Цикл "Конан-варвар"


 Роберт Говард, Л.Спрэг де Камп:
АЛЫЕ  КОГТИ
БАРАБАНЫ ТОМБАЛКУ
БАССЕЙН ЧЕРНЫХ ДЬЯВОЛОВ
БОГ ИЗ ЧАШИ
БОГ, ЗАПЯТНАННЫЙ КРОВЬЮ
В ЗАЛЕ МЕРТВЕЦОВ
ВОЛЧИЙ РУБЕЖ
ГВОЗДИ С КРАСНЫМИ ШЛЯПКАМИ
ГИБОРЕЙСКАЯ ЭПОХА
Город негодяев
ДОЛИНА ПРОПАВШИХ ЖЕНЩИН
ДОРОГА  ОРЛОВ
ДОЧЬ ЛЕДЯНОГО ГИГАНТА
ДЬЯВОЛ ИЗ ЖЕЛЕЗА
КИНЖАЛЫ  ДЖЕЗМА
КОНАН, ВАРВАР ИЗ КИММЕРИИ
КОНАН-ВАРВАР ЧАС ДРАКОНА
КОНАН-ВОИН
КОРОЛЕВА ЧЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
Конан в цитадели мрака
Конан и сокровища Пифона
ЛОГОВО ЛЕДЯНОГО ЧЕРВЯ
ЛЮДИ ЧЕРНОГО КРУГА
МОРДА В ТЕМНОТЕ
Мечи пурпурного царства
ПО ТУ СТОРОНУ ЧЕРНОЙ РЕКИ
ПОЛЗУЩАЯ ТЕНЬ
ПОЛНЫЙ ДОМ НЕГОДЯЕВ
РУКА НЕРГАЛА
Степная царица
ТЕНИ В ЛУННОМ СВЕТЕ
ЧЕРНЫЙ КОЛОСС
ЯСТРЕБЫ НАД ШЕМОМ

 Р.Говард, Стив Перри:
ПОВЕЛИТЕЛИ ПЕЩЕР
Конан и четыре стихии


 О.Эйриксон: ИЗГНАННИК С СЕРЫХ РАВНИН
Лин Картер, Л.Спрэг де Камп: КОРОНА КОБРЫ

 Роберт ДЖОРДАН:
КОНАН-ЗАСТУПНИК

Майкл МЭНСОН:
 КОНАН И ДАР МИТРЫ

 Роланд ГРИН:
КОНАН ХРАБРЫЙ
ВОЛШЕБНЫЕ КАМНИ КУРАГА


Пол Андерсон: Секира света
Джон Маддокс Робертс: Конан: не знающий страха
Роланд Грин: Конан: против Звездного братства
Стив Перри: Хозяин тумана
Стив Перри: Цена победы
Леонард Карпентер: На запретном берегу
Леонард Карпентер: Путь воина
Роланд Грин: У ворот зла
Роберт Джордан: Конан и огненный зверь
Роберт Джордан: Ловушка для демона




Антон Козлов: Конан и люди будущего.



