и от  Педивера,
и от Морианса - Сарлуза соблазняла всех мужчин рода  Сидмортов!  Было  в
этом что-то странное, страшное, необъяснимое, но что - отец Свер  понять
не мог.
   И как благодарность Божию воспринял поездку в столицу  саксов  Лондон
для встречи  с  тамошним  епископом  по  велению  папской  буллы  -  там
собирались представители всех  европейских  епархий,  а  старый  епископ
ехать не мог. На какое-то время отец Свер мог отвлечься от тяжких дум. В
жарких богословских спорах он забыл  о  своем  падении,  гневно  осуждая
других за малейшие отступления от церкви. Постепенно  он  стал  прежним,
уверенным в себе священником.
   Но когда Его Преосвященство  вчера  вызвал  его,  протянул  подметное
письмо,  подброшенное  к  воротам  епископской  резиденции   и   поручил
разобраться с этим делом, отец Свер,  прочитав  послание,  все  понял  -
Сарлуза пособница Дьявола! Дьявол хочет извести род Сидмортов! Но  видно
молитвами его, отца Свера, это пока не удалось. Медлить  было  нельзя  и
отец Свер с отрядом воинов тут же отправился на поиски Сарлузы.
   Действительность подтвердила все его  ожидания  и  страхи  -  Сарлузу
поймали в колдовской пещере, полной дьявольских причиндалов.  Какие  еще
требуются доказательства? Святой гнев отца Свера  требовал  немедленного
возмездия.
   Он спустился в подземелье графского замка и прошел мрачным коридором.
Идущий впереди с факелом слуга  открыл  тяжелую  дверь  в  камеру,  куда
затолкали Сарлузу. Отец Свер сделал  знак  сопровождающим  подождать  за
дверью, взял у слуги факел и,  перекрестившись,  держа  крест  в  правой
руке, вошел в камеру.
   Маленькое окошко в самом верху каземата не пропустило  бы  и  голубя.
Льющийся оттуда свет едва освещал мрачное помещение, стены которого были
предусмотрительно окроплены святой водой, чтобы Дьявол не смог  выкрасть
свою прислужницу.
   Сарлуза стояла спиной к двери, обратив взгляд  к  маленькому  окошку,
которое ограждало ее от небесного простора и жизни.  Она  понимала,  что
часы ее сочтены. Но она ни о чем не жалела, хотя безумно хотела жить.  И
не обернулась на скрип открывающейся двери -  наверняка  это  пришли  ее
палачи.
   Священник воткнул факел в  специальный  держатель  справа  от  двери.
Дверь захлопнулась за ним.
   Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно
белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с  ужасом  осознал,  что  готов
вновь  яростно  наброситься  на  нее,  хватать  пальцами   эту   упругую
дьявольски соблазнительную плоть,  кусать  зубами,  раздирая  в  клочья,
наслаждаясь ею, упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло  багряное
пятно.
   Он с трудом отвел  взгляд,  прошептав  одними  губами  слова  святого
Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
   - Ты можешь сказать  что-нибудь  в  свое  оправдание?  -  спросил  он
колдунью неровным голосом, он  чувствовал  как  в  холоде  каземата  пот
выступает у него на лбу.
   Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на  груди,
волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, - спутаны. Она
увидела священника, невесело усмехнулась и опустила  руки.  Глазам  отца
Свера открылась ее налитая  жизнью  грудь.  На  правой  груди  расплылся
огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
   И совершенно неожиданно святой гнев  испарился  в  священнике.  Порыв
чувств охватил его - нежности к  ней,  жалости  к  ней,  желания  ее,  и
оправдание этой невинной  заблудшей  овечки,  одурманенной  врагом  рода
человеческого. Он спасет ее! И от смерти и  от  власти  дьявольской!  Он
бросит все, он уедет с ней далеко отсюда, далеко от этой страны за моря,
он начнет новую жизнь с ней! С милой и  в  шалаше  рай,  а  эта  женщина
достойна самой великой любви!..
   Сарлуза провела соблазнительным розовым  язычком  по  губам,  подняла
рукой навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
   - Хочешь? - дерзко спросила она своего тюремщика.
   Эти слова в миг отрезвили  священника!  Не  жертва  она  дьявольского
дурмана - потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку  с  Дьяволом
корысти ради!
   - Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
   - Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья  и  резким,
но не очень ловким движением (ее, наверное, все-таки сильно побили, пока
доставили в тюрьму) подняла юбки.
   Вид срамного женского места привел священника в бешенство  -  Сарлуза
ожидала совсем другого, но видно  опять  ошиблась.  Ошибки  в  последнее
время обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
   Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же,  на
грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак,  который  ударил  в
эти наглые прекрасные соблазнительные губы.
   Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как  новый  удар
сразил ее. Ногой священник ударил в  обнаженную  грудь,  которая  отныне
будет  сниться  ему   каждую   ночь,   доводя   до   исступления   своей
недоступностью.
   Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву  один  за
другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить -
зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
   - Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой  род!..  -
диким голосом кричал отец Свер.
   Жестокое  избиение  прервал  звук  открывающейся  двери.  Отец   Свер
остановился,  непонимающим  взглядом  посмотрел  на   дверь   и   увидел
взволнованные лица сопровождающих.
   - Она - колдунья! - хрипло  произнес  отец  Свер.  -  Она  попыталась
околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите во дворе
разложить костер - сегодня же  вечером  святое  пламя  очистит  ее...  И
велите  послать  за  Его  Преосвященством...  И  пусть   все   обитатели
епископского  дворца  придут  читать  молитвы  за  ее  грешную   душу...
Оповестите всех жителей окрестных деревень и  Маридунума.  Пусть  придут
смотреть на казнь, дабы не возникло ни у кого больше  соблазна  идти  на
сделку с Дьяволом!
   Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в  углу
девушку.
   - Будь ты проклята! - сказал он и пошел прочь.
   Часы  Сарлузы  были  сочтены.   Сегодня   виновница   его   страшного
грехопадения,  и  его  второго  падения  (как  еще   можно   расценивать
недостойные священника чувства, нахлынувшие на него внезапно и не  иначе
как под действием ее колдовства?), сгорит в священном пламени и прах  ее
будет развеян.
   Губы святого отца Свера  шептали:  "О,  если  бы  Ты,  Боже,  поразил
нечестивого! Удалитесь  от  меня,  кровожадные!  Они  говорят  про  Тебя
нечестиво;  суетное  замышляют  враги  Твои.  Мне  ли  не  возненавидеть
ненавидящих тебя, Господи, и не гнушаться восстающими  на  Тебя?  Полною
ненавистью ненавижу их; враги они  мне.  Испытай  меня,  Боже,  и  узнай
сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не  на  опасном
ли я пути, и направь меня на путь вечный."

***

   Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна. Все
тело ломило от боли. Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат
и не понимающий куда занесла его судьба, сел на  кровоточащую  щеку.  Не
было сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы  залепили
глаза. Это конец - она отчетливо  слышала  последние  слова  фанатичного
священника,  некогда   совращенного   ею   по   приказу   Белиала.   Как
легкомысленно она отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и  так  легко
поддался...
   Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет  даже  знание
Формулы Абсолютного Совершенства...
   - Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
   Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только  что
и не избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
   Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
   - Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры,
где ничего не было.
   - Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
   - Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы.
- Стены не пропускают, они окроплены ненавистной нам силой.
   Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из  пламени  моментально
превратилась в едва тлеющий уголек.
   - Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я  не  хочу,
не хочу умирать!
   Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
   Наконец он сказал:
   - Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него  на
костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты  не
поддавайся. В этом  случае,  ты  будешь  после  смерти  жить  во  дворце
Белиала. Ведь об этом ты мечтала?
   - Я... я... - голос молодой колдуньи срывался, - и я  больше  никогда
не увижу Уррия?
   - Да.
   Это "да" прозвучала как приговор - окончательный и бесповоротный, как
последний камень в надгробии.
   - Белиал сам отрекся от меня! - вдруг истошно закричала Сарлуза. - Он
ушел с Уррием в свое зазеркалье, оставив меня на  растерзание  солдатам.
Ведь он наверняка знал! Он все всегда знает!
   - Ты переоцениваешь наши силы, - холодно  сказал  Гудсберри.  -  Даже
Князь Тьмы не всемогущ.
   - Он отрекся! Отрекся! Отрекся от меня! - рыдала Сарлуза.
