с озерами и не встретить их, но ничего необычного  для  бриттов  в
них не  было.  И  царь  Ста  Озер  поклонился  Господу,  Иисусу  Христу,
признавая его власть и мудрость.
   Архиепископ Камелотский, хотя и несколько неохотно, благословил Уррия
и Лореллу.
   Совершить обряд желал сам епископ Гудр, двоюродный прадед  Уррия,  но
ему стало неожиданно плохо, и он не мог встать с постели.
   В замке было тесно - в приближении врага граф распорядился, чтобы все
окрестные жители вместе со скотом и имуществом укрылись в замке.
   Городу, находящему в нескольких часах езды от замка, особенно  ничего
не угрожало - не из видных городов  Маридунум,  но  стены  у  него  были
высоки и надежны, и там давно уже подняли мосты и выставили  охрану.  Не
такую надежную и опытную, как в замке, но все же.
   Пока все рыцари расположились в комнатах графского дворца и  пир,  по
случаю свадьбы, проходил в обычной  обеденной  зале,  но  все  уже  было
подготовлено для переселения в донжон.
   В донжон вела лишь деревянная  лестница-мост,  выходящая  с  верхнего
этажа графского дома. В  любой  момент  ее  можно  было  втянуть  внутрь
донжона, отрезав для врага  доступ  в  центральное  строение,  где  было
достаточно места, чтобы разместится  всем:  и  благородным  господам,  и
слугам, и крестьянам, и куда были занесены необходимые припасы. Но это -
на самый крайний случай, вряд ли он выпадет, стены  замка  действительно
неприступны.
   И сейчас на этих стенах снаружи  замка  висели  на  длинных  веревках
трупы девятнадцати подосланных принцем Вогоном убийц. Они прибыли  всего
лишь через два часа после приезда бриттских рыцарей в замок и были легко
разоблачены. Пусть теперь на них  полюбуются  саксы,  когда  подойдут  к
замку. Так будет с ними со всеми, рано  или  поздно,  невзирая  даже  на
рыцарские звания: подлецам и предателям - позорная смерть.
   Граф Маридунский взял из столицы с собой архиепископа Камелотского не
только, чтобы спасти от саксов, но еще и с  тайной  надеждой  короновать
Эмриса, то  есть  Этварда,  прямо  в  замке,  чтобы  юный  король  сразу
возглавил рыцарей в справедливой войне.
   В глубине души сэр Отлак побаивался, что не сможет доказать  рыцарям,
что Этвард - подлинный наследник Пендрагона. Ведь король Эдвин мертв,  а
любые бумаги можно подделать.
   Однако, легендарный Экскалибурн лучше любых других доказательств.
   Этварда сразу же провозгласили верховным королем  Британии  и  многие
рыцари поддержали идею графа короновать Эмриса прямо в  замке.  Но  юный
король проявил характер, сказав:
   - Верховные короли Британии коронуются в Камелотском аббатстве!
   - Но ведь Камелот во власти врагов! - возразил герцог Вольдемар.
   - Тем больше причин изгнать их оттуда  как  можно  скорее,  -  твердо
ответил Этвард, вызвав неподдельное восхищение и уважение рыцарей.
   На торжество прибыл царь Тютин с огромной свитой озерных  обитателей.
Рядом с царем и Лореллой гордо шествовали  неизменный  Кирлак  и  высоко
поднявший голову колдун Майдар, искренне радующийся  за  свою  любимицу,
(даже то, что свадьба никак не вкладывается в его  недавнее  гадание  на
судьбу Уррия не очень смущало старого озерного колдуна -  гадания,  даже
самые верные, не всегда сбываются в жизни).
   Окруженные могучими  озерными  воинами  следовали  четыре  жены  царя
Тютина и их придворные дамы - полнотелые, с  зелеными  волосами  и  чуть
навыкате глазами.
   Водные жительницы с любопытством  рассматривали  внутренние  строения
графского замка, о котором они много  слышали.  В  многочисленной  свите
были также сестры невесты: Журчиль и Соррель, которые  тайком  уже  были
один раз в замке. Они не могли пропустить казнь Сарлузы, погубленной  их
доносом, и, переодевшись  крестьянками,  не  обратив  на  себя  внимания
стражи, смотрели, как пламя сжирало  тело  толстухи,  посмевшей  перейти
дорогу их любимой сестре.
   Но главное - озерного царя сопровождал сильный отряд отборных  рослых
озерных воинов, собранных, видимо со всех владений Тютина.
