естала течь, и рана
мгновенно затянулась.
   Киммериец бросил свой меч Кинне.
   -- Лови! -- крикнул он.
   Затем выхватил из-за пояса кривой нож Лемпариуса. Кошка снова прыгнула.
Конан  упал на колени,  подняв  клинок  вверх.  Острие вонзилось пантере под
глотку. Сила  прыжка рванула пантеру  вперед,  над пригнувшимся киммерийцем,
так  что  магический  клинок  разрезал  ее  от  горла  до  середины  живота.
Вывалились  внутренности.  Пантера  упала на  пол,  откатилась  в сторону  и
испустила дух.
   -- Конан!
   Это крикнула Кинна,  которая яростно взмахивала тяжелым мечом  варвара,
не без успеха оттесняя толпу ящериц.
   Конан велел ей бросить ему меч и тут же всадил клинок одной из рептилий
под подбородок. Смертельно раненый, слуга Совартуса скорчился и замер.
   -- Вот я тебя и достала! -- воскликнул кто-то позади Конана.
   Он отскочил от пикинеров, чтобы поглядеть в коридор за своей спиной.
   Там  стояла  ведьма Дювула  и  держала  наД[  головой маленький круглый
сосудик.
   -- Пришел твой час, варвар, твой и всех, кто рядом с тобой!
   Замок  задрожал,  стены  начали  мерцать голубым  светом. Витариус!  Он
продолжает  бороться!  Это  очень  хорошо,  подумал  Конан,  потому что  его
собственная участь и судьба Кинны, похоже, уже решены...
   Дювула  вскрикнула, когда пол закачался под ее  ногами,  и она потеряла
равновесие. Фарфоровая  колба  выскользнула  из  ее  пальцев.  Она  отчаянно
закричала:
   -- Нет!
   Сосуд ударился о каменные плиты в тот самый миг, когда голубое мерцание
погасло. Из осколков  колбы поднялись густые зеленовато-желтые облачка пыли,
которые быстро заполняли коридор.
   Конан  уже понял,  что  это  были за облака. Он  видел  такой порошок в
действии, когда  вместе  с одним немедийским вором лез на  Слоновую  Башню в
Аренджуне. Этот вор давно уже мертв, но его слова остались в памяти  Конана.
Порошок черного лотоса -- вдохнуть его -- мгновенная смерть!
   Конан действовал чисто инстинктивно. Он схватил Кинну за руку.
   -- Задержи дыхание, девочка!  Ни в коем случае  не  дыши! И беги во имя
твоей жизни!
   И он повлек Кинну в облака смерти.
   Хотя  киммериец  и  не дышал,  все же  он ощутил  тошнотворно  сладкий,
противоестественный  аромат,  когда густое  облако  сомкнулось  над  ним. Он
споткнулся о распростертую на полу ведьму,  едва  не  упав, но удержался  на
ногах и помчался дальше, волоча за собой Кинну.
   Потом  Конан  услышал  именно  то,  что  и  рассчитывал услышать  шаги.
Рептилии гнались за ними.
   Мужчина  и  женщина выскочили из облака, но  Конан бежал дальше,  чтобы
стряхнуть  последние  зернышки  порошка,  которые,  возможно,  уцепились  за
одежду.  Остановившись, он все еще не  дышал. Сперва  он  заботливо отряхнул
одежду Кинны и свою, потом отошел еще на  несколько шагов и наконец выпустил
из  легких воздух. Очень осторожно Конан вдохнул, но смертоносного запаха не
ощутил. Тогда он кивнул Кинне,
   -- Дыши! -- сказал он.
   Кинна захрипела. Как только она снова смогла говорить, она спросила:
   -- Что с теми, в капюшонах?
   -- Слушай! -- ответил Конан.-
   До его  ушей доносился шорох, как будто тяжелые тела падали на каменные
плиты.
   -- Я ничего не слышу, -- сказала Кинна.
