се  знали,  что
соколы никогда не нападают на людей. В диких иракзаях бешеная жажда  мести
сражалась с чувством обреченности.  Сжимая  луки  волосатыми  руками,  они
смотрели на башню, словно пытаясь взглядами разрушить ее. А  башня  словно
отвечала  презрительным  пренебрежением  ничтожным  людишкам,   пытающимся
потревожить ее покой.
     Но следующее нападение, тем не менее, не заставило себя ждать.  Конан
увидел, как из-за края стены выкатилось облачко белого дыма и поплыло вниз
по склону. За ним появились  и  другие.  Они  выглядели  безобидными,  как
шарики мутноватой пены, но Конан все же  отодвинулся  в  сторону,  избегая
столкновения с ними. Один из иракзаев, идущих  следом,  выхватил  саблю  и
нанес быстрый удар по первому облачку. Раздался оглушающий грохот. Облачко
исчезло в слепящей вспышке, а от дерзкого иракзая  осталась  только  груда
обугленных, дымящихся костей. Почерневшие фаланги пальцев все еще  сжимали
рукоять из  слоновой  кости,  а  острие  меча  расплавилось  и  наполовину
испарилось в страшном  огне.  Но  воины,  стоявшие  рядом,  совершенно  не
пострадали, и были лишь потрясены и слегка контужены близким взрывом.
     - Они взрываются от  прикосновения  металла,  -  прошептал  Конан.  -
Смотри, еще летят!!
     Склон над ними был почти скрыт скатывающимися дымными шариками. Керим
Шах натянул тетиву и послал стрелу в самую гущу облачков. Пробитое стрелой
облачко лопнуло, как мыльный пузырь, плюясь огнем во все стороны.  Примеру
Керим Шаха последовали остальные  иракзаи,  и  через  несколько  минут  на
склоне бушевала буря, гремел гром, сверкали молнии, дождем сыпались искры.
Когда последнее облачко перестало существовать, в колчанах воинов осталось
не так уж и много стрел.
     Отряд  продолжал  стремительный,  яростный   подъем   по   обугленной
почерневшей земле, стараясь огибать те места,  где  скала  превратилась  в
кипящее стекло от огня взрывов.
     Наконец, они  оказались  на  расстоянии  полета  стрелы  от  башни  и
растянулись в длинную цепочку, тревожно оглядываясь по  сторонам,  пытаясь
угадать, какую еще западню могут подстроить защитники башни.
     На стене появилась одинокая фигура, несущая  десятифутовый  бронзовый
рог. Хриплый рев, прокатившийся по склону, был  похож  на  звуки  трубы  в
Судный День. Из подземных глубин ему ответил глухой рокот и невнятный шум.
Земля покачнулась под ногами воинов.
     Иракзаи зашатались как пьяные на вздрогнувшем склоне, испуская  крики
ужаса. Конан, сверкая бешенством в глазах, бросился  как  вихрь  вверх  по
склону, прямо к двери в стене, на ходу извлекая из ножен кинжал. Керим Шах
спокойно натянул тетиву и выпустил еще одну стрелу.
     Только туранец мог сделать такой выстрел. Звук рога  внезапно  смолк,
послышался пронзительный, полный боли крик.  Стоящая  на  башне  фигура  в
зеленой одежде адепта зашаталась, хватаясь за торчащее  из  груди  длинное
древко, потом перевалилась через парапет  и  рухнула  вниз.  Огромный  рог
выпал из ее рук, покатился по парапету  и  замер  на  самом  краю.  Вторая
фигура в зеленой тоге выскочила из глубины башни и подбежала к краю стены,
чтобы схватить рог. Снова запела тетива, и снова  этом  ей  ответил  вопль
агонии. Второй прислужник, падая, задел рог, тот рухнул со стены вместе  с
ним и разлетелся на куски у подножия башни.
     Конан с такой скоростью промчался через пространство  отделяющее  его
от двери, что эхо от грохота упавшего рога еще не смолкло, а  он  уже  бил
острием кинжала в толстые  доски.  В  следующую  секунду  он  инстинктивно
отпрянул и оказался прав - сверху вылили расплавленное олово. Конан  снова
бросился к двери,  атакуя  ее  с  удвоенной  яростью  и  думая,  что  если
защитники прибегли к таким обычным методам обороны,  то,  возможно,  запас
колдовских приемов учеников исчерпался? Эта  приятная  мысль  придала  ему
новые силы.
     По склону подбежал Керим Шах, за ним - уцелевшие иракзаи. На бегу они
выпускали стрелы, которые со свистом перелетали куда-то за стену, а иногда
разбивались о зубцы стен.
