высказывая иногда свое мнение - как  равный  и  знающий  толк  в
сражениях воин.
   Рана сэра Бана была опасна и причиняла ему боль, всю ночь он  метался
в жару. Но видно чудодейственная сила  оверсанового  бальзама  велика  -
хоть и с побледневшим лицом, но старый воин сидит  за  столом,  нашел  в
себе силы придти и еще раз во всеуслышанье рассказать  о  развернувшейся
битве и проявленной храбрости Уррия. Сэр Бан прекрасно понимал вчерашние
опасения своего воспитанника, что  ему  могут  не  поверить,  и  сегодня
поднялся, чтобы своим авторитетом убедить всех в истинности его слов, он
гордился своим учеником. Погибшие воины  еще  вчера  были  доставлены  в
замок и сегодня с честью похоронены на кладбище аббатства.
   Уррий смотрел в сгущающейся уже темноте на насытившихся  мужчин  и  в
очередной за сегодня раз думал, что жизнь оказывается  гораздо  сложнее,
чем он представлял себе до сих пор, что мир далеко  не  так  прост,  как
можно подумать, слушая  прекрасные  легенды  и  удивительные  сказки.  И
собственная судьба, которая хоть и была подернута дымкой  неизвестности,
но ранее представлялась вполне определенной, теперь  казалась  абсолютно
погруженной  в  туман.  Директория  Алвисида   разбила   вдребезги   его
представления  о  мире.  Известие,  что  он  носитель  "силы   Алвисида"
заставило задуматься над своей судьбой - он может вновь  вернуть  в  мир
таинственного бога. МОЖЕТ,  или  ему  это  ПРЕДНАЧЕРТАНО?  -  тайна  сия
великая есть. Завтра же Уррий вновь отправится в  епископский  дворец  и
дочитает все директории - он должен их знать, он должен понять,  кто  же
на самом деле был бог Алвисид, легендарный граф Алан  Сидморт,  соратник
короля Артура!  Пусть  и  даются  с  трудом  эти  разноцветные  буквы  с
завитушками, пусть многие слова непонятны - преподобный  отец  Гудр  все
объяснит, он обещал. Морианс вон вообще читать не  умеет,  говорит,  что
рыцарю это не надобно - главное владеть не изысканным словом, а мечом  и
копьем. Лишь его с  Эмрисом,  да  заодно  Ламорака,  заставляли  изучать
грамоту - видно Эмрис, точно наследник Верховного Короля.
   Сэр Бламур встал из-за стола. Все посмотрели на него. Сенешаль  замка
и так никогда не бывал  веселым,  но  последние  два  дня  вид  его  был
особенно мрачен и озабочен. Вчера и сегодня небольшие  отряды  объезжали
окрестные  леса  и  даже  в  болота,  что  на  северо-востоке  графства,
заезжали, но никаких признаков  ни  алголиан,  ни  отрядов  варлаков  не
заметили. И тем не  менее  возможность  внезапного  нападения  на  замок
отвергать было нельзя, что бывалые воины прекрасно понимали. Сэр  Бламур
окинул тяжелых взглядом сидящих за столом - не переусердствовал ли кто с
хмелящим элем, и, кивнув удовлетворенно, отправился проверять караулы.
   Уход сенешаля послужил сигналом заканчивать трапезу всем остальным  -
в любой момент ночью могла  возникнуть  тревога,  не  до  веселья.  Двое
ратников помогли подняться сэру Бану с кресла. Уррий подбежал помочь.
   - Иди спать, Уррий, - ласково сказал учитель. И добавил доверительно:
   - Послезавтра с Руаном отправишься  к  озеру  Трех  Дев,  если  гонец
вернется из замка Пенландриса ни с чем.
   Уррий кивнул. Тревога за своих друзей отступила на задний  план  пред
невероятными сегодняшними открытиями, но не исчезла совсем. Раз сэр  Бан
так сказал, значит он наверняка обсуждал этот вопрос с сэром Бламуром, и
Уррий возрадовался, что поиски пропавших друзей доверили именно  ему,  а
не оставляют его в замке.
