полета, но чтобы  и
взлететь он  мог  мгновенно.  Длинные  крылья  стрижа  -  достоинство  и
огромный недостаток одновременно!
   Наконец Иглангер выбрал место:  за  крепким  роговым  воротником,  на
выступающем бугре могучего хребта, покрытом крепкими чешуйками. Не самое
удобное место для взлета, но лучшего не было. Стриж с помощью  малейшего
магического усилия проколол чешуйки дракона и коготки углубились в плоть
гигантского зверя.
   Иглангер уверенно завладел сознанием  дико  орущего  от  предчувствия
свободы дракона и плотно прикрыл пасть, чтобы пламя  не  опаляло  землю.
Затем положил огромную морду  на  почерневший  песок  -  знак  солдатам,
боязливо стоявшим у стен, открывать ворота.
   Скорость  дракона  уступает  стремительности  стрижа,   но   Иглангер
испытывал чисто  физиологическое  наслаждение,  чувствуя  мощь  и  силу,
упругость мышц и послушность  крыльев.  Жалко  жертвовать  таким  дивом,
очень жалко, но герцогу нужна скорая  победа  -  любой  ценой.  Ему  нет
времени ждать пока Рэдвэлл сдастся от голода и истощения, на  это  могут
уйти месяцы...
   Неожиданно Иглангер подумал, что напрасно недавно рисковал братьями -
мог просто завладеть сознанием стеклянного  дракона  и  двинуть  его  на
стены замка, против самих же бриттов, растерзать их боевые порядки...
   Ну почему, почему здравые мысли приходят с опозданием?!
   Хотя нет, царь Тютин и Майдар не позволили бы этого. Майдар не  особо
сильный колдун, справиться с ним можно относительно  легко,  но  то  что
принадлежит ему - он не отдаст, здесь Иглангер был бы бессилен.  Озерный
дракон не подвластен даже обладателям высшего тайлора...

