ил
колдун.
   Она смутилась, опустила глаза.
   - Вы - христианка? - тем же тоном продолжил Линксангер.
   - Нет, я поклоняюсь мудрому Хвануну, но  это  не  мешает  мне  любить
христианина, а ему - меня. Я готова принять его веру и  пойти  с  ним  к
алтарю,  но  для  этого  Радхауру  необходимо  согласие   моего   брата,
царственного вана Когуре. Послы с согласием,  может,  уже  вернулись  от
моего брата...
   - Но пока, насколько я понимаю, вас не связывают узы брака?
   - Нет.
   - Но ведь добираться до Тевтонии вам далеко, может  год,  а  может  и
намного дольше - ведь  я  даже  не  знаю  пути  туда.  Ваш  Радхаур,  не
связанный узами брака, может найти себе другую женщину...
   - Зачем, зачем вы мне все это говорите, сэр Вацлав? Зачем? Вы же сами
видите, что причиняете мне боль!
   Она села на кровать, закрыла лицо руками и, не  в  силах  сдержаться,
расплакалась.
   Плечи ее сотрясались - Линксангер не мог отвести от них  взгляда.  Он
сел и осторожно погладил ее по волосам, она не отстранилась.
   - Успокойтесь, прекрасная Марьян. Выпейте вина, оно придаст вам силы.
Не я виновен в ваших несчастиях, но я пленен вашей красотой. Я, конечно,
готов  отправиться  ради  вас  в  дальний  и  опасный  поход...  Но  мне
необходимо уладить дела здесь, а на  это  понадобится  не  один  десяток
дней...
   Она едва слышала его. За что, за что  ей  такие  испытания?  Чем  она
прогневила Хвануна? Чем могла  вызвать  недовольство  Радхаура  или  его
Бога? За что, за что?
   А ведь этот рыцарь прав - Радхаур сочтет ее погибшей в лапах дракона.
Он... Он... Не хотелось об  этом  думать,  но  за  год,  что  она  будет
добираться даже уже не до Тевтонии, а до замка Радхаура, он найдет  себе
жену. Ведь он много раз повторял, что поклялся у отцовского  гроба,  что
род не прервется, ему нужен наследник...
   Что же теперь делать, что делать?
   -  Может,  прекрасная  Марьян,  мне  оставить  вас  одну,  чтобы   вы
успокоились? - любезно предложил герцог.
   - Нет-нет! - испуганно вскричала она, вздрогнув. Схватила  протянутый
кубок, сделала большой глоток. - Не уходите, сэр Вацлав, прошу  вас!  Не
оставляйте меня сейчас одну!
   Внутренне  герцог  улыбнулся  первой  маленькой  победе.  Этот  успех
необходимо развивать как можно быстрее.
   Он продолжал гладить рукой ее по волосам.
   - Не беспокойтесь, прекрасная Марьян, я никому не дам вас в обиду,  -
как можно нежнее произнес он. - Я защищу вас от  кого  угодно.  Мой  меч
крепок, и он принадлежит вам, поскольку вы завладели моим сердцем.
   Она подняла глаза и внимательно посмотрела на сидевшего рядом  с  ней
мужчину.
   Он был намного старше Радхаура и...  он  нравился  ей.  И  как  много
сейчас от него зависело.
   Марьян не собиралась сдаваться - сердцем она принадлежит  Радхауру  и
обязательно до него доберется.
   Но для этого ей необходим этот рыцарь.
   Почему-то вспомнилось, как много  лет  в  Храме  Каменного  Зверя  ее
готовили в жрицы любви, как она с бьющимся сердцем  вставала  в  шеренгу
подруг, ожидая, что какой-нибудь мужчина выберет ее для скрашивания дней
в чреве Зверя...
   - Я люблю вас, прекрасная Марьян, - улыбнулся ей он.
   И она, уткнув лицо ему в грудь, вновь расплакалась.
   Герцог вдруг понял, что победил.
   Он обнял ее, она не отстранилась, не сбросила его руки...

