дый повествовал о  поистине  волшебном  мире  в  существование
которого безумно трудно, просто невозможно поверить - настолько он, этот
мир, нереален и сказочен.
   Вон они стоят - ряды книг с  одинаковыми  корешками,  к  которым  под
страхом уничтожения запрещено прикасаться всем, от Вельзевула до  бесят,
прибирающих покои (впрочем, само по себе прикосновение к ним вызвало  бы
мгновенную и жуткую смерть любого -  Луциферу  сделать  это  было  проще
простого).
   Перед самой гибелью Алвисид  сказал,  что  наконец-то  вычислил,  где
находится тот чудесный мир и, если все будет хорошо, через несколько лет
построит волшебный корабль, который сможет туда добраться.
   Зачем  Луциферу  тот  мир,  ему   плохо   здесь?   Повелитель   Тьмы,
могущественный из могущественных, сам  себе  не  мог  ответить  на  этот
вопрос.
   Луцифер надеялся  тогда,  полвека  назад,  что  тот,  давно  погибший
наследник  Алвисида,  которому   он   отдал   первый   ларец,   возродит
поверженного мудреца. В смерти того наследника Луцифер винил  и  себя  -
надо было приставить подчиненных проследить за ним.
   Почему же сейчас, отдав  Радхауру  второй  ларец,  он  не  поверил  в
возможность возрождения Алвисида?
   Годы точат любую надежду.
   Перед Луцифером стоял отчаянно старающийся не испугаться мальчишка  -
не чета тому первому наследнику,  который  был  опытным  и  мужественным
бойцом и все равно погиб. Луцифер решил было, что этому-то тем более  не
дано...
   Неужели ошибся? В юноше, конечно, что-то есть, но хватит  ли  у  него
мужества и сил?
   - Я хочу... - наконец медленно  произнес  Луцифер  и  Белиал  тут  же
повернулся к повелителю. - Я хочу знать, что покажут наследнику Алвисида
в Храме Каменного Зверя. До последней детали. Обеспечь мне копию.
   - Это нелегко, ваше величество.
   - Меня это не интересует. Обеспечь. Двум своим лучшим  маркизам  вели
постоянно следить за ним и оберегать...  Впрочем,  нет,  хватит  одного.
Кого предложишь?
   - Астарота?
   Луцифер непроизвольно поморщился.
   - Чем он сейчас занимается?
   - Пока торчит у стен Рэдвэлла вместе с Вогоном и Иглангером, я еще не
успел его отозвать.
   - И не отзывай, поручи это Мефисту. Астарот пусть  там  и  будет.  Мы
могли не знать о появлении бриттов в Бретани?
   - Конечно, - с готовностью кивнул Белиал,  -  мы  не  можем  за  всем
уследить... и не обязаны следить...  Мы  не  предупреждены  о  волшебных
коридорах...
   Белиала понесло, он понял мысль Луцифера и  чрезвычайно  был  доволен
таким ходом событий - ему было не просто этого добиться, но  легче,  чем
он ожидал.
   - Договор с Фердинандом мы выполнили, - размышлял вслух Луцифер. -  В
любом случае свое мы получили и дальнейшее нас не интересует. Вот что, -
наконец решил владыка зла, - мы ничего не знали! Астарот пусть  будет  с
Вогоном, но больше им никакой помощи!
   - Ясно, ваше величество.
   - Тогда все.
   Луцифер грузно встал с кресла.
   - Я устал, пойду  отдыхать.  Хочешь  доиграть?  -  Луцифер  кивнул  в
сторону полукруглой стены.
   Доиграть хотелось самому, но разумно было ублажить  подчиненного,  от
которого могло сейчас многое зависеть.
   - Я  благодарен  за  предложение,  ваше  величество...  -  поклонился
Белиал.
   - Можешь поставить любую игру, знаешь как?
   Белиал кивнул.
   Луцифер осветил прямоугольник экрана управления  прибора  Алвисида  и
надежно заблокировал доступ к своим досье. Пусть Белиал потешит  душу  -
давно его не приглашал.
   Двери уже распахнулись перед Повелителем  Тьмы,  когда  он,  вспомнив
нечто важное, повернулся к стоящему (и ожидающему  с  нетерпением  когда
Луцифер уйдет) Белиалу.
   - Да, а ведь возлюбленная наследника Алвисида, эта, как ее...
   - Сарлуза...
   - Да. Она же вроде в твоем подчинении была?
   - Сарлуза отреклась от нас, - сухо  сказал  Белиал.  -  Я  обязан  ее
наказать.
