  их   подальше.
Бессмертный  неистово  дергался  под  тяжелым  телом  Конана;
Камень Мертвых ровно бился в мешке на бедре.
    Киммериец  поискал  глазами  свой   меч,  но  тот   лежал
далеко.   Конан подумал,  что бегство  Зольдо могло оказаться
всего  лишь   уловкой,  чтобы   лишить  его   оружия.   Рывки
бессмертного усиливались,  и держать  его вечно  киммериец не
собирался. Он  потянулся за  кинжалом, намереваясь  повторить
то,  что  уже  сделал  однажды  -  отрубить  Зольдо голову, а
потом швырнуть  ее подашь:  обезглавленное тело  бессмертного
в этом случае станет практически беспомощным.
    Он   не   смог   выполнить   задуманное.   Тело  под  ним
выгнулось, сбросив киммерийца, и  тут же он получил  страшный
удар  ногой  по  руке  с  оружием.  Кинжал вылетел из пальцев
Конана, а  бессмертный змеей  выскользнул из  его хватки;  и,
не  успел  он  опомниться,  как  Зольдо  вцепился  в  мешок с
талисманом и силой дернул  к себе. Завязки лопнули,  но Конан
успел   перехватить   Камень   Мертвых   в   воздухе.   Рывок
бессмертного  помог  ему  подняться;  затем  кулак киммерийца
врезался  в  лоб  противника.   Тот,  выпустив мешок, кубарем
покатился по земле.
    Конан помчался к  мечу. Он уже  был совсем рядом,  когда,
споткнувшись о каменный  осколок статуи, рухнул  навзничь. Он
сильно ударился  подбородком: из  глаз полетели  искры, а  во
рту  появился  солоноватый  привкус  крови.  Над  ним  что-то
просвистело, и  он увидел,  как упал  далеко впереди  кинжал,
который  метнул  в  него  Зольдо.  Топот  сапог  бессмертного
раздавался совсем рядом - и совсем рядом был меч.
    Подтянувшись на  руках, Конан  схватил оружие.  Подняться
с земли он  уже не успевал:  фигура Зольдо заслонила  над ним
солнце.  Киммериец  перекатился  на  спину  и  рубанул мечом,
подсекая  противнику  ноги.  Бессмертный  рухнул  на него, но
Конан тут  же отшвырнул  его прочь  и стремительно  поднялся.
Зольдо, извиваясь всем  телом, быстро полз  к нему; ног  ниже
коленей  у  него  не  было;  отсеченные  конечности  валялись
рядом  с  киммерийцем,  и  тот  пинками отправил их подальше.
Бессмертный сделал попытку  подняться, но вновь  упал: культи
плохо  держали  его.  Внезапно  встав  на четвереньки, словно
животное, Зольдо  поскакал вдогонку  за ногами,  но киммериец
в  два  прыжка  настиг  его  и  опрокинул,  ударив   сапогом.
Бессмертный вцепился  ему в  ногу, стремясь  свалить, и Конан
заработал мечом.
    Вскоре   бессмертный,    лишенный    всех    конечностей,
беспомощно  барахтался  у  его  ног.  Киммериец  отпрыгнул  в
сторону; отрубленные руки Зольдо  все еще сжимали его  сапог.
Он с омерзением  стряхнул их; кисти  упали и тут  же поползли
к  бессмертному,  перебирая  пальцами.  Зольдо же на обрубках
ковылял им навстречу.
    - А-а... Проклятье на  твою голову! - взревел  киммериец.
    Не   глядя,   он   сунул   меч   в   ножны,  подскочил  к
бессмертному,  схватил  его  за  волосы  и  поволок.   Зольдо
прилагал  отчаянные  усилия,  чтобы  освободиться,  но  Конан
остервенело тащил  и тащил  его по  площадке. Оттащив Зольдо,
как  ему  показалось,  на  безопасное  расстояние,  киммериец
отпустил  волосы  бессмертного,  и  тот немедля отправился за
утерянными частями тела. Конан снова нагнал его, опрокинул  и
придавил ногой.   Бессмертный возился, стараясь  сбросить его
сапог.
    - Кром!  Я что,  так и  буду бегать  за тобой?  - рявкнул
Конан, глядя в лицо противника.