   - Не правда. Ты еще убедишься в этом!
   - Уходи! - закричала Сарлуза. - Я! Я отрекаюсь  от  вас!  Сейчас!  Не
дожидаясь костра! Я умру с именем Уррия на устах. Любовь к нему  -  все,
что у меня осталось!
   - Ты заблуждаешься, - сказал  Гудсберри.  -  Ты  никого  не  способна
любить!
   Сарлуза  в  гневе  кинулась  на  центр   камеры,   откуда   доносился
ненавистный сейчас голос приспешника Белиала и стала топать ногами.
   - Уходи! Уходи! Уходи! Из за вас я гибну! Ты не желаешь спасти  меня!
Лишь издеваешься надо мной!  Я  ненавижу  тебя,  Гудсберри!  Я  ненавижу
твоего  повелителя  Белиала!  Чтоб  его  хваленый  дворец  на   Меркурии
рассыпался в мелкие камешки! Вы предали меня! Вы, вы отреклись от  меня!
И я проклинаю тебя, Гудсберри! Я проклинаю повелителя твоего -  Белиала!
Уходи, и пусть душа моя истерзается в ваших жутких котлах, мне  нет  сил
терпеть то, что происходит с душой сейчас!..
   Она в гневе сорвала с пальца кольцо, подаренное ей Белиалом и с силой
швырнула в стену. Кольцо звякнуло о камень, окропленный святой водой,  и
превратилось в струйку черного дыма.
   Лишь молчание был ей ответ. Гудсберри ушел.
   Сарлуза упала в отчаянии на  каменный  пол  каземата.  Все,  что  еще
осталось у нее - это любовь. Любовь страстная и сильная.  Всепобеждающая
любовь. "Если полюбишь кого-то не разумом, а сердцем - сгоришь дотла!" -
слова Белиала оказались пророческими. Может быть  он  действительно  все
знал заранее? Но она полюбила сердцем. И это у нее никто не отнимет - ее
любовь. К юноше. К молодому рыцарю по имени  Уррий.  И  из-за  него  она
сегодня взойдет на костер. И ради него взойдет на костер. И  умрет,  как
сказала Гудсберри, повторяя его имя.
   Чем Уррий сейчас занимается? Думает ли о ней, переживает ли за нее? И
жив ли он вообще?
   Она вдруг вскочила и взволнованно заходила  по  своей  клетке.  Зачем
Белиал затащил Уррия  в  волшебное  зеркало?  Вдруг  Уррий  не  вернулся
оттуда? И не вернется никогда? Вдруг его нет уже в живых? Ах, зачем  она
прогнала Гудсберри, надо было выяснить у него судьбу Уррия. Знать, что с
ним все в порядке - и умирать легче!

***

   Из пещеры Сарлузы друзья вышли по широкому  проходу,  который  раньше
преграждал камень. Он так и остался незакрытым - заклинание  знает  лишь
Сарлуза, чтобы вдвинуть его на место. Да еще Князь Тьмы и его подручный.
Но это их заботы - друзьям в проклятом подземелье не нужно было  ничего.
Даже таинственной волшебной короны, которую теперь  никто  не  охраняет.
Впрочем, никто же ведь не мешает вернуться за ней через несколько  дней.
А пока Эмрис и Ламорак без отвращении о подземелье и думать не могли.
   Лошади остались у оврага и пришлось  по  дикому  лесу  обходить  весь
Большой холм. В некоторых местах был настолько  непроходимый  кустарник,
что воинам сэра Бламура приходилось мечами прорубать дорогу.
   И в лесу, и когда сели на лошадей и  вывернули  на  тропу  ведущую  к
замку, Уррий, Эмрис и Ламорак держались вместе, чуть впереди отряда.  Им
было что рассказать друг другу.
   Уррий сперва не поверил рассказу  друзей  о  колдовстве  Сарлузы  над
фигуркой изображающей его, Уррия. Но зачем им врать?
   Да, это все меняет - значит то, что он любит Сарлузу (а  ведь  он  ее
действительно любит, черт возьми!) результат ее колдовства... Но  почему
тогда он понял, что любит лишь вчера - до этого он искренне считал,  что
у него лишь плотское влечение к смазливой служанке.  Неужели  колдовство
действует так медленно? Нет, он действительно набрался смелости овладеть
Сарлузой именно у Красной часовни - как раз когда по словам  друзей  она
колдовала. И добился вечером желаемого - это результат колдовства. А то,
что он полюбил ее, сам не понимая за что и почему... Уррий не знал,  что
и думать.
