Теперь заулыбался и Конан.
    К  несчастью  для  Лало,  Одноухий  был  поумнее   своего
напарника.
    - Слушай, да он же издевается над тобой! - взревел он.
    Кривоносый замер.
    - И что же ты хочешь им сказать? Что-то я никак не  пойму
- куда ты клонишь?
    - О,  - ответил  Лало. -  Давненько не  встречал я  таких
сметливых  людей!  -  Он  на  мгновение  замолк,  но  тут  же
прибавил: -  Вы меня  не слушайте  - я  еще и  не такое  могу
сказать!
    Конан фыркнул.
    - Над  чем ты смеешься? - спросила у него Элаши. - Они же
этого бедолагу сейчас на куски порубят!
    Конан пожал плечами.
    - Это уже его проблемы.  Сколь бы ни был остер  язык, меч
все-таки острее.
    Одноухий рявкнул:
    - Идиот! Он же тебя за дурака считает!
    На  сей  раз  терпению  Кривоносого  пришел конец. Достав
меч из ножен, он медленно пошел на Лало.
    - Я из твоей поганой  башки суп сварю!
    И тут Элаши схватилась за эфес своей сабли.
    - Что это ты надумала? - удивленно спросил Конан.
    - Здесь нет  ни одного мужчины,  который мог бы  защитить
безобидного  человека  от  тих  скотов!  Придется  это делать
женщине!
    Конан вздохнул. Нет, видно, не придется ему отдыхать.  Он
поднялся из-за стола.
    - Успокойся.  Я с ними сам разберусь.
    - Но ты ведь так устал.
    Конан поморщился.  "Кром, за  что ты  покарал меня?  Нет,
наверное,  мне  следовало  остаться  в  монастыре  вместе   с
покойным Сингхом  и дать  обет воздержания.  Женщины не стоят
тех бед, которые они приносят своим явлением".
    Кривоносый  уставился  на  Конана,  на  миг забыв о Лало.
    - Чужеземец,  я бы  на твоем  месте в  чужие дела не лез.
    Конан   решил   воззвать   к   разуму   мрачного   воина.
    - У меня сегодня был тяжелый день. И мне не хотелось  бы,
чтобы он закончился кровью. Оставь Лало в покое.
    Кривоносый обратил свой меч к Конану.
    -  Мне  наплевать,  какой  у  тебя был день. Этот выродок
оскорбил меня, и сейчас он за это поплатится!
    Конан, не спешивший вынимать свой меч из ножен, глянул на
Элаши и перевел взгляд на Лало.
    - Послушай, может  быть, ты извинишься  перед Кривоносым,
и вы разойдетесь с миром?
    - Кривоносый?!! Это кого ты величаешь Кривоносым?
    - Ты  что -  никогда не  смотрелся в  зеркало? - удивился
Конан.
    -  Боюсь,  такую  гнусную  образину  ни  одно  зеркало не
сможет отразить, - вмешался в разговор Лало.
    -  Ох,  помолчал  бы  ты  лучше, парень, - угрюмо заметил
Конан.
    Заорав что  было сил,  Кривоносый взмахнул  мечом, мечтая
только об одном - отрубить голову дерзкому обидчику.
    Конан выхватил  меч из  ножен, и  в тот  же миг  Одноухий
метнул ему в голову бутыль с вином.
    Сколь ни  совершенна была  реакция киммерийца,  но отбить
мечом  бутыль  и  одновременно  подставить  свой меч под удар
Кривоносого  не  мог  даже  он. Бутыль разлетелась вдребезги,
клинок  же  Кривоносого   опустился  на  голову   несчастного
Лало...
    Но нет! удар не  достиг цели! Чудесным образом  Лало ушел
из-под него, и меч вонзился  в стол, да так, что  Кривоносый,
как он ни старался, не мог выдернуть его оттуда.