   Граф Маридунский с подобающим радушием и вежливостью принял  озерного
царя. Все находившиеся в замке рыцари  вышли  встречать  повелителя  ста
озер и невесту сына графа Маридунского.
   Знатных гостей на свадьбу собралось волею обстоятельств столь  много,
что в главной зале замка пришлось ставить дополнительный  длинный  стол,
параллельно первому. И все равно  мест  воинам  и  оруженосцам,  которые
обычно праздновали такие торжества вместе с господами, не хватило.
   Все сопровождавшие рыцарей ратники, озерные воины и суровые алголиане
(отряды которых в приближении осады Рэдвэлла по  согласованию  с  графом
также разместились в замке) гуляли прямо во дворе под открытым небом. На
бочки положили доски вместо столов, на бочках поменьше  сидели.  Тут  же
развели костры,  где  на  вертелах  несколько  опытных  солдат-ветеранов
жарили туши забитых боровов. Слугам и поварам  забот  и  так  хватало  -
обслужить почти четыреста рыцарей и благородных дам, и вдобавок  немалую
свиту озерного царя, было непросто. Но  слуги  предпочитали  умереть  от
усталости, чем попасть под недовольный взгляд графа Маридунского.
   Церемония бракосочетания происходила в  скромной  церкви  Рэдвэлла  -
граф не рискнул  покидать  надежные  стены,  даже  на  непродолжительное
время, хотя до аббатства было всего полторы мили.
   Под церковью в просторной  пещере  холма,  на  котором  стоял  замок,
располагалась родовая усыпальница Сидмортов. Там  стояли  величественные
каменные гробы с изваяниями  рыцарей,  в  них  покоившихся.  В  каменных
гробах находились деревянные с останками благородных рыцарей и  их  жен.
Все Сидморты, начиная с основателя  рода,  кроме  Алана  Сидморта,  были
похоронены здесь. Обычно, родовые склепы не помещались непосредственно в
замке -  их  устраивали  на  территории  близлежащего  аббатства,  но  в
Рэдвэлле так было заведено с  древних  времен,  еще  до  Великой  Потери
Памяти.
   И меч усопшего рыцаря Сидморты не клали во  гроб  с  владельцем,  как
полагалось бриттскими обычаями, а вешали в  специальном  зале  в  покоях
главы рода, где висели все мечи Сидмортов.
   Вчера в усыпальнице появилось  два  новых  гроба,  еще  без  каменных
изваяний. И у гроба  Морианса  Уррий  сказал,  бросая  ледяные  слова  в
огромную черноту подземелья:
   - Я отомщу за них!
   - Нет, Уррий, - ответил отец,  сжав  сына  за  плечи.  -  Пенландрису
должен отомстить за смерть сыновей я. - Граф помолчал немного и добавил:
   - Но если мне это не удастся, то графом Маридунским станешь ты  и  на
тебе будет лежать эта святая обязанность.
   Они стояли втроем в обширном пустом склепе у  длинного  ряда  гробниц
прославленных предков: граф, его младший  сын  Уррий,  внезапно  ставший
наследником и единственной надеждой на продолжение древнего рода, и отец
Флоридас, второй сын Отлака, которому  в  недалеком  будущем  предстояло
принять на себя управление духовными делами графства.
   Обряд бракосочетания пролетел для  Уррия  незаметно  -  разные  мысли
теснили друг друга в голове.
   Радость от того, что самая прекрасная девушка в мире, нежную и тонкую
ладонь которой он держал  в  руке,  становится  его  дамой  сердца,  его
законной  супругой,  одобренной  Господом.  Горечь  от  потери  братьев,
которых он искренне любил, особенно  Морианса,  который  хоть  и  обожал
побравировать и понасмехаться над младшими братьями, был отличным парнем
-  веселым  и  сильным...  А  теперь  холодный  труп  Морианса  с  чужим
посиневшим лицом навеки закрыла от солнца тяжелая каменная плита.  Жажда
отомстить коварному предателю, которого Уррий всегда уважал - как трудно
поверить,  что   король   Пенландрис,   подаривший   тем   летом   Уррию
замечательный кинжал, оказался предателем; почти невозможно поверить,  в
голове не укладывается!
   И  Ламорак...  На  Ламорака   больно   смотреть.   Некоторые   рыцари
настаивали, чтобы сына Пенландриса казнили вместе с подосланными саксами
убийцами.
   - Пока он не предал нас, так  же  как  отец,  его  необходимо  убить,
отомстив за павших братьев! - гремел суровый сэр Гловер на совете.
