рил ли твой амулет, не выяснила ли она...
   Белиал пренебрежительным жестом заставил его замолчать.
   - Это уже не  важно,  -  сказал  он  и  Сарлуза  поняла,  что  что-то
произошло. - Ты свободен, Гудсберри.
   Тот с готовностью направился к зеркалу.
   - Хотя, постой, - остановил его властный голос господина. - Разве  ты
уже инкуб, чтобы добиваться женщины?
   Гудсберри сразу стал на фут меньше ростом. Он хотел что-то сказать  в
свое оправдание, но Князь Тьмы вновь оборвал его:
   - Ладно, потом. -  Видя,  что  Гудсберри  порывается  все  же  что-то
сказать, произнес, не повышая голоса:
   - Прочь.
   Гудсберри съежился, превратился в черного  облезлого  ворона,  сплошь
увешанного золотом с неизменными шестерками и, тяжело взмахнув крыльями,
впорхнул в зеркало.
   Белиал щелкнул пальцами.  Из  пустоты  возникли  два  удобных  резных
кресла. Он сел и изящным движением расправил складки плаща.  Под  плащом
Белиала действительно висел меч, который Князь Тьмы  поправил  небрежным
движением и указал рукой на второе кресло Сарлузе.
   - Прошу, - вежливо сказал он. - Тебя не очень утомляет мой подручный?
Может, его заменить?
   - Нет, что  вы,  -  кокетливо  ответила  обольстительница.  -  Только
скажите, чтобы не приставал ко мне.
   - Как твои дела, детка? - перешел на более фамильярный тон  Белиал  и
Сарлуза поняла, что если господин чем-то и недоволен, то  уж  во  всяком
случае не ею.
   - Все хорошо, со всем справляюсь...
   - Со всем? - Белиал приподнял бровь - точь-в-точь, как  незадолго  до
этого Гудсберри.
   - Да,  со  всем,  -  Сарлуза  гордо  выпрямила  спину  и  еще  больше
распахнула плащ, словно ей  жарко,  а  на  самом  деле,  чтобы  показать
Белиалу красоту своей  груди.  -  Мне  было  поручено  выяснить  кто  из
Сидмортов обладает некой силой, о которой он и сам не знает.  Распознать
ее может лишь ваш амулет и то только когда этот носитель  силы  обладает
женщиной. Мне пришлось пожертвовать своей девичьей честью ради...
   - Без преувеличений, пожалуйста, - попросил Белиал.
   Сарлуза не смутилась и продолжала отчет:
   - Соблазнить сэра Отлака оказалось  нетрудно.  Но  я  по  неопытности
несколько переборщила с колдовством и мне до сих пор приходится  терпеть
его  грубые  притязания,  отказать  которым  невозможно  -  иначе   граф
вышвырнет меня из замка. Все тело синяками покрыл, зверь проклятый, хоть
и старый, - вырвалось у нее  из  глубины  души,  что  Белиал  отметил  и
запомнил.
   Сарлуза продолжала:
   - Очень просто, как ни странно, оказалось соблазнить  младшего  брата
сэра Отлака, аббата Свера. Не менее просто я переспала и со вторым сыном
графа отцом Флоридасом, хотя он уже посвящен в  сан.  Гудсберри  сказал,
что дядю Отлака, святого отца Гудра, лучше не трогать - он слишком  стар
и слишком умен. С Мориансом и Педивером тоже  было  просто,  я  даже  не
прибегала к магии, так справилась. Но все надо  было  делать  осторожно,
чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений -  на  это  потребовалось
время. Сегодня утром я чуть не соблазнила  Уррия,  он  оказался  крепким
орешком. Но я только что воспользовалась самым сильным  средством,  воля
его должна быть сломлена - он будет моим сегодня вечером...  А  потом  я
собиралась с Эмрисом...