    Остекленевшие глаза  Зольдо были  ему ответом.  Киммериец
огляделся  и  обнаружил  неподалеку  осколок  каменной плиты,
покрытой почти стершейся резьбой. Он подтащил бессмертного  к
нему. Мешок с талисманом, который  Конан до сих пор сжимал  в
руке,  мешал,  и   он  откинул  его   в  сторону.   Удерживая
бессмертного  на  месте,  он  наклонился  к  осколку   плиты,
перевернул  плоский  камень  и  навалил  его на грудь Зольдо.
Теперь  бессмертный  стал  похож  на  опрокинутую  на   спину
черепаху:  голова  его  моталась  из  стороны  в  сторону,  а
обрубками  конечностей  он  махал  в  воздухе, словно лапами.
Конан с удовлетворением посмотрел на эту картину.
    Подобрав  мешок  с  талисманом,  он  вновь привязал его к
поясу; Камень  Мертвых по-прежнему  бился и  трепетал, словно
живой.   Легкое  царапанье  достигло  слуха  киммерийца;   он
резко  повернулся  на  звук   и  увидел  руки   бессмертного,
которые   упрямо   ползли   к   телу,   цепляясь    пальцами.
Поморщившись,  Конан  подобрал  два  больших камня и придавил
ими  обрубленные  конечности.  Потом  он  вновь  посмотрел на
поверженное тело Зольдо и принялся за работу.
    Выбирая  из  валяющихся   вокруг  обломков  покрупнее   и
потяжелее,  Конан  заваливал  камнями бессмертного, воздвигая
над  ним  каменный  курган,  из-под  которого без посторонней
помощи Зольдо  уже не  выбраться. Плоским  камнем он собрался
закрыть его лицо, как услышал тихий, еле слышный шепот:
    - Конан... Конан...
    Бессмертный звал его.
    Киммериец склонился над ним.
    - Унеси Камень к холмам... Поскорее...
    Конан  выпустил  осколок  из  рук  и  поднялся. Он воздел
сжатые кулаки к небу и потряс ими.
    - Кром!


                Глава 14. СМЕРТЬ ЗОЛЬДО


    В  чистом  голубом  небе  появилась  темная  точка.   Она
быстро  увеличивалась,  и  вскоре  у  нее  появились  крылья.
Крылья  эти  были   не  похожи  на   птичьи,  да  и   размеры
приближающегося  существа  были  слишком  велики  для  птицы.
Какая-то  тварь   летела  к   святилищу;  черный   ее  силуэт
вырастал на глазах в прозрачной голубизне небосвода.
    Безобразный крылатый  монстр снижался  на площадь,  перед
развалинами,  отрезая  киммерийцу  дорогу  к холмам. Глубокие
глазницы  монстра  полыхали  оранжевым:  вместо  шерсти морду
покрывала  крупная   черная  чешуя,   а  между   острых  ушей
поднимался    гребень.    Торс    чудовища    был     подобен
человеческому;   длинные    шестипалые   руки    оканчивались
загнутыми острыми когтями. Ноги  только до колен походили  на
человеческие,  а  ниже  -  камень  площади царапала громадная
птичья  лапа.  За  плечами,  поднимая  ветер,  взмахивали две
пары жестких крыльев, одна над другой.
    Монстр опустился  на площадь  и сложил  крылья за спиной.
Он высунул из пасти тонкий раздвоенный язык и зашипел.
    Конан  попятился,   прикидывая  в   уме  расстояние    до
развалин.   Только  в  лабиринте  святилища  можно было найти
укрытие: как ни велики  его коридоры, твари таких  размеров в
них не протиснуться.
    Чудище,   однако,   проявило   к   киммерийцу   полнейшее
равнодушие.   Зашипев,  монстр  опустился  на  четвереньки  и
наклонил голову  низко к  земле, сгорбив  уродливую спину. На
шее  у  него  сидел  человек.  Чудовище  подставило  к  плечу
когтистую ладонь, и человеческая  фигура соскочила на нее,  а
затем  на  землю.   Размахивая  руками,  человек  побежал   к
киммерийцу.
