ледний  раз
спросил граф, который несколько волновался за исход поединка. - Он самый
сильный из всех шестерых.
   - Отец, но ведь ты же сам всегда выбирал самого сильного  противника,
- ответил сын.
   - Но может быть, не в первом заходе. Пусть  он  сперва  встретится  с
двумя-тремя, чуть подустанет...
   - Отец, ты же не ждешь, что я соглашусь с твоими доводами? -  резонно
заметил Педивер.
   Сэр Отлак сердечно обнял сына. Он гордился им.
   - Удачи тебе, Педивер, - сказал граф и вышел из шатра.
   Неподалеку прогуливался барон Ансеис, уже в доспехах, но  без  шлема.
Один его оруженосец держал под уздцы  полностью  готового  коня  и  шлем
француза с ярким красным плюмажем,  второй  разложил  на  траве  десяток
длинных турнирных копий из ломкой  пихты  и  с  трезубчатыми  коронками,
вместо острых боевых наконечников.
   - Вы уже готовы, барон? - удивился сэр Отлак.
   - Я всегда готов, - пожал тот плечами.
   - Вы хотите принять участие в первом же бою?
   - А разве достойно рыцаря ждать, пока  другие  ослабят  противника  и
биться с уставшим?
   - Достойный ответ, - с восхищением сказал граф. Хотя всегда  поступал
именно так, и так же поступает теперь его сын. Но, может быть,  граф  не
ожидал этого от утонченного француза?
   - Говорят, где-то неподалеку содержится пленный дракон, вы не  знаете
где? - поинтересовался барон Ансеис. - Мне любопытно взглянуть.
   - Можем прогуляться, время еще есть, - ответил  граф.  -  Это  совсем
неподалеку.
   Когда они проходили мимо очередного шатра, через откинутый полог граф
увидел  Селиванта,  сидящего  на  простом  походном  стуле.   Оруженосец
застегивал  принцу  доспехи.  Рядом  стоял  Пенландрис  и   что-то   ему
советовал.  Как  и  все  последние  дни  Селивант  был  хмур  и  казался
безучастным к окружающему миру.  "Пошли  ему  Господи  удачу!"  -  вновь
подумал Отлак. Хотя и к сэру Ричарду он не испытывал никаких  неприятных
чувств, сейчас графу хотелось, чтобы победа досталась Селиванту - он сам
не смог бы объяснить почему.
   - О-о, достойнейший граф Маридунский! Умереть мне от жажды, если я не
рад тебя видеть в добром здравии! - услышал Отлак восторженный возглас и
обернулся.
   К ним шел рыжеволосый гигант в сверкающих латах, так же как и француз
пока без шлема. Он простер руки по направлению к старому другу, но  граф
ловко отклонился от стальных объятий графа Камулодунского.
   - Познакомьтесь, - поздоровавшись сказал Отлак. - Барон  Ансеис,  пэр
Франции. Сэр Гловер, граф Камулодунский.
   Оба рыцаря учтиво поклонились друг другу.
   - Это, правда, бычья требуха,  что  Педивер  собирается  принять  мой
вызов в первом же заходе? - обратился Гловер к Отлаку.
   - А ты удивлен?
   - Да нет, порази меня гром, если вру! Весь в папашу!  Надеюсь,  бычья
требуха, что он не решится выбрать боевое оружие!
   - Да, я просил его драться турнирными копьями. Я еще хочу посидеть  с
тобой на пиру!
   - Ах ты, старый хитрый  тигр!  -  Гловер  добродушно  расхохотался  и
дружески хлопнул Отлака по плечу. - Да пошлют господь,  древние  боги  и
все черти подземные удачу твоему сыну, раз он решил оказаться на  траве.
Удача ему оч-чень понадобится.
   - Удача понадобится тебе,  благородный  сэр  Гловер,  -  с  дружеской
улыбкой сказал Отлак.
   - Ну-ну, бычья требуха! Это мы вечером на пиру обсудим. До встречи!
   -  Превосходный  боец,  -  сказал   Отлак   французу,   глядя   вслед
удаляющемуся гиганту. - Такого ох как непросто выбить из седла. Морианс,
- граф снял с  пальца  массивный  перстень,  сквозь  золотую  решетчатую
накладку едва виден был, скорее угадывался, какой-то  камень.  -  Отнеси
мой перстень Педиверу, пусть наденет перед боем. - Он пояснил французу:
   - Это наш фамильный талисман, достался от  одного  из  предков,  сэра
Алана Сидморта, передается из поколения в поколения и охраняет наш  род.