***

   Отряд мчался весь вечер и всю ночь. Молча. Целеустремленно.
   Рядом с Радхауром скакали  Этвард,  сэр  Таулас  и  неизменный  Гуул,
которому очень не  хотелось  уезжать  от  торса  Алвисида,  пока  он  не
приставил охрану. Но за тот час с небольшим, что они  обедали  и  Этвард
приходил в себя, никого из своих товарищей Гуул,  как  ни  старался,  не
выкликал, хотя они были где-то поблизости.  И  сейчас,  наверное,  тоже,
пробирались невидимые по лесам, вслед за Наследником Алвисида.
   Позади  скакал  сосредоточенный  Ламорак.  Рядом  -  Дапра.  Как   ни
уговаривали  ее  остаться,  она  настояла  на  поездке.  Она  не  желала
расставаться с Ламораком (а, может, ей хотелось  посмотреть  на  него  в
бою?) и могла оказать весьма  ощутимые  услуги  своими  драконами,  если
замок придется брать штурмом.
   Радхаур думал о том, что если Марьян сейчас погибнет от лап дракона -
то, он не увидит ее на волшебной лестнице. Его вины в происшедшем нет ни
на чуть-чуть.
   Но он обязан предпринять все, что в его силах и найти  ее  живую  или
мертвую. Потому, что если она до сих пор жива (а он был убежден в этом),
то его бездействие, повлекшее ее гибель, может вызвать ее образ, если он
когда-либо будет взбираться по волшебной лестнице вновь.
   А он уже поклялся себе, что не допустит этого.
   Радхаур рвался в бой, тем  более,  что  догадывался  с  кем  придется
сражаться.

***

   Герцог Линксангер был счастлив как никогда. Такое  счастье  не  может
продолжаться долго.
   Но почему нет?
   Вот вернется ни сегодня-завтра Бер, Линксангер  отдаст  ему  Крафф  и
Рогнеду и отправится с Марьян в долгое путешествие - якобы в Британию. А
сам будет возить ее по лесам и весям долго, очень  долго,  пока  она  не
забудет своего Радхаура, пока он, Линксангер  не  завладеет  ее  сердцем
насовсем.
   Правда, в таком случае придется  временно  позабыть  о  мести  убийце
брата. А ведь Радхаур здесь,  совсем  рядом...  Но,  с  другой  стороны,
Иглангер же заключил договор с Белиалом, что они  не  тронут  Наследника
Алвисида, пока тот  не  соберет  поверженного  бога  алголиан.  Иглангер
заключил договор, не он,  не  Линксангер.  Но  при  случае,  обязательно
помянет брату, что вот, мол, убийца Вольфа был почти в  руках,  но  ради
Игла не стал мстить...
   Линксангер  усмехнулся  и  вспомнил,  как  встал  с  рассветом,   как
поцеловал сонную Марьян...
   Пора идти приглашать ее на завтрак. Предупредить всех слуг, чтобы  не
выдали его обман. Предупредить, что  Берангер  может  приехать  -  сразу
звать его.
   О, Берангер же может обидеться, увидев Крафф зачарованной!
   Придется будить.
   Линксангер поморщился при мысли, что придется целовать варлачку...
   Нет, сперва он зайдет к Марьян.
   Он подошел к  дверям  собственной  спальни  и  замер,  прислушиваясь.
Оттуда не доносилась не звука.  Ему  захотелось  подглядеть  ее  сладкий
утренний сон и он прочувствовал мысли Марьян.
   И отпрянул от двери - она не спала.
   Ее мысли ужаснули его -  она  хотела  умереть,  она  не  могла  найти
кинжала, который всегда при ней.
   Герцог порадовался своей предусмотрительности.
   Ей было плохо и главным образом потому, что ночью было хорошо. Не так
как с Радхауром, совсем по-другому. Но хорошо. И из-за этого ей хотелось
умереть еще больше. Она не знала, что делать, она не знала как жить, как
взглянуть в глаза этому рыцарю Вацлаву, когда  он  войдет.  Ей  хотелось
поговорить с кем-нибудь, с Елефедой, например. За все то время, что  она
покинула Храм Каменного Зверя, она впервые вспомнила о  своих  подругах.