   - Спокойной ночи, сэр Бан. Поправляйтесь скорее.
   Уррий посмотрел как двое мужчин под руки повели  раненого  учителя  и
подумал, что учитель становится совсем стар - может  уже  после  ранения
больше и  не  сможет  держать  в  руках  тяжелый  двуручный  меч.  Уррий
повернулся и пошел к лестнице на второй этаж.
   Едва ступил на ступеньки, сразу вспомнил о Сарлузе. Сладко защемило в
груди и он с тревогой подумал: уж не влюбляется ли он  в  служанку?  Это
было бы совершенно ни к чему. Вчера, когда он вот так же  поднимался  по
ступенькам,  перед  глазами  стояла  озерная  девушка,  ее   раздвинутые
уродливыми варлаками длинные  ноги,  испуганные  глаза  и  разметавшиеся
золотые волосы. Но она убежала, не интересуясь исходом схватки -  ее  не
заботила  судьба  спасителей.  И  не  вышла  поблагодарить,  когда   все
кончилось - как Уррий звал ее, как надеялся, что она появится! Но - нет.
И Уррий решил забыть о ней. Он совсем не думал о черноволосой пышнотелой
служанке, когда вчера вошел в свою комнату - он, против воли,  грезил  о
Лорелле. Но Сарлуза сидела  скромно  на  его  кровати,  сложив  руки  на
коленях, черный густые волосы были распущены  по  плечам,  ворот  блузки
чуть распахнут, в свете горящего фитилька, плавающего в медном блюде  он
отчетливо увидел  возбуждающую  глубокую  ложбинку  между  двух  упругих
холмов груди (Сарлуза специально принесла светильник, чтобы возлюбленный
мог любоваться ее прекрасным телом, раз ему нравится смотреть на нее). И
неожиданно чувство  нежности  и  благодарности  охватило  Уррия  к  этой
черноволосой девушке - первой женщине в его жизни. Она посмотрела ему  в
глаза  и  улыбнулась  -  сколько  радости  и  чувства  было  в  этой  ее
обаятельной улыбке! Уррий сел рядом с ней на кровать, обнял ее за талию,
уткнул голову ей в шею, стараясь  вобрать  в  себя  аромат  ее  волос  и
неожиданно для себя стал рассказывать ей. Рассказывать  все,  начиная  с
событий у Красной  Часовни,  -  ему  необходимо  было  выговориться.  Он
рассказал и о мороке  Сарлузы,  и  о  крушении  подземного  храма,  и  о
стеклянном озерном драконе, и о чудесном  спасении  из  озера  девушкой,
которая завладела его сердцем, но обманула его, и он ее теперь ненавидит
(при этих словах кулак Сарлузы непроизвольно сжался), и  о  том  как  он
победил колдуна, превратившегося в дракона, и о том, что  ему  хорошо  с
ней, Сарлузой. Служанка не перебивала его, теребила пальцами его жесткие
волосы на голове, другой рукой прижимая его  к  своей  пышной  груди.  А
потом она сказала, что любит его и что всегда любила. Что она и  мечтать
не смела о том что он - такой  благородный,  красивый  и  отважный  даже
посмотрит на бедную служанку. Волна нежных чувств овладела Уррием  и  до
самого рассвета он наслаждался ее телом и  лаской.  Когда  она  забылась
усталым сном он некоторое время любовался ее прекрасным телом  в  робких
еще утренних лучах, пробивающихся сквозь открытое окно,  а  затем  снова
отправился на постель Эмриса - вдвоем на его  собственной  кровати  было
тесно. Надо как-то просить себе новое ложе, - подумал тогда Уррий.
   Уррий удивился, но за весь день он сейчас впервые вспомнил о Сарлузе.