     Толстые тиковые доски уступили под ударами киммерийца. Дверь рухнула.
Конан осторожно заглянул  внутрь,  приготовившись  к  худшему.  Внутри  он
увидел  овальную   комнату   и   ведущую   наверх   крутую   лестницу.   В
противоположной стене помещения была  широко  распахнутая  дверь,  за  ней
спуск - и спины нескольких людей, одетых в  зеленое,  убегающих  изо  всех
сил.
     Конан радостно взвыл и прыгнул внутрь, но тут  же  замер  и  отскочил
назад. Вовремя - огромный каменный блок рухнул как раз на то место, где он
стоял  перед  этим.  Киммериец  побежал  вдоль  стены,  криками   призывая
остальных следовать за ним.
     Ученики Прорицателей покинули первую линию обороны.  Когда  Конан  об
бежал башню, он увидел их  зеленые  силуэты  высоко  вверху.  Дыша  жаждой
мести, он помчался вслед за ними, а Керим Шах с иракзаям и мчались за  ним
по пятам. Минутный триумф заставил их забыть о привычном фатализме, а  при
виде убегающих врагов они просто завыли от радости, как волчья стая.
     Башня стояла на краю узкого плато, едва заметно склоненного к долине.
Через несколько сот шагов плато вдруг заканчивалось  глубокой  расщелиной,
дна которой не было видно. В эту расщелину и прыгнули адепты, не  замедляя
бега. Преследователи едва успели заметить их развевающиеся зеленые одежды,
исчезающие за краем пропасти.
     Пару минут спустя Конан со спутниками  уже  стоял  на  краю  трещины,
отделяющей их от логова Черных Прорицателей. Насколько видел глаз,  в  обе
стороны простиралась пропасть шириной в тысячу и глубиной в пятьсот футов,
с почти вертикальными стенами, вероятно, идущая вдоль всей вершины  Йимши.
Она до краев была наполнена странным искрящимся туманом.
     Конан заглянул вглубь и чертыхнулся.  Он  заметил  одетых  в  зеленое
учеников, поспешно идущих по сверкающему,  словно  расплавленное  серебро,
дну пропасти. Их силуэты  смазывались  и  расплывались,  как  будто  Конан
смотрел  сквозь  толщу  воды.   Адепты   шли   цепочкой,   направляясь   к
противоположной стене обрыва.
     Керим Шах натянул лук и выпустил пронзительно засвистевшую стрелу. Но
она, попав в туман, казалось, внезапно потеряла скорость и упала далеко  в
стороне от цели.
     - Если они смогли спуститься туда, то и мы  сможем!  -  сказал  Конан
Керим Шаху, с удивлением наблюдавшему за полетом своей стрелы. - Я  видел,
они прошли этим путем.
     Напрягая взгляд, он заметил внизу что-то, напоминающее золотую  нить,
растянувшуюся по всей ширине каньона. Прислужники шли вдоль этой  нити,  и
вдруг киммериец припомнил казавшиеся ему ранее  непонятными  слова  Хемсы:
"Держись золотой жилы!" Наклонившись, он увидел на краю  расщелины  тонкую
полосу сверкающего золота: это жила золотого месторождения, лежащего прямо
на поверхности, сбегала вниз и шла через серебряное дно ущелья. Он  увидел
кое-что еще, чего до сих пор не мог заметить из-за особенного  преломления
света. Золотая жила шла  вдоль  платформы,  спускающейся  в  самый  низ  и
снабженной углублениями для рук и ног.
     - Ах, вот как они спустились вниз, - сказал Керим Шах. - Они, значит,
не могут летать по воздуху. Пойдем за...
     В эту минуту укушенный псом воин издал  невнятный  вопль,  и  оскалив
зубы, бросился  на  Керим  Шаха.  Из  его  рта  показалась  пена.  Туранец
проворно, как кот, отскочил в сторону, а взбесившийся рухнул головой  вниз
в пропасть. Остальные иракзаи подбежали к краю  пропасти  и  с  изумлением
заглянули вниз. Воин не пошел вниз камнем, а медленно плыл сквозь  розовую
мглу,  как  человек,  погружающийся  в  воду.  Конечности  его   судорожно
дергались, а пунцовое, искаженное конвульсиями лицо выражало скорее  боль,
чем бешенство. Наконец  он  упал  на  блестящее  дно  пропасти  и  остался
недвижим.
     - В этой расщелине нас подстерегает смерть, - пробормотал Керим  Шах,
отшатнувшись от розовой мглы, которая  доставала  ему  до  ног.  -  А  что
теперь, Конан?