   - Это уже не требуется, - мягко сказал Князь Тьмы и протянул руку.  -
Дай амулет, тебе он больше не нужен. Уррий проявил свою силу.  -  Увидев
удивленный взгляд, Белиал пояснил:
   - У Красной Часовни.  Там  алголиане  собрались  на  служение  своего
праздника, Дня Одухотворения. Раз в шестнадцать лет у них здесь  большой
съезд у их основной реликвии, которую они  не  могут  забрать  отсюда  и
запрет Алвисида заставляет алголиан прятаться на  британских  землях.  К
сожалению, мы не можем вмешаться и, вполне может  случиться,  что  Уррий
сегодня погибнет. Будет искренне жаль. Но если он правильно распорядится
силой, то тогда уж тебе придется постараться. Все умение и  знание,  все
свои чары, женские, магические - все, употреби на  то,  чтобы  завладеть
его сердцем. Его волю ты подчинить себе полностью все равно не  сможешь,
но отчасти - попробуй. Если ты все выполнишь на  славу,  то  всего  лишь
через пару десятков лет войдешь в наш круг...
   Сердце  Сарлузы  бешено   заколотилось,   но   лицо   выражало   лишь
почтительное внимание.
   - ...и не на последних ролях. Так что, детка, все зависит от тебя.
   - А что это все-таки за сила? - не удержалась Сарлуза.
   - Все что тебе нужно знать, ты узнаешь, -  холодно  сказал  Белиал  и
встал, показывая, что разговор окончен.
   Сарлуза тоже поспешно встала, кресла тут же растворились  в  воздухе.
Как бы случайно кушак на плаще девушки развязался, полы плаща разошлись,
открывая пронзительным глазам Князя Тьмы соблазнительное тело.
   Он взглядом знатока окинул открывшиеся ему прелести и  едва  заметная
улыбка тронула его тонкие губы.
   Эмрис внимательно впитывал в себя каждое слово  странного  разговора,
всматривался в лицо Сарлузы, пытаясь уловить малейшие оттенки ее чувств.
От волнения он закусил нижнюю губу, непокорная челка упала на лоб, но он
не находил сил смахнуть ее, пальцы судорожно сжимали рукоять меча. И  не
появление дьявола столь поразило его, а его речи. Уррий... Сила... Эмрис
поверил в предположение Ламорака, о своем королевском происхождении. Как
заманчиво верить - он, незнамо чей сын, приемыш благородного  и  доброго
сердцем  сэра  Отлака,  с  незавидной  судьбой  и  наследник  Верховного
Короля... И вдруг обретенный островок надежды  уплывал  у  него  из  под
ног... Сила у Уррия... Но не все  ясно.  Причем  тогда  сэр  Отлак,  его
старшие сыновья и брат, причем... И тут Эмриса как молния прошибла - как
бы там ни было, они ясно услышали  -  Уррию  в  Красной  Часовне  грозит
смертельная  опасность.  Он  может  погибнуть.  Не  время  рассуждать  о
таинственной силе, когда друг в опасности и  ему  требуется  помощь.  Не
дожидаясь окончания разговора, Эмрис отпрянул от щели. Ламорак  и  Триан
поняли его порывистое движение. "Скорее отсюда, - прошептал Эмрис,  -  к
Красной Часовне!" Глаза его стали как у одержимого, одна  мысль  владела
им -  брат  в  беде,  он  может  погибнуть!  Погибнуть!!!  Этого  нельзя
допустить, и если они не успеют, он никогда не простит себе.  Бегом  они
помчались  по  мрачному  лабиринту,  даже  не  вспомнив  о  чудовище   в
бриллиантовой пещере. Пусть десяток таких чудовищ встанут сейчас на пути
- их это не страшило.