Все тело его сразу заныло в предвкушении, и Уррий непроизвольно  ускорил
шаги. Он тут же взял себя в руки и успокоился. Сарлуза - для  него  лишь
эпизод в его судьбе и  Уррий  чувствовал,  что  дальнейшая  жизнь  будет
чрезвычайно богата различными приключениями, в том числе и любовными,  и
очень возможно, что он через несколько лет с  трудом  вспомнит  какую-то
черноволосую служанку в замке своего отца. Но сейчас -  сейчас  все  его
естество стремилось к ней. Он страстно желал,  чтобы  Сарлуза  -  именно
она, сидела как вчера и ждала его. Он ждал повторенья вчерашней ночи.  И
вдруг совершенно отчетливо понял, что знает - она сидит так же как вчера
и терпеливо ждет. Уррий не понимал откуда у него такая  уверенность,  но
готов был чем угодно поручиться, что так оно и  есть.  Уррий  подумал  о
Лорелле. Нет, определенно, он хочет, чтобы его ждала Сарлуза - он  хочет
обладать женским телом, ему сейчас не требуются  сердечные  страдания  и
горячечные поцелуи, после которых девушка убегает.  "Скудно  поле,  зато
рядом!" - вспомнил Уррий пословицу сэра  Бана.  "Да,  так  оно  и  есть.
Пользуйся тем, что близко лежит и доступней, - решил  Уррий,  подходя  к
дверям своей комнаты. И добавил, улыбнувшись:
   - Но и то, что далеко, рано или поздно дождется своего часа." К  тому
же, Сарлуза отнюдь не была совсем уж "скудным полем". Да,  служанка,  но
самая красивая из обитательниц замка. Красивей ее  Уррий  считал  только
свою сестру Лионесс.
   И хотя Уррий совершенно точно знал, что Сарлуза ждет  его,  при  виде
сидящей молодой женщины внутри все возликовало. И он ни слова не  говоря
- зачем слова? - повалил ее на постель.
   Сарлуза была восхищена и поражена жадностью Уррия  до  любви.  Видно,
сильнейшее из колдовских чар, каких она только знала, сыграло свою  роль
- теперь Уррий ее, никуда не денется. Но и она сама  влюбилась  в  этого
юношу.   Она,   наследница   колдуна   Барида;   женщина,   на   которую
засматривается сам Князь Тьмы; она, которая  считала,  что  не  способна
полюбить в принципе, - влюбилась. Влюбилась без памяти, словно забыв кто
она и что она (правда, где-то в глубине сознания, она отмечала, что  это
не мешает выполнению задания Белиала, а,  наоборот,  способствует).  Так
хорошо, как с этим неуемным и страстным юношей ей  не  было  ни  с  кем.
Каждый мужчина стремился выбрать из нее всю  женскую  силу,  выпить  все
соки, удовлетворить свою похоть и поскорее отвалиться  спать.  Уррий  не
таков, он вырывает из ее груди страстные вздохи и вскрики,  которые  нет
сил сдерживать.
   И не надо сдерживать - замри мгновенье, обернись вечностью! Вечностью
непередаваемого блаженства - соединения двух молодых красивых тел и душ,
полного их слияния, несущего в себе и радость, и счастье, и забытье!
   Уррий встал с кровати и подошел к светильнику,  чтобы  затушить  его.
Посмотрел на спящую Сарлузу. Оставшись  одна  на  постели,  она  во  сне
перевернулась на бок,  спиной  к  Уррию,  подставив  его  взгляду  плоть
обнаженных ягодиц и широкую спину. Уррию почему-то  стало  неприятно  от
этого зрелища, он постарался подавить в  себе  кислое  чувство,  прикрыл
Сарлузу  одеялом  и  погасил  огонек.  Слегка  пошатываясь  от   сладкой
усталости, он направился в комнату Эмриса. Улегшись в кровать названного
брата и уже почти засыпая, Уррий подумал: где же он будет  спать,  когда
вернется Эмрис? Придется  гнать  Сарлузу  спать  к  себе,  где  она  там
обитает... придумала тоже, спать на его кровати...