***

   Когда дракон приблизился к замку, утро уже полностью вступило в  свои
права.
   Герцог искренне надеялся, что защитники замка  долго  пировали  после
якобы одержанной победы и сейчас еще спят.
   Он убедил себя самого, что этот невесть откуда взявшийся  французский
чародей и координатор алголиан тоже крепко спят.
   Линксангер и Берангер не теряли время зря - штурмовые отряды варлаков
стояли у самого подножия замка, на  расстоянии  полета  стрелы,  готовые
ринутся в бой.
   Даже принц Вогон с оставшимися рыцарями  были  готовы  к  сражению  -
Линксангер по указу старшего брата, предупредил их о готовящемся штурме.
   Дракон на огромной скорости приближался к замку, оглашая  окрестности
ужасающим ревом. До поры до  времени  Иглангер  не  позволял  плененному
чудовищу извергать пламя - пригодится, пусть  лучше  сжигает  внутренние
постройки замка.
   Возбуждение  -  дикое,  странное,  лихорадочное  -  целиком  овладело
колдуном первого тайлора. Никто и  ничто  не  могло  бы  остановить  его
сейчас, остановить несущееся к цели чудовище.
   Герцог смутно догадывался, что такое его состояние не может кончиться
добром, что он слишком увлекся,  что  он  слишком  безумен  сейчас,  что
бешеный калейдоскоп событий  вырвал  его  из  привычной  колеи,  где  он
управлял последовательностью действий, что  все  это  может  привести  к
полному краху...
   Но он не мог остановить бешено колотящееся  сердце!  Тем  более,  что
сердце билось в груди не менее обезумевшего дракона.
   В замке тревожно-истерично проревели трубы.  Какая  там  должно  быть
сейчас суета и переполох - не ждали?! Сейчас мы вас!!!
   Широко расставив длинные  перепончатые  крылья,  огромный  чешуйчатый
дракон, плененный воинами короля Эдвина для потехи доблестных  бриттских
рыцарей, пикировал на последнюю их цитадель.
   По приказу  братьев-герцогов  с  боевыми  кличами  сорвались  с  мест
варлаки, жаждущие реванша, крови, добычи и бриттских женщин.
   Ну, Линксангер и Берангер, помогайте, не жалейте магии!
   Дракон на всей безумной скорости врезался в освященную и  взятую  под
охрану самим Христом каменную стену Рэдвэлла. Голова чудовища была низко
наклонена, но крепкие рога дракона хрустнули как лучины. Огромная  масса
тела, помноженная на бешеную скорость, пробила толстую стену.
   "Силы космические, лишь бы стриж уцелел!" - успел подумать Иглангер.
   Впрочем, до шатра, где под надежной охраной покоится его родное тело,
недалеко, доберется и так. А там - боевой конь уже готов и роет  копытом
землю в нетерпении.
   Стена, неприступная вековая стена, была пробита чудовищным  ударом  -
расплющенная морда дракона, волоча за собой каменные глыбы въехала прямо
в пустой пиршественный зал.
   Иглангер выпустил весь накопившийся внутренний огонь дракона в утробу
ненавистного замка и поспешил покинуть умерший мозг.
   Две человеческие фигуры вбежали в главный зал Рэдвэлла.
   "Да люди ли они?!" - подумал Иглангер, узнав  французского  барона  и
Фоора.
   Надо  было  срочно  возвращаться  в  родное  тело.  Стриж  уцелел   -
магический щит оберег его от рушившихся на спину дракона камней и щебня.
Мгновение - и герцог  овладел  сознанием  напуганной,  скованной  чарами
пичуги.
   Но коготки слишком глубоко вошли в шкуру мертвого, но еще бьющегося в
агонии, еще несущего разрушение, чудовища. Вспорхнуть и улететь сразу не
удалось.
   Проклятье!
   Заминка в долю секунды, но порой именно такие мгновения  решают  все.
Мгновения...
   Иглангер был зажат  двумя  значительно  превосходящими  его  по  силе
противниками на магическом уровне - тело стрижа перестало  существовать,
опало грязной сажей вниз.
   Герцог бы завизжал от неистового страха, но сейчас  у  него  не  было
рта. Реальный мир растворился для него, поглощенный бескрайней мерцающей
пустотой. Как тогда, во дворце Пендрагона.
   Но уже не невнятное серое нечто угрожало ему - а два зримых  гиганта,
мечущих энергетические искры.
   Магическую суть Иглангера скрутили, смяли, пропустили сквозь огромные
скрежещущие жернова, измололи и вновь скрутили, растянули  и  скатали  в
комок...
   Время превратилось для  герцога  в  бесконечную  напряженную  струну,
каждое колебание которой приносило нестерпимое страдание.
   И герцог Иглангер бежал - бросив все. Панический ужас охватил чародея
первого тайлора. Он оказался неспособным  так  часто  смотреть  в  глаза
смерти. Она была отвратительна и мерзка.
   Герцог отдал врагам все самое дорогое - свою магическую сущность.
   И едва не погиб, пока его сознание домчалось до тела  -  в  последнюю
минуту обезумевшему мечущемуся в пустоте духу Иглангера помогли  братья.
Это было все, что они смогли сделать.
   Герцог Иглангер потерял магическую силу. Он теперь не  сможет  зажечь
взглядом даже свечку.
   Иглангер встал с кресла, ноги его дрожали. Он бессильно упал  обратно
и расплакался.  Сильный,  мудрый,  могущественный  герцог  плакал  -  он
потерял цель жизни, свою главную опору. Жить больше нет смысла.

***

   А по телу мертвого дракона, как по мосту,  пробирались  внутрь  замка
варлаки, направляемые яростно орущим Берангером.
   Линксангер  стоял  рядом,  всю  энергию  сосредоточив  на  расширении
пролома.
   Специальные отряды варлаков уже  подтаскивали  к  пролому  деревянные
бревна для моста, ибо знали, что братья сейчас сожгут громоздкое  и  уже
ненужное тело мертвого чудовища холодным внутренним огнем.
   - Я управлюсь сам! - крикнул брату Берангер. - Мчись  к  шатру,  будь
рядом с Иглом!
   - Зачем?  -  Приходилось  надрывать  горло  -  из-за  шума  и  воплей
наступающих варлаков ничего не было слышно.
   - Как бы он не кончил себя! Потеряем брата - зачем тогда все?!
   Линксангер кивнул, последний раз ударил в края пролома и, увидев  что
несколько толстых сосновых бревен уже просунуто надо рвом, запалил  тушу
дракона - она сразу осела внутрь себя. Герцог пришпорил коня - быстрей к
шатру, к брату, которому плохо. Очень плохо.