   Белиал оторвался от  созерцания  прелестей  Сарлузы  и  повернулся  к
волшебному зеркалу. Вдруг озабоченное выражение вновь появилось  на  его
ухоженном лице и он, уже входя в зеркало, замер, словно прислушиваясь  к
чему-то. Забавное это было зрелище - нога до колена  в  строгой  чистоте
зеркала и неестественно напряженная поза Князя Тьмы. Но  Сарлузе  сейчас
почему-то стало страшно. Так страшно, как ей не было никогда в жизни.
   - Ты уверена, что за нами никто не наблюдал? - строго спросил Белиал.
   - Никто, - растерялась Сарлуза. - Весь холм  заговорен  и  недоступен
для любого колдовства, для какой-бы то ни было силы...
   - Знаю, - сказал Белиал. - Я имею в виду людей.
   - Никто не мог пробраться в пещеру. - Она взмахнула  рукой.  -  Здесь
никого нет!
   Не  меняя  своей  неудобной  позы,  Белиал  словно   ушел   в   себя,
прислушиваясь к тому, что уловить мог только он один.  Из  черной  шапки
уложенных волос вынырнули два тонких рога, с них сорвались зеленые  едва
заметные искры.
   - Холм-то оказывается, не простой... - неожиданно  сказал  Белиал  не
прекращая вслушиваться.  -  Просчитались  мы...  Он,  оказывается,  весь
изъеден подземными лабиринтами... Ого... даже  такое  сокровище...  Надо
заняться... потом... Так... вот оно что...
   Он выдернул ногу из зеркала и  положил  обе  руки  на  рукоять  меча,
усыпанную драгоценными  камнями.  Сарлуза  не  видела  клинка,  но  была
уверена, что любой, самый знатный в мире рыцарь отдаст за этот клинок не
только свою душу, но и души всех своих родных.
   Белиал  стоял,  закрыв  глаза  и  Сарлуза  не  смела   нарушить   его
сосредоточенное состояние, даже дыхание затаила, но не могла утихомирить
стремительно бьющегося в груди сердца.
   Наконец Князь Тьмы открыл глаза и посмотрел на Сарлузу.
   - Наш разговор случайно  подслушали  Эмрис  и  Ламорак,  младший  сын
короля Сегонтиумского. Они знают теперь многое - имей это в виду и  будь
осторожна.
   - Эмрис! Если сила, как оказалось, не у него, и он много знает, так я
нашлю на него и его приятеля порчу и дело с концом!  Они  умрут  быстро.
Или лучше, натрави на них отряд рыцарей или разбойников, чтоб погибли  в
бою, как жаждут!
   - Нет! - твердо сказал Князь Тьмы. - Эмрис должен жить, это  в  наших
интересах.
   - Почему? - удивилась Сарлуза, но наткнувшись на взгляд  Белиал  чуть
не подавилась своим вопросом и склонилась в покорном поклоне:
   - Как прикажете, господин.
   - Можешь  использовать  колдовство,  -  медленно,  словно  раздумывая
вслух, произнес Белиал, - но чтобы оба были живы и  в  здравом  уме!  Я,
возможно,  сам  предприму  сейчас  что-либо.  Будь   осторожна,   детка,
дьявольски осторожна, - сказал он и эти  слова  прозвучали  для  молодой
честолюбивой ведьмы весьма многозначительно. - Будь очень осторожна,  но
и решительна, тогда ты добьешься многого. Я верю в тебя, Сарлуза.  -  Он
первый раз за все знакомство назвал ее по имени и она усмотрела  в  этом
добрый признак.
   Князь Тьмы  подумал  немного,  словно  решая  некую  проблему,  затем
протянул к  ней  раскрытую  ладонь.  В  ней  лежало  изящное  колечко  -
простенькое и неприметное на  вид.  Но  с  внутренней  стороны  обычного
железного кольца был вделан фиолетовый магический кристалл, такой же как
на перстне самого Белиала, только во много раз меньше, совсем крошечный.
   - Держи, это поможет тебе,  -  сказал  он  и  величественно  вошел  в
зеркало.