    Дальнейшее  выглядело  не  менее  странно.  Лало  схватил
Кривоносого  за   запястье  и   резко  присел,   одновременно
повернувшись вокруг  собственной оси.  Кривоносый завопил  и,
перелетев через своего тщедушного соперника, ударился головой
о стену.
    Конан изумлялся бы еще долго, но тут Одноухий,  по-волчьи
завыв, занес меч  над головой и  бросился на него.  Он сделал
это  зря  и  тут  же  поплатился  за свою ошибку. Конан резко
выставил вперед руку с мечом, метя противнику в грудь, и тот,
налетев  на  клинок,  тут  же   осел.  Острый  как бритва меч
Конана  пронзил   врага  насквозь.   Киммериец  выдернул   из
бездыханного  тела  клинок  и,  вытерев  его о неприятельских
плащ, верну в ножны. В том, что Одноухий мертв, он  нисколько
не сомневался.
    "Вот тебе и мирный вечер", - с тоской подумал  киммериец.
Лало и  Элаши разглядывали  Кривоносого. Видно  было, что шея
того сломана,  скорее всего,  у него  был проломлен  и череп.
Кривоносый лежал совершенно неподвижно.
    - Он мертв, - прервала молчание Элаши.
    Конан  подошел  к  ним.  Все  прочие  посетители   сидели
совершенно неподвижно, боясь даже пошевельнутся.
    -  Что-то  не  доводилось  мне  видеть  такой  борьбы,  -
заметил Конан. - Чудеса да и только.
    Улыбка Лало стала еще шире.
    - Меня  научили этому  в Кхитае.  Я прожил  там несколько
лет.   Сами  китайцы  называют  эту  борьбу  джит-джит.  Если
ты овладел ею,  тебе не страшен  никто. При этом  ты можешь и
не обладать особенной силой.
    - Любопытно,  - задумчиво  произнес Конан.  - Но,  думаю,
ты  сам  повинен  в  том,  что  тебе пришлось демонстрировать
перед нами свое искусство.
    - Все правильно, - согласился  Лало. - Видишь ли, на  мне
лежит  проклятье...  -  Он  посмотрел  на  лежавшие перед ним
трупы.  -  Я  справился  бы  с  ними  и  сам,  и все же я вам
благодарен за  поддержку. Может  быть, вы  позволите присесть
за ваш столик?
    Конан посмотрел  на Элаши.  Недолго думая  та кивнула. Ну
конечно же... придется согласиться и ему. Впрочем, Конан  был
заинтригован Лало не меньше, чем Элаши.
    - Я рос в горах  на востоке Заморы, - начал  свой рассказ
Лало.  -  Я  был  совсем  еще  ребенком, когда местный колдун
ополчился на  моего отца.  Он был  чрезвычайно искусен,  этот
маг. Ему ничего не  стоило иссушить посевы или  наслать порчу
на наш скот  или на нас  самих. Но он  решил поступить иначе.
Он наложил проклятье на меня и моих братьев.
    Лало на минуту  замолчал и приложился  к кружке с  вином,
Улыбка не сходила с его лица.
    - Мои братья, - а их у меня было трое - умерли в  течение
двух лет, не выдержав  тяжести проклятия. Я же  покинул отчий
дом и через Восточную  Пустыню перебрался в Кхитай.  Однако и
это не помогло мне - чары от этого ничуть не ослабли.
    Элаши  ловила  каждое  слово  Лало. Конан же почувствовал
себя не в своей тарелке.  Магия и все связанное с  нею пугали
его.  Впрочем, он продолжал слушать рассказ Лало с интересом.
    - Именно там,  в Кхитае, -  продолжал Лало, -  я и изучил
ждит-джит.  Кхитайцы  -  большие   мастера  по  этой   части.
Проклятье,   однако,   заставило    меня   покинуть   и    их
гостеприимные  земли.  Я  не  могу  долго  находиться в одном
месте - больше пары недель меня никто не выдерживает.
    - Что же это за проклятье? - спросил Конан.
