сивее вас нет никого  на  этом  турнире.  Прошу
вас, примите эту корону, вы поистине достойны ее!
   Бурные крики и аплодисменты одобрили выбор барона - он был не  только
бесстрашен, но и обладал прекрасным вкусом. И был далеко  не  глуп,  как
отметили много повидавшие на своем веку вельможи.
   Верховный король встал.
   - Это моя единственная дочь  Рогнеда,  -  представил  он  барону  его
избранницу. - Я благодарю вас за оказанную честь.
   "Да, - подумал Пендрагон, - это поистине достойный рыцарь. Жаль,  что
он служит не у меня. Но мы поговорим еще с ним на эту тему..."
   В турнире наступила пауза. Многочисленные герольды и  слуги  готовили
поле к состязанию магов и  чародеев,  толпа  загудела,  в  ожидании  еще
одного яркого и своеобразного действа.
   Протрубили герольды, представляя сэра Катифена,  он  гордо  прошел  к
королевской ложе, сел на ступени лестницы, тронул струны  своей  звонкой
арфы и запел балладу о битве под Лугуваллиумом. Верховный король, как  и
граф Маридунский обожал эту песню. Трибуны замерли. Глубокий голос певца
разносился над трибунами, хотя до противоположной почти не долетал (там,
воспользовавшись перерывом обсуждали  вполголоса  прошедшие  поединки  и
подкреплялись после пережитых треволнений). Когда сэр Катифен  дошел  до
замечательных слов: "Не выдержали, дрогнули саксонцы,  и  побежали....",
восторженные слушатели заглушили голос певца -  ему  пришлось  несколько
минут молча перебирать струны, чтобы допеть балладу. Как эти слова  были
созвучны сегодняшнему поражению саксонского рыцаря!
   Барон Ансеис снял доспехи, переоделся в парадное платье  и  пришел  в
ложу графа Маридунского.
   - Я  счастлив  представить  вам,  барон,  первую  красавицу  Камелота
прекрасную Аннауру, - сказал сэр Отлак. -  Она  неоднократно  избиралась
королевой красоты.
   - Семь раз, - уточнила Аннаура.
   - Что? - не понял Отлак.
   - Семь раз я была королевой  турнира.  Я  счастлива  познакомиться  с
таким благородным и бесстрашным рыцарем,  как  вы,  барон.  Я  полностью
одобряю ваш сегодняшний выбор - юная принцесса и сейчас очаровательна, а
в ближайшем будущем непременно затмит всех  красавиц,  -  она  старалась
говорить приветливо, но по тону ее можно  было  догадаться,  что  думает
красавица не совсем так. А, вернее, совсем не так.
   - Я также счастлив, познакомиться с  вами,  -  учтиво,  но  несколько
холодно ответил барон. - Вы не менее красивы и очаровательны  принцессы,
но я не мог выбрать двух королев.
   - Конечно, - улыбнулась Аннаура. Она отлично понимала, что чужеземцу,
победившему лучших британских рыцарей, просто необходимо  было  выказать
уважение к этой стране, избрав королевой красоты дочь Верховного  короля
Британии. Но о высокой политике вслух не говорят - ее подразумевают.
   Сэр Катифен закончил свою прекрасную балладу. Сэр Отлак встал, король
Пенландрис тоже поднялся с кресла.
   - Куда, вы, граф? - спросил  барон  удивленно.  Пенландриса  немножко
задело, что вопрос француза был обращен лишь к Отлаку.
   - Домой, в Камелот, - ответил граф. - Все интересное  закончилось,  а
перед пиром во дворце надо отдохнуть.
   -  Но  ведь  сейчас  состоится  турнир   чародеев,   это,   наверное,
любопытно...
   - Меня уже не интересуют фокусы и чудеса, хотя я  отношусь  к  ним  с
уважением. Но я уже неоднократно видел состязания магов и ничего  нового
не жду. Но вы, барон, оставайтесь, вам принесут  обед  сюда.  Прекрасная
Аннаура составит вам компанию.