***

   Варлаков встретили ворвавшиеся в пылающий драконьим огнем  зал  воины
сэра Бламура  во  главе  с  самим  сенешалем.  Спешно  надевали  доспехи
остальные рыцари.
   Эмрис рванулся было вперед с обнаженным Экскалибурном, но сэр  Гловер
мягко удержал его - пока солдаты сенешаля  справлялись,  и  уже  спешила
подмога.
   Эмрис тут же вспомнил,  что  он  -  верховный  король,  и  не  Эмрис,
мальчишка, приемный сын, а Этвард. Этвард Пендрагон! Обойдутся без  него
- нечего без надобности марать благородный клинок варлачьей кровью.
   Стоявший рядом Уррий смотрел куда-то не отрываясь.  Этвард  проследил
за взглядом друга.
   Сэр Ансеис и сэр Дэбош медленно, словно наощупь, двигались к  дальней
стене зала.
   Между ними висел небольшой  шар  -  будто  из  фиолетового  огня  или
жидкости, плещущейся в невидимом прозрачном шаре.
   - Что они делают? - не удержался от вопроса Этвард.
   - Не знаю, - ответил Уррий. - Должно быть, что-то важное и опасное.
   К чародеям  подбежал  запыхавшийся  алголианин,  в  руках  он  держал
обыкновенный глиняный сосуд с длинным узким горлом - из таких  разливают
вино во время обеда.
   Воин поставил бутыль на пол и под неотрывным взглядом магов  странный
фиолетовый шар медленно опустился и прошел в горлышко сосуда.
   Сэр Дэбош тут же встал на колени и принялся заделывать сосуд  воском,
который ему подал алголианин. Сэр Ансеис стоял рядом с закрытыми глазами
и что-то шептал.
   Хамрай знал, что герцог Иглангер поклялся убить наследника Алвисида -
за брата.
   Что ж, пусть попробует. Магическую сущность колдуна  первого  тайлора
нельзя уничтожить, даже отобрав у владельца. Но ее можно спрятать,  так,
что найти будет невозможно. Не на Земле, например.  И  Хамрай  уже  знал
куда спрятать страшный сосуд - в каменный куб, для надежности  скованный
крепкими чарами, а куб поставить в коридоре Алвисида. Туда  Иглангеру  и
его братьям не добраться. Даже если они будут знать, где спрятан куб.  А
потом, возможно, они с Фоором переправят куб вообще в неведомые дали...
   На смену погибшим варлакам по шатким бревнам бежали все новые и новые
бойцы.
   Однако и защитники замка оправились от неожиданности.
   Взгромоздившись на один из каменных обломков кладки сэр Таулас крушил
топором варлачьи черепа - нет лучшей потехи с похмелья!

Глава девятая
ПРОЩАНИЕ С ОТЦОМ

   "Как ручей, что сокрылся
   Между скал в летнем зное,
   Так и он распростился
   С милой чащей лесною.
   Если горным потокам
   Дождь несет обновленье, -
   В нашем горе глубоком
   Нам нет утешенья!"
   Вальтер Скотт