    - Я всегда  улыбаюсь, - ответил  Лало. - И  я не могу  не
подшучивать на другими.  Ну это так  - к слову;  тебе, Конан,
этого не понять.
    - Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Конан.
    Элаши легко тронула его за руку.
    - Проклятье, Конан.
    Конан взял себя в руки.
    - Куда уж мне с моими цыплячьими мозгами.
    Улыбающийся человек вздохнул.
    - Что верно, то  верно. Лишить меня колкостей  все равно,
что  заставить   женщину  замолчать.   Ты  можешь   себе   то
представить?
    - Как это ужасно! - пробормотал Элаши.
    - Вы  вступились за  меня, не  испугавшись и  головорезов
Харскила, а я, признаться,  могу и вам наговорить  такого, от
чего у вас голова кругом пойдет.
    - Кто такой этот самый Харскил? - спросил Конан.
    - Он скорее не "кто", а "что", - ответил Лало. -  Харскил
Лоплейнский - гермафродит: он и не женщина, и не мужчина.
    Элаши вздрогнула.
    - Вы что,  встречались с ним?  - удивленно спросил  Лало.
    - Да, - кивнул Конан. -  Он и его люди устроили на  тропе
засаду. Послушай, Лало, а он случаем не сумасшедший?
    -  Сумасшедший?  Да  ты,   я  смотрю,  и  впрямь   идиот!
Конан  вспыхнул,  но  тут  же  совладал  с  собой, вспомнив о
проклятье, наложенном на этого бедолагу.
    -  Этот  самый  Харскил  решил  во  что  бы  то  ни стало
завладеть  моим  мечом.  Из-за  этого  он  лишился всех своих
людей.
    - Вот оно в чем дело! Нет, к сожалению, это не так -  его
рассудительности и расчетливости позавидовали бы и  кхитайцы!
Харскил тоже проклят,  но повинен в  этом он сам.  Некогда он
был  парой  любовников  -  мужчиной  и  женщиной. Изведав все
мыслимые  утехи,  они  решили   прибегнуть  к  магии,   чтобы
испытать  то,  что  обычно  неведомо  людям.  Они  выкрали  у
колдуньи  книгу,  но,  творя  заклинания,  в чем-то ошиблись.
Вряд ли они хотели сблизиться настолько.
    - Понятно,  - кивнула  Элаши. -  Но только  при чем здесь
меч Конана?
    -  Все  очень   просто.  Существует  особое   колдовство,
которое  может  позволить  Харскилу  вновь  стать  мужчиной и
женщиной.   Одна  из  непременных  его  принадлежностей - меч
смельчака,  обагренный   его  кровью.   Как,  наверное,    вы
понимаете, смельчаки в  наших краях давно  перевелись, теперь
он охотится за чужеземцами.
    - У  меня было  такое чувство,  что ему  нужен не  только
меч, - пробормотал Конан.
    -  Только  не  подумай,  что  он  решил  мозгов  у   тебя
призанять,  -  усмехнулся  Лало.  И  тут  же  добавил:  -  Ты
только на меня не обижайся.
    Конан  покорно  кивнул.  В  конце  концов,  от  Элаши ему
доводилось слышать и не такое.
    Лало  сообщил  им  о  том,  что  ему пришло время уходить
отсюда.   Конан  и  Элаши  тоже  не  собирались задерживаться
в этой  деревушке. Лало   посоветовал Конану  быть настороже.
Харскил  имел  возможность  убедиться  в  отваге киммерийца и
потому мог избрать его очередной своей жертвой.
    Конан и Элаши направились  в отведенную для них  комнату.
    - И как то ты  стерпел все эти оскорбления? -  подивилась
Элаши.
    -  Я  все  думал  о  том,  почему  это  он  тебя решил не
трогать, - невозмутимо ответил Конан.
    -  У  него  была  мишень  покрупнее,  -  фыркнула  Элаши.
- Поразительно - до чего же вы руг на друга похожи! Вот уж  с
кем бы ты ладила, так это с ним.