   Он не объяснил предназначение кольца. Она знала. Как знала и что этот
подарок для нее значит. Теперь между нею и Белиалом осталась всего  одна
ступень. И ступень эта - четырнадцатилетний мальчишка,  страстно  сейчас
желающий ее и которому угрожает смертельная опасность.
   Сарлуза вновь сняла золотую крышку  магического  котла.  Если  нельзя
вмешаться, то хотя бы надо знать, что происходит...

4. ДЕНЬ ОДУХОТВОРЕНИЯ

   Блеснула зарница мгновенным виденьем,
   Но цепь островов озарилась кругом.
   Разрушен лишь город землетрясеньем,
   Но дальние страны наполнил смятеньем
   В глубинах промчавшийся гром.
   Перси Биши Шелли

   Меч для  серьезного  боя  был  явно  маловат.  Выкованный  год  назад
специально для Уррия, он был не более чем игрушкой. Опасной  игрушкой  в
умелых руках, но - игрушкой. Против  опытных  бойцов  или  лесных  чудищ
лучше иметь надежный двуручный меч, каким их с  Эмрисом  учил  фехтовать
старый  сэр  Бан.   Неизвестно   что   ждет   его   в   часовне,   может
тяжеловооруженные рыцари в доспехах. Уррий, не  умедляя  быстрых  шагов,
еще раз взглянул на свое оружие. Что ж, лучше сломанный меч,  чем  голые
руки - любит повторять сэр Бан.
   Словно в ответ на опасения Уррия на верху насыпи,  ведущей  к  дверям
часовни, показались два закованных в железо рыцаря с обнаженными  мечами
и опущенными забралами на шлемах. Да каких огромных рыцаря!  Уррий  едва
достал бы любому из них до груди, а на рост юноша не жаловался. Оба были
в черных латах, но перья плюмажа у одного из них были белые, у второго -
кроваво-красные. Никаких значков на их черных плащах, по  которым  можно
было бы судить о принадлежности рыцарей, Уррий не увидел.  Щитов  у  них
тоже не было. Да и зачем им щиты против железки Уррия?!
   Страха юноша не ощущал, сердце билось быстро и гулко в груди, но  это
и естественно перед боем.  Первым  боем.  Спасаться  бегством  Уррий  не
собирался, ему и  мысли  такой  в  голову  не  пришло.  Рыцари  медленно
приближались. Уррий вспомнил наставления сэра Бана и решил, что краснеть
лучшему бойцу Британии за своего ученика не придется.
   Перед ним два закованных в броню с тяжелыми смертоносными мечами? Что
ж, на его  стороне  неоценимое  преимущество  -  быстрота,  молодость  и
легкость.
   Рыцари неотвратимо  приближались  к  нему  -  молча,  без  угрожающих
выкриков, без проклятий и боевых  кличей.  Их  движение  завораживало  и
наводило ужас. Чтобы стряхнуть недостойный рыцаря страх Уррий  схватился
обеими руками за рукоять своего меча и бросился по направлению к врагам.
   Оба противника тут же занесли мечи  над  головами,  чтобы  первым  же
могучим ударом разрубить дерзкого мальчишку пополам. Уррий  ждал  этого.
Когда он подбежал к рыцарям, стараясь держаться ближе левого, тот  нанес
сокрушительный удар. Уррий ловко увернулся и, забежав  к  нему  с  тыла,
рубанул что есть силы туда, где шлем крепится к панцирю.
   Удар получился на славу, мастеру Бану было  за  что  гордиться  своим
подопечным. Крепление шлема черного рыцаря не выдержало и шлем  сорвался
с плеч.
   От неожиданности Уррий опустил меч и отступил на шаг вверх по склону.
Внутри доспехи грозного воина оказались пусты! В них не  было  человека!
Пустой шлем, кувыркаясь, катился по утоптанному песку вниз, ломая  белые
перья плюмажа.