   Проснулся Уррий от того, что кто-то легонько тряс  его  плечо.  Уррий
открыл глаза - комната была едва освещена начинавшимся  рассветом.  И  в
утреннем полумраке Уррий разглядел золотистые волосы  и  красивые  черты
лица озерной девушки. Юноша улыбнулся, думая,  что  это  ему  снится,  и
перевернулся на другой бок.
   Его снова потрясли за плечо.
   Уррий рывком сел на кровати и протер глаза. Перед ним стояла  Лорелла
- не ночное сновидение, а сама дева озера во плоти.  Она  была  одета  в
странное, переливающееся в свете зари, сиреневое платье до пят с  глухим
воротом и длинными рукавами. Поверх платья  блестело  длинное  жемчужное
ожерелье, такая же жемчужная брошь придерживала золотые волосы.  Лорелла
улыбалась ему.
   - Лорелла, - удивился Уррий и почувствовал  как  бешено  колотится  в
груди сердце. Внезапно он застеснялся собственной наготы  и  натянул  до
пояса покрывало, подобрав под него тощие мальчишечьи ноги. -  Откуда  ты
здесь, Лорелла? Зачем ты пришла?
   - Меня прислал мой отец, царь ста озер Тютин, -  распевно  произнесла
Лорелла. - Он просит тебя забрать то, что ты принес в  наше  озеро.  Нам
стало невозможно жить - на суше стали подстерегать различные  опасности,
вода жжет тело. Нет больше сил терпеть у озерного народа.
   - Прислал отец, - разочарованно повторил Уррий. - Я тебя звал - ты не
пришла. Я так надеялся, но ты молчала. Ты мне  снилась.  Снилась  только
что. И вот ты пришла. По поручению  своего  отца...  -  в  голосе  юноши
слышалось неподдельное страдание.
   - Я сама попросила послать меня, Уррий, - сказала она. -  Отец  хотел
направить колдуна Воктреча, чтобы он напугал тебя до смерти  и  заставил
выполнить желаемое. Но я убедила отца,  что  это  бесполезно.  Что  тебя
невозможно испугать. Ты не боишься колдунов. И я рада, что пришла.
   - Я люблю тебя, Лорелла, - вырвалось у Уррия. - Я сделаю все, что  ты
попросишь.
   Она чуть отодвинула подушку и села на краешек кровати. Он  подался  к
ней, чтобы коснуться губами ее горячих,  памятных  Уррию,  губ.  Но  она
игриво отстранилась. От нее удивительно пахло чистотой озера  и  зеленью
леса. Уррий замер в нелепой  позе,  не  зная  ни  что  сказать,  ни  как
поступить. Лорелла взяла ласково руками и положила его  голову  себе  на
колени. Уррий покорно распластался на спине - тонкие  нежные  пальцы  ее
провели  по  его  обнаженной  груди,  по   уже   затянувшейся   ране   -
восхитительное ощущение прохладного тепла исходило от ее рук.
   - Я не могла выйти из озера, - сказала Лорелла. - Я очень  испугалась
тогда.
   Как  ни  странно,  для  Уррия  эти  слова   прозвучали   убедительным
оправданием. Ведь она женщина - пусть и необычная, из озера. А  женщинам
свойственно боятся. Это он мужчина не должен ведать такого чувства,  как
страх. Он должен защищать женщин. И сейчас она просит его о помощи.
   Он встрепенулся.
   - Я обязательно заберу шар, раз он вам мешает. Пойдем прямо сейчас.
   Она нежным, но твердым движением рук вернула Уррия на прежнее место и
вновь провела пальцем по заживающему шраму.
   - Никто не должен знать об этом, - сказала она. - О том, что мы  тебя
просим. Ты сам днем поедешь, будто просто погулять, и заберешь шар.