    Элаши вдруг разобиделась. Конан  же даже бровью не  повел
-  он  уже  начинал  привыкать.  Однако,  стоило  ему лечь на
кровать, как  она легла  рядом, тут  же забыв  обо всех своих
обидах.  Конан покачал головой и довольно хмыкнул.


                     Глава третья


    Глубоко  во  чреве  Гроттериума  Негротуса  Катамаи   Рей
положил   перед   собой    волшебную   кварцевую   пластинку.
Уставившись  в  магический  кристалл  недвижным  взглядом, он
сосредоточил все свои мысли на будущем.
    Кристалл   побелел,   словно   наполнившись   туманом,  и
неожиданно  у  самого  его   края  появилось  мужское   лицо.
Голубоглазый,  черноволосый  мужчина  смотрел  прямо  в глаза
Рею, и не подозревая о том, что за ним кто-то наблюдает.
    Рей  сделал  на  кристаллом   несколько  пасов,  но   тот
продолжал  оставаться  молочно-бледным.  Он  повторил   пассы
несколько раз,  но это  ничуть не  прояснило картину  - как и
прежде, видна была только голова мужчины.
    - Чтоб ты треснул, камень проклятый!
    В   ответ   на   проклятье   кристалл   померк  так,  что
разглядеть на нем что-либо было уже решительно невозможно.
    Извергая проклятья, Рей  отвернулся от упрямого  камня На
сей  раз  ему  удалось  увидеть  хотя  бы  это, обычно камень
и  вовсе  отказывался  повиноваться.  Теперь  он  знал,   что
угроза его  владычеству исходит  от этого  молодого человека.
Ну что ж, он знал, как приготовиться к встрече с ним.
    - Виккель!
    Тут  же  послышалась  тяжелая  поступь.  В  пространстве,
залитом  призрачным  зеленоватым  светом,  появилась странная
фигура в  полтора   человеческих роста  высотой. У  твари был
всего  один  глаз,  отсвечивающий  алым  и  расположенный   в
середине  крутого  лба.  Горб  на  спине  походил  на   горбы
верблюдов,  живущих  в  Южных  Степях  на  границе  Стигии  и
Пунта.  Виккель  был  лыс,   но  бородат,  единственным   его
одеянием  была  набедренная  повязка.  Могучие  руки  горбуна
свешивались едва ли не до самой земли.
    - Слушаюсь,   Хозяин, -  сказал горбатый   циклоп.  Голос
его походил на треск, с которым рвется парусина.
    -  Отправляйся  в  Северные  Палаты,  - приказал Рей, - и
приготовься  к  приему  гостей.  Любой, дерзнувший ступить на
заповедные тропы, должен предстать передо мной.
    -  Слушаюсь,  Хозяин!  -  ответил  циклоп,   поклонившись
своему  господину  так,  что  его  руки  коснулись  пола.  Он
развернулся и поспешил выполнять приказ.
    -  Путники  нужны  мне   живыми,  -  прокричал  Рей   ему
вдогонку.  - Ты слышишь, Виккель, - живыми!

    Чунта сняла  со стены  свой магический  жезл и  подошла к
столу.   Перед  ней  лежал  Червь  Гигантус,  походивший   на
тысячекратно  увеличенного   земляного  червя,   выкрашенного
фосфоресцирующей  белой  краской.  Понять,  где у него морда,
было  непросто,  -  колдунья  привыкла  считать  головой  тот
конец, на котором  виднелось несколько серых  пятнышек. Червь
длиною в  три человеческих  роста и  толщиной в  винную бочку
слегка подрагивал, подобострастно внимая своей  госпоже.
    - Дик, - сказала она, - отправляйся в Северные Пещеры.  В
недалеком будущем там должен появиться тот, кто  представляет
для нас немалую опасность. Мы должны пленить этого  человека,
и для этого нам  придется потрудиться. Ты должен  привлечь на
нашу сторону как  можно больше союзников  - это и  Вампиры, и
Белые Слепыши, и  Прядильницы. Ты можешь  обещать им все  что
угодно.  И  еще  -  мы  должны  опередить  этого   проклятого
колдуна, ты понял?