   - Так вот,  -  веско,  словно  словами  сбивая  драконов  противника,
повелел Луцифер:
   - Пока наследнику Алвисида хочется, чтобы она была с ним, запрещаю ее
трогать.
   Едва уловимое движение пробежало по красивому  лицу  Князя  Тьмы.  Он
мгновенно взял себя в руки.
   - Слушаюсь, ваше величество.
   - Если наследнику Алвисида суждено возродить своего предка, мы должны
помочь ему, хочет он того или нет. И ни в коем случае не  должны  отныне
давать ему даже  малейшего  повода  считать  нас  его  врагами!  Ты  как
думаешь?
   - Я полностью с вами  согласен,  ваше  величество.  Пока  Радхаур  не
прогонит ее сам, Сарлузе ничего не грозит.
   Повелитель Тьмы кивнул и вышел, оставив Белиала наедине  с  волшебным
прибором Алвисида.
   Зеленые драконы противника, так досаждавшие Луциферу, были уничтожены
за какие-то секунды и сразу же разлетелся в  клочья  багровый  дракон  -
Белиал  сливался  в  одно  целое   с   непокорным   рычагом   управления
удивительного устройства.

Глава одиннадцатая
ВСТРЕЧА

   "Я по власти выше бога, -
   Он простить тебе не может
   То, что я тебе простил."
   Испанская народная песня

   Сэр Таулас не интересовался чувствами и порывами своего  господина  -
человека,  который  взял  легендарный  Экскалибурн,  который   освободил
бывшего отшельника от страшного заклятия, которого он поклялся  защищать
и охранять до последнего вдоха.  Дело  сэра  Тауласа  -  сражаться,  все
остальное пусть заботит повелителя.
   Но прославленный рыцарь не любил море - кругом сине-серая пустыня, не
за что глазу зацепиться. И постоянно качает, тошнота в горле. На  палубе
продувает, в тесной  же  каюте,  что  выделили  им  на  всех,  почему-то
нестерпимо воняет воловьей кожей. Алголиане что, еще и приторговывают?
   А в Рене, столице короля Карла Бретонского, наверняка  снова  пир.  И
местные рыцари - достойнейшие и приятнейшие люди, надо  сказать,  -  как
раз сегодня устраивают турнир в честь бриттских гостей. И как это король
Этвард решился отправиться куда-то в Ирландию, когда турнир?
   Впрочем, это уже сэра Тауласа не касается - его задача  оберегать,  а
не обсуждать. А скоро штурм Лондона, новые битвы...
   Сэр Таулас закрыл глаза и на него вновь помчались  сразу  три  рыцаря
выставивших вперед крепкие копья.
   Рядом с бывшим отшельником сидел Триан и  что-то  выстругивал.  Немой
слуга в который раз решал для себя вопрос - кто же теперь его господин?
   Сэр Отлак, полноправный  хозяин,  приказал  ему  всюду  следовать  за
Эмрисом, оберегая его от всех неожиданностей,  быть  ему  вернее  любого
пса. Но граф  умер.  А  Эмрис  оказался  наследником  верховного  короля
Британии.
   Теперь новый граф - Уррий. Следовательно, он его господин. Но ведь  и
старый граф свой приказ отменить не успел.  Что  делать  бедному  слуге,
если он даже не может задать вопроса?
   Триан  наконец  решил  -  все  его  предки   верно   служили   графам
Маридунским. И он признает своим господином сэра Радхаура! Триан встал и
посмотрел на нового господина. Но и  Этвард  ему  тоже  нравился,  Триан
привык к ним обоим...
   Были бы они всегда вместе, ему не пришлось бы выбирать!
   Корабль алголиан уверенно мчался по водной глади почти против ветра -
к ирландскому берегу, к  каталогу  Фёрстстарр.  Для  наполнения  парусов
хватало небольшого магического усилия одного из хэккеров.
   В каюте,  в  той,  где  расположился  верховный  координатор,  висела
главная реликвия мощного ордена  -  "Плоть  Алгола".  Возле  нее  сидели
четыре хэккера, высшие адепты религии, и молились. У них не было особого
чувства благодарности к юноше, который возвращает им святыню  -  это  их
реликвия, все так и должно быть.
   Сам  же  верховный  координатор  находился  на   палубе,   стоял   на
капитанском мостике, обдуваемый  ветрами,  вглядывался  вдаль,  хотя  до
Ирландии было еще далеко - могущественный маг  смотрел  сквозь  время  и
расстояние.
   Он  видел  сейчас,  наверное,  возрожденного   Алвисида,   придирчиво
осматривающего свои  владения.  Что  ж,  сыну  Алгола  не  в  чем  будет
упрекнуть своего шестнадцатого ученика.