     - Идем дальше, -  угрюмо  ответил  киммериец.  -  Эти  прислужники  -
обычные люди. Если мгла не убила их, она не убьет и нас.
     Он подтянул свой пояс  и  невольно  дотронулся  при  этом  до  пояса,
подаренного Хемсой. Конан насупил брови  и  мрачно  улыбнулся.  Он  совсем
забыл об этом поясе, и все же тот трижды  спасал  его,  подставляя  другие
жертвы.
     Прислужники достигли противоположной  стены  и  ползли  по  ней,  как
большие  зеленые  мухи.  Конан  взошел  на  платформу  и  стал   осторожно
спускаться. Розовая туча окутала его ноги и поднималась все выше  по  мере
того, как он опускался по платформе. Он доставала до его колен, до  бедра,
потом до пояса и плеч. Он ощущал ее  вокруг  себя,  как  густой  туман  во
влажную ночь. Когда она уже доставала до шеи, он заколебался,  а  потом  с
головой окунулся во мглу. Тотчас он стал задыхаться.  Неумолимая  сила  не
давала ему вздохнуть, сжав ребра в  смертельном  объятии.  Конан  отчаянно
подпрыгнул, борясь за жизнь. Он выставил  голову  на  поверхность  и  стал
жадно хватать ртом воздух.
     Керим Шах наклонился над ним и что-то говорил, но Конан его не слушал
и не обращал на него внимания. Он мысленно  перебирал  в  памяти  указания
умирающего Хемсы. Он попробовал нащупать золотую жилу  и  обнаружил,  что,
спускаясь, сошел с нее. Конан заметил ряд углублений  в  платформе,  встал
точно на жилу и стал спускаться вновь. Розовая  мгла  снова  окутала  его.
Голова  его  тоже  окунулась  во  мглу,  но,  стоя  на  золотой  жиле,  он
по-прежнему мог  дышать.  Конан  увидел  наверху  лица  глядящих  на  него
товарищей, слегка  размытые  в  блестящей  мгле.  Он  жестом  приказал  им
следовать за собой и стал быстро спускаться, не ожидая, пока они последуют
его примеру.
     Керим Шах молча вернул меч в ножны и  пошел  следом  за  киммерийцем.
Иракзаи поспешили за Керим Шахом. Они больше боялись потерять предводителя
и проводника в одном лице, чем опасностей, которые могли подстерегать их в
этой расщелине. Они держались золотой  жилы,  как  показал  им  киммериец.
Воины спустились на дно пропасти и пошли по серебристой равнине, ступая по
золотой полосе, как люди, идущие  по  проволоке  над  пропастью.  Они  шли
словно по невидимому тоннелю, наполненному воздухом, а со всех  сторон  их
окружала смерть.
     Тропинка, по которой скрылись прислужники, вела к платформе по другую
сторону  расщелины  и  исчезала  за  ее   краем.   Они   двинулись   туда,
подготовившись к встрече с неизвестной опасностью, таящейся  среди  острых
камней, которыми был усыпан край обрыва.
     Прислужники, одетые в зеленые одежды,  вооруженные  длинными  ножами,
ждали их там. Возможно, убегая, он достигли какой-то границы,  которую  не
могли переступить. Может, стигийский пояс, которым был опоясан Конан,  был
причиной тому, что их заклятья оказались бессильными. А может,  зная,  что
за поражение они будут наказаны смертью, они решили использовать последний
шанс. С ножами в руках они выскочили из-за скал.
     Среди  потрескавшихся  камней  началась  кровавая  битва,  оружием  в
которой было не искусство чернокнижников, но обычные ножи. Звенела  сталь,
со свистом опускались лезвия, рассекая  тела.  Мускулистые  руки  наносили
могучие удары, лилась кровь, а тела упавших топтали сражающиеся.
     Один из иракзаев истек кровью и умер, но прислужники полегли  все  до
одного. Изрезанные, разрубленные на куски, они были сброшены в пропасть  и
медленно опускались на сверкающее серебром дно.
     Победители, стерев с лица кровь, огляделись.  Кроме  Конана  и  Керим
Шаха, еще четверо иракзаев вышли из битвы невредимыми.
     Они  стояли  меж  потрескавшихся  скал,  образовавших  зубчатый  край
расщелины. Вьющаяся отсюда по невысокому  склону  тропка  вела  к  широкой
лестнице  из  полудюжины  ступеней  сотни  футов  шириной,  высеченных  из
зеленого вещества, напоминающего нефрит. Ступени вели на  широкую  галерею
из такого же полированного материала, а за ней, этаж за этажом,  вздымался
замок Черных Прорицателей. Казалось, что его вырубили  из  одной  отвесной
скалы ущелья. Архитектура  замка  была  прекрасной,  хоть  и  была  лишена
украшений. Окон было немного, и они были закрыты ставнями. Негде  не  было
признаком жизни, ни одного дружественного или враждебного существа.