    Говорить червь  не умел,  однако он  заизвивался так, что
снизу  послышалось  ясное  "Ес-с-сть!", произведенное трением
кольчатого тела о каменный пол.
    Стоило  червю  уползти,  как  Чунта,  опершись  на   свой
волшебный  посох,  задумалась.  Картины,  рисовавшие ей, были
донельзя  странными.  Опасность,  судя  по всему, исходила от
обычного  человека.  Она  могла  понять  только  это, лица же
Врага Чунта, как ни силилась, увидеть не могла. Ну что ж,  ей
придется прибегнуть к помощи магического кристалла. Процедуры
с  кристаллом  сопряжены  с  известным  риском,  но  в  такой
ситуации  можно  было  и  рискнуть.  Знамения говорили о том,
что  надвигается  нечто  грозное  и  по-настоящему страшное и
потому ей следовало  прибегнуть к решительным  действиям. Да,
она не станет мешкать и прямо сейчас обратится к кристаллу.

    Замок  Харскила  стоял  на  самой  вершине отвесной скалы
куда не забрался бы и горный козел. Хозяин замка стоял  перед
огромным зеркалом и изучал свое отражение. Впервые за  многие
годы он почувствовал  нечто, отдаленно напоминавшее  надежду.
Неужели  этот  варвар,  которого  они  встретили  на   тропе,
станет  тем,  кому  суждено  снять  проклятье?  В том, что он
по-настоящему  отважен,   сомнений  быть   не  могло   -   не
колеблясь,  варвар  выступил  против  шестерых.  Теперь еще и
эта  история  в  гостинице,  где,  вступившись за незнакомого
ему  человека,  он  расправился   с  одним  из  лучших   его,
Харскила, воинов.
    Отражение в зеркале согласно кивнуло. Именно этого  меча,
обагренного  кровью  своего  владельца,   он  ждал  вот   уже
пятнадцать лет.  Если этот  варвар, которого,  говорят, зовут
Конан, окажется в его руках, они вновь станут такими,  какими
были прежде.
    Да. Думать  об этом  было приятно.  "Скоро он  окажется у
меня, - сказал  себе Харскил. -  Два десятка наших  людей уже
готовы  к  выступлению.  Пусть  даже  большая  часть  из  них
погибнет,  но  я  все  же  завладею  этим  мечом и пущу кровь
этому варвару!"
    Харскил едва заметно улыбнулся.

    Деревня  утопала  в  снегу.  На  небе  вновь   не было ни
облачка, и снег сверкал так, что резало в глазах.
    Конан  и  Элаши  покинули  гостиницу  ближе  к   полудню.
Накормив их  сытным завтраком,  хозяин принес  теплую высокую
обувь, в  которой можно  было уверенно  идти по  сколь угодно
глубокому снегу.
    - Я  думаю, нам  следует идти  коротким путем,  о котором
говорил хозяин, - сказал Конан.
    Элаши покачала головой.
    - Разве ты не слышал о том, что там то и дело  появляется
какое-то чудовище?
    -  О  чем  ты  говоришь?  Чтобы  я,  Конан  Киммерийский,
сделал крюк  из-за какой-то  там собаки,  охраняющей тропу? -
Он похлопал рукой  по ножнам. -  Этим самым клинком  я уложил
пещерного волка, так что с псом этим я справлюсь и подавно.
    - С чего ты взял, что это пес?
    - Ну а кто же  еще? Может быть, гусь? представляешь,  как
бы мы тогда отобедали? - Конан рассеялся.
    Элаши промолчала.  Конан мысленно  поблагодарил Крома  за
его великодушие.