Как ей не хватало их сейчас! Они бы все  поняли,  они  бы  нашли  слова,
чтобы успокоить ее, чтобы объяснить, как жить дальше...
   Герцог вдруг понял, что счастлив от этих мыслей даже больше,  чем  от
того, что свершилось ночью. Он так  же  понял,  что  ему  сейчас  нельзя
входить к ней.  Нельзя,  чтобы  не  разрушить  то,  еще  маленькое,  что
родилось между ними.
   К ней хорошо было бы сейчас отправить какую-нибудь женщину. Но где  ж
ее взять в его-то замке, где вся прислуга - немолодые мужчины?
   И тут его осенило - Рогнеда и Крафф! Заклятие снять просто как дважды
два, но кто  из  них  более  подойдет  на  роль  подруги-успокоительницы
Марьян?
   Вряд ли эта девчушка,  жизни  не  видевшая,  знающая  лишь,  что  она
принцесса. Умудрилась даже  вывести  из  себя  всегда  спокойную  Крафф.
Варлачка тоже не лучший вариант, но... Он все равно собирался будить  ее
к приезду Бера.
   Он хотел было пройти в лабораторию, посмотреть в магическом котле  не
появился  ли,  наконец,  в  зоне  досягаемости  Берангер,  даже   сделал
несколько шагов, потом вспомнил, что по  собственной  вине  остался  без
волшебного глаза и снова выругался.
   Ладно, решено - он отправить к Марьян Крафф.  И  как  можно  быстрее!
Через дверь он послал в девушку слабый магический  успокаивающий  заряд,
считай и не магия даже а  так,  вроде  отвара  травы  белинды,  лишь  бы
головой о стену не вздумала биться.
   И поспешил к Крафф. У двери на табурете  сидел  ее  охранник.  Дайрон
поднял голову, узнал герцога, и вновь погрузился в свои мысли - мало  ли
куда направляется хозяин замка.
   - Все в порядке, Дайрон, - произнес Линксангер, - я собираюсь  будить
Крафф, скоро вернется Бер.
   Охранник ничего не ответил; герцог вошел в спальню, где  зачарованным
сном спала возлюбленная брата.
   Он поморщился, взглянув на уродливое в его  понятиях  лицо  варлачки,
вспомнил, как вчера будил от такого же  заклятия  Марьян.  Он  переборол
себя и коснулся губами ее губ. Варлачка проснулась мгновенно:
   - Где эта дрянь?! - воскликнула она.
   - Успокойся, Крафф, - присаживаясь рядом с  ней  на  кровать,  сказал
маг, - я тебе сейчас все объясню...
   Как он и предполагал, варлачка внимательно выслушала  его  и  на  все
согласилась, в страхе, что Берангер может озлится на  ее  за  ту  ссору.
Единственно, она не  хотела  видеть  Рогнеду,  чтобы  не  сорваться,  но
согласилась помочь успокоить и  подружиться  с  возлюбленной  Берангера.
Совсем небольшое внушение - и  ей  очень  захотелось  быстрее  успокоить
несчастную.  Берангер  подробно  объяснил  ей,  что  и  как  говорить...
Варлачка хитро улыбнулась.
   - Пойдем, я познакомлю вас, - подал герцог руку Крафф.
   - Я есть хочу.
   - Завтрак вам обоим принесут в мою спальню, - заверил Линксангер.
   Они вышли из комнаты. Дайрон  встал,  взял  свою  табуретку  и  молча
направился за ними.
   Герцог открыл дверь в свою спальню и смело вошел - Марьян  сидела  на
постели поджав ноги в коленях и обхватив их  руками.  Она  взглянула  на
вошедшего и отвела глаза.
   - Как спалось, прекрасная Марьян? - словно ни в чем ни бывало спросил
Линксангер.