   Линксангер никогда прежде не повышал голоса на старшего брата. У него
даже мысли не возникало перечить ему.
   Но сейчас Линксангер держал герцога за грудки, за  бархатный  камзол,
приподняв над креслом, и что-то  гневно  орал,  пытаясь  докричаться  до
потерявшего интерес к жизни,  впавшего  в  прострацию  брата,  по  щекам
которого текли отвратительные, мерзкие слезы слабости.
   Эти слезы бесили Линксангера, выводили его из себя.
   Колдун второго тайлора скорее  почувствовал,  чем  увидел  с  помощью
магии, что к шатру кто-то подходит. Принц Вогон - понял Линксангер.
   Решение пришло сразу. Линксангер тут же усадил брата обратно в кресло
и с удивившей его самого легкостью испарил предательские слезы  на  лице
Иглангера. И пошел  дальше  -  сковал  брата  магией,  придав  его  лицу
отсутствующую недвижимость.
   Где-то  в  глубине  сознания  колдуна  второго  тайлора  заворошилась
нехорошая, скользкая мысль, которую невозможно  было  придавить:  теперь
он, Линксангер, может управлять ставшим  бессильным  братом.  Линксангер
попытался отогнать эти бредовые мысли прочь -  но  не  смог.  Не  кстати
припомнились все обиды: от детских до недавних. Но не  время,  не  время
сейчас предаваться злобным воспоминаниям.
   Линксангер направил на брата мощный ободряющий  магический  разряд  -
пусть приходит скорее в себя.
   "Если он потерял магию, то ум-то свой он, надеюсь, не утратил?!"
   В шатер властно вошел принц Вогон, за ним следовало несколько рыцарей
и телохранителей.
   -  Где  Иглангер?  -  нетерпеливо  спросил  принц.  Он  посмотрел  на
Линксангера. - Почему герцог не выходит? Ты  мне  сказал,  что  Иглангер
просил дожидаться его здесь, у шатра. Наши войска ворвались в замок,  он
скоро падет! А мы торчим  здесь,  как  последние  трусы!  Почему  герцог
сидит?! - последние слова принц почти прокричал.
   Линксангер понял, что Вогон считает взятие Рэдвэлла делом решенным  и
боится опять оказаться в  стороне.  Линксангеру  захотелось  врезать  по
принцу магическим зарядом, дабы утихомирить его пыл, но рядом  с  саксом
находился Астарот,  которого  Линксангер,  как  представителя  Луцифера,
побаивался.
   - Герцог сейчас внутри замка, в теле  одного  из  варлаков  бьется  с
французским  магом,  -  спокойно  солгал  Линксангер.   -   Я   мысленно
разговариваю с ним, он сейчас закончит и вернется  в  свое  тело.  Через
несколько минут он выйдет из шатра.
   Принц внимательно оглядел отсутствующе-расслабленное тело  Иглангера,
кулем распластавшееся в походном кресле.
   - Ладно, - наконец сказал  принц.  -  Я  жду  еще  немного.  А  потом
отправлюсь без него. Я  не  могу  стоять  в  стороне,  когда  мои  воины
сражаются!
   "Когда твои воины побеждают, " - мысленно поправил его Линксангер, но
вслух этого не сказал.
   Принц резко развернулся и вместе со свитой покинул шатер.
   Астарот остался. Он хозяйски осмотрел внутренности  шатра,  выискивая
куда сесть, ничего не нашел, щелкнул пальцами и  кресло  невесть  откуда
появилось позади него.
   Он сел.
   "Детские штучки, - подумал Линксангер. - Чего он хочет?"
   - Иглангер  лишился  своей  силы,  -  произнес  Маркиз  Тьмы.  -  Что
произошло?
   - Зачем спрашиваете? - огрызнулся Линксангер. - Раз и так все знаете!
   - Нет. Мы не можем видеть, что происходит за стенами  замка,  Христос
освятил их.
   Но я знаю, что именно сейчас бритты вышли к обрыву и скидывают в  ров
ваши бревна, несмотря  на  отчаянные  усилия  герцога  Берангера.  Штурм
провалился.
   - Скажите об этом принцу.
   - Он не знает кто я. Да и ни к чему посвящать его во все. К тому же я
уполномочен вести дела только с  герцогом  Иглангером.  Мы  в  состоянии
уничтожить всех защитников замка...  -  Астарот  выдержал  паузу,  -  но
Иглангер не может сейчас разумно мыслить...
   - Что ты предлагаешь? - открыл глаза герцог.
   Линксангер непроизвольно порадовался, что старший брат пришел наконец
в себя, голос его по прежнему тверд, и взгляд осмысленнен  -  магический
заряд сработал!

***

   Войска варлаков отступили от стен замка, повинуясь приказу Берангера.
   - Победа! - крикнул Ламорак.
   - Которая ничего не решает, - тихо добавил Уррий.
   - Да, - согласился Этвард, - сколько еще  раз  придется  побеждать...
Десятки  побед  может  стереть  из  памяти  людской  одно   единственное
поражение.
   Молодой король думал о чем-то своем.
   Едва ощутимое  волнение  земли  где-то  глубоко  внизу  заставило  их
вздрогнуть.
   - Вы почувствовали? - тревожно спросил Ламорак друзей. - Что это?
   Уррий и Этвард вопросительно посмотрели на подошедших магов.
   - Не знаю пока, - пожал плечами барон Ансеис. - Но, похоже, это  силы
Луцифера. Пойдемте на стену - возможен новый штурм.
   - Но ведь вы говорили, что теперь силы Зла не могут войти в замок.
   - Это так. Но и нет ограничения,  которое  нельзя  как-то  обойти,  -
вздохнул Хамрай, почему-то подумав,  что  ограничение  Алвисида,  он  не
может обойти уже полторы сотни лет.
   Когда король поднялся на стену замка, по  ту  сторону  рва  клубилась
черная непроницаемая дымовая завеса. Порыв  ветра  донес  отвратительный
запах тухлых куриных яиц. Этвард поморщился.
   Сэр Дэбош и сэр Ансеис подошли к самому краю, облокотились о поребрик
и внимательными взглядами уставились в непонятную  стену.  Все  молчали,
терпеливо ожидая пояснений - что за новую каверзу придумали принц  Вогон
и герцог Иглангер?