    Конан  изумленно  глядел  на  бегущего.  Путаясь  в своем
длинной просторном одеянии, к нему торопился маг Пелиас.
    -  Ты?!  -  выдохнул  киммериец,  когда  чародей подбежал
поближе.
    Волшебник   замахал   на   него   руками,   как  ветряная
мельница.
    -  Друг  мой,  -  с  натугой  выдохнул  он,  - я все тебе
объясню, но не сейчас. Где талисман?
    Конан ответил на это взбешенным ревом.
    - Нет!  Ты мне  объяснишь сейчас!  - заорал  он. - Ты все
подстроил с самого начала! Ты все знал!
    Пелиас устало  опустился на  обломок статуи  и сгорбился.
Тут Конан увидел, что  лицо волшебника выглядит похудевшим  и
изможденным,  а  под  глазами  у  него  залегли черные круги.
Пелиас развел руками и хлопнул себя по колену.
    - Да,  - произнес  он, -  я все  знал. Но  я не мог сразу
отправиться вместе с  вами. - Голос  его сорвался на  крик. -
Понимаешь? Не мог!
    Пелиас  с  размаху  ударил  кулаком  по камню, на котором
сидел,  отшиб  кулак  и,  сморщившись  от  боли,  затряс им в
воздухе.
    - Мне  необходимо было  заглянуть еще  кое-куда. Там  я и
задержался  -  вернее,  меня  там  попытались  задержать.   -
Волшебник придирчиво  осмотрел пострадавший  кулак и  просил:
- Ну, так где же Камень Мертвых?
    Киммериец  сорвал  с  пояса  мешок  и  тряхнул  им  перед
чародеем.
    - Ага, - сказал Пелиас с удовлетворением.
    Конан  уставился   на  мешок,   кожаные  бока    которого
вздымались и опадали.
    -  Послушай,  Пелиас,  талисман  вроде  бы стал больше, -
недоуменно произнес он.
    - Ай-ай-ай, - насторожился чародей.
    Внезапно  радужные  лучи  брызнули  в  разные  стороны от
фигуры волшебника.
    Волшебник,  как  бы  защищаясь,  вытянул  вперед  руки  и
отступил на шаг.
    - Ну и ну, - вымолвил Конан.
    Пелиас  что-то  негромко   пробормотал,  и  вокруг   него
образовалась слабо мерцающая оболочка в виде яйца.
    -  Друг  мой,  нам  нельзя  больше медлить, - раздался из
кокона приглушенный голос чародея. - Что с бессмертным?
    Конан отодвинулся.
    - Видишь? - спросил он.
    Брови Пелиаса поднялись на лбу.
    - Вижу,  - ответил  он. -  Положи мешок  с талисманом  на
землю.
    Киммериец опустил мешок у своих ног.
    -  А  теперь  уходи  отсюда,  -  сказал  Пелиас.  - Иди к
монстру, на котором я прилетел. Он унесет тебя отсюда.
    Конан помотал головой.
    - Я никуда не пойду!
    -  Мой   король,  это   смертельно  опасно,   -  возразил
волшебник. - Ты даже не представляешь, что здесь начнется!
    Киммериец снова сделал жест отрицания.
    - Ты меня уже  разок надул, и я  тебе не верю. Мне  не по
нутру, когда  рядом с  мои королевском  крутятся ненормальные
чародеи  с  какой-нибудь  новой  игрушкой.  Я  с  таким   уже
встречался, и всегда приходилось разбираться с помощью меча.
    - Конан, я  знаю, что ты  не доверяешь магам,  - печально
сказал  Пелиас.  -  Но  позволь,  друг  мой, сказать, что мы,
вероятно,  видимся  в  последний  раз.  Если  сможешь, прости
меня - ведь я вынудил тебя совершить это путешествие.
    Киммериец нахмурился.
    - Ты серьезно?
    - Совершенно серьезно.
    - Ну что  ж, тогда я  пойду, - задумчиво  произнес Конан.
- А чудище свое отпусти  или оставь себе на всякий  случай. Я
доберусь сам.
    -  Мне  эта  крылатая  тварь  не понадобиться, - возразил
маг.  -  Если  ты  не  улетишь  на  ней, то она выйдет из-под
моей власти, как только я задействую талисман.