Пусть сегодня талисман помогает Педиверу.
   - Обычно такие гиганты, как этот  достойнейший  рыцарь,  легче  всего
слетают с коня, если ударить точно, - заметил француз.
   - Вы правы. Но Гловер превосходно держится в седле. Кому  это  знать,
как не мне - я пять раз встречался с ним на турнирах. Первый раз,  когда
я был в зачинщиках турнира, а он еще  безусым,  только  что  посвященным
рыцарем.
   - И каковы итоги? - учтиво осведомился барон Ансеис.
   - Три раза побеждал я, потом он сумел-таки вышибить  меня  из  седла.
Пятый наш поединок закончился ничьей - мы  трижды  преломили  копья,  но
одолеть друг друга не смогли.
   Дракон содержался в обширном каменном загоне за холмом неподалеку  от
ристалища. Все любопытствующие  могли  по  пологой  лестнице  взойти  на
поражающую воображение каменную стену, возведенную  еще  в  незапамятные
времена до Великой Потери Памяти. Ворота  из  огромных  дубовых  стволов
надежно закрывали выход. Но дракону  все  равно  было  не  выбраться  из
загона - многотонные валуны были цепями  привязаны  через  проколотые  в
перепонках дыры к крыльям и мощному хвосту. Хотя дракон не мог  свободно
передвигаться и тем более взлететь, он был опасным соперником - пламя из
ноздрей и пасти обжигало, а удар лапой мог расплющить рыцаря в  доспехах
вместе с боевым конем в сплошное  месиво  мяса.  Дракон  был  из  породы
чешуйчатых, двадцати-пяти-тридцати ярдов в длину - если считать от морды
до кончика длинного, покрытого роговыми боевыми наростами, хвоста.
   Француз с любопытством рассматривал со стены голодно рыкающего  зверя
- перед поединком дракона не кормили. Губы барона беззвучно шевелились -
он о чем-то размышлял. Затем цокнул разочарованно.
   - Да, - вздохнул граф, - дешевое развлечение.
   - Почему же? - удивленно поинтересовался француз.  Отлак  понял,  что
удивление было деланным -  из  вежливости,  но  французу  явно  хотелось
послушать как граф объяснит свое мнение.
   - Настоящий, уважающий себя  рыцарь,  никогда  не  выйдет  на  бой  с
плененным драконом. Чудовище уже побеждено - недостойно рыцарю  добивать
раненого. Но всегда найдется  десяток  безмозглых  фанфаронов,  жаждущих
произвести впечатление на своих подружек или утвердиться  в  собственных
глазах.
   - Разумеется, вы правы, -  кивнул  барон.  -  Но  я  как-то...  я  не
подумал... мне не доводилось до сих пор увидеть живого дракона.
   - Еще при моем покойном  отце  на  севере  нашего  графства  появился
подобный  же  дракон,  прилетел  откуда-то...   Только   этот   молодой,
неопытный, еще не пламя из пасти и ноздрей, а так... дымок. Тот  же  был
матерый, голыми руками не возьмешь. Я был тогда еще слишком юн,  а  отец
хворал от ран, полученных при Гастингтоне. Отец тогда  просил  помощи  у
Верховного короля - прибыли три  лучших  рыцаря  тех  лет:  сэр  Джэннер
Повэр, сэр Даймон Тонхэм и сэр Томас Малтон со своими дружинами.  К  ним
присоединились, естественно, и наши бойцы. Дракон  не  улетел  при  виде
вооруженных воинов, а принял бой. Тогда я увидел,  что  такое  настоящий
дракон в бою - он взвивался в небо и камнем падал на нападающих, изрыгал
целые облака всесжигающего пламени... бр-р!  Сэр  Томас  Малтон  проявил
тогда просто чудеса ловкости и мужества и после пятичасового боя  одолел
дракона. Оба других рыцаря и множество дружинников  погибли.  С  дракона
тогда три дня снимали шкуру, а мне довелось попробовать  кусочек  сердца
дракона - сэр Томас Малтон хорошо относился ко мне, тогда еще мальчишке.
К сожалению, сэр Малтон отправился в восточные страны на поиски  Святого
Грааля и больше о нем никто никогда не слышал... А этот, -  граф  кивнул
вниз, в сторону дракона, - неопытный  поросенок,  раз  позволил  загнать
себя толпе мужиков. Биться с таким,  да  еще  когда  он  с  неподъемными
каменными чушками на цепях - доблести мало. Я обычно не  хожу  на  такие
зрелища, хотя они и не так часто бывают. Забава для простолюдинов...