     Не говоря ни слова, осторожно, они пошли  по  тропе  -  словно  люди,
приближающиеся к змеиному логову. Иракзаи шагали словно  в  трансе,  будто
шли на верную смерть. Даже Керим Шах молчал. Только  Конан,  казалось,  не
сознавал, каким неслыханным нарушением традиций были  их  действия,  какую
огромную брешь они пробили в общепринятых взглядах. Он был не  с  Востока,
его породила  раса,  сражавшаяся  с  демонами  и  чернокнижниками  так  же
ожесточенно и успешно, как с прочими врагами людей.
     Он взошел по блестящим ступеням  и  сквозь  широкую  зеленую  галерею
подошел к обитой золотом двери из тикового дерева по  другую  ее  сторону.
Конан окинул внимательным взглядом  верхние  этажи  вздымающейся  над  ним
огромной пирамиды замка, протянул руку к медной ручке двери, но  с  кривой
усмешкой задержал руку на полпути. Ручка была в форме змеи с выгнутой шеей
и поднятой головой. Конан заподозрил, что металлическая тварь может  ожить
от прикосновения.
     Одним ударом он отрубил ручку, и ее медный звон от падения на  камень
ничуть не  рассеял  его  подозрения.  Конан  отбросил  ее  ножом  и  вновь
повернулся к двери. Вокруг царила полная тишина.  Розовая  мгла  окутывала
далекие вершины. Солнце блестело на  покрытых  снегом  пиках  гор.  Высоко
вверху повис  ястреб,  как  черная  точка  в  небесной  сини.  Кроме  него
единственными живыми существами были люди, стоящие перед  обитой  золотыми
листьями дверью, - маленькие фигурки на галерее  из  зеленого  нефрита  на
склоне огромной горы Йимша.
     По ним хлестнул  порыв  холодного  ветра,  прилетевшего  с  ледников,
развевая обрывки их одежды.  Нож  Конана,  ударяющий  в  массивную  дверь,
вызывал гремящее эхо. Киммериец бил раз за разом,  пробивая  металлические
листы и тиковое дерево. Через минуту он осторожно заглянул сквозь пробитое
отверстие внутрь. Конан увидел просторную  комнату  с  голыми  стенами  из
шлифованных камней и мозаичным каменным полом. Единственной мебелью  здесь
были столики из полированного  эбенового  дерева  и  каменное  возвышение.
Нигде не было ни души. В противоположном углу комнаты он заметил следующую
дверь.
     - Оставь стражника у дверей, - сказал он. - Идем внутрь.
     Керим Шах приказал одному из воинов стать  на  страже.  Тот  с  луком
наготове вернулся на середину галереи. Конан вошел в  замок,  за  ним  шли
туранец и три оставшихся иракзая. Страж у двери плюнул, пробормотал что-то
себе под нос  и  вздрогнул,  услышав  тихий  издевательский  смех.  Подняв
голову, он увидел на втором этаже одетую  в  черное  фигуру,  презрительно
поглядывающую на него и издевательски  качающую  головой.  Иракзай  быстро
натянул тетиву и пустил стрелу. Стрела мелькнула  и  впилась  в  обтянутую
черным одеянием грудь. Колдун, продолжая  издевательски  смеяться,  вырвал
стрелу из тела и небрежным жестом  швырнул  ее  лучнику.  Воин  отпрыгнул,
инстинктивно выставил руку.  Его  пальцы  сомкнулись  на  кувыркающемся  в
воздухе древке.
     В следующий миг иракзай пронзительно вскрикнул. Деревянная  стрела  в
его руке стала извиваться. Прямая древесина  вдруг  стала  гибкой,  словно
растаяла в руке. Он попробовал отшвырнуть это от  себя,  но  было  поздно.
Холодные кольца обвились вокруг запястья, а  мерзкая  клиновидная  головка
поползла к мускулистому плечу. Воин еще раз крикнул, лицо его  набрякло  и
покраснело, а глаза, казалось,  вот-вот  выскочат  из  орбит.  В  страшных
конвульсиях он сполз на землю и замер.
     Мужчины, уже было вошедшие в замок,  бросились  назад.  Конан  быстро
подошел к высаженным дверям и  стал  как  вкопанный,  ничего  не  понимая.