   А, может быть, верховный координатор просто-напросто  с  капитанского
возвышения наблюдал за юным наследником Алвисида, непринужденно  стоящим
с друзьями у борта?
   Три дня прожили друзья в алголианском каталоге. До  Рена  было  около
десяти миль - ежедневная верховая прогулка друзьям не в тягость. И  хотя
они почти все дневное время находились рядом друг с  другом  вышло  так,
что побыть наедине и поговорить по душам им не удалось.
   Впечатлений было много - слава Всевышнему, события,  наполнившие  эти
три дня не были горестными или неприятными. Они,  эти  события,  которые
сейчас обсуждали друзья, в массе своей были сиюминутными и забываемыми.
   - До чего меня раздражали эти шуты на пиру, - поморщился  Радхаур.  -
Не смог сдержаться.
   - Правильно, что не сдержался, -  заметил  Ламорак.  -  Рыцарь  и  не
должен скрывать свои чувства. Зачем терпеть то, что неприятно?
   - Рыцарь должен уважать своих хозяев, если он  в  гостях,  -  ответил
Этвард, обремененный грузом королевского звания. - Другое дело,  что  он
должен заставить и хозяев пира уважать себя.
   Три дня король Карл Бретонский давал пир в честь дорогих  гостей.  Он
искренне скорбел о  кончине  короля  Эдвина  Пендрагона,  о  героической
смерти прославленных рыцарей графа Маридунского,  герцога  Вольдемара  и
других, он был возмущен предательством короля Сегонтиумского, у которого
как-то, десяток лет назад, гостил  и  который  тогда  произвел  на  него
хорошее впечатление.
   Король Карл был настолько рад своим гостям, настолько Этвард, Радхаур
и Ламорак понравились ему, что он предложил им породниться, пожалев, что
у него нет еще одного сына для сестры короля Сегонтиумского.
   Король Бретонский очень легко согласился помочь беглецам  с  войсками
против ненавистных саксов -  он  готов  отрядить  десять  тысяч  воинов,
огромная армия.
   Причем поведут войска лично два его  старших  сына:  принц  Филипп  и
принц Ронг, уже отличившиеся в битвах с римлянами на стороне  французов.
И всего за небольшую долю от воинской добычи, скажем, за треть.
   Этварда несколько удивила готовность Карла Бретонского  помогать  им,
когда кроме мечей и головы у них ничего нет - в их  владениях  пируют  и
жгут дома саксы. Он полагал, что придется вести изнурительные переговоры
и уговоры, но получилось гораздо проще.
   Этвард не знал, что Карл Бретонский уже несколько месяцев искал  куда
бы направить свои загулявшие от бездействия войска - пьяные  поножовщины
и благородные рыцарские поединки уносили в  края  мертвых  ежедневно  не
одну жизнь. К тому же  Карлу  Бретонскому  выгодно  иметь  на  бриттском
престоле человека, благодарного ему.
   Не говоря уж о том, что привел  Этварда  и  спутников  сам  верховный
координатор  Фоор.  От  алголиан  во  многом  зависела  безопасность   и
процветание Бретани - алголианская  религия  считалась  государственной,
хотя сам  Карл  Бретонский  и  его  семья,  как  и  все  знатные  рыцари
королевства, традиционно исповедовали христианство.
   На пир по случаю прибытия дорогих  гостей  съехались  все  бретонские
рыцари - мал родовой удел, и негодное винцо в погребах  давно  прокисло,
но гордость распирает щит и требует места за королевским столом.
   Радхаура поразила несдержанность и манеры местных рыцарей.  Не  всех,
конечно. Ему неприятно было видеть пьяного рыцаря, лежащего в  блевотине
и накрытого испачканным плащом с гордым гербом.
   И шуты... Они раздражали Радхаура невероятно. Высоченные  и  карлики,
толстые и горбатые, почти все отвратительные, со специально  вывернутыми
губами и выпученными глазами, некоторые с губами, проколотыми гвоздем, в
пестрых нелепых костюмах, все они постоянно корчили рожи и  дико  орали,
не давая благородным рыцарям спокойно ни принять  пищу,  ни  насладиться
прекрасным вином, ни поговорить.
   Никто не смел отмахнуть назойливых уродов, чтобы не обидеть хозяина -
так  здесь  было  принято.  При  бриттских  столах  грызлись  за   кость
благородные псы, при дворе Карла бретонского  -  бесновались  противные,
глупые недоумки, обиженные судьбой и Господом. Местные же рыцари от души
потешались над их идиотскими выходками.