   - Конечно, - мило улыбнулась красавица. - Я обожаю турниры  чародеев.
Я вам все объясню!
   Барон вздохнул и улыбнулся ей в ответ:
   - Я благодарю вас за любезность.
   - Встретимся вечером во дворце, - сказал граф и вместе со всей  своей
свитой покинул трибуны.
   Барон остался в ложе, наедине с прекрасной дамой. Поединки для  него,
увы, не закончились, предстояло новое сражение, ему совсем не нужное. Но
и путей для достойного отступления не было.

15. КОСТЕР

   Стены из стали казалися слиты,
   Были решетками окна забиты,
   Ставни чугунные, каменный свод,
   Дверью железною запертый вход.
   Роберт Саути

   Сарлуза!
   Уррий сжал голову обоими руками, закрыл лицо дрожащими пальцами.
   Сегодня Сарлузу сожгут на костре. Первую женщину, которую он  познал.
Она колдунья - ворожила  на  фигурке,  изображающей  его,  Уррия,  чтобы
влюбить его в себя. Что ж, ей это удалось - грудь распирает,  словно  он
снова тонет, и на сердце давит огромная тяжесть. Он любит ее!  Любит.  И
она любит его - она и колдовала-то, чтобы добиться его любви, потому что
страстно любит.
   И вот сегодня она будет сожжена! Уррий  вздрогнул.  Страшная  смерть,
мучительная...
   Перед глазами встали безумствующие языки пламени, пожирающие  молодое
и такое отзывчивое к ласкам тело Сарлузы...
   Уррий встал, кулаки его сжимались.
   Он не может допустить этого! Он не  может  сидеть  здесь,  предаваясь
бесплодной скорби и копаясь в собственных чувствах - времени нет совсем,
надо действовать! Что-то предпринимать!
   Что?
   Уррий не знал.
   Эмрис и Ламорак помочь ему не могут, к сожалению, ничем.
   Пресловутая сила Алвисида, заложенная в нем, тоже сейчас бесполезна.
   Что ж, надо идти к отцу Сверу и попробовать  убедить  его,  уговорить
его, пригрозить ему...
   Приняв решение, Уррий почувствовал себя лучше. Он  привел  в  порядок
одежду, пригладил буйные волосы и пошел разыскивать священника.
   Он нашел отца Свера в маленькой церкви  замка.  Отец  Свер  стоял  на
коленях и молился. Уррию было неудобно прерывать его общение с Богом. Он
постоял пять минут тихо у двери,  десять...  Время  казни  приближалось,
больше ждать Уррий не мог. Он кашлянул. Священник не обратил на  это  ни
малейшего внимания.  Уррий  кашлянул  громче  -  священник  всецело  был
обращен к Богу.
   - Отец Свер! - окликнул его Уррий, потеряв всякое терпение.
   Священник заметил своего племянника и встал с колен.
   - Здравствуй, Уррий. Ты  что-то  хотел  спросить?  -  голос  его  был
предельно измученный, но священник постарался вложить  в  интонацию  как
можно больше  теплоты.  Он  любил  своего  племянника,  которого  обучал
истории и грамоте.
   - Святой отец, - Уррий решил прямо спросить интересующее его.  -  Мне
сказали, что сегодня состоится казнь...
   - Да. Мы сожжем колдунью, вступившую в богомерзкую сделку с Дьяволом,
- подтвердил отец Свер, сразу внутренне напрягшись.
   - Но... Разве без  согласия  моего  отца,  графа  Маридунского  можно
кого-либо казнить?
   - Преступление совершено против Господа нашего,  -  терпеливо  сказал
отец Свер. - А это дело церкви.
   Уррий  понял,  что  отец  Свер  прав,  с  этой  стороны  подступаться
бесполезно.
   - Я могу спросить, святой отец, кто оказался колдуном и что он сделал
против Бога?