   - Но дракон...
   - Не беспокойся об этом.
   - Лорелла, я не хотел причинять вам вреда, я не...
   - Я знаю, - ответила озерная девушка. - Лежи, лежи...
   Она гладила его грудь, голова юноши лежала у нее на коленях и Лорелла
вдруг поняла что уйти ей от него будет очень трудно. Она любит его и  ей
предстоит непростой выбор. Но она решилась. Как  только  Уррий  выполнит
просьбу отца - она скажет. Она не может упустить свой шанс на счастье  -
она не думала, что оно придет так скоро.
   - Мне хорошо с тобой, Лорелла, - сказал Уррий. - Я еще когда ты  меня
спасла, понял: я полюбил тебя. Сразу полюбил.  Почему  ты  спасла  меня,
Лорелла?
   Она не хотела отвечать на этот вопрос,  который  ей  уже  задавали  и
сестры, и отец. Спасла, потому что тоже полюбила его и тоже  сразу.  Это
действительно так.  Но  она  не  желала  произносить  это  вслух.  Слово
сказанное - ложь. Вот Уррий говорит, что любит ее...
   - Полюбил меня, - вслух горько сказала Лорелла. - А в  твоей  постели
спит другая женщина. Красивая...
   Уррию стало нестерпимо неловко. Он не  считал  себя  виноватым  перед
Лореллой, но все же стал оправдываться:
   - Там... она... Это не любовь, Лорелла, - имя девушки Уррий  произнес
с наслаждением. - Она... мне с тобой просто рядом находиться  хорошо,  а
Сарлуза... да, она красивая, но ты красивее. Мне с ней... ну как  каждый
день обедаю, так и она мне... для тела...  А  с  тобой...  С  тобой  мне
хочется прожить всю жизнь. Если потребуется, отдать  жизнь  за  тебя!  И
испытать при этом счастье! - Уррий  ни  на  секунду  не  засомневался  в
искренности своих слов. - Ты - моя Дама Сердца!
   И чудесная девушка из озера поверила ему.
   - Я тебя тоже люблю, - тихо, едва слышно  произнесла  она  и  провела
ладонью по его лицу. - Спи.
   Уррий легонько целовал губами ее  прохладную,  и  одновременно  такую
приятно-теплую ладонь, затылком он ощущал мягкую твердость ее колен. Ему
было необычайно легко и хорошо. Он мечтал пронести  это  ощущение  через
всю жизнь.
   С этими  мыслями  он  погрузился  в  сладкий,  крепкий  сон.  Лорелла
тихонько выскользнула и нежно уложила его голову  на  подушку  -  он  не
проснулся, прошептал в сне, улыбнувшись:
   - Лорелла!
   - Я люблю тебя, - произнесла озерная девушка и направилась к дверям.
   Сарлуза  отпрянула  от  дверей  и  выскочила  в  коридор.  Сердце  ее
колотилось от ярости, кулаки сжимались  и  разжимались.  Она  ненавидела
соперницу, она хотела превратить ее в мерзкую  жабу,  но  под  рукой  не
имелось необходимых средств. "Задушу голыми  руками!"  -  прошипела  она
злобно и огляделась. Коридор был пуст и безжизнен. Рядом  была  дверь  в
покои сэра Отлака. Сарлуза знала, что  там  в  приемной  на  стене  было
развешано различное оружие. Как  разъяренная  волчица  ворвалась  она  в
пустые покои  и  сорвала  первый  попавшийся  кинжал.  Он  показался  ей
неудобным, она в раздражении бросила его на пол. Взяла  себя  в  руки  и
оглядела стену. Было еще рано - свет из  дальнего  окошка  не  рассеивал
мглу, но Сарлуза видела в темноте, как кошка. Она выбрала  блестящий  до
зеркальности меч - в бою такой ненадежен, парадный меч, но в руке  сидит
отлично.