   Для короля Карла, его сыновей и почетных бриттских  гостей  -  короля
Этварда Пендрагона, сэра Гловера, графа Камулодунского,  сэра  Радхаура,
графа  Маридунского  и  Ламорака,  нового  короля   Сегонтиумского   был
поставлен на специальном возвышении особый стол.  За  этим  же  почетным
столом сидел сэр Дэбош, верховный координатор алголиан Фоор.
   Шум и гам шутов мешали разговору, да и все важные  вопросы  уже  были
обсуждены и решены. Радхауру хотелось, чтобы пир скорее закончился и  он
оказался в тишине.
   Он видел - Этвард желает того же. Но приличия не  позволяли  покинуть
стол: до вечера еще далеко.
   Когда убогий карлик в желтых штанах пробежал прямо по столу  и  попал
босой грязной ногой в его блюдо, смахнув заодно кубок с  вином,  Радхаур
смолчал.
   Проворный слуга мгновенно поменял блюдо и  вновь  наполнил  кубок.  И
остальные гости не обратили внешне на эту выходку внимания, король  Карл
кинул  в  знак  поощрения  даже  мелкую  монету   (на   его   пищу   шут
предусмотрительно не наступил).
   Но когда  другой  выродок  с  безобразным  бельмом  на  глазу  осыпал
Радхаура липкими сахарными орехами, юный граф не стерпел.
   Не думая о последствиях он сгреб мерзавца за красно-черный  камзол  и
правой рукой что есть силы врезал точно в неприглядное бельмо.
   Радхауру в этот миг показалось, что сперва  все  шуты  в  один  голос
завизжали, что их обижают, а потом наступила тишина.
   Грозовая тишина. Многочисленные  слуги  словно  замерли  на  полшагу,
ожидая гнева повелителя.
   Радхаур отпустил хнычущего уродца и повернулся к королю Карлу.
   Тут же Этвард выдернул из ножен Экскалибурн (он  один  был  вооружен,
как верховный король  Британии,  все  остальные  рыцари  вынуждены  были
оставить мечи при входе в зал) и сказал:
   - Я очень бы не хотел обидеть благородных и гостеприимных хозяев,  но
если еще какая-нибудь тварь  приблизится  ко  мне  или  моим  друзьям  я
вынужден буду защитить свою честь. Прошу ваше величество  не  заставлять
меня марать благородный прославленный клинок!
   Король Карл секунду смотрел на  Этварда  и  Радхаура,  затем  поманил
пальцем распорядителя и тихо бросил ему несколько фраз.  Потом  взял  со
стола кубок и провозгласил:
   - Желание дорого гостя - закон для хозяина! Выпьем же за  здоровье  и
воинские успехи наших благородных бриттских гостей!
   Все с удовольствием  поддержали  тост.  Когда  поставили  кубки,  сэр
Гловер продолжил рассказ о сражении при Рэдвэлле.
   Радхаур с удовлетворением отметил,  что  королевские  шуты  бесследно
исчезли из зала и что, несмотря на разговоры за рыцарскими  столами,  он
теперь без напряжения разбирает слова сэра Гловера.
   Радхаур и Этвард уже  забыли  про  этот  эпизод,  когда  к  их  столу
торжественно   подошел   церемониймейстер   и   возложил   на   проворно
подставленный  столик  золотое  блюдо.  Радхаур  чуть  не  подавился  от
неожиданности - на блюде лежала голова того самого шута.
   - Я полагаю, мои гости удовлетворены?" - спросил король Карл.
   Побледневший Этвард нашел в себе силы сказать:
   - Да, вполне.
   Король Карл махнул рукой и блюдо унесли.  Но  настроение  у  Радхаура
испортилось напрочь - по странной аналогии ему  вспомнились  шестнадцать
шаблоний,  ожидающих  его   в   покоях,   предоставленных   Радхауру   в
алголианском каталоге.
   - Ты тогда поступил правильно, - сказал Этвард, вглядываясь в морскую
даль. - И я тоже.
   - Я не хотел смерти невинного человека, - признался Радхаур.
   - Что значит невинного? - резко обернулся  к  нему  Этвард.  -  Разве
может кто-либо безнаказанно оскорбить рыцаря?
   - Одно дело  защищать  честь  против  вооруженного  воина,  -  сказал
Радхаур, - а вот так...
   - Так ты позволишь всякой черни  измываться  над  собой?!  -  вскипел
Этвард. - Король Карл поступил правильно. Я  тоже  буду  жестоко  карать
всякого, кто осмелиться оскорбить, вольно или невольно, моих гостей!
   - Не по душе мне это, -  ответил  Радхаур.  -  Но  наверно  ты  прав.
