явший  несколько  впереди  отряда,
неожиданно захлопал в ладоши, поздравляя Уррия. Воины из  замка  тут  же
радостно стали выкрикивать поздравления в адрес нового рыцаря.
   Уррий был вне себя от счастья - ради таких мгновений стоит жить!
   Царь Тютин вновь сел на трон.
   - Лорелла мене говорила, что ты хочешь взять ее в жены, - сказал царь
своим чистым и громким голосом. - Я не  могу  отказать  спасителю  своих
дочерей, сэр Уррий.
   Уррий встретился взглядом с Лореллой. Она счастливо улыбалась ему.
   Уррий даже не думал о женитьбе - он еще слишком юн.  Лорелла  неверно
истолковала его слова.
   Но почему нет? Если он дорос до сражений с опытными бойцами, если  он
уже, в свои  четырнадцать  лет,  победил  злого  колдуна  какого-то  там
тайлора, если он уже посвящен в  рыцари,  то  почему  ему  рано  познать
таинство брака? Лорелла... Она  достойна  быть  его  женой  -  красивая,
стройная, чистая, знатная... Он полюбил ее с первого взгляда - почему он
не должен верить одному из самых сильных чувств?  И  Уррий  понял  -  он
хочет, чтобы Лорелла стала его женой. Он хочет  иметь  детей  от  нее  -
позже... Он обязательно честными подвигами завоюет себе земли,  выстроит
или завоюет замок и начнет  новый  род,  ветвь  знатного  древнего  рода
Сидмортов. И Лорелла будет прекрасно смотреться в  роли  хозяйки  замка.
Наверное, это и есть его счастье. А алголиане, сила  Алвисида?  -  Уррий
отогнал от себя эти мысли, как несвоевременные.
   - Я счастлив, что вы согласны отдать за меня свою дочь, великий  царь
Тютин, - с поклоном сказал Уррий.
   - Вот и хорошо, к  свадьбе  все  готово.  Приданое  Лореллы  достойно
дочери царя ста озер...
   - Но я не могу совершить брачный  обряд  без  благословения  отца,  -
осмелился возразить Уррий. - А его сейчас в замке нет.
   - Это для нас совсем необязательно, - сказал царь Тютин. - Но если ты
хочешь обвенчаться с Лореллой по вашему обычаю, мы возражать не  станем.
Я знаю графа Маридунского - это мудрый и благородный  человек.  Подождем
его возвращения.
   - Благодарю вас. Вы просили забрать с вашего острова то, что я принес
по неведению...
   - Да. - Царь Тютин вновь встал с трона, повернулся в  сторону  озера.
Свита мгновенно расступилась. Царь стукнул своим чудодейственным посохом
о берег и сказал зычно:
   - Дорогу благородному рыцарю сэру Радхауру!
   Озерная  вода  словно   закипела.   Под   многочисленными   взглядами
присутствующих Уррий подошел к самой воде и увидел, что огромные  рыбины
- судаки и щуки, каждая длиной не менее  трех  футов,  всплыли  к  самой
поверхности, плотно прижались боками друг другу, спинами  образуя  Уррию
дорогу.
   Уррий оглянулся в сторону сэра Бламура. Нет, он и не  думал  выказать
страх, он не сомневался в том, что должен сделать. Просто  непроизвольно
оглянулся на сурового сенешаля и своего учителя. Сэр  Бламур  понял  его
взгляд, подошел и  Уррий  отдал  ему  "Неустрашимого",  вложив  в  ножны
Гурондоль,  с  которым  ему  очень  не  хотелось  расставаться.   И   не
расстанется никогда!
   Уррий бесстрашно ступил на живой мост.
   Он шел по глади озера, словно по суше. Многоопытные  дружинники  сэра
Отлака крестились, глядя на такое чудо. С того места, где они стояли, не
видно было живого моста, простершегося у Уррия под ногами. Да если бы  и
видно было - от этого чудо не становилось меньше!
   На острове, у  самой  воды,  валялись  куртка,  сапоги,  а,  главное,
порванные ножны с трофейным клинком убитого Уррием алголианина. Теперь у
Уррия меч куда как лучше - Гурондоль, но ни один уважающий себя воин  не
бросит оружие просто так. Уррий уважал себя. Он подобрал также куртку  и
сапоги - обношенные и такие удобные.
   Чудесный шар был на месте. Уррий протянул  руку  в  узкий  лаз,  едва
дотянулся кончиками пальцев. Шар словно почувствовал  своего  хозяина  -
сам покатился по узкому лазу к Уррию. Шар был все такой  же  -  твердый,
легкий, чуть прохладный, неизъяснимое чувство душевной теплоты и энергии
вливалось в Уррия от прикосновения к  нему.  Но  выйдя  на  свет,  юноша
заметил, что теперь священный предмет алголиан не  светится,  он  вновь,
как  и  прежде,  стал  светло-бурым,  лишь  едва   заметные   золотистые
вкрапления поблескивали на солнечном свету.
   Держа шар на  вытянутых  руках,  Уррий  начал  огибать  скалу,  чтобы
вернуться на берег. И вдруг подумал, что у  него,  наверное,  необычайно
нелепый вид - с курткой и сапогами под мышкой, с двумя ножнами на  обоих
боках.  Вынести  волшебный  шар  из  озера  он  должен  величественно  и
торжественно... Но не бросать же хорошие вещи!
   Поколебавшись мгновение,  он  отпустил  шар,  чтобы  перепоясаться  и
заткнуть за ремень куртку и сапоги, и вообще привести себя в  подобающий
вид. Шар остался висеть в воздухе - там, где его отпустили руки юноши.
   По чуть поддающемуся под ногами, но надежному живому мосту из озерных
рыб, Уррий медленно и торжественно вернулся на берег. Царя Тютина и  его
свиты уже не было, лишь сэр Бламур с воинами, Лорелла  и  Воктреч  ждали
его на берегу.
   - Спасибо тебе, Уррий, - улыбнулась ему Лорелла.
   В ее зеленых глазах Уррий прочитал гораздо больше,  чем  она  сказала
словами. Воктреч тактично отвернулся и медленно прошел к спокойной  воде
Гуронгеля.
   - Приходи сегодня ко мне, в замок, - попросил тихонько,  чтобы  никто
не слышал, Уррий. - Я буду ждать. Придешь?
   Она несколько секунд молча смотрела в его глаза,  потом  едва  слышно
прошептала "Приду!" и побежала к воде.
   "Я люблю тебя!" - беззвучно прошептал Уррий, глядя ей вслед - длинное
платье совсем не мешало бежать стройной  и  ловкой  девушке.  Платье  не
скрадывало, а наоборот, подчеркивало ее замечательную фигуру.
   Уррий подошел к своему коню и вскочил в седло (шар на мгновение вновь
повис недвижимо в воздухе). Воины радостно поздравляли его с