   После того, как друзья, перебивая и подправляя друг друга, рассказали
Уррию свою подземную эпопею  (впрочем,  больше  говорил  Ламорак,  Эмрис
поправлял его, а Ламорак поправлял Эмриса),  Уррий  рассказал  все,  что
случилось с ним за пять последних дней. Дней, вместивших событий больше,
чем вся его предыдущая жизнь.
   Он как раз успел закончить рассказ о своей странной  беседе  с  Царем
Тьмы, когда они подъехали к замку.
   Сэр Бан, остававшийся за старшего вместо сенешаля  (эх,  если  бы  не
рана сэр Бан сам бы  поехал  на  поиски  своих  учеников  и  любимцев!),
встречал их  у  подъемного  моста.  Воины  сэра  Бламура,  отправившиеся
сопровождать схваченную  на  месте  преступления  Сарлузу  в  замок  уже
рассказали всем о чудесном спасении Эмриса и Ламорака, происшедшем на их
глазах. Уррия, Эмриса и Ламорака встречали, как героев  -  казалось  вся
прислуга, все находившиеся в замке, вышли во двор, чтобы  встретить  их.
Сэр  Бан  по-отечески  обнял  пропавших  и  найденных  своих   учеников,
дружески, как равного, хлопнул Уррия по плечу. Приказал принести корыта,
горячую воду, эля и еды в комнату Уррия и Эмриса.
   Навстречу прибывшим выступил пожилой, если не сказать  очень  старый,
человек  в  богатых  рыцарских  одеждах,  в  ножнах  на  боку   покоился
замечательный булатный меч, у Уррия такой  же  лежал  в  сундуке.  Уррий
вгляделся - и узнал Верховного Координатора Фоора. Узнал с трудом  -  со
вчерашней встречи Координатор, казалось, постарел лет на сорок.
   - Знатный ирландский рыцарь  граф  Фоор  Дэбош  приехал  погостить  к
потомку  своего  старого  друга  сэра  Алана  Сидморта,  -  торжественно
представил сэр Бан гостя прибывшим Уррию, Эмрис, Ламораку и сенешалю.  -
Сэр Фоор и его оруженосец  почтительно  просят  разрешения  погостить  в
замке до прибытия графа Маридунского.
   - Конечно, - ответил Уррий, как сын хозяина. Кинул быстрый взгляд  на
сенешаля, тот кивнул утвердительно. - В Рэдвэлле всегда  рады  видеть  в
гостях благородных рыцарей.
   Верховный Координатор склонил голову в знак  благодарности.  Рядом  с
ним стоял оруженосец - Уррий вгляделся, но его лицо  не  показалось  ему
знакомым - может  тот  и  участвовал  в  схватке  с  варлаками  у  озера
Гуронгель, но юноша его совершенно не запомнил.  На  обоих  были  одежды
нисколько не напоминающие зеленую форму алголиан - обычные парадные (они
в замок прибыли несколько часов назад и успели переодеться из запыленных
дорожных одежд в нарядные) костюмы, чуть иначе сшиты, чем те, что  носят
в  замке,  но,  наверное,  такова  ирландская  мода.  На  гербе   графа,
красовавшемся на плече оруженосца были  три  золотых  яйца  на  бордовом
фоне, над ними покоилась серебряная змея, свернувшаяся в спираль.
   - Идите,  Уррий,  отдыхайте.  Приводите  себя  в  порядок,  -  сказал
подошедший сенешаль.
   Уррий, держа под мышками желтый длинный ящичек с  мечом  Алвисида,  в
сопровождении нашедшихся друзей пошел в свою комнату - им еще  о  многом
надо переговорить и они же еще не видели его трофеи!
   Фоор внимательным взглядом проводил Уррия, больше всего  его  занимал
предмет, под мышкой молодого рыцаря.  Сенешаль  вежливо  взял  под  руку
гостя и отвел в сторону, подальше от нескромных ушей досужих слуг.
   - Мы, кажется, виделись уже, - сказал сенешаль. - Не далее как вчера.