   - Спасибо, сэр Вацлав, - глухо ответила пленница.
   - Я уезжаю в соседний город, - солгал он, - чтобы выяснить  дорогу  в
Тевтонию. К вечеру вернусь. Вы не раздумали отправляться в путешествие?
   - Нет-нет, - быстро сказала Марьян.
   - Я оставляю вам Крафф,  познакомьтесь.  Надеюсь,  вдвоем  вам  будет
веселее.
   Марьян взглянула на стоявшую за спиной варлачку, вспыхнула, но ничего
не сказала, снова приняла прежнюю позу.
   - Крафф маленькой привез в замок мой покойный ныне отец, и она  живет
у нас очень  давно,  мы  дружили  с  детства,  -  веселым  тоном  сказал
Линксангер. - Надеюсь, вы понравитесь друг другу... Завтрак  вам  сейчас
принесут прямо сюда...
   Дверь распахнулась, на пороге появился его слуга.
   - Ваше сиятельство...
   Герцог нахмурил брови. Слуга выглядел очень взволнованным.
   - Что случилось?
   - У ворот замка стоят трое рыцарей.
   - Ну и что? Я же велел никого не пускать в замок? Зачем ты пришел  ко
мне, когда я занят?
   - Над замком кружат драконы, хозяин, за рыцарями, около леса, отряд в
полсотни копий. И один из рыцарей время от времени кричит, что вы  ждете
его. Говорит, что он - сэр Радхаур, граф Маридунский и его  имя  знакомо
хозяину замка.
   Герцог  непроизвольно  положил  руку  на  меч  и  поднял   голову   -
наконец-то!
   - Радхаур! - вскочила на постели Марьян. - Он сам пришел за мной!
   Герцог  посмотрел  на  нее  и  улыбнулся  -  сколько   жестокости   и
мстительности было в этой улыбке.
   - Он - мой смертельный враг, он убил моего брата. И  сегодня  я  убью
его!
   - Так вы, вы... - Марьян прижалась к стене. - Вы - герцог Иглангер?!
   - Нет, Линксангер. Но это неважно. Ты принадлежишь теперь мне!
   - Нет! Нет! Пустите меня к Радхауру, я лучше умру вместе с ним!
   Герцог вытянул руку навстречу Марьян, с пальцев его сорвалась  искра.
Молодую женщину отбросило к стене, но, против ожидания, она не  упала  в
очарованный сон, глаза глядели ясно, губы шептали: "Радхаур"!
   Да, второй раз подряд заклинание действует слабо.  Но  двигаться  она
пока не  может.  И  то  хорошо,  некогда  тратить  на  нее  время.  Надо
разобраться с убийцей брата.
   "Силы Космические, вы услышали мои мольбы! Он сам пришел ко  мне,  он
бросил вызов и я не могу не ответить на него!"
   - Крафф, - распорядился герцог, - не отходи на нее ни на шаг.
   Варлачка кивнула.
   Линксангер вышел из спальни, с грохотом захлопнув дверь. Взгляд  упал
на Дайрона.
   - Слушай меня, - спокойно проговорил герцог. - К  замку  приехал  мой
смертный враг с сильным отрядом. Чтобы ни  случилось,  ты  отвечаешь  за
Крафф...
   Телохранитель кивнул.
   - И за Марьян... - продолжил герцог. - Можешь ударить ее, если  будет
сопротивляться, связать, но она должна быть живой и невредимой. Ты понял
меня?
   - Но...
   - Никаких но! Ты отвечаешь за обоих. Что бы ни случилось! Ты помнишь,
где выход в подземелье?
   Дайрон кивнул. Замки Линксвуд и Бервуд, а дальше и Иглвуд,  соединяла
подземная река, проведенная еще  дедом  братьев.  По  дороге,  в  объезд
драконовой страны, верхом можно было домчаться до замка Берангера за два
дня, по подземной реке, ловко управляя веслами, - за  день.  Тем  более,
что двигаться в Бервуд по течению.