   -- Подожди! -- оборвал он.
   Через  некоторое  время  облако  пыли  опустилось  и наконец  полностью
рассеялось. Теперь отчетливо были видны немые фигуры рептилий на полу. Среди
них беглецы заметили тела ведьмы Дювулы, которая хотела добыть сердце Конана
для своего жестокого колдовства, и обнаженного мужчины. Он лежал на спине, и
живот у него был распорот.
   -- Что это?
   -- Яд, -- объяснил  Конан. -- Однажды  я  уже  видел, как  он  убивает.
Витариус заставил гору колебаться. Ведьма выронила колбу с ядом и уничтожила
саму себя.
   -- А кто этот человек?
   -- Лемпариус. Он был пантерой, а  теперь ни  то и  ни другое. Идем, нам
нужно освободить детей.  И прежде всего  мы должны  покончить  с Совартусом,
иначе это чудище с равнины всех нас поработит.


Глава двадцать вторая

   Когда голубой луч света ударился о замок. Совартус чуть не вывалился из
окна,  так  затряслось все  сооружение.  Он  ухватился  за  карниз  и  сумел
забраться  наверх,  в башенный покой.  Чародей бросил  испепеляющий  взор на
невидимую  отсюда  фигуру  своего  однокашника,  и  лицо  его исказилось  от
ненависти.  Не  будь  он таким  ловким,  он  бы  сейчас  наверняка  разбился
насмерть! Это было  бы поистине жестокой иронией судьбы  -- погибнуть  из-за
легкомыслия и глупости в то время как ему подчиняется нечто столь могучее.
   Совартус  выпрямился   в   полный  рост   и  улыбнулся.  Настало  время
рассчитываться со старым школьным другом! Магистр Черного Квадрата посмотрел
на Создание  Силы,  и творение  Совартуса  отвечало  на его взгляд  взглядом
неподвижных огненных глаз.
   ---  Иди и  размажь  по  земле  это надоедливое насекомое! --  приказал
Совартус, сопровождая свои слова повелительным взмахом руки.
   Создание  Силы, заключившее в  себе  все четыре стихии,  отвернулось от
замка и зашагало со страшной скоростью. Гигантскими шагами передвигалось оно
на ногах-смерчах.
   С  пустой равнины  сорвалась  голубая  стрела света.  В  земляном  теле
Создания Силы задымилась черная рана, но чудовище не замедлило шагов.
   Совартус  усмехнулся.  Потом  посмотрел,  не  видит  ли  его  торжества
кто-нибудь из детей. Нет, пленники сидели неподвижно, с закрытыми глазами, и
дышали совсем медленно.
   Ничего, подумал чародей, хватит и того, что это вижу я!
   В несколько мгновений Создание  Силы стало таким маленьким, что  теперь
оно  казалось не больше человека, идущего по противоположной стороне  улицы.
Третий  луч поднялся с земли и вонзился в  чудовище, которое почти добралось
до стрелка.
   Совартус смотрел, как Создание Силы, одним только видом наводящее ужас,
наклоняется  и поднимает руку. Потом рука опустилась, как молот.  Сила этого
удара потрясла землю и стала  ощутима даже  в  замке. Совартус почувствовал,
как вздрогнул пол под подошвами его сапог.
   Этот удар многое  означал  для Совартуса -- о, очень  многое! Теперь он
знал, что  Витариуса,  ученика  Отистума, заклятого врага Черного  Квадрата,
больше  нет. Он  уничтожен. И для этого не потребовалось сильно напрягаться,
нужно было только приказать.
   Теперь  ничто  уже  не  сможет  противостоять  ему. Совартус  знал  это
определенно, потому что не существует в мире силы,  способной остановить его
детище, повелителем которого  он стал. После гибели Атлантиды никогда еще не
собиралось  столько  власти в руках одного человека. Что ж,  теперь он может
жить вечно!