   - Наверное, вы правы, граф, - ответил барон.  -  Но  слышите?  Звучат
трубы герольдов. Нам следует вернуться, если не хотим опоздать к  началу
турнира.
   Француз быстрым шагом направился к шатрам, а Отлак пошел к трибунам.
   В его ложе уже сидел король  Пенландрис  со  своей  свитой.  Он  явно
нервничал, переживал за исход поединка своего сына и не  скрывал  этого,
сыпля проклятиями вперемешку с мольбами к небесам об удаче. Граф отметил
с неприязнью несдержанность старого друга, но ничего не  сказал.  Сел  в
приготовленное ему кресло, рядом тут  же  появился  слуга,  держащий  на
подносе кубок с элем.
   Трижды протрубили выстроившиеся  посреди  зеленого  поля  герольды  в
ярких одеждах и под ликующие крики тысяч людей на поле выехал  Верховный
король Эдвин II. За ним по двое в ряд на боевых  конях  со  знаменами  в
руках ехали шесть рыцарей, бросающих вызов  любому  благородному  рыцарю
мира, приехавшему на великолепный турнир. За ними следовали два  старших
герольда,  два  маршала,  которые  должны  были   следить   за   строгим
исполнением правил участниками турнира и наиболее приближенные к  королю
вельможи.
   Король выехал на середину поля, остановил своего коня и поднял  вверх
правую руку, призывая к тишине. Когда все наконец почтительно замолчали,
король громко произнес:
   - Я приветствую свой народ. Я открываю турнир  и  желаю  всем  удачи.
Пусть победит достойнейший!
   Словно произошло извержение вулкана - так бурно собравшиеся  ответили
на это приветствие. Король Пендрагон пользовался необычайной  любовью  и
уважением своего  народа.  Отчасти  это  объяснялось  популярностью  его
легендарного  предка  короля  Артура,  отчасти  внешним  мужественным  и
представительным  видом  короля,  отчасти  проводимой  им  политикой,  в
которой интересы бриттов ставились превыше всего.
   Король с помощью подоспевшего оруженосца слез с  благородного  белого
скакуна  и  величественно  прошел  к  лестнице,  выстланной   роскошными
коврами, ведущей к королевской ложе. Он занял свой трон и поднял жезл.
   Вельможи тоже спешились  и  прошли  в  королевскую  ложу,  оруженосцы
быстро  увели  коней  с  ристалища.  Шесть  благородных  рыцарей   шагом
направили коней вдоль трибун, чтобы многочисленные зрители  как  следует
разглядели зачинщиков турнира, восхитились  их  оружием  и  доспехами  -
шлемы они держали в руках, чтобы все видели их мужественные  благородные
лица, проникались симпатией и переживали потом  именно  за  них.  Всегда
симпатизируешь тому, лицо которого знакомо и приятно, а не тому, чей лик
скрыт за стальным забралом. Герольд-церемониймейстер в эти минуты громко
выкрикивал правила турнира.
   Наконец торжественная церемония  открытия  завершилась  -  рыцари  со
своими оруженосцами удалились через северные ворота.
   Герольд-церемониймейстер  вновь  выехал  на  середину   ристалища   и
обратился к почтенной публике:
   -  Благородные  рыцари  сэр  Ричард  Насьен  и  сэр  Селивант,  принц
Сегонтиумский просят суда Божьего и Королевского. Между  ними  состоится
бой до смерти или пока один из них не признает себя побежденным, то есть
не правым. Бой состоится по обычным правилам. Да поможет Бог правому! Да
здравствует  Верховный  король  Британии  Эдвин   II!   Да   здравствуют
благородные рыцари, прибывшие на славный турнир! Да здравствует щедрость
благородных рыцарей!
   На ристалище посыпались золотые и серебряные монеты - знатные  рыцари
проявляли свою щедрость. Король Пенландрис бросил около двадцати золотых
- он был напряжен и мрачен, даже проклятия не сыпались с его уст. Бой по
обычным правилам - это означает, что если один  из  противников  упал  с
коня, то второй так же обязан спешиться, больше никаких  ограничений  не
было. Пенландрис прекрасно знал, что Селивант владеет мощнейшим ударом и
Насьен должен вылететь из седла.  Но  если  тот  не  сломает  себе  шею,
Селиванту тоже придется слезть с коня и  обнажить  меч.  А  мечом  принц
владел достаточно посредственно, увы, на уровне рядового дружинника.