   - Если со мной что случится, - продолжал Линксангер, -  берешь  обеих
женщин и отправляешься к Берангеру. Там ждешь его? Все понятно.
   - Но...
   - Исполняй приказ!
   Дайрон кивнул головой. Герцог повернулся к слуге:
   - Общая тревога - все  на  стены.  Приготовить  мои  боевые  доспехи.
Пойду, посмотрю на этого Радхаура...

***

   Они сидели на конях перед поднятым мостом замка.  Этвард,  Ламорак  и
Радхаур.
   - Ну что, - не выдержал Ламорак, - просим Дапру начать  штурм?  Пусть
наши люди взбираются на ее драконов и высаживаются на донжоне. Хоть один
пробьется к воротам и опустит мост, а тогда уж...
   - Замок кажется совершенно мертвым, - угрюмо сказал Этвард.
   - Но Дапра утверждает, что Марьян именно там! Ну, Радхаур, ты-то  что
думаешь?
   - Я думаю, что Линксангер в замке, - задумчиво ответил  граф.  -  Ему
обязательно доложат обо мне. Наверняка нас уже заметили...
   - Тогда покричи еще, - предложил Ламорак.
   Радхаур кивнул, набрал полную грудь воздуха, чтобы  вновь  выкрикнуть
свое имя, но в  это  мгновение  со  скрипом  начал  опускаться  довольно
длинный подъемный мост. Радхаур закрыл рот, не произнеся ни звука.
   Все трое не отводили взгляда от моста.
   Там, в открытых воротах, стоял в боевых доспехах рыцарь, опираясь  на
обнаженный меч. Он был почти в той же позе, что и призрак Вольфангера на
волшебной лестнице, и очень напоминал  его  -  у  Радхаура  не  было  ни
малейших сомнений, кто перед ним.
   - Что вы хотите? - громко спросил рыцарь.
   - В этом замке находится похищенная женщина по имени Марьян, - громко
сказал король Этвард. - Мы хотим, чтобы ее немедленно выпустили!
   Линксангер не обратил внимание на говорившего, он смотрел  только  на
убийцу брата.
   - Кто из вас Радхаур? - спросил колдун, хотя и  так  прекрасно  знал,
кто из троих.
   - Я, - граф заставил коня сделать  шаг  вперед.  -  Отдай  похищенную
тобой Марьян.
   - Вы знаете, что я могу сжечь вас вместе со всем вашим войском?
   - Если бы мог, - громко крикнул Ламорак, - давно бы  сделал  это!  Мы
разнесем в щепки твой вонючий замок, мерзкий колдун!
   Линксангер посмотрел  на  дожидавшийся  поодаль  отряд  ощетинившихся
копьями всадников. В первом ряду, между  сэром  Тауласом  и  Гуулом,  на
белоснежном скакуне сидела Дапра, гордо подняв голову.
   Ламорак проследил за  взглядом  герцога  и  усмехнулся.  Юный  король
Сегонтиума в  эти  мгновения  совершенно  забыл  о  красном  драконе  из
предсказания.
   - Немедленно отпусти Марьян! - повторил Радхаур.
   Герцог усмехнулся.
   - Тебе же не она нужна, Радхаур, а я - герцог Линксангер. Ты поклялся
отомстить мне за убийство твоего отца и  братьев.  И  хотя  я  лично  не
убивал их, я мог бы это сделать. Но вот ты, граф Маридунский, убил моего
младшего брата и я поклялся  отомстить  тебе.  Слезай  с  коня  и  прими
честный бой, если ты не трус! И пусть твои друзья отъедут подальше,  бой
будет честным - один на один.
   - Ты позволяешь себе недопустимые рыцаря оскорбления.  Мои  друзья  -
верховный король Британии Этвард и король Сегонтиума Ламорак.
   - А мне плевать! - воскликнул Линксангер. - Мы не  в  Британии,  а  у
меня дома. Ты принимаешь бой или боишься?