   И  лишь  в  последний  момент  Уррий  заметил,  что   второй   рыцарь
развернулся и наотмашь ударил. Уррий успел лишь отскочить.  Тяжелый  меч
рассек воздух и скользнул по груди юноши,  прорезав  куртку  из  оленьей
кожи и задев тело. Острая боль обожгла Уррия, он  мгновенно  взбежал  на
несколько шагов еще вверх по насыпи и левой рукой ощупал  рану.  Обильно
выступила кровь, но он понял, что  это  всего  лишь  царапина  -  ничего
страшного. Но - боевое крещение, эх, видел бы его сейчас Эмрис!
   Оба рыцаря  развернулись,  выставив  вперед  длинные,  сверкающие  на
солнце мечи. Безголовый рыцарь наводил своим  совершенно  нелепым  видом
панический страх. Уррий поднялся еще на несколько шагов.
   Вдруг он прямо-таки почувствовал, что наверху, за его спиной,  кто-то
есть.  Он  развернулся  корпусом,  чтобы  встать  левым  боком  к   двум
медлительным живым доспехам и  одновременно  увидеть  дверь  часовни.  У
порога стоял молодой  бронзовокожий  мускулистый  мужчина  с  обнаженным
торсом, в просторных синих штанах, босиком, на  боках  болтались  легкие
ножны, покрытые замысловатым рисунком из мелких блестящих  бусинок.  Все
тело его было разрисовано желтой  и  синей  краской.  Черные,  блестящие
волосы были зачесаны  назад  и,  перехваченные  блестящим  металлическим
кольцом на затылке, чем-то смазанные, прямым  копьем  торчали  вверх.  В
руках незнакомец держал по клинку странной изогнутой формы, таких  Уррий
никогда не видел. Воин посмотрел на Уррия и расхохотался.
   Уррий, оказавшийся зажатым меж двух противников, подумал, что  любому
храброму рыцарю сейчас было бы  не  зазорно  временно  ретироваться.  Он
посмотрел  через  плечо.  Крутой   неровный   склон,   заросший   буйным
кустарником  и   соснами   выглядел   малопригодным   для   отступления.
Полуобнаженный красавец показался Уррию более уязвимым.
   Контрлбрик Парсондха из Каталога Маджибаха, что в государстве  гуптов
у города Паталипутра, впервые в жизни присутствовал  у  плоти  Алгола  в
день Одухотворения. "Часть малая" уже начала оживать и  отстоятель  Зуур
под пение торжественных файлов медленно восходил в парадном  одеянии  по
спиральной лестнице из золоченых прутьев.  Отстоятелю  оставалось  всего
несколько, уже небольших, витков  лестницы  до  священного  шара,  когда
дебаггер Спинон услышал какой-то шум снаружи и кивнул Парсондхе  (именно
ему, что Парсондха счел высокой честью!). Парсондха  стоя  среди  других
шестнадцати  контрлбриков  у  стены  часовни,  сверху   наблюдающих   за
торжественной церемонией и ко всему  готовых.  Отстоятель  говорил,  что
часовня расположена совершенно в глухом месте  и  опасаться  нечего,  но
даже в неприступном  Каталоге  на  церемонии  Дня  Одухотворения  всегда
стояли в почетном карауле вооруженные контрлбрики.
   Парсондха как лучший выпускник Маджибского монастыря  сразу  попал  в
личные телохранители дебаггера Спинона. Он служил  у  него  уже  полтора
года, совершил с ним долгое путешествие сюда.  И  ни  разу  ему  еще  не
приходилось не то что убивать противника, а  даже  обнажать  клинок  для
настоящего, а не учебного боя. И вот впервые в жизни  перед  ним  боевое
поручение - убить. Кого бы то ни было,  посмевшего  помешать  священному
ритуалу. Ни страха, ни жалости в душе Парсондхи не было когда он выходил
за порог часовни. Он увидел христианского мальчишку  с  легким  мечом  в
руке. Парсондха ожидал противника  куда  как  грознее  и,  возможно,  не
одного. А тут... Парсондха расхохотался.