    -  Мне  она  тоже   не  нужна,  -  решительно   отказался
киммериец.
    - Как знаешь, -  согласился Пелиас. - Позволь,  я провожу
тебя и заодно отпущу на свободу это существо.
    Они расстались  на краю  площадки. Конан  стал взбираться
по крутому  склону наверх;  он слышал,  как за  спиной у него
шумно   взлетела   тварь,   отпущенная   чародеем   на  волю.
Киммериец  добрался   до  вершины   холма,  помахал    оттуда
Пелиасу и направился  в сторону леса  - так, чтобы  волшебник
видел, как он  уходит. Но прошел  он совсем немного,  а затем
лег  на  землю  и  ползком  вернулся к обрыву. Спрятавшись за
чахлым кустом,  прилепившимся на  самом краю,  киммериец стал
наблюдать за магом.
    Куча тяжелых  камней, под  которой покоился  бессмертный,
с  этой  точки  была  прекрасно  видна.  Пелиас сидел рядом с
ней.  Конан стал ждать, что будет дальше.
    Ожидание его затянулось -  видимо волшебник в самом  деле
решил предоставить  Конану возможность  уйти подальше.  Глаза
киммерийца начали слипаться, и он заснул.
    Проснулся  он  от  близкого  раската  грома. Конан поднял
голову, моментально пробудившись,  будто и не  дремал вообще.
Уже  смеркалось.  Гром  бабахнул   второй  раз,  и  Конан   в
недоумении  задрал  лицо  к  небу,  на котором не оказалось и
следа  облаков;  оно  было  чистым  и  ясным, и первые звезды
только-только  проступали  на  нем.  Киммериец  посмотрел   с
обрыва вниз  и ничего  не увидел:  луна еще  не взошла,  тени
заливали  котловину  и  только  развалины  святилища  неясной
грудой  темнели  в  дальнем  ее  конце.  Громыхающий   раскат
расколол  небо  в  третий  раз,  и  в  землю ударила слепящая
молния.  Она   не  исчезла,   а  продолжала   блистать,   как
искореженная  нить,   соединяющая  безоблачный   небосвод   с
погруженной во тьму  землей. Маленький островок  яркого света
вспыхнул  в  котловине.  Молнии  били  снова и снова; наконец
они  слились  в  одну  сверкающую воронку, которая вытянулась
острием  вниз,  упираясь  в  светящийся  островок.   Внезапно
Конан сообразил,  куда бьют  эти молнии:  в место,  где лежал
Зольдо,  погребенный  под  обломками.  Сощурившись  от яркого
блеска,  киммериец  увидел  темную  фигуру  с воздетыми вверх
руками; она  медленно отступала  среди бьющих  со всех сторон
молний.  Островок  света разгорелся и  засиял,  соперничая  с
ними блеском; тьмы больше не было, только черная фигура  мага
пятилась  к  краю  площадки.   Шаги  чародея были неверны, он
шатался, словно пьяный.  И тут в  него ударила молния...  Маг
рухнул наземь, как подкошенный.
    Конан  съехал  вниз  по  склону  и  побежал  к   упавшему
Пелиасу.  Сияющие разряды  с грохотом врезались в  камень, но
ни один не  задел его. Киммериец  упал на колени  перед телом
волшебника, разглядев, что  опаленные волосы мага  спеклись в
темную массу.  Похоже, у  него больше  не было  ни ресниц, ни
бровей,  а  кожа  на  лице  потемнела и покрылась трещинами и
волдырями.   Конан схватил  его за  плечи и  взвалил себе  на
спину.
    Мощный  удар  выбил  у  киммерийца  землю  из-под ног. Он
упал,  ударившись  плечом  и  выронив  тело Пелиаса; площадка
ходуном ходила у него  перед глазами, гладкий камень  лопался
и  стрелял  трещинами.  Конан  вскочил,  с  трудом   сохраняя
равновесие; твердь земная  колебалась под ним,  словно палуба
корабля в  море. Подхватив  обмякшее тело  Пелиаса, он рывком
забросил его  себе на  плечо и  обернулся:   там, где воронка
из молний касалась земли, теперь зияла стремительно  растущая
пропасть,   в   которую   низвергались   громадные   каменные
обломки.