Рыцарская честь должна быть  неприкосновенна  для  всех.  Просто  нельзя
распускать слуг. В нашем замке никто бы не осмелился на подобное.
   - Хватит вам, - прервал их спор Ламорак, - поговорим лучше о девушках
красивых. Интересно, эти алголиане всех так принимают: каждому роскошные
покои и пятнадцать женщин в полное распоряжение?
   - Шестнадцать, - поправил Радхаур.
   - Да?  Не  удосужился  пересчитать,  некогда  было.  Каждая  отнимает
столько сил.
   - Ты перепробовал всех, что были в твоих покоях? - удивился Этвард.
   - Да, - не понял причину изумления друга Ламорак. - Так ведь три ночи
же прошло! А ты растерялся что ли?
   - Почему? -  Этвард  едва  не  покраснел.  -  Я  выбрал  одну,  самую
красивую...
   Инду... и все ночи провел с ней. Если вернемся в каталог, я только  с
ней буду.
   - Влюбился? - серьезно поинтересовался Ламорак.
   - Нет, - твердо ответил Этвард.
   Не смотря на все хвастливые рассказы друзьям, Этвард до этого не знал
женщин. И когда он остался на ночь - усталый, взволнованный после бурных
событий  -  с  шестнадцатью  шаблоньями,  он  попросил   покинуть   его.
Алголианки послушно вышли в  другую  комнату  и  он,  не  раздеваясь,  с
удовольствием вытянулся на обширной кровати. Захотелось снять сапоги, но
лень было вставать и он позвал: "Эй".
   Пришла  женщина.  Красивая.  Из  под  сине-желтой  накидки  струились
волнистые каштановые локоны. Она сняла с него сапоги, перевязь с  мечом,
штаны и как-то незаметно для него она оказалась сама раздетой и  гладила
его руками.
   Подступивший было сон пропал мгновенно... Потом другие девушки к нему
и не подходили, а у него и мысли не возникло отвергнуть Инду.  Ему  было
хорошо, он понимал теперь, чему восторгался Ламорак. Но влюбился ли  он?
Нет! Это не любовь.
   Но было хорошо, невероятно хорошо. И он поинтересовался у Инды  -  не
поедет ли она с ним. Она  не  могла.  Но  Этвард  точно  знал  -  он  не
влюбился.
   - А ты, Уррий? - не унимался Ламорак.
   - Радхаур.
   - Что? - не понял друг.
   - Называй  меня  Радхауром  -  Рыцарем  Воды.  Уррий  умер  вместе  с
Лореллой.
   - Может, каждый раз еще и "сэр" добавлять?! - взъерепенился  Ламорак.
- Мы же друзья! Но если тебе  нравится,  будь  по-твоему.  Радхаур,  так
Радхаур. Как ты ночи-то провел? Со многими переспал?
   - Ни с одной, - спокойно ответил Радхаур. -  Я  поклялся,  после  той
ночи, что ни одной  женщины  у  меня  больше  не  будет.  -  Он  заметил
недоуменные взоры друзей и пояснил:
   - Когда Лорелла погибла,  я  сорвался  и  сперва  привел  к  себе  ту
женщину... сэра Ансеиса. Но  с  ней  ничего  не  было  -  пришли  сестры
Лореллы. Я не хотел, но так получилось, они меня... В общем, я  поклялся
- никогда больше.
   Ламорак выразительно постучал пальцем по лбу.
   Этвард обнял друга и торжественно сказал:
   - Как верховный король, твой повелитель, и как  твой  лучший  друг  и
брат я освобождаю тебя от этой клятвы!
   Радхаур откинул сбившуюся челку с глаз и проморгался.
   - Спасибо, - сказал он наконец. - Только мне будет тяжело  -  Лорелла
все время пред глазами.
   - А как же Сарлуза, - спросил Ламорак. - Ведь она  ждет  в  Фирстр...
Ферстр...
   Ну в этом каталоге алголианском, куда мы едем сейчас.
   - Сарлуза... - Радхаур помолчал. - Я ее ненавижу... и люблю...  Но  я
не прощаю подлости. Ни-ко-му!  Гурондоль  -  благородный  меч,  от  него
погибнуть не зазорно.
   Я убью ее сразу, как только увижу!
   Радхаур отвернулся и друзья поняли, что он сдержит слово, что у  него
все обдумано и решено окончательно.
   Что ж это его дело, они не имели права вмешиваться в  чувства  друга.
Возразить было нечего, да и не хотелось возражать. Этвард и  Ламорак  на
его месте, наверное, поступили бы так же.