   Он даже вытащил меч и Уррий, который тоже как рыцарь присутствовал на
совете, зажмурил глаза, чтобы не видеть позорной смерти друга  -  ничего
ведь Уррий не мог сделать, чтобы защитить его, он младший на этом совете
лучших рыцарей королевства логров.
   - Стойте! - услышал в тот момент Уррий строгий голос отца.  -  Почему
вы считаете, что Ламорак предаст нас, как и Пенландрис?  -  спросил  сэр
Отлак рыцарей. - Разве старший  сын  Пенландриса  Селивант  не  встал  в
роковой час рядом с нами? Почему мы тогда не воспротивились  его  порыву
совести? Гловер, ты же сам подвинулся тогда, чтобы освободить  Селиванту
место! И Селивант погиб за бриттов!
   Почему же вы хотите лишить Ламорака возможности проявить себя?  Убить
не сложно, - граф вздохнул, - воспитать рыцаря сложней!
   Да, не желал бы Уррий оказаться на месте друга  -  всегда  веселый  и
легкомысленный Ламорак, ходит после приезда рыцарей мрачный и зеленый. И
никто кроме Уррия  и  Эмриса  не  знает,  что  он  хотел  пронзить  себя
"Неустрашимым", но Эмрис  в  последний  момент  заметил  это  и  помешал
Ламораку совершить богопротивный  малодушный  поступок.  Эмрис...  Новый
верховный король Британии...
   Уррий посмотрел на Лореллу. Она улыбнулась  ему,  и  в  сердце  Уррия
сладко запело.
   Какая она красивая. И как к лицу ей белые свадебные одежды!
   В бездонных глазах озерной девушки весь день  отражалось  неохватное,
непредставимое счастье - в самых дерзких мечтах она не  могла  надеяться
на подобное счастье. И Майдар ведь нагадал, что Уррий пойдет под венец с
другой...
   Но вот  оно,  свершается.  Сейчас  этот  угрюмый  священник  закончит
торжественный ритуал и Уррий будет ее! И только смерть теперь сможет  их
разлучить. Но об этом в момент венчания лучше не думать - "Счастливая я,
счастливая, - звенело в голове. - Я самая счастливая!!!"
   Уррий хотел, чтобы как можно скорее закончился  сложный  и  неспешный
обряд бракосочетания. Он слушал слова священника,  единственного  теперь
родного брата.
   Он даже понимал значение отдельных слов,  но  общий  смысл  проповеди
ускользал от него. Да и не важен был смысл.
   Уррий не мог дождаться сперва завершения церемонии,  до  которой,  по
большому счету, никому не было дела, а потом, на пиру по случаю свадьбы,
момента, когда он со своей законной  супругой,  сможет  покинуть  зал  и
уединиться.
   Искренне веселились на пиру лишь царь Тютин и его подданные.  Сбылась
давняя мечта озерного владыки породниться с местным сеньором (тем более,
что теперь Уррий и единственный наследник графа!).
   Уррий, разглядывая лица сидевших  за  пиршественным  столом  рыцарей,
прекрасно понимал, что не могут они предаваться беззаботному  веселью  в
то  время,  как  враг  вероломно  захватил  столицу,   когда   к   замку
приближается бесчисленная армия их извечных врагов саксов, вступивших  в
союз с другими исконными  врагами  бриттов  -  варлаками;  когда  замкам
бриттов и землям угрожает опасность, и, может быть, родовые владения уже
захвачены врагами. Не до веселья.
   Но и не к лицу  отважным  рыцарям  впадать  в  панику  и  уныние  при
приближении врага - да, война, война не до почетного мира, а до  полного
уничтожения противника.
   Но жизнь продолжается.
   И вот уже все любуются прекрасными танцами озерных девушек под  звуки
удивительных волшебных музыкальных инструментов.
   Вот  шестеро  озерных  воинов,  разделившись   на   пары,   и   низко
поклонившись благородным  бриттским  рыцарям,  стали  сражаться  друг  с
другом деревянными мечами, показывая превосходную технику.
   Изрядно подвыпивший сэр Таулас, поклявшийся защищать Эмриса от  любых
врагов, вышел меж двух столов, взял у одного из  них  деревянный  меч  и
вызвал пятерых остальных на бой. И через  несколько  минут  все  озерные
воины оказались с ушибленными боками и кистями, мечи были выбиты из  рук
и никто не смог нанести бывшему отшельнику ни одного удара.
   Тот расстроился, что все так быстро закончилось и  спросил:  есть  ли
еще желающие позабавиться.