    Киммериец  бросился   бежать;  он   несся  не   чуя  ног,
перескакивая  через  вздымающееся  каменно  крошево.  Обдирая
руки, он лез  по склонам обрыва,  падал и лез  снова, и камни
сверху сыпались на него.


                        ЭПИЛОГ


    Королева  Зенобия   сидела  в   резном  кресле,   положив
подбородок  на  сложенные  ладони.  Рядом  с  ней  стоял граф
Просперо, склонившись в  учтивом поклоне; губы  его беззвучно
шевелились.   Граф    сопровождал   свою    неслышную    речь
выразительной  жестикуляцией,  но  брови  королевы оставались
нахмуренными.  Она  о  чем-то   спросила  Просперо,  и   граф
беспомощно  развел  руками.  Зенобия  порывисто  поднялась  и
топнула в гневе туфелькой.
    Изображения  королевы  и  графа  побледнели  и   пропали;
мерцающий  шар,  висевший  над  костром,  съежился и струйкой
дыма развеялся в воздухе.
    -  Ну,  видишь,  все  в   порядке,  -  сказал  Пелиас   и
перевернулся на другой бок, зашипев при этом от боли.
    Конан не  ответил, ткнув  ножом оленью  ногу, подвешенную
над   угольями.   Где-то   неподалеку   в   джунглях   громко
захрустели  ломающиеся   ветви,  и   киммериец   настороженно
повернулся на шум.
    -  Не  беспокойся,  мой  король,-  произнес  волшебник. -
Хотя  меня  и  потрепало  изрядно,  но  сил,  чтобы  отвадить
непрошеных  гостей,   хватит.  Сквозь   магический  круг   не
пройти  никому,  ни  зверю,  ни  человеку.  Мы  можем   спать
спокойно.
    Пелиас пошевелил  остатками бровей  на обгоревшем  лице и
страдальчески сморщился.
    - Вот уж не думал, что  ты полезешь за мной в это  пекло!
-  Волшебник  осторожно   коснулся  кончиками  пальцев   кожи
на лбу.
    Конан отрезал от оленьей  ноги маленький кусочек и  сунул
в   рот,   потом   старательно   разжевал   и  проглотил.  На
физиономии его проступило удовлетворенное выражение.
    - Кром!  Я бы  продал душу  за несколько  глотков вина, -
сказал он.
    -  Вина?  -  удивился  Пелиас.  -  Что  же  ты   молчишь?
    Волшебник  принялся  бормотать  себе  под  нос непонятные
слова заклинаний. Когда он  умолк, Конан огляделся в  поисках
кувшина. Вином, однако, не пахло.
    - Ну? -  раздраженно буркнул киммериец,  разочарованный в
своих ожиданиях.
    - Подожди  немного, вино  будет, -  успокоил его  Пелиас.
    Конан  недоверчиво  покосился  на  чародея,  но ничего не
сказал.    Желудок  его   требовал  пищи   и,  не   дожидаясь
обещанного  вина,  он  отрезал  два  изрядных куска жаренного
мяса, протянув  один из  них магу.  Конан быстро  расправился
со своей  порцией и  примеривался отрезать  еще, когда сверху
раздалось громкое уханье.
    - Вот и вино, - сказал Пелиас. - Лови!
    Над головой  Конана затрещали  ветви; он  поднял взгляд и
увидел,  как  сквозь  крону  деревьев  на  него падает темный
комок. Он поймал его  на лету. Упавший предмет  издал звучное
бульканье,  и  Конан  опустил  себе  на колени полный бурдюк.
Пелиас  благожелательно  поглядывал,  как  его   сотрапезник,
вырвав из бурдюка затычку, шумно принюхался.
    - Вино,  - довольно  сказал он  и припал  к меху,  сделав
изрядный  глоток;  затем  оторвался  и  добавил:  -  Отличное
вино!
    После  этого  киммериец  поднял  бурдюк  над  головой,  и
темная жидкость  струей потекла  в его  раскрытый рот. Бурдюк
стал худеть на глазах.
    -  Друг  мой,  оставь   и  мне  немного,  -   обеспокоено
сказал Пелиа