   Радхаур решительно спрыгнул с коня и обнажил волшебный Гурондоль.
   Герцог по прежнему стоял у ворот, оперевшись на меч.
   - Эмрис, Ламорак, - повернулся к друзьям Радхаур,  -  возьмите  моего
коня, чтобы от испуга не помешал схватке.
   Он мог сказать по-другому. Но друзья поняли.
   "Ты уверен?" - поднял бровь Этвард.
   "Да, " - так же без слов кивнул, ободрительно улыбнувшись, Радхаур.
   И повернулся к противнику.
   Тот, словно нехотя, оторвал острие меча от земли,  будто  не  замечая
врага сделал удивительно легко несколько сложных  упражнений  -  меч  со
свистом рассекал воздух.  Наконец  Линксангер  шагнул  вперед  и  принял
боевую стойку. Ворота за ним захлопнулись -  то  ли  магией,  то  ли  их
притворил по приказу хозяина расторопный слуга.
   Радхаур дождался, когда друзья подъехали к отряду и двинулся вперед.
   Они стояли на расстоянии трех ярдов и  пристально  смотрели  друг  на
друга.
   Самые важные и самые  тяжелые  мгновения  именно  перед  боем,  когда
поединок предстоит не ради жизни и смерти, а ради чести. Чести  предков.
Боишься не пропустить первый удар и мучительно пытаешься понять:  о  чем
думает противник? Ясно, что он тебя ненавидит и хочет убить любой ценой,
как и ты его. Но о чем еще? Вряд ли он думает о волшебной лестнице...
   Так вот, он, Радхаур, видел в мыслях именно ее и знал  -  там  должны
стоять, кроме Вольфангера, и все трое остальных  его  братьев.  Иначе...
Иначе он никогда больше в жизни не  поднимется  на  такую  же  волшебную
лестницу.
   Граф вдруг понял - перед ним  самый  опасный  противник  за  всю  его
бурную жизнь. Да, Радхаур не взирая  на  юные  годы  много  сражался.  И
побеждал. Но всегда, кроме поединка с принцем Вогоном, это были поединки
негаданные-нежданные, за жизнь.
   А теперь противнику, что напротив, так же не страшно умереть,  как  и
ему, потому что он будет сражаться  за  нечто  большее,  чем  жизнь.  За
честь, за погибшего брата. И он очень долго ждал этого мгновения. Как  и
Радхаур.
   Правда, Радхаур предпочел бы  сразиться  с  непосредственным  убийцей
отца, старшим братом герцогом  Иглангером.  Но  чтобы  это  когда-нибудь
стало возможными, он обязан победить сейчас. И победит.
   Линксангер знает - если он погибнет в предстоящем поединке,  остаются
мстителями Берангер и Иглангер.
   После Радхаура не останется никого. На  нем  прервется  род,  если...
Никаких если!
   - Сегодня я спал с твоей Марьян, - громко  рассмеялся  Линксангер.  -
Она изумительна.
   - Женщину можно найти другую, - предельно серьезно произнес  Радхаур.
- Брата - нет!
   - Ах, ты!.. - только и смог сказать Линксангер.
   Взмахнув мечом, герцог бросился вперед.  Он  хотел  вывести  из  себя
этого мальчишку - получилось наоборот.
   Но первые удары были осторожны -  без  ненависти,  без  страсти.  Оба
бойца прошли хорошую школу и раз до сих пор живы - умеют побеждать.
   Радхаур не знал сколько  глаз  наблюдают  за  ним  с  замка,  но  был
почему-то уверен, что никто не смотрит  на  него  поверх  вставленной  в
тетиву  стрелы.  Бой  честный,  рыцарский,  слишком  много  значит   для
Линксангера, чтобы позволить кому-либо подло выстрелить из арбалета  или
лука.
   Два бойца смотрели друг на друга с готовыми вновь скреститься  мечами
в руках. Разведка проведена,  сила  противника  ясна,  дыхание  у  обоих
ровное, лишь глаза горят яростным огнем.
   Линксангер хотел бр