   Соперница в дурацком сиреневом наряде и с  безвкусной  побрякушкой  в
волосах вышла из покоев Уррия и Эмриса. На лице  озерной  дурнушки  было
блаженно-мечтательное выражение.
   Сарлуза что есть силы, сжимая  рукоять  меча  двумя  руками,  вонзила
оружие соблазнительнице ее  возлюбленного  под  левую  грудь  (у  нее  и
груди-то нет, так, название одно!). Меч вошел по самую  рукоять,  лезвие
вышло из спины озерной девушки.
   - Он мой! - зло прошипела Сарлуза. - И не смей прикасаться к нему.
   Она отпустила меч и отступила на шаг, чтобы та  не  упала  на  нее  -
пусть шлепается на каменный пол, мерзавка!
   - Ах ты!.. - вырвалось у Лореллы, она скривилась то ли от боли, то ли
от ненависти. - Дрянь! Шлюха! - в голосе девы из озера  было  не  меньше
злости. Она взялась изящными руками, украшенными колечками с жемчужинами
и жемчужными же браслетами, и легко выдернула из тела  меч.  Праздничное
платье было целым, будто и не прорвал его мгновение назад острый металл.
Лорелле было очень больно, но трясло ее не от боли. Она перехватила  меч
поудобнее.
   Сарлуза отступила еще на шаг. Ей стало страшно -  она  в  отличие  от
неуязвимой, как оказалось, для металла озерной твари, не была  готова  к
подобному. Сарлуза не хотела умирать. Самое  страшное  проклятье,  какое
она только знала, сорвалось с ее губ, хотя Сарлуза и понимала,  что  оно
бесполезно.
   Разъяренные женщины одарили друг друга такими взглядами, что если  бы
они могли испепелять, сейчас бы в коридоре кружились два столбика дыма.
   Лорелла взмахнула мечом  -  она  не  собиралась  пугать,  она  желала
разить.
   Но удара нанести не успела.  Между  ними  вдруг  проявился  маленький
старичок в пестрой одежде, с огромной лысиной на  голове,  но  длинными,
свисающими на плечи, пожелтевшими от времени неопрятными седыми  космами
и столь же неопрятной окладистой бородой до пояса.
   Сарлуза узнала Воктреча - изредка она обменивалась с  ним  волшебными
препаратами, их познакомил когда-то  Гудсберри.  Нельзя  сказать,  чтобы
Воктреч и Сарлуза испытывали взаимную симпатию,  но  относились  друг  к
другу с должным уважением.
   Колдун невидимкой следовал за дочерью своего повелителя, в  тайне  от
нее. Озерный царь  уступил  просьбам  дочери  и  отправил  именно  ее  в
Рэдвэлл, но приказал  Воктречу  проследить,  и  в  случае,  если  миссия
Лореллы потерпит неудачу, добиться желаемого своими средствами -  вплоть
до самых грубых.  Убедившись,  что  посланница  озерного  царя  достигла
договоренности, колдун из скромности решил удалиться из  комнаты,  когда
Уррий стал признаваться в любви. Из простого любопытства он проскочил по
другим покоям - так для общего развития, посмотреть  как  живут  люди  в
замке. Он видел, что Сарлуза подслушивает у дверей, но  по  рассеянности
не придал  этому  никакого  значения.  Оказывается  -  зря,  едва  успел
предотвратить неисправимое зло.
   - Прекратите! - не очень  громко  сказал  Воктреч,  но  разгоряченным
соперницам показалось, что колдун кричал, словно в лесу. - Иначе вы  обе
будете иметь дело лично со мной.
   Обе тяжело дышали и от ярости не могли сказать ни  слова.  Но  угроза
подействовала. Лорелла опустила меч.
   - Вы никогда не причините друг другу зло! - веско  произнес  Воктреч,
стараясь вбить смысл слов женщинам до самых селезенок.