   Пока Создание Силы шло  назад, Совартус не выпускал его из глаз.  Скоро
перед  ним  склонятся  народы всего  мира,  и он  начнет  разрушать  города,
опустошать целые страны и разбрасывать  армии, если жители откажутся воздать
ему  почести.  Скоро  он  будет  владычествовать  над  миром,  и  мир  будет
повиноваться любому его капризу -- либо умолкнет навеки!
   Эта мысль наполняла Совартуса глубокой черной радостью.
   Коридор привел в  комнату. Конан увидел  спины двух постовых-ящериц. Но
их внимание  было  приковано  к  чему-то  другому. Заглянув  в  комнату мимо
часовых, Конан увидел,  что  так приворожило  их:  щуплый человек с  черными
волосами  и клиновидной бородкой, в плаще,  сотканном из  волос. Он глядел в
окно.
   -- Совартус! -- шепнула Кинна.
   -- Ну вот и все, -- сказал Конан и выдернул меч .из ножен.
   Что-то встревожило ящериц, потому  что они  обернулись  одновременно  и
поглядели на Конана и Кинну. Потом они подняли пики.
   -- Левый -- мой, -- заявила Кинна.
   Конан не  колебался  и с ходу атаковал фигуры  в  плащах с  капюшонами.
Совартус  бросил  на  них  короткий  взгляд,  но  потом  снова  углубился  в
созерцание того, что видел в окно, как будто более важных  забот у него быть
не могло.
   Конан  успел изучить  быстроту  и силу ящериц,  и  в  этом  заключалось
небольшое  преимущество. Он не стал  наносить рубящий удар,  а вместо  этого
отбил  в сторону  пику. Один-единственный выпад позволил Конану выяснить,  с
сопротивлением  какой  силы ему предстоит  иметь дело. Он быстро огляделся и
увидел,  как  Кинна  всадила  пику  в  своего  противника.  Рептилия  злобно
зашипела. Конан взмахнул  мечом  и опустил  его на шею ящерицы. Та безмолвно
опустилась на пол. Рослый киммериец ворвался  в башенный зал. Элдия лежала в
цепях под своим окном.  Остальные трое были прикованы таким  же образом. Все
дети выглядели так, словно они были  уже в объятиях смерти. Конан взревел от
ярости и шагнул к Со-вартусу.
   Чародей отвернулся от окна  и взмахнул рукой в  сторону Конана, щелкнув
при этом пальцами.
   Внезапно рукоять меча стала обжигающе  горячей, и  несмотря  на то, что
она была обмотана кожаными ремнями, Конан  не  смог удержать  ее. Конан взял
оружие в другую  руку, но  жар  стал еще  сильнее.  Сыромятные ремни  начали
дымиться и вспыхнули.  Киммериец выронил меч.  Клинок  покраснел, потом стал
синевато-белым  и таким светлым, что Конану пришлось отвести глаза. Потом он
услышал дребезжащий звук. Меч исчез. Осталось только пятно на полу.
   За спиной киммерийца вскрикнула Кинна. Снова  послышался звон, когда ее
пика упала  на каменные плиты. Он увидел вспышку и  понял,  что и это оружие
уничтожено.
   Конан  бесстрашно вытащил кривой нож,  которым убил Лемпариуса, и хотел
наброситься  на  Совартуса. Нож  заключал  в  себе  чары,  и,  возможно, это
подействует...
   Нож  сам  собой  вырвался  из  руки  Конана,  пролетел  по  воздуху,  и
магический стол-талисман поглотил его.
   Дьявольские штучки!
   Конан зарычал от ярости. У него еще остаются руки, во имя Крома! Рослый
киммериец   рванулся   вперед,   намереваясь   размозжить  хилого  человечка
мо-лотоподобным кулаком.
   Невидимый сапог ударил Конана в живот. Его тренированные мышцы достойно
встретили удар, но он потерял равновесие и упал.