               ИЗГНАННИК С СЕРЫХ РАВНИН
                      О.Эйриксон




               Глава 1. НОЧНОЙ БРОДЯГА


    Ночь   окутала   Тарантию,    великий   город    великого
королевства.   Черное небо  усеяли крупные  звезды; казалось,
они  нависли  так  низко,  что  касаются  своими лучами крыш,
парапетов  городских  стен  и  могучих  башен,  что  охраняли
каменный  пояс  Тарантии.   Столица  Аквилонии  спала. Ночную
тишину  нарушила  лишь  звонкие  удары  колотушек   сторожей,
обходивших  дозором  свои  участки.  Время  от  времени   они
перекликались  зычными  голосами,  но  крики  их не тревожили
сон  обитателей  города.   Наоборот,  заслышав  сквозь  дрему
протяжный долгий  вопль, купец  или ремесленник,  либо кто-то
иной  из  городских  жителей  -  вместе  со  своей супругой и
домочадцами  -  засыпал  еще  крепче,  поглубже  зарывшись  в
подушки, и сны его  были сладкими и радужными.  Только воров,
грабителей  да  прочую  нечисть,  промышляющую  темной порой,
звуки  колотушек  и  крики  сторожей  заставляли  вжиматься в
стены и  прятаться в  подворотнях. Но  на этом  их тревоги не
кончались:  отряды  городской  стражи  прочесывали  улицы   и
кривые  переулки,  отлавливая  любителей  ночной  поживы. Так
повелел Конан, король Аквилонии.
    Едва  миновала  вторая  стража,  о  чем оповестили голоса
ночных  охранников,  как  окно  на  втором  этаже  постоялого
двора  "Одноглазый   Волк"  распахнулось,   ударив  о   стену
затянутыми  бычьим   пузырем  ставнями.   Из  окна   во  двор
выпрыгнул человек,  легко приземлился  на утоптанную  почву и
сразу встал  на ноги.   Привязанные рядом  лошади обеспокоено
захрапели,  встревоженные  его  внезапным  появлением;   храп
лошадей разбудил  большого рыжего  пса с  обрубленными ушами,
мирно дремавшего  в конуре  - он,  громыхая цепью,  кинулся к
незнакомцу  и  залился  утробным  низким лаем. Человек сделал
два шага  навстречу собаке,  и пес  захлебнулся, отпрянул  и,
поскуливая, забился в конуру.
    За  дверями,  что  вели  внутрь постоялого двора, грохнул
засов, и  незнакомец, метнувшись  за угол,  прижался к стене.
Дверь   распахнулась.   Заспанный   гостиничный    прислужник
появился  на  пороге  с  зажженной  лампой  в  руке,  потирая
кулаком веки;  потом он  поднял лампу  повыше, уставившись  в
темноту  двора  припухшими  со  сна  глазами.  Но  лошади уже
успокоились,  собака  не  вылезала  из  конуры,  поэтому   на
заросшей  щетиной  физиономии  появилось  недоумение.  Слуга,
здоровенный малый с плохо  мытой шеей, потоптался на  пороге,
решая,  что  делать  дальше:   произвести  обход  или   пойти
досыпать.  Приняв  решение,  он  пошарил  за  дверью,  извлек
оттуда  увесистую  палку  и,  с  палкой  в руке, направился к
собачьей конуре.  Пес выскочил  из своего  убежища на  зов и,
радостно  повизгивая,  завертел   хвостом.  Некоторое   время
слуга  тупо  следил  за  проявлениями  собачьей  преданности,
потом озарение коснулось его дремлющего мозга.
    -  Ублюдок...  пустобрех...  отродье  Нергала!  -  хрипло
проревел он  и вытянул бедного пса палкой вдоль хребтины.
    Собака с истошным визгом  прянула назад, в конуру.  Слуга
посмотрел  ей  вслед  и  с  чувством  сплюнул. Он сунул палку
под мышку;  пасть его  распахнулась в  звучном зевке.  Затем,
почесав  толстыми  пальцами  копчик,  он  поплелся  к  дверям
гостиницы.  Дверь  за  его  спиной  со  стуком  захлопнулась,
загремел засов и наступила тишина.
    Тогда  незнакомец,  скрывавшийся  в  тени,  покинул  свое
убежище  и  быстрым  шагом  пересек  двор.  Пес не казал носа
из  конуры,  кони  мерно   хрупали  зерном.  Человек   поднял
перекладину,  запирающую  ворота,  толкнул  тяжелую   створку
ворот и проскользнул в образовавшуюся щель.
    Покинув  двор  гостиницы,  незнакомец.  Улица была пуста,
окна  близлежащих  домов  темнели,  словно  бездонные провалы
пещер.  Он развернулся  и побежал вдоль улицы  ровным упругим
шагом  воина,  держась  поблизости  от  стен,  чтобы в случае
чего  иметь  возможность  быстро  скрыться.  Судьба,  однако,
оказалась  к  нему  благосклонна:  препятствий  на  пути   не
встретилось.   Ночной   путник  пересек   кварталы  знати   и
очутился перед стеной,  окружающей королевский дворец.  Здесь
он остановился.
    Человек  поднял  голову,  цепким  взглядом  ощупав   верх
стены.  Заметив силуэты  двух часовых, он покрутил  головой и
ухмыльнулся каким-то своим  мыслям; затем подобрался  к стене
поближе  -  к  тому  месту,  где  тень  от сторожевой башенки
черной  непроницаемой   завесой  падала   на  камни   кладки.
Вступив  в  темноту,  незнакомец  точно  слился  с ней и стал
невидим.  Он  вытащил  из-за   пояса  два  узких  стилета   с
прочными четырехгранными  клинками и,  вонзая кинжалы  в щели
меж камнями, начал подъем.


               Глава 2. В ПОКОЯХ КОРОЛЯ


    Конан,  король  Аквилонии   варвар  из  Киммерии,   спал,
раскинув по широкому ложу руки, способные свернуть шею быку.
    Это  были  личные  покои  короля  в которых он уединялся,
когда не  спал в  опочивальне Зенобии,  своей королевы. Здесь
же,  собрав  военачальников  он  провел  уже  не один военный
совет.   Сюда  приводили  гонцов,  примчавшихся на взмыленных
лошадях,  отсюда  же  они  уходили,  унося  в сумках приказы,
скрепленные  королевской  печатью,   оттиснутой  на   цветном
воске.  Стены  покоев, задрапированные плотной  темно-зеленой
тканью,  несли  не  себе  груз  разнообразнейших  доспехов  и
оружия.   Кованные,  склепанные  из  тысяч  колечек  кольчуги
соседствовали  с   панцирями  из   кожи,  покрытыми   тонкими
металлическими   чешуйками   в   несколько   слоев;    кривые
кхитайские мечи висели рядом с тяжелыми прямыми  эспадронами,
сработанными  кузнецами   Асгарда  и   Ванахейма;   изогнутые
кинжалы  кочевников  пустынь  широким  веером окружали боевые
топоры  с  массивными  топорищами,  отполированные  до блеска
прикосновениями  ладоней  воинов,   огрубевших  от   мозолей.
Укрепленные  в  специальных  стойках,  вдоль стен выстроились
копья,  дротики  и  алебарды.   Доспехов  и  оружия,  которые
находились в королевских покоях,  хватило бы на то,  чтобы до
зубов вооружить небольшой отряд ратников.
    Посреди   залы   стоял    большой   шестигранный    стол,
сколоченный из  дубовых досок  и покрытый  темным лаком. Стол
окружали  дубовые  кресла;  их  ножки,  вырезанные  в   форме
львиных лап,  покоились на  красном туранском  ковре. Одну из
стен  занимал   огромный  камин,   сложенный  из    гранитных
валунов;  у  противоположной  стены  находилось широкое ложе,
застланное  множеством  шкур,  в  изголовье  которого   висел
длинный и широкий меч в старых потертых ножнах.
    Легкий, еле слышный шорох, раздавшийся в тишине  чертога,
мгновенно разбудил  короля. Конан  сел в  постели, хмурясь  и
протирая   глаза;   лицо   его,   только   что   спокойное  и
безмятежное,  приняло  сосредоточенное  выражение.   Источник
звука он определил сразу - подозрительный шорох доносился  из
каминной трубы, от огромного очага, украшавшего его  спальню.
Киммериец  прислушался,  и  в  его  холодных  синих    глазах
сверкнуло раздражение.  Столько шума  мог производить  только
человек! Какой-то  ополоумевший вор,  решивший поживиться  во
дворце тем,  что плохо  лежит? Что  ж, он  попал прямо  туда,
куда  нужно!  С  угрюмой  ухмылкой  король  откинул в сторону
шкуру, служившую одеялом, и  протянул руку к мечу,  висевшему
в  изголовье.  Стражу,  что  ли,  позвать,  мелькнула ленивая
мысль. Он отмахнулся от  нее и, бесшумно соскользнув  в ложа,
неслышным  шагом  подкрался  к  камину.  Глазам  его  темнота
помехой не была: он сразу разглядел конец веревки,  свисающий
из  дымохода.  Веревка  дергалась   туда-сюда,  а  из   трубы
явственно   был   слышен   негромкий   шорох.   Памятуя  свой
собственный опыт  в подобных  делах, Конан  убедился, что вор
лезет в  одиночку. Совсем  спятил, решил  он. Раздражение его
улетучилось,  и   во  взгляде   киммерийца,  направленном   в
отверстие дымохода, появилось нечто вроде симпатии.
    Надевая  набедренную  повязку,  он  обдумал  план   своих
действий.   Вор -  явно сумасшедший,  ибо только  безумец мог
решиться  на  этакую  авантюру.  Стражу  звать  не  стоит,  а
лучше  затаиться  где-нибудь  в   покоях  и  понаблюдать   за
незваным гостем.  Потом незадачливого  грабителя можно  разок
стукнуть  по  голове,  а  когда очнется, порасспросить. Ежели
вор,  пробираясь  сюда,  не  прикончил  никого  из  дворцовой
охраны, то пусть   убирается на все  четыре стороны -  тем же
путем, каким прибыл; если  же он совершил убийство,  то будет
принародно  казнен,  чтобы  другим  неповадно  было. Внезапно
губы  Конана   тронула  довольная   улыбка.  Хоть    какое-то
развлечение  в  монотонной  дворцовой  жизни!  Он  начал  уже
уставать от пиров, охоты и государственных дел.
    Сняв со стены меч,  король освободил его от  ножен. Ножны
он спрятал под шкурами,  а лежавшую рядом одежду  засунул под
кровать.  Создав  видимость  пустой  опочивальни,  с  мечом в
руках Конан вернулся к  камину. Свободной рукой он  по дороге
прихватил одно и массивных дубовых кресел и притаился за  ним
сбоку от  камина, чтобы  отрезать грабителю  путь к  бегству.
Ждать киммерийцу пришлось совсем недолго.
    Шорох в дымоходе усилился,   вскоре Конан услышал, как  в
камине  тихо  скрипнула  под  подошвами зола. Спустившись вор
замер,  прислушиваясь,  затем  сделал  несколько   осторожных
шагов,  и  король  уперся  взглядом  в  его  спину. Человек в
короткой тунике-безрукавке темного цвета стоял посреди  покоя
и,  озираясь,  вертел  головой.  Конан,  сидя на корточках за
креслом, видел каждое его движение сквозь резную спинку,  сам
оставаясь  незамеченным.   Вот  незнакомец   крадучись   стал
пробираться  в  центр  обширной  залы...  вот он снова замер,
недвижный,  словно  скала...  вот  голова  его  повернулась к
королевскому ложу...
    Конан  неслышно  поднялся  в  полный  рост,   намереваясь
швырнуть  кресло  под  ноги  незваному  гостю,  подскочить  к
упавшему и  оглушить его  одним мощным  ударом, но неожиданно
тот обернулся: глаза короля  и вора встретились. В  следующее
мгновение  Конан  сильным  толчком  швырнул  кресло.   Однако
грабитель оказался не так-то прост; стремительно отпрыгнув  в
сторону, он увернулся от летящего в него снаряда, и кресло  с
грохотом  врезалось   в  противоположную   стену.   Киммериец
выскочил вперед,  отсекая вору путь к отступлению.
    У  дверей  в  королевскую  опочивальню  стояли  в  ночном
карауле  два  гвардейца.  Король  их,  однако,  был не из тех
людей,  что  нуждаются  в  охране,  и стражи от нечего делать
убивали время  за игрой.  По команде  "три" оба  одновременно
выбрасывали из-за спины  руки с растопыренными  пальцами; при
нечетном  числе   выигрывал  один,   при  четном   -  другой.
Играли  на  мелкую  медную  монету,  не  ради  денег,  а   на
интерес;  бессмысленное  занятие,  конечно,  но  оно помогало
скоротать томительное ночное дежурство.
    Грохот,  вдруг  донесшийся  из  высочайших  апартаментов,
заставил стражей переглянуться.  Они бросили игру  и замерли,
озадаченно  прислушиваясь;   король  не   любил,  когда   его
беспокоили  попусту,  а  крутой  нрав  его был известен всем.
Наконец  старший  караульный  принял  решение:  сняв со стены
горящий  факел,  он  осторожно  приоткрыл  двери и заглянул в
королевские  покои.  То,  что  он  увидел,  повергло  его   в
изумление  -  король,  пригнувшийся,  как хищный зверь, стоял
перед камином  в одной  набедренной повязке   и с  обнаженным
мечом в руке.
    Конан  услышал,  как  за  его  спиной  тихонько скрипнула
дверь, но даже не  обернулся. Ткнув острием клинка  в сторону
вора, он отдал краткий приказ:
    - Схватить его!
    Воин  направил  свой   взгляд  туда,  куда   повелительно
указывал королевский меч,  и обнаружил незнакомого  человека,
замершего  у  стены,  увешанной  оружием.  Уже  безо   всяких
сомнений  гвардеец   широко  распахнул   створки  дверей    и
вполголоса сказал напарнику:
    - Еще двоих сюда. Быстро!
    Тот кивнул  и, выскочив  на середину  коридора, коротко и
негромко  свистнул.  Из-за  ближайшего  поворота   высунулась
голова в шлеме.  Страж показал два  пальца и призывно  махнул
рукой.
    Трое   гвардейцев,   бряцая   доспехами,   направились  к
грабителю;  четвертый  с  факелом  остался  у двери, блокируя
выход.
    Вор,   однако,   не   стал   дожидаться,   пока   солдаты
приблизятся  вплотную,  и  проворно  метнулся  в  угол,   где
резными ножками  кверху валялось  кресло. Стражники  кинулись
за ним.  Они были  уже в  двух шагах  от преследуемого, когда
тот, ухватившись за ножки  кресла, не глядя швырнул  его себе
за спину. Кресло смело  двух солдат, которые бежали  впереди;
покатившись  по  полу,  они  сбили  с  ног своего товарища. В
следующий  миг  незнакомец  подскочил  к поверженной страже и
одним  ударом   отправил  в   беспамятство  последнего,    не
оглушенного креслом  гвардейца; затем  звонко и  презрительно
расхохотался:
    - Эй, король, - вскричал он, - я без оружия!
    Конан на мгновение растерялся.  Он уже понял свою  ошибку
-  этот  незваный  гость  мог  быть  кем угодно, но только не
вором! В  душе киммериец  одобрил его  действия; он  и сам бы
поступил точно  так же.  Теперь этому  парню осталось  только
схватить  со  стены  что-нибудь  из  оружия  и пробиваться на
свободу - коль уж он попал в такое безвыходное положение.  Но
странный  незнакомец  не  делал  попытки  завладеть мечом или
топором; наоборот, он предупреждал, что безоружен.
    - Кром! - рявкнул киммериец.  - Кто ты такой и  чего тебе
надо?-  Я  -  вор,  -  с  ухмылкой  ответил  пришелец. - Вор,
который пришел украсть у тебя кое-что.
    -   По-моему,   ты   больше   похож   на  помешанного,  -
пробормотал  Конан.  -  Только  безумца  во  дворце  мне и не
хватало!
    Незнакомец  стоял   среди  тел   оглушенных   стражников,
скрестив на груди  руки, и улыбался  сверкая белыми   зубами.
Конан  расслаблено   опустил  руку   с  мечом;   похоже,  его
предположение  об  окончательно  спятившем воре подтвердились
настолько точно, что он этому  уже не был рад. Окинув  хмурым
взглядом  сумасшедшего,   король  повернулся   к   гвардейцу,
стоявшему с факелом у двери.
    - Ну-ка, парень, кликни  людей. И пусть принесут  сеть, -
распорядился он.
    - Но,  ваше величество...  - попытался  возразить солдат.
    -  Это  просто  сумасшедший,  -  прорычал  Конан.  -   Не
беспокойся, я присмотрю за ним!  Кром, как я хочу спать...  -
Он широко зевнул.
    - Не  надо никаких  сетей, -  грозно предупредил безумец,
- а то я возьмусь за меч. Пусть твой воин остается на месте.
    -  Останется,   останется,  -   проворчал  киммериец    и
подмигнул солдату. Тот скрылся за дверью.
    - Вот как ты встречаешь гостей! - с негодующим  возгласом
сумасшедший устремился к выходу.
    - Стой на месте,  недоумок! - приказал Конан,  но безумец
будто бы и не слышал.
    Король отшвырнул меч и кинулся ему наперерез, но не  учел
прыти сумасшедшего  - тот  несся, как  ураган, опрокидывая по
пути мебель.  Конан занес  тяжелый кулак,  метя в  голову, но
сумасшедший вор внезапно нырнул вниз и прокатился по полу,  с
силой  ударив  короля  по  ногам.  Потеряв  равновесие, Конан
рухнул,  пытаясь  ухватить  его  за  тунику,  но промахнулся.
Безумец, сделав ловкий кувырок,  вскочил на ноги и  полетел к
двери.
    Сыпя  отборнейшими  ругательствами,   король  выбежал   в
коридор.
    - Держите  его! -  взревел он  во всю  мочь своей могучей
глоткой.
    Темная  туника  мелькала  уже  в  самом  конце   прохода.
Навстречу ее  обладателю с  копьями наперевес  выступила пара
солдат ночной охраны.
    - Взять живым! - вскричал король.
    С  такого  расстояния  ему  не  удалось  разглядеть,  что
сделал  незнакомец,  только  солдаты,  будто тряпичные куклы,
разлетелись  в  обе  сторон  и  остались  лежать  неподвижно.
Сумасшедший  разразился  громким  хохотом  и   стремительными
прыжками помчался дальше.
    -  Ваше  величество!  -   крик  позади  заставил   Конана
обернуться.
    К  его  покоям  спешил  отряд  из  пятнадцати  человек во
главе  с  Паллантидом,  командиром  Черных  Драконов - личной
гвардии  аквилонского  владыки.  Чешуйчатые  доспехи   воинов
поблескивали в свете  факелов, на высоких  шлемах развевались
конские хвосты;  почти все  эти отборные  солдаты не уступали
ростом самому королю.
    - За мной! - приказал Конан.
    Паллантид догнал его и пристроился рядом.
    - Что случилось, ваше  величество? - спросил он  на бегу.
    -  Во  дворце  сумасшедший,  -  кратно  ответил   король.
    Командир   Черных   Драконов   чуть   не   споткнулся  от
неожиданности.   Они пробежали  мимо валявшихся  без сознания
охранников.
    -  Эй,  кто-нибудь!  Осмотреть   и  доложить,  -   бросил
Паллантид через плечо.
    Один  из  солдат  отстал;  он  склонился  по  очереди над
бесчувственными  телами,  затем  поспешил  вдогонку   отряду.
Поравнявшись с командиром, солдат произнес:
    - Ран нет. Оба только оглушены.
    - Ваше величество, вы  уверены, что тот парень  - простой
сумасшедший? - осторожно поинтересовался Паллантид.
    - Что? - переспросил  Конан. - Проклятье! -  Он выругался
заметив еще одного солдата, без памяти валявшегося у стены.
    -  По-моему,  он  направляется   к  покоям  королевы,   -
вырвалось  у  командира  гвардейцев.  Кроль  ожег  его  таким
взглядом, что Паллантиду стало не по себе.
    - Прибавить шаг! - гаркнул Конан. - Быстрее!
    Сам  он  припустил  по  коридору  со  всей  скоростью, на
которую  был  способен.  Грохоча  сапогами  и лязгая оружием,
солдаты устремились за королем.
    У  дверей  в  чертоги  королевы происходила схватка между
сумасшедшим и тремя Черными  Драконами, в ту ночь  хранившими
покой и сон  повелительниц Аквилонии; четвертый  воин караула
вытянулся в стороне  на полу, не  подавая признаков жизни.  В
руках  солдат  сверкали  мечи,  а  безумец  отбивался от них,
вращая копьем, которое, по-видимому, похитил по дороге.
    Конан  опытным  взглядом  оценил  шансы  сражающихся; его
невольно  поразила  сноровка  в  обращении  с  копьем,  какую
демонстрировал  безумец.  Трое  меченосцев  в полном бессилии
кружили  вокруг  него,  и  единственно,  что  им  удавалось -
беспрерывными  атаками  удерживать  незваного  гостя на одном
месте. Он же с  легкостью отбивал нападение солдат,  не давая
им