   - Колдуньей, - поправил священник  намеренную  ошибку  Уррия.  -  Это
колдунья. Сарлуза,  служанка  из  замка.  Ты  ее  знаешь?  -  отец  Свер
пристально посмотрел на юношу.
   Уррий выдержал его взгляд.
   - Да, знаю, - сказал он. - Она убирала в наших  с  Эмрисом  комнатах.
Тем более я удивлен.
   - Уррий, - в голосе отца Свера послышалась нервозность, - я очень  не
хочу знать, где ты был сегодня утром. Не заставляй меня узнавать это.  А
то ведь на костер колдунья может взойти не одна. Общение  с  Дьяволом  -
равносильно   предательству   Господа   нашего,   и   церковь   подобное
преступление не прощает.
   Щеки Уррий залила пунцовая тяжесть. Не от страха, нет - от бессилия и
досады.
   - Решение о казни окончательное? - спросил он, едва  сдерживая  дрожь
гнева в голосе.
   - Да. Ее вина доказана.  Всем  окрестным  жителям  велено  явиться  в
замок. Как только они соберутся  -  приступим.  Его  Преосвященство  уже
здесь.
   Епископ  Гудр  в  замке!  Это  совсем  другое  дело!   С   ним   надо
разговаривать. Он мудр, он поймет Уррия! Он поможет ему!
   - Извините, святой отец, - сказал Уррий, стараясь не  выдать  голосом
вспыхнувшую надежду. - Я отвлек вас от разговора с  Богом.  Я,  пожалуй,
пойду...
   - Уррий, ты ничего не хочешь мне еще сказать?
   - Нет, святой отец.
   - Ты по-прежнему верен Богу?
   - Да. Вера моя  тверда  и  незыблема.  Это  же  я  сказал  Царю  Тьмы
Луциферу.
   - Я ничего не слышал!
   - Я никому не собираюсь хвастать, - сказал Уррий,  твердо  зная  свою
правоту. - Но и стесняться мне нечего - того, что Дьявол  искушал  меня.
Он искушает многих, искушал и Господа нашего Иисуса Христа, вы сами меня
учили, рассказывали как он удалился в пустыню иудейскую...
   - И ты ответил Дьяволу отказом? -  в  голосе  священника  послышалась
гордость за племянника.
   - Безоговорочным! - подтвердил Уррий.
   Отцу Сверу хотелось задать Уррию еще несколько вопросов, и -  главный
- по поводу Сарлузы. Но он сдержался. Решение принято  -  Сарлуза  будет
сожжена. Она уже, считай, мертва,  осталось  несколько  часов.  И  лучше
забыть о ней, и обо всем, что с нею связано.
   - Хорошо, Уррий, иди. Господь тебя защитит и сохранит.
   Его Преосвященство епископа  Гудра  Уррий  нашел  в  кабинете  графа.
Епископ задумчиво сидел перед зажженным камином  -  несмотря  на  летнее
время ему было холодно  -  и  задумчиво  смотрел  на  огонь.  Сморщенные
старческие руки рассеянно перебирали четки.
   - Я тебя ждал, Уррий, - сказал он, не отрывая  взгляда  от  маленьких
синих язычков пламени, пожирающих сухое сосновое полено.
   - Мне никто ничего не передавал, - удивился юноша.
   Епископ усмехнулся.
   - Никто ничего тебе и  не  должен  был  передавать,  -  сказал  он  и
повернулся к Уррию. - Я просто знал, что ты придешь поговорить. Садись.
   Уррий сел в кресло напротив епископа.
   - Ваше Преосвященство, вы все знаете? - нерешительно спросил он.
   - Конечно нет. Но то, что тебя  интересует  -  знаю.  Ты  так  громко
переживал, что я услышал тебя.
   - Я вас не понимаю, Ваше Преосвященство...
   Епископ вздохнул и устало откинулся на спинку кресла.
   - Мои дни сочтены, - сказал епископ. - Через три с  половиной  дня  я
умру...