    Путники  шли  по  тропе,  увязая  в снегу по колено. День
выдался морозным,  и снег  громко скрипел  под ногами.  Конан
чувствовал  себя  прекрасно  -  он  хорошо отдохнул за ночь и
наелся до отвала  за завтраком. Еще  пара ней, и  они покинут
Карпашские  горы  Коринфии  и  окажутся  на  бескрайнем плато
Заморы. Оттуда до Шадизара  рукой подать - всего  пара недель
ходу.  Если  посчастливится,  он  выкрадет у местных пастухов
пару жеребцов и тогда отправит  Элаши на юг, сам же  займется
серьезным промыслом. Мысль об этом придала Конану сил.

    Двадцать   всадников   ждали   команды   ступить.    Кони
переминались  с  ноги  на  ногу,  храпя  и  прядая ушами. Над
их головами клубились облачка пара.
    Во двор на своем  вороном жеребце выехал сам  Харскил. Он
остановил коня и обратился к воинам,
    - Мне  нужен и  этот человек,  и его  меч. Я обещаю мешок
золотых тому, кто приведет его  ко мне.  Если же  ему удастся
убежать - ни одному из вас не сносить головы. Все понятно?
    Воины согласно закивали.
    -  Вот  и  прекрасно.  Мы  едем  в  деревню прямо сейчас!
    Харскил и его  отряд выехали из  ворот замка и  поскакали
по тропе, заметенной снегом.

    Через  три  часа  после  выхода  из деревни Конан и Элаши
решили  подкрепиться.  Вяленая  баранина,  прихваченная   ими
в  гостинице,  была  излишне  солона,  но   с  вином, налитым
хозяином во флягу,  можно было съесть  и не такое.  Отдых был
недолгим  -  Конан  рассчитывал  оказаться  к  вечеру  по  ту
сторону перевала, дорога же им предстояла неблизкая.
    Горбун Виккель брел по  узким коридорам, шлепая прямо  по
лужам, в которых  то и дело  что-то побулькивало. В  Северные
Палаты вел  добрый десяток  путей. Путь,  выбранный им, самым
коротким не  был, однако  он был  самым удобным  - все прочие
туннели были куда уже  этого. Там чего доброго  и застрянешь.
Хозяин ох  как не  любит, когда  слуги его  подводят. Виккель
был первым помощников Катамаи Рея. Его предшественник  чем-то
разгневал  хозяина,  и  тот  без  лишних слов превратил его в
зловонную  лужицу.  Первым  заданием,  данным  Виккелю,   как
новому   первому   помощнику,   было   -   вытереть   лужицу,
оставшуюся от его  предшественника. Тем самым  ему был дан  и
первый урок  - с  хозяином шутки  плохи. Владения  же Катамаи
Рея были весьма обширны - он властвовал над доброй  половиной
пещеры.
    Вспомнив  эту  историю,  Виккель  решил  прибавить  шагу.
Если  он  подведет  хозяина,  лучше  ему не возвращаться сюда
вовсе.  Мысль об этом приходила ему уже не впервые.

    Дик  старался   ползти  как   можно  быстрее.   Он   полз
по-змеиному,    слегка    приподняв    над    землей     свою
маловыразительную голову.
    На ходу он раздумывал о  том, что же он может  предложить
прочим  разумным  обитателям  Гроттериума Негротуса. Крылатые
Вампиры озабочены только пропитанием и продолжением рода.  Но
с ними можно  договориться - им  всегда места не  хватает. Он
может  предложить  им  одну  из  гигантских пещер на западе -
пусть  себе  плодятся.  Чунта  придерживала эту пещеру пустой
для каких-то своих целей, Вампиры давненько зарились на нее.
    Прядильницы - те привыкли  сидеть на одном месте.  Оттого
они  всегда  такие  худые.  Если  Чунта  поставит их на паек,
они для нее что угодно сделают.
    А что же преложить Белым Слепышам? С ними сложнее  всего.
Эти  грязнули  только  с  циклопами  и водятся. Этим от Чунты
ничего  не  надо.  А  сколько   уже  червей  погибло  от   их
каменных