***

   Из черной стены дыма появлялись воины Тьмы  -  сонмы  бесов,  чертей,
инкубов, суккубов, гномов, орков, водяных... Все подчиненные Царства Зла
и союзников Луцифера по очереди появлялись у замка Рэдвэлл.
   Каждый нес на  себе  огромный  валун,  укладывал  его  в  вырастающую
зловещую стену и исчезал обратно в те бездны, откуда вынырнул.
   Ни один бог, ни один демон, ни  один  колдун  не  может  одновременно
влиять больше чем на  судьбу  десяти  людей  -  таково  ограничение  сил
космических. Но каждый из подданных Луцифера клал лишь камушек (размером
с упитанного борова) в общую стену.
   Купол смерти вырастал над Рэдвэллом.
   Снизу все щели уже были замурованы - ни глоток воздуха,  ни  капелька
влаги ни пробьется сквозь невидимую преграду.
   Бароны и Графы Тьмы витали  над  вырастающей  стеной  поливая  ее  из
бездонных  ведер  густой  липкой  жидкостью,  мгновенно   отвердевающей,
сковывающей камни, не пропускающей воздуха.
   Наконец, последний камень был вложен  бесенком  в  вершину  купола  -
Князьям  Тьмы  даже  не  пришлось  отрываться  от  своих  дел,   хватило
работников без них.
   - Все! - потер ладони Астарот, когда дым развеялся и вместо замка они
видели лишь огромную искусственную гору. - По всем подсчетам  защитникам
Рэдвэлла осталось не более полутора десятков дней. Без  всяких  жертв  с
вашей стороны.
   - Ты уверен? - мрачно спросил Иглангер.
   - Да. В крайнем случае, они продержатся тридцать дней, если они сразу
зарежут скот и крестьян. Там собралось слишком много людей. Но не  более
тридцати дней.
   - А мы сами сможем потом пройти в замок?
   - Я почему сказал  не  более  тридцати  дней  -  больше  и  купол  не
выдержит, камни просто исчезнут.  Испарятся  на  тридцатые  сутки  после
возведения.
   - Но ты уверен, что никого из защитников замка в живых не останется?
   - Уверен. Лишь хладные задохнувшиеся трупы.
   - А Фоор и французский маг, они как?
   - А что они? - пожал плечами Астарот.  -  Даже  самым  могущественным
магам тоже дышать надо. Считай, что их больше нет. Забудь о них.
   - Почему ты не сказал мне вчера, что вы можете такое?!
   Злость Иглангера на собственную безрассудность вдруг  направилась  на
Астарота.
   - А разве вчера, после битвы, ты захотел  разговаривать  со  мной?  -
мстительно улыбнулся Маркиз Тьмы.
   Иглангер отвернулся.
   - Тридцать дней. - пробормотал он в никуда. - Тридцать дней...
   Жизнь продолжается, силы космические! Жизнь  продолжается.  Пусть  он
пройдет весь путь сызнова, пусть - он получит новую  силу,  он  добьется
вновь того, что потерял. У него хватит  мужества  повторить  все  снова.
Хватит. И сил ему добавит любовь! Так даже  лучше  -  принцесса  Рогнеда
полюбит его без всякой магии, его самого!
   К тому же, оставалась надежда, что Иглангер  вернет  свою  магическую
сущность, войдя в Рэдвэлл.
   Тридцать дней, тридцать дней...
   Капля, по сравнению с пройденным путем,  и  одновременно  -  огромный
срок.
   Невыносимо огромный, когда ждешь...

***

   Толстые свечи высотой каждая  по  два  ярда,  поставленные  по  углам
последнего ложа графа Маридунского, сгорели уже почти до половины.
   Уррий и Этвард смотрели на обмякшее тело мужественного бойца.  Сердца
юношей переполняли горечь и обида, слова не шли из горла - какие к черту
слова у мертвого тела того, кто был царем и  богом,  примером  рыцаря  и
образцом для подражания!
   Лицо графа отекло, появился  тяжелый  неприятный  второй  подбородок,
щеки покрылись синевой щетины, которой смерть  оказалась  не  преградой.
Лицо сэра Отлака в свете свечей приобрело  фантастический  зелено-желтый
цвет и казалось чужим, другим, не таким.
   Тело графа было накрыто парадным голубым плащом с серебряным  вепрем,
складки плаща ниспадали до самого пола и плотная ткань словно придавила,
расплющила мощное тело прославленного воина. Золотые  монеты  на  глазах
придавали лицу выражение странное, жуткое и какое-то беспомощное.
   Уррию захотелось снять эти  монеты,  чтобы  еще  раз  -  последний  -
посмотреть в глубокие серые глаза. Но он сдержал странный порыв.
   Наконец Уррий вышел из скорбного оцепенения, подошел к  телу  отца  -
звуки шагов по каменным плитам гулко отдавались в пустой часовне  замка.
Он поставил у ног ус