   - Ваше Преосвященство!.. - Уррий вскочил с места, он хотел возразить,
он  не  представлял,  чтобы  человек  мог  так   спокойно   говорить   о
приближающейся смерти. Но властный жест епископа вогнал юношу обратно  в
кресло.
   - Сядь, Уррий. Слушай и не перебивай. Я,  как  и  ты,  обладаю  силой
Алвисида, и я могу чувствовать мысли людей. Не всех. Твои, например,  не
могу - ты наследник Алвисида, твои мыслим  недоступны  никому,  если  ты
будешь  контролировать  себя.  А  вот  ты  слышать  мысли  других  скоро
научишься. Особенно, если ты будешь собирать  тело  Алвисида.  Ты  тогда
сможешь стать бессмертным... Совершить большое, может быть даже великое,
дело. Но ты не знаешь - Добро или Зло  принесешь  в  мир,  совершив  это
дело. Да и кто может мне сказать что есть Добро, что Зло?!
   Епископ замолчал. Выстраданное за  десятилетия  мучительных  раздумий
выплеснулось, и он перевел дух.
   Уррий осмелился сказать:
   - Царь Зла Луцифер, искушая меня, тоже сказал, что Зло может  быть  и
Добром. И наоборот.
   Епископ кивнул:
   - Да, Уррий. Только ты сейчас этого не понимаешь. Ты  молод  -  перед
тобой целая  жизнь,  все  дороги,  все  пути  и  бесчисленное  множество
предстоящих ошибок, которые непременно нужно  совершить,  ибо  молодость
никогда не хочет слушать старость. И она,  конечно,  права,  Уррий...  Я
отдал жизнь Богу, Уррий. Я прожил хорошую жизнь, Уррий. Но ты, наследник
Алвисида, поступай так, как сочтешь нужным - вот единственный  мой  тебе
совет на всю жизнь.
   Он замолчал. Уррий тоже молчал.
   - Вон там, на столике у окна, - епископ  кивнул,  -  лежит  Священная
Книга алголиан - Директории. Она  твоя.  Вот,  возьми  ключ.  -  Епископ
протянул Уррию ключик на золотой цепочке. - Читай ее,  Уррий.  И  береги
ее, она мне очень дорого стоила. В ней ты найдешь ответ, как тебе  жить,
ведь жить ты будешь не по законам  Господа.  Ты  -  наследник  Алвисида.
Запомни это! - Епископ вздохнул. - Но ведь сейчас ты искал меня не  ради
этого...
   - Да, Ваше Преосвященство, - Уррий понял, что должен  быть  предельно
откровенен. - Я люблю женщину. - Он встал и подошел к отцу  Гудру.  -  И
она любит меня. Из-за того, что она колдовала на  фигурке,  изображающей
меня, ее сегодня сожгут на костре!  Я  не  могу  допустить  этого,  Ваше
Преосвященство! Если ее сожгут, я не смогу жить!
   - Сможешь. Кто такая Сарлуза для тебя? Мимолетное плотское увлечение,
которое ты принимаешь за страстную любовь! Пройдет от  силы  год,  и  ты
забудешь о ней, как  забыл  о  вскормившей  тебя  кормилице!  Нет  такой
женщины, которую бы помнил всегда!
   - Я не про это говорю, Ваше  Преосвященство.  Не  знаю,  вы  наверное
правы, и любую женщину можно забыть. Я не спорю -  просто  не  знаю.  Но
собственную подлость забыть невозможно, она будет  жечь  душу  до  самой
смерти. Я не хочу жить с такой тяжестью в груди!
   - И ты считаешь, что подлостью будет...
   - Мое бездействие, в то время, когда женщине,  любящей  меня,  грозит
смерть! - воскликнул Уррий порывисто.
   Епископ тяжело вздохнул.
   - Уррий, ты уверен, что она любит тебя?
   - Да. Я чувству...