И выглядели вы совсем по-другому.
   - Вы - сэр Бламур, сенешаль замка?
   Тот утвердительно кивнул.
   -  Я  понимаю  ваши  вопросы  и  ваши  опасения,  -   сказал   старый
Координатор. - Но вам нечего беспокоится. Если бы  мы  замышляли  что-то
плохое против вас, мы бы уже  предприняли.  Но,  во-первых,  наши  планы
совсем другие, а во-вторых, наша религия запрещает воевать на территории
Британии.
   - А как же на озере?
   - Вам бы больше понравилось, если бы Уррий был убит!
   - Но ваши правила...
   - Нет правил, в которых не бывает исключений, -  усмехнулся  Фоор.  -
Вам достаточно моего рыцарского слова, что у нас нет плохих намерений ни
против кого из обитателей замка и окрестных  земель?  Что  все,  что  мы
предпримем, предпримем только с разрешения графа Маридунского?
   - Было бы достаточно, - сказал сэр Бламур, - если бы я не сомневался,
что вы рыцарь. Ведь  вы,  если  я  не  ошибаюсь,  Верховный  Координатор
алголиан?
   - Вы не ошибаетесь,  -  сухо  сказал  Фоор.  -  Но  и  рыцарство  мое
настоящее, разве можно обманывать в подобных вопросах? Меня посвятил сам
король Артур накануне битвы при Камлане, я был  оруженосцем  сэра  Алана
Сидморта и повсюду сопровождал его. О его героической гибели я и приехал
поведать его потомкам, я поклялся сэру Алану сделать это перед  смертью.
Я еще не собираюсь умирать, но больше у меня может и не появиться  такой
возможности...
   - Да, - сенешаль почтительно поклонился. - Я не  сомневаюсь  в  ваших
словах и вашем благородстве. Но вы поймите меня правильно, я отвечаю  за
безопасность замка, а ваш отряд...
   - Без моего приказа вы не увидите  ни  одного  человека,  как  бы  не
прочесывали леса, смею вас заверить.
   - Ну что ж, хорошо. Я рад от имени графа Маридунского  приветствовать
вас в его замке.
   - Благодарю вас. - Фоор повернулся и пошел в покои  Уррия  и  Эмриса.
Его крайне интересовало содержимое длинного, плоского ларца  из  желтого
камня, похожего на янтарь.
   Не без гордости разложил Уррий свои богатства на кровати перед своими
друзьями.  Было  чему  гордиться  -  каждый  меч  из  трех  стоил  целое
состояние. Глаза друзей сверкнули белой завистью - Ламорак так  гордился
новым, подаренным отцом перед отъездом, мечом. Но что он по сравнению  с
этими тремя - тяжелая, неудобная и ненадежная железка? Эмрис  и  Ламорак
по очереди брали в руки каждый меч, делали пробные выпады, взвешивали  в
руке, проверяли на глаз ровность клинка и  остроту  лезвия.  И  невольно
цокали языком от восхищения. Ламораку  больше  понравился  Неустрашимый,
Эмрису - Гурондоль. И Уррий согласился со своим сводным братом.
   Он открыл ларец  (хватило  же  терпения  не  торопиться  разглядывать
подарок - рыцарю требуется выдержка) и достал четвертый  свой  меч.  Да,
хорош... по всем статьям хорош. Но Гурондоль, пожалуй, лучше.
   - Меч моего предка - Алана Сидморта! - гордо сказал Уррий.
   - Меч Алвисида! - раздался голос от дверей комнаты.
   Все трое юношей обернулись. На пороге стоял Координатор Фоор и чертил
в воздухе священную спираль.
   - Я узнал бы этот меч из  тысячи  других!  -  добавил  алголианин.  -
Откуда он у тебя, сэр Уррий?
   Эмрис и Ламорак удивленно переводили  взгляд  с  Уррия  на  незваного
гостя.
   - Это предводитель алголиан, Верховный Координатор Фоор, - представил
Уррий, - я вам рассказывал. А это, - он повернулся к алголианину, -  мой
сводный  брат  Эмрис  и   мой   друг   Ламорак,   младший   сын   короля
Сегонтиумского.
   Юноши  вежливо  поклонились,  хотя  особых  симпатий