   В противоположных воротах ристалища показались противники. Сэр Ричард
был в черном плаще, со шлема были сняты традиционные голубые перья -  он
был в трауре. Герольды и два маршала отступили к восточной  трибуне,  на
специальное для них возвышение, прямо напротив королевской  ложи,  чтобы
оттуда руководить действом.
   Трижды протрубили герольды - тревожно и резко. Тысячи людей замерли в
ожидании смерти, хотя смерть сейчас ожидала лишь одного. Никто не  делал
ставки на победу кого-либо из рыцарей,  не  потеха  сейчас  должна  была
произойти на зеленом поле - трагедия.
   Герольд-церемониймейстер  взмахнул  жезлом.  Коротко  взвыли   трубы.
Прозвучал громкий крик: "Рубите канаты!". Противники ринулись  навстречу
друг другу.
   - Ну же, Селивант, черт тебя раздери, дай ему!  -  воскликнул  король
Пенландрис  и,  кажется,  вся  западная  трибуна  услышала  его  нервный
возглас. В наступившей тишине был слышен лишь грохот копыт.
   Селивант промахнулся - его копье лишь скользнуло по щиту  противника.
Боевое ясеневое копье Насьена сломалось о щит Селиванта, но тот почти не
шелохнулся в седле.
   - Проклятье! - выдохнул Пенландрис и стукнул  по  перилам  ограждения
ложи. - Так бездарно промахнуться!
   - Надо было взять на два дюйма выше, - сказал Отлак. - И чуть  левее,
прямо бы над щитом в нижнюю часть шлема.
   Селивант чуть замешкался, Насьен развернул коня и с мечом бросился на
обидчика. Селивант щитом отразил смертельный  удар,  да  с  такой  силой
двинул тяжелым щитом, что Насьен пошатнулся, лошадь Насьена  прыгнула  в
бок и сделала несколько шагов. Селивант тут же развернул коня  и  двинул
назад  руку  с  копьем,  чтобы  обрушить  на  противника  сокрушительный
неотразимый удар. Ричард верно  оценил  создавшуюся  ситуацию  и  принял
пусть и не самое доблестное, но  единственно  правильное  решение  -  он
помчался к своим воротам. Селивант пустил было коня  вслед  за  ним,  но
понял, что уже не догонит, осадил коня и заставил попятиться, чтобы было
достаточно места для разгона, когда  Насьен  помчится  к  нему  с  новым
копьем.
   - А в чем причина смертного боя? - поинтересовался Верховный король у
своих советников.
   -  Между  ними  давняя  неприязнь,   -   сказал   герцог   Вольдемар,
повернувшись к повелителю. - Они лет пять назад повздорили  из-за  дамы.
Но причиной поединка стало то, что на пиру у сэра Блэкмора месяц  назад,
здесь в Камелоте, когда речь зашла о прошлом  турнире,  где  сэр  Ричард
сшиб сэра Ствуда, бывшего одним из зачинщиков, вы помните, да? Так  вот,
Селивант, будучи в изрядном подпитии, заявил что Ричард Насьен - трус  и
дурак, что его прошлогодняя победа чистая случайность, а в рыцари он был
посвящен, поскольку напоил короля Лота и тот не понял, что сделал.  Злые
языки поспешили сообщить об этом сэру Ричарду. Селивант по просьбе  отца
попытался принести Ричарду извинения, но тот их не принял.
   - Что ж, пусть теперь покажут кто из них прав, - справедливо  заметил
Верховный король.
   Едва Ричард приблизился к северным воротам ристалища, к нему  тут  же
подбежал оруженосец и протянул  ему  новое  копье  взамен  сломавшегося.
Рыцарь тут же развернулся - на него уже мчался грозный  принц  Селивант,
наклонив голову вперед, прикрывшись щитом  с  родовым  гербом,  наставив
копье с острым наконечником.
   "А этот, в  коричневом  плаще,  хорош,  -  подумала  Аннаура,  первая
красавица королевского двора. - Пожалуй, на пиру постараюсь сесть к нему
поближе. Как он мчится! Какой напор!"
   Знатные рыцари молча, или  перебрасываясь  друг  с  другом  короткими
репликами, наблюдали за поединком,  тогда  как  простолюдины  криками  и
воплями  стали  подбадривать  того,  кто   нападал,   то   есть   принца
Сегонтиумского.
   Сэр Ричард пришпорил коня и помчался навстречу смерти.  На  этот  раз
удар Селиванта попал точно в цель  -  под  самый  шлем  противника.  Под
единый вздох зрителей сэр Ричард вылетел  из  седла  и,  выронив  копье,
тяжело грохнулся на поле.