   Епископ остановил его властным жестом руки и  сказал,  устало  закрыв
глаза:
   - Уррий, по приказу Белила, Князя Тьмы,  она  проверяла  всех  мужчин
рода Сидмортов на силу Алвисида. Силу мог обнаружить амулет,  данный  ей
Белиалом, и только в  момент,  когда  носитель  силы  обладал  женщиной.
Сарлуза спала и с твоим отцом, и с отцом Свером, и со всеми тремя твоими
братьями. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно - только сегодня.
   Уррий сел, вернее упал, в кресло. Слова отца Гудра сразили его. Он не
мог осознать этого.
   - Вы уверены, Ваше Преосвященство? - спросил он.
   - Абсолютно, - сухо сказал епископ. - Ты был последним, но  никак  не
поддавался на ее кокетство. Ей пришлось  очаровывать  тебя  колдовством.
Только  не  колдовством  она  добилась  тебя  -  трудно   воздействовать
колдовством на наследника Алвисида, не по плечу молодой колдунье...
   - Ваше Преосвященство, - Уррий овладел собой и встал. - Я хочу видеть
ее. Вы можете мне помочь?
   - Тебе это очень надо?
   - Да.
   - Хорошо, Уррий. Но казнь отменить  теперь  не  в  моих  силах,  увы.
Слишком поздно.
   - Я теперь не знаю, что и думать, - растерянно признался Уррий.  -  Я
должен поговорить с ней.
   - Каррин проведет тебя, Уррий.
   Он позвонил  колокольчиком,  вошел  Каррин  и  приблизился  к  своему
господину.  Тот  тихим  голосом  дал  ему  указания  -  слуге   пришлось
наклониться, чтобы лучше слышать. Каррин кивнул,  выслушав  до  конца  и
подошел к дверям. Уррий встал.
   - Спасибо за все, Ваше Преосвященство,  -  сказал  юноша.  -  Мы  еще
увидимся.
   - Вряд ли, - прошептал старый епископ, но Уррий его уже не слышал.

***

   Тяжелая дверь приоткрылась и юноша,  держа  в  руке  данный  Каррином
факел, вошел в темницу. Дверь захлопнулась за ним.
   Сарлуза лежала посреди мрачного каземата на каменном полу  в  тусклом
луче света, пробивавшегося из  маленького  окошка  под  самым  потолком.
Голова ее со спутанными волосами, которые так нравились Уррию, покоилась
на подложенной руке. Рубашка была разорвана, полностью обнажив спину,  и
в слабом освещении Уррий увидел, что ее великолепное белое тело  покрыто
грязью и кровоподтеками.
   - Вернулся, изверг, тебе показалось мало?  -  спросила  пленница,  не
поднимая головы.
   - Сарлуза, это я, - тихо сказал Уррий.
   - Уррий!
   Сколько, чувств, сколько радости прозвучало в этом слове! Вся злость,
клокочущая в молодом рыцаре бурлящим кипятком моментально превратилась в
пену и испарилась, не оставив на стенках его души ни малейшего осадка!
   Она вскочила на ноги, подбежала к нему и рухнула перед ним на колени.
Подняла на него  заплаканные  глаза,  хотела  что-то  сказать,  но  лишь
рыдания вырвались из ее груди. Она  обхватила  его  руками  за  спину  и
уткнулась лицом ему в низ живота.
   Уррий сглотнул набежавший ком, и непроизвольно  поднял  факел  высоко
над головой - чтобы случайно не опалить ей волосы.
   Он почувствовал, как плоть его набухает,  распирает  материю,  ощущая
рядом ее губы, чувствовал как дрожит все его тело, как стремится слиться
с ней. Да, он любит ее. Он вспомнил, как вчера, когда он пытался выгнать
ее, она кинулась целовать его плоть - разве бы сделала это  какая-нибудь
женщина, если бы не любила?!!
   Он хотел ее спросить, поговорить с ней, хотел узнать, что думает она.
Уже знакомая ему тупая боль налилась в затылке и он вдруг  прочувствовал
в голове ее страстные, сбивчивые мысли.