   Сэр Гловер, которому так и не удалось восстановить свою репутацию  на
турнире, поскольку общий бой  не  состоялся,  взял  один  из  деревянных
мечей. Через минуту потехи оба меча превратились в щепки.
   Тогда сэр Таулас поинтересовался у Гловера:
   - Может быть, на настоящих мечах сразимся? До первой крови?
   - Буду счастлив, бычья требуха, помериться силами со столь  известным
рыцарем, - любезно ответил сэр Гловер, помнивший отшельника  озера  Трех
Дев с юности.
   Весело  зазвенели  под  ободряющие   выкрики   зрителей   мечи   двух
бесстрашных рыцарей.
   Сэр Гловер взял реванш за поражение на турнире, отстоял  репутацию  -
кровь потекла из предплечья сэра Тауласа.
   Бывший отшельник крякнул с  досады,  но  договор  есть  договор,  ему
пришлось пройти обратно за стол и с горя выпить огромный кубок  крепкого
эля за сэра Гловера.
   Гловер посмотрел на  сэра  Ансеиса,  который  в  этот  момент  что-то
рассказывал беззаботно хохочущей Аннауре.
   Тот почувствовал взгляд Гловера и все понял. Француз встал и сказал:
   - Я хотел бы на тех же условиях помериться с вами  силами  на  мечах,
благородный  сэр  Гловер,  если   вы   не   будете   возражать.   Только
предупреждаю, что мечом я владею несколько хуже, чем копьем. Я и сюда-то
приехал, чтобы взять урок у прославленного сэра Бана.
   - Я с благодарностью принимаю ваше предложение, -  ответил  Гловер  с
горящими глазами. - Я, в свое время, тоже брал уроки  у  сэра  Бана,  и,
бычья требуха, доволен ими.
   К радости всех бриттских рыцарей,  француз  не  обманул  -  мечом  он
обращался хуже, чем копьем. Через минуту камзол  его  был  порван  и  на
светлой материи заалело пятнышко крови.
   Дамы ахнули, но барон успокаивающе поднял руку:
   - Пустяки. Благодарю вас, граф Гловер, за доставленное удовольствие.
   Барон  вернулся  к  Аннауре.  Для   общей   победы   иногда   полезно
проигрывать.
   Гловер с  видом  победителя  оглядел  зал.  Он  был  доволен.  Это  -
дружеский бой, но трепещи враг! Пощада неведома к вероломным погубителем
короля Эдвина!
   Веселье вступало в ту пору, когда гости забывают  причину  торжества.
Прекрасное вино и крепкий эль делали свое дело - мрачные  мысли  бриттов
оттеснялись куда-то на окраину.
   Воины царя Тютина,  по  его  знаку,  прикрепили  на  невысоком  шесте
яблоко.
   Царь Тютин был в благодушном и приподнятом настроении. Повелителя Ста
Озер ничуть не смутило и не задело поражение его воинов от сэра  Тауласа
- Тютин прекрасно знал отшельника озера Трех Дев и его историю.
   На середину зала вышел высокий атлет с зелеными, тщательно уложенными
волосами и с обнаженным торсом.  Он  поклонился  знатным  гостям  и  три
острых кинжала вонзились в огромный плод, укрепленный на шесте.
   Гости  в  очередной  раз  разразились  бурными  криками  восторга   -
мастерство всегда вызывает одобрение.
   Из-за стола встал пожилой ирландец, граф  Фоор  Дэбош  (говорят,  его
посвятил в рыцари сам король  Артур!).  Он  что-то  сказал  слуге.  Пока
ирландец неспешно подходил к озерному умельцу, слуга  куда-то  сходил  и
принес чуть ли не охапку длинных, узких и острых ножей.
   Граф поклонился гостям и почти никто и  разглядеть  не  успел  -  так
стремительны были движения ирландца - как три кинжала проткнули яблоко и
оно, от тяжести, упало с подставки. Еще тринадцать узких ножей один  под
одним строго по линии впились в шест.
   Озерный мастер поклонился ирландцу, взял еще  кинжалов  и  у  каждого
ножа чужестранца вонзил свой клинок.
   Восторгу зрителей предела не  было.  Кубки  наполнялись  расторопными
слугами вином, как только рыцари  ставили  опустевшую  посуду  на  стол.
Вечер за окном выкрасил небо в темный цвет.
   К шесту подошел сэр Бан, достал меч и сказал озерному воину:
   - Метай кинжалы в меня!