   Совартус злобно улыбнулся и поднял руку. И снова Конана сильно ударили,
на этот раз в бок. Он хотел было схватиться с этим врагом, но никого не смог
увидеть. Тут просвистел третий удар, по голове, и оглушил его.
   Кинна попыталась подбежать к Конану, но и ее отшвырнула волшебная рука.
Женщина  упала на пол  и  на миг задохнулась.  Конан  с  трудом поднялся  на
колени, упираясь ладонями в каменные плиты, потом встал.
   Совартус рассмеялся.
   -- Идиот! Ты не можешь со мной равняться! Я твой новый бог! Склонись же
передо  мной, и тогда  я подарю тебе жизнь, потому что ты будешь первым, кто
вознесет ко мне молитву.
   -- Никогда! -- заявил Конан.
   Незримый  сапог  ударил  Конана  под   подбородок,  так  что  он  снова
опрокинулся на спину. Пытаясь сесть, киммериец непроизвольно простонал.
   Откровенно развеселившись, Совартус разглядывал его.
   За  спиной Совартуса в своих цепях очнулась Элдия.  Она раскрыла глаза,
моргнула, посмотрела на Конана, потом на Совартуса.
   Конан  покачал головой,  предупреждая  Элдию, чтобы она молчала.  Элдия
пристально глядела на Совартуса. Потом  подняла  руку и  пальцем указала  на
странное  одеяние волшебника. Совартус, должно  быть, что-то услышал, потому
что хотел уже было повернуться к девочке.
   Конан  набрал побольше  воздуха  и  плюнул  в чародея.  Тот  немедленно
перевел свое внимание обратно на киммерийца.
   -- А вот за это ты умрешь, несчастный дурак! Он уже поднял руку...
   ...и  в  этот  миг  его  одеяние  внезапно  вспыхнуло!  Чародей   резко
обернулся.
   -- Что?!
   Но  широкий плащ разметал  складки и  только раздул огонь  еще сильнее.
Совартус  выругался,  срывая  с  себя  плащ.  Теперь он  выпустил  огромного
киммерийца из глаз.
   Конан собрал всю  свою силу и прыгнул. На этот  раз он достиг цели. Как
тиски, обхватили его руки горло Совартуса. Оба упали  на пол и покатились по
пылающему плащу.  Совартус тоже вцепился Конану в горло. Несмотря на то, что
чародей  был таким тощим, он обладал значительной физической силой,  которую
удвоило  отчаяние.  Как  стальные  клыки,  терзали  его  пальцы  шею Конана.
Киммериец напряг на шее мышцы и сжал руки еще сильнее.
   Хватка  Совартуса  слабела. Лицо  волшебника стало темно-красным, почти
лиловым. Глаза вылезли из орбит, кровь хлынула из носа. Губы втянулись.
   Руки Совартуса соскользнули с  шеи Конана, он бессильно обмяк.  Недолго
прожил он в облике бога...
   В  горе   поднялся  страшный   шум  --  бессловесный  вопль   ярости  и
предсмертной боли,  который пробрал  Конана до  мозга костей. Он  выглянул в
окно.
   На  равнине  дрожало  и  размахивало  руками  огромное чудовище.  Снова
испустило оно крик. Земля сыпалась с его тела, настоящая лавина обрушилась с
торса. Живой огонь  глаз  загорелся.  Молнии  вылетели  изо  рта, когда  оно
закричало в третий раз. Чудовище надвигалось на замок.
   Конан взял  пику и  просунул ее в  металлическое  кольцо, которым Элдия
была прикована к стене. Потом он глубоко вздохнул и дернул цепь.
   -- Помоги разбудить  остальных, если сумеешь, -- обратился он к  Кинне.
-- Сюда идет чудовище с равнины.
   Конан быстро  сорвал цепи  с детей и  потряс  их за, плечи.  Трое почти
пришли в сознание, но были все еще оглушены.