   - Ха! - восторженно воскликнул король Пенландрис. -  Так  его!  Я  не
сомневался в победе Селиванта!
   - Он еще может встать, - сказал Отлак и заметил, что при этих  словах
у Пенландриса нервно дрогнул мускул под правым глазом.
   - После удара моего сына не встают, - ответил Пенландрис, но в голосе
его не было особой уверенности.
   Конь  Ричарда  испуганно  заржал  и  наступил   копытом   на   своего
поверженного хозяина. Селивант осадил  своего  коня,  отбросил  копье  и
спрыгнул на землю. Обнажил меч, ожидая когда противник подымется.
   - Пожалуй, сэр Ричард не встанет, - подумал вслух Верховный король. -
Герцог, как вы думаете, остановить смертный поединок?
   - По-моему, поединок уже кончился, - сказал герцог Вольдемар.
   "Нет, определенно этим мужчиной  стоит  заинтересоваться!"  -  твердо
решила красавица Аннаура. На данный момент у нее не было кавалера и  она
очень рассчитывала на сегодняшний праздничный пир. Но  со  всеми  шестью
зачинщиками у нее уже были бурные романы, они ей стали неинтересны.
   Сэр Ричард не шевелился - он был мертв. Один из маршалов  подъехал  к
сражающимся, спешился и поднял забрало  на  шлеме  поверженного  рыцаря.
Затем выпрямился и сделал знак оруженосцам, чтобы забирали тело.
   - Победа! - выдохнул с огромными облегчением Пенландрис  и  откинулся
на спинку кресла. - Эй, эля мне!
   Селивант убрал меч, взял коня за повод  и  не  спеша  пошел  к  своим
воротам, откуда навстречу ему бежали оруженосец и слуги. Толпа свистела,
орала, рукоплескала - не смерти побежденного, а торжеству  и  мастерству
победителя. Но Селивант  не  слышал  их.  Он  сделал  то,  что  от  него
требовалось и вновь вернулся к своим тяжелым думам.  Тело  сэра  Ричарда
унесли с ристалища.
   Герольд-церемониймейстер на своем коне вновь выехал на середину  поля
и провозгласил начало поединков зачинщиков  турнира.  Под  торжественные
звуки труб  в  северных  воротах  показались  прославленные  рыцари,  на
которых Верховный король остановил свой выбор. Их оруженосцы выбежали на
ристалище и на линии  между  площадкой  герольдов  и  королевской  ложей
установили щиты своих господ.
   Все желающие принять участие в турнире заносились в списки  герольдов
заранее.  Но  различия  между  первым  днем,  когда  состоятся   бои   с
зачинщиками турнира, и  вторым,  когда  все  рыцари  разделятся  на  две
многочисленные группы, не делалось. Каждый из  шести  зачинщиков  должен
был принять вызов шести противников, если,  конечно,  не  будет  поражен
кем-либо раньше. Но тридцати шести противников знаменитым бойцам пока не
находилось - все выжидали. Самые отчаянные и уважающие свой герб  рыцари
записались на первый бой, нашлись желающие  и  на  второй.  А  остальные
противники либо изъявят желание позже, либо зачинщики не выйдут по шесть
раз, как уже случалось на предыдущих турнирах неоднократно.
   Сэр Педивер, барон Ансеис и еще четверо храбрых рыцарей  появились  в
южных воротах.  Они  по  одному  стали  подъезжать  к  щитам  зачинщиков
турнира, герольд в это время громко выкрикивал их  имена  и  совершенные
ими достославные подвиги. Рыцарь своим копьем касался щита зачинщика - с
этим  благородным  противником  он  собирался  помериться  силами.  Если
касался обратной стороной копья, значит он  вызывал  на  бой  турнирными
копьями, если касался  щита  острием  копья  -  желал  сражаться  боевым
оружием и готов к смертельному исходу.
   Сэр Педивер подскакал к выставленным  щитам  первым  и  тупым  концом
копья коснулся щита сэра Гловера. Гигант у северных  ворот  улыбнулся  -
ему нравился старший сын сэра Отлака, весь в отца.
   Последним выехал барон Ансеис - он пропустил других  рыцарей  вперед,
чтобы они выбрали себе противников по желанию. Барону было абсолютно все
равно с кем сражаться, он никого не знал и ни кого не боялся.
   Толпа шумела и ликовала, подбадривая рыцарей - все  жаждали  зрелища.
Вновь протрубили герольды, вновь послышались призывы к щедрости, вновь с
трибун, где  сидели  знатные  господа,  полетели  золотые  монеты.  Щиты
убрали, рыцари заняли св