   Воин посмотрел на своего царя. Тот,  не  прекращая  улыбаться,  пожал
плечами и кивнул: мол, раз благородный рыцарь хочет...
   Один за одним, словно молнии, просвистели семь  клинков  и  все  были
отбиты мечом прославленного сэра  Бана.  Старый  рыцарь  еще  не  совсем
оправился от ран, полученных у озера, но такие фокусы уже мог делать без
видимых усилий.
   Когда  озерный  воин  выразил  восхищение  ловкостью  сэра  Бана   и,
поклонившись, отошел, старый воин с размаху рубанул по шесту, в  который
были воткнуты кинжалы.
   Меч прошел сквозь шест, словно не из металла был сделан, а из воздуха
- шест не шелохнулся.
   Все недоуменно посмотрели на сэра Бана (лишь  обитатели  замка  знали
этот трюк - видели уже). Сэр Бан топнул ногой и верхняя  половина  жерди
упала на пол.
   Пирующие охнули и закричали, выражая восторг и восхищение.
   Сэр Гловер (успевший после  дружеских  поединков  выпить  три  полных
бокала белого вина за свой успех и удачу) встал во весь  рост,  выхватил
меч и со всего маху рубанул им по столу перед собой.  Толстая  доска  не
выдержала удара и меч звякнул о камень пола, пройдя сквозь дерево.
   Многочисленные серебряные блюда и кубки не свалились лишь потому, что
стол был сделан прочно, на десятилетия, и устоял, оказавшись разделенным
на две части.
   Рыцари зааплодировали Гловеру и начали  вставать,  вынимая  из  ножен
мечи...
   Граф Маридунский тоже встал (не стола было жалко, а вечера  -  не  на
чем было бы пировать) и провозгласил тост за царя Ста Озер.
   Рыцари подняли кубки и с удовольствием выпили за озерного повелителя,
забыв о своих намерениях повторить подвиг Гловера.
   Уррий понял, что о нем уже никто не вспоминает, и он наконец-то может
незамеченным покинуть зал вместе с Лореллой. Уррий еще раз посмотрел  на
Ламорака. Тот по настоянию Эмриса сидел на почетном месте рядом  с  ним.
Ламорак не улыбался, но с интересом следил за происходящим, за вечер  он
выпил два или три больших бокала вина, он радовался счастью Уррия, и  на
время забыл о предательстве отца.
   Эмрис был полон достоинства, как и  подобает  верховному  королю,  на
щеке багровел недавний шрам - память о боевом крещении у озера Трех Дев.
Но Уррий-то знал, что внутри у названного брата все бурлит и взрывается,
что Эмрис еще не освоился с разительными переменами, происшедшими в  его
жизни.
   Уррий напоследок улыбнулся друзьям и встал, увлекая за собой Лореллу.
Сэр Отлак заметил движение сына и кивнул ему одобрительно. Больше никто,
как Уррий и предполагал, не обратил внимания на исчезновение  виновников
торжества.
   Уррий привел Лореллу в приготовленную новобрачным  спальню  и  плотно
притворил дверь на щеколду.
   Наконец-то они одни! Им больше никто сегодня не нужен.
   - Я люблю тебя, Лорелла, - нежно сказал Уррий.
   Комнату тускло и романтично освещали четыре факела  в  углах  большой
комнаты.
   - Я тоже тебя люблю,  Уррий,  -  прожурчала  Лорелла.  -  Ах,  как  я
счастлива, до сих по не могу поверить!
   Счастлива!!! Счастлива!!! Счастлива!!!

***

   Лорелла встала перед огромной кровать. Их кроватью. Она не знала  как
себя вести сейчас.
   Уррий тоже не знал.
   Она стала медленно снимать одежду.
   - Можно я? - попросил Уррий.
   Она улыбнулась - сколько чувств было в этой улыбке! - и кивнула.
   Далеко снизу,  из  пиршественного  зала,  из  другого  мира,  донесся
приглушенный толстыми стенами взрыв хохота. Их не интересовало  над  чем
смеются гости.
   Они были вместе!
   Навсегда!
   Муж и жена!
   - Я люблю тебя, Лорелла! - повторил в который раз Уррий,  наслаждаясь
этими словами. - Я люблю тебя!
   Он касался ее тела руками и она трепетала от  его  прикосновений.  Ей
было безумно хорошо и страшно. В ее жизни никогда не было  мужчин  и  ее
страшило и притягивало то, что должно было произойти.
   И ее пугало то,  что  Уррий  уже  знал  женщину.  Опытную  женщину  -
колдунью,  наверняка   свои   чары   использова