   Пол  зашатался, когда чудовище подошло  ближе.  Конан  бросил взгляд на
равнину. Создание Силы дрожало и кружилось. Казалось, в каждый миг оно могло
рухнуть. Огромные скалы срывались с его тела и скатывались вниз. Еще  горели
глаза и сверкали молнии, но ветры рук и ног уже улетели прочь.
   --  Вставайте! -- крикнул  Конан и схватил полусонную девочку. -- Бежим
отсюда! Нам нельзя здесь оставаться!
   Кинна  потащила  одного из мальчиков. Элдия  шла следом. Конан нес двух
оставшихся  детей.  Они  бежали  так,  словно  за  ними  гнались  демоны  из
преисподней. Собственно, так оно и было.
   Не доходя до места, где погибли ведьма и оборотень, Конан остановился.
   -- Медленнее, -- приказал он, -- чтобы снова не поднять пыль!
   Киммериец  возглавил  шествие.  Перешагивая  через  труп  рептилии,  он
споткнулся. Из  свертка  на  спине ящерицы высовывалось  острие меча.  Конан
осторожно наклонился и развернул пакет. Он нашел там одежду -- свою  одежду!
-- и свой двуручный меч. Конан не смог подавить улыбки. Ведьма, должно быть,
заколдовала эту тварь, подумал  он. Он взял меч и одежду осторожно, чтобы не
отравиться.
   -- Дальше! -- сказал Конан.
   Они двинулись по извилистому коридору.  То  и  дело они  проходили мимо
неподвижных   рептилий.  Конан   предположил,  что   смерть   их   господина
предопределила и их судьбу.
   Киммериец  вел Кинну и детей в глубь замковой  горы. Резкий удар потряс
скалу. Он был таким сильным, что беглецы не сумели удержаться на ногах.
   --  Чудовище уже  здесь, -- сказал Конан. -- Я думаю, умирая, оно хочет
прихватить с собой замок.
   Все шестеро встали и побежали так быстро,  как только  могли. Переходы,
казалось,  не имели конца.  Под ударами чудовища пол  колебался так, что они
порой не  могли  найти себе  твердой опоры. Один  раз  из  скального потолка
сорвался огромный кусок, которые едва не похоронил под собой беглецов.
   Наконец они добрались до выхода из тоннеля.
   --  Туда! --  крикнул Конан, перекрывая гудение земли.  --  Там лошади,
если они еще целы.
   Чудовище  стояло  по  другую  сторону горы  и ударяло по  замку.  Буря,
родившаяся из его конечностей, вздымала пыль и листву.
   Конан бежал к загону. Лошади были охвачены паникой, но еще не вырвались
из загона.  Под  раскаты  грома Конану  удалось  посадить Кинну  и детей  на
лошадей. Потом он сам вскочил на коня.
   -- Теперь помчались! -- крикнул Конан.
   Конан  сделал знак  остановиться. Маленький  отряд посмотрел назад,  на
замок. Чудовище, созданное из четырех стихий, уже снесло верхнюю часть замка
Слотт и бушевало теперь над скалой. Огромные глыбы гранита летали в воздухе.
Маленькие камни долетали даже туда, где стояли Конан и его спутники.
   -- Смотри! -- крикнула Кинна.
   Создание Силы  зашаталось. Большая часть горы раскололась. Вместе с ней
опустилось и чудовище,  которое  рассыпалось,  подняв густое облако каменной
пыли.
   Одно мгновение все безмолствовали. Потом Конан нарушил молчание.
   -- Оно сделало свое дело и погибло.
   Всадники  поехали по додлигийской дороге.  Вдруг  Конан  заметил  вдали
фигуру, которая размахивала руками, и вытащил меч. Они  подъехали еще ближе.
Киммериец, улыбнувшись,  вложил клинок обратно в ножны.  Эта знакомая фигура
не таила в себе угрозы.
   Элдия радостно вскрикнула:
   -- Витариус!
   --  Да,  да, старый Витариус, --  сказал  человек,  когда они оказались
возле него. -- И никто не подумал о лошади для меня. Придется ехать на одной
лошадке с Элдией.