   Как многое она ему сказать хотела! О любви, внезапно  поглотившей  ее
целиком, о страхе смерти, обуявшем ее, и что  она  готова  умереть  ради
любви и с именем Уррия на устах, что она отреклась ради Уррия от Белиала
и волшебное колечко испарилось в дым, что она безумно  счастлива  видеть
его, что теперь она может и умереть, зная что он любит  ее,  что  ей  не
давала покоя тревожная мысль - все ли с ним в порядке, не  сделал  ли  с
ним что Белиал, жив ли Уррий.
   Она хотела сказать, но не могла -  она  лишь  прижималась  сильнее  к
Уррию, пропитав ткань его одежды  своими  слезами.  Уррий  тоже  молчал,
держа высоко в руке факел, а левой теребя ее густые  прекрасные  волосы,
проводя по нежной коже плотного плеча  и  теплой,  изумительно  приятной
шеи.
   Он не знал, сколько они простояли так,  прижимаясь  друг  к  другу  -
время перестало существовать. Они  словно  пытались  напиться  ощущением
друг друга - она, чтобы умереть, с этим ощущением в  сердце,  он,  чтобы
сохранить его на всю жизнь.
   Но скрипнула дверь и Каррин позвал Уррия.
   - Я спасу тебя, Сарлуза, - пообещал Уррий, сам  не  веря  в  то,  что
говорит. - Я люблю тебя, Сарлуза!
   Он ласково и осторожно освободился из ее объятий и шагнул к дверям.
   - Уррий! Я люблю тебя! - вскричала вслед  ему,  словно  очнувшись  от
чудного дурмана, Сарлуза. - Я никогда ни кого  не  любила,  кроме  тебя,
Уррий! Ты лучше всех - ты моя жизнь!
   Уррий знал, что она действительно до него никого не любила.
   Он решительно направился по коридору к выходу.  Епископ  сказал,  что
казнь отменить невозможно - поздно! Раз это сказал отец Гудр, значит, он
ничего не способен сделать. А если не способен он, то что может  сделать
Уррий?!
   Уррий вдруг впервые за весь день вспомнил о Лорелле. Что, если  бы  в
подземелье была сейчас она?  Он  бы  разнес  весь  замок,  чтобы  спасти
суженую, даже если бы на пути его встал родной отец с мечом в руке.  Да,
для Лореллы он бы сделал это, он любит ее.
   Значит, Сарлузу он не любит?
   В душе Уррия все клокотало, ему не хватало воздуха.
   Он любит Сарлузу! Так же как Лореллу - не меньше.  И  если  он  готов
сделать все возможное для Лореллы, то  он  должен  сделать  это  и  ради
Сарлузы!
   Но как ее спасти? Как?!!
   Он вернулся в свою комнату, в соседней весело разговаривали  Эмрис  и
Ламорак.
   Уррий нервно подошел  к  сундуку,  достал  ларец  из  желтого  камня,
раскрыл.
   - Вставай, - сказал он.
   Посланец Алвисида выпрыгнул из своего убежища и  расселся  в  воздухе
перед юношей.
   Уррий долго и задумчиво смотрел на него,  размышляя.  Наконец  он  не
выдержал, со всей силой в сердцах стукнул кулаком по каменной стене.
   - Ну что мне сделать, чтобы спасти  Сарлузу?  Что?  -  в  изнеможении
воскликнул он.
   -  Не  знаю  ответа,  -  равнодушно  откликнулся  бесплотный  двойник
Алвисида.

***

   Все было готово к казни. Крестьяне, слуги из замка и из  епископского
дворца, воины и  рыбаки  со  всех  четырех  озер,  рабочие  с  рудников,
расположенных чуть в  стороне  от  болот,  священники  и  даже  горожане
заполонили просторный внутренний двор замка, плотно стоя плечом к  плечу
и поднимаясь на  цыпочки,  чтобы  разглядеть  зловещий  белый  столб,  к
которому будет привязана злая колдунья, дотла спалившая Красную  часовню
и со