   Контрлбрик  резким  отточенным  движением  скрестил   освященные   на
Директории клинки  над  головой.  "Об  этого  жалкого  ублюдка  даже  не
придется марать благородную  сталь",  -  подумал  Парсондха.  Достаточно
продемонстрировать боевой  ритуал  контрлбрика,  чтобы  обратить  его  в
бегство.  И  послать  вдогонку  одну  из  стальных  спиралек   с   остро
отточенными  смертельными  кромками,  что  оттягивали   его   карман   в
специальном кожаном футляре.
   Парсондха  неожиданно  прервал  свой  угрожающий  хохот,   постарался
придать лицу  как  можно  более  жестокое  выражение  и  обеими  саблями
прочертил в воздухе спирали Алвисида. Резво выставил вперед правую  ногу
и сделал завораживающий стэк. Мальчишка не отрывал  от  него  испуганных
глаз - сейчас побежит. Парсондха  внутренне  хохотал  над  своей  первой
жертвой - неверным, посмевшим вторгнуться  во  время  отправления  самой
важной алголианской церемонии, в День  Одухотворения  сильнейшей  "части
малой плоти Алгола". Ну,  пусть  полюбуется  перед  смертью  мастерством
лучшего выпускника Маджибского боевого монастыря алголиан.
   "У меня  двое  железных  болванов  за  плечом,  а  этот  язычник  мне
представление устраивает!" - раздраженно подумал Уррий.  То,  что  перед
ним не христианский рыцарь  догадаться  было  не  сложно.  Левой  рукой,
стараясь не шевелить корпусом, Уррий медленно доставал из ножен  кинжал.
И когда бронзовокожий в  очередной  раз  эффектно  скрестил  клинки  над
головой,  Уррий  молниеносным  движением  метнул  в  него  свой  отлично
сбалансированный кинжал.
   Уррий увидел лишь грубую рукоять, торчащую из разрисованной полосками
сильной груди и  невыразимое  удивление  в  глазах  бронзовокожего.  Зря
ворчал сенешаль замка по поводу истыканного кинжалами дуба возле колодца
- пригодилось умение!
   Незнакомец издал предсмертный дикий крик,  пальцы  его  тренированных
рук разжались и грозные клинки упали на песок.  Незнакомец  не  сгибаясь
рухнул лицом вперед и покатился к ногам Уррия.
   Уррий сразу же обернулся назад - туда, где  были  черные  рыцари,  он
давно не слышал никаких звуков, они там что, замерли?
   Но жутких латников не было, они словно растворились! Уррий  стер  пот
со лба и тут же понял, что рука его в крови и он лишь запачкал лицо.  Он
судорожно сглотнул.  Рыцари,  ранившие  его,  были  тем  же  дьявольским
мороком, что и лже-Сарлуза.
   Уррий склонился над убитым противником. Тот не  таял  подобно  мороку
Сарлузы, пальцы его в предсмертной агонии скребли грязный  песок.  Уррий
перевернул тело на спину и рывком вытащил из груди жертвы  свой  кинжал.
Брызнула кровь. Кровь  поверженного  им  противника!  Только  кто  он  -
человек или морок? Тело было теплым, еще живым.  Ни  одного  волоска  на
теле и руках - краски, которыми были нанесены полосы  вблизи  показались
грубыми на гладкой коже.
   Взгляд  Уррия  наткнулся  на  один   из   клинков,   которыми   пугал
бронзовокожий. Он поднял его  с  песка.  "Ого,  какой  он  необыкновенно
легкий, - с восхищением подумал Уррий. - Еще бы  такими  не  помахать  -
одно  удовольствие.  Старый  Бан  куда  как  похлеще  двуручными  мечами
управляется, а уж такими... Шут нес