   -- Мы подумали, что вы... -- начала Кинна.
   -- Умер? Да,  Совартус с радостью сплясал бы на моей могиле.  Он послал
свое Создание  Силы раздавить меня.  Я попал в него несколько раз лучами, но
это  была война комара и осла. Когда оно подошло слишком близко,  я пришел к
выводу,  что неплохо бы отправиться куда-нибудь в другое место, подальше  от
него.
   Конан посмотрел на голую равнину.
   -- Какой-нибудь колдовской трюк?
   --  Я  с удовольствием  украсил бы себя павлиньими перьями,  -- ответил
Витариус, -- но тут, право,  нечем хвастаться. Я забрался в один из  волчьих
тоннелей и спрятался там так  хорошо, как  только  мог.  То.  что было убито
монстром,  -- всего  лишь  призрак.  Я  ведь неплохо  умею  вызывать  всякие
фантомы.
   -- Я помню, -- сухо заметил Конан.


Глава двадцать третья


   Расскажете вы мне или нет? Как все это было? -- приставал Витариус.
   Конан ухмыльнулся  и доложил  ему обо  всем, что  они  пережили  с того
момента, как  расставались.  Витариус кивал  и  время  от  времени удивленно
восклицал. Наконец он прервал рассказ вопросом:
   -- Но как вышло, что одежда Совартуса загорелась?
   Конан показал на Элдию.
   --  Странно! --  сказал  волшебник---  Я думал,  что  при  формировании
Создания Силы у детей были отняты все их способности.
   Элдия кивнула.
   --  Так  и  было. Во  мне нет  больше  огня  с  тех пор,  как  Совартус
заколдовал  меня. Весь мой огонь перешел к Созданию. Но когда я проснулась и
увидела, что Конан ранен,  я  почувствовала,  что  где-то  во  мне  прячется
последняя искорка. И я послала ее на плащ Совартуса.
   -- Я рад, что она это сделала, -- добавил Конан.
   Он  развернул сверток с одеждой, который  забрал  у мертвого стражника.
Когда  он вытащил оттуда свои штаны,  из  них посыпались  мерцающие  зеленые
камни.
   -- Что это? -- спросила Кинна. Конан расхохотался.
   --  Изумруды!  Лемпариус,  должно  быть,  сунул их  туда, чтобы позднее
забрать! Одним  из таких камешков  я заплатил  за все наше снаряжение,  а их
здесь около пятидесяти.
   -- Значит, ты теперь богат, -- сказала Кинна. Конан покачал головой.
   -- Нет, м ы теперь богаты. Так звучит лучше. Мы поделим их между собой.
В конце концов, мы заработали их вместе.
   Он  разложил  драгоценные  камни на  семь равных  частей. Под  конец  у
каждого стало по семь изумрудов. Оставались еще два. Эти он вручил Кинне.
   -- Ты найдешь им лучшее применение, чем я, -- сказал он. -- Теперь тебе
кормить еще три рта.
   -- Да, -- ответила  она. -- Я вернусь на нашу землю и  построю чудесный
дом. Мы не будем больше бедны. Пойдем с нами, Витариус!
   Старик кивнул.
   -- С удовольствием. Теплый  огонь чтобы греть мои старые кости, и такое
милое  общество -- это  меня  привлекает. А может,  я  научу  ребятишек паре
волшебных фокусов -- конечно, только для развлечения...
   Кинна обратилась к Конану:
   --  А ты,  Конан? Я всегда рада видеть тебя в  своем доме... и в  своей
постели. Конан качнул головой.
   -- У меня иная дорога, Кинна. Когда я встретил вас, я шел  в Немедию. Я
хотел бы продолжить свой путь.
   --  Понимаю.  Мне  трудно  представить  тебя  крестьянином,  владельцем
поместья. Но я всегда буду помнить о теб