Товарищам,  смотревшим  на  это,  казалось,  что  киммериец  сражается   с
воздухом. Не видя перед собой никакой  преграды,  он  все  же  ощутил  под
пальцами  скользкую,  гладкую  поверхность  и  понял,  что  выход   закрыт
кристаллической плитой. Он видел сквозь нее неподвижно лежащего  стражника
с оперенной стрелой в плече.
     Конан поднял кинжал и ударил, а  глядевшие  на  него  в  остолбенении
товарищи увидели, как острие отскакивает от невидимой преграды  с  громким
звоном, словно сталь  натыкается  на  твердое  вещество.  Конан  прекратил
дальнейшие попытки пробиться. Он  знал,  что  даже  легендарный  меч  Амир
Курума не смог бы сокрушить эту невидимую преграду.
     В нескольких  словах  он  объяснил  это  Керим  Шаху.  Туранец  пожал
плечами:
     - Что ж, если возвращение нам отрезано, мы должны искать другой путь.
Значит, идем вперед, не так ли?
     Кивнув головой, Конан повернулся и зашагал к двери по другую  сторону
комнаты, чувствуя, что идет навстречу неизбежной смерти. Он поднял кинжал,
чтобы ударить в дверь, но она тихо отворилась, словно  имела  на  то  свою
волю. Конан перешагнул через порог и оказался в огромном зале.  Вдоль  его
стен тянулись блестящие колонны, а в ста футах от двери начинались широкие
нефритовые ступени лестницы, сужающейся кверху,  словно  пирамида.  Он  не
знал, что находится дальше, но чтобы взойти по ступеням,  ему  нужно  было
пройти мимо странного алтаря из черного как уголь камня.  Четыре  огромные
золотые змеи вились вокруг по четырем углам, выставив клиновидные  головы,
обращенные к четырем сторонам света, как стражи легендарных  сокровищ.  Но
на  алтаре,  который  они  стерегли,  покоился  только  хрустальный   шар,
наполненный чем-то вроде дыма, в  котором  плавали  четыре  золотых  плода
граната.
     Это  зрелище  пробудило  что-то  в  памяти  Конана,  но  он  не  стал
вдумываться, что именно, потому что на нижних ступеньках  лестницы  увидел
четырех, одетых в черное, людей. Он не заметил,  как  пришли  Прорицатели,
они просто возникли здесь, согласно кивая  птичьими  головами,  высокие  и
худые, руки и ноги их были скрыты под фалдами многочисленных одеяний.
     Один из них поднял руку, рукав тоги сполз, открывая ее...  Это  вовсе
не была рука.  Вопреки  своей  воле,  Конан  задержался  на  полушаге.  Он
встретил силу, не похожую на силу Хемсы, и не в силах был сделать ни  шагу
вперед, Хотя ощущал, что может отступить назад, если захочет.  Его  друзья
тоже остановились, они выглядели еще более беспомощными, чем он, будучи не
в состоянии сделать ни одного движения.
     Чародей с поднятой рукой кивнул одному  из  иракзаев,  и  тот  как  в
трансе двинулся к нему,  уставившись  куда-то  вдаль,  держа  свой  меч  в
бессильно опущенной руке. Когда воин проходил мимо  Конана,  тот,  вытянув
руку, загородил ему дорогу. Киммериец был намного  сильнее  иракзая,  и  в
обычных условиях с легкостью смахнул бы его,  как  муху.  Но  сейчас  воин
оттолкнул  его  руку  как  стебелек  травы,  потом  неровной  механической
походкой подошел к лестнице. Он дошел  до  ступеней  и  встал  на  колени,
отдавая свой меч и  наклоняя  голову.  Прорицатель  взял  у  него  оружие.
Блеснуло острие на взмахе. Голова иракзая упала с плеч и с  глухим  стуком
покатилась по черному мраморному паркету. Из рассеченной  артерии  хлынула
кровь, потом тело осело и, широко раскинув руки, распростерлось на полу.
     Нечеловеческая ладонь вновь поднялась и позвала  следующего  иракзая,
который, шатаясь, двинулся навстречу смерти. Жуткая сцена  повторилась,  и
второе обезглавленное тело распростерлось рядом с первым.
     Когда и третий воин прошел мимо Конана, направляясь к  своей  гибели,
киммериец, у которого даже вены на висках  вздулись  от  напрасных  усилий
преодолеть удерживающий его невидимый барьер,  вдруг  ощутил,  что  вокруг
пробуждаются неизвестные, но благо приятные для него  силы.  Это  ощущение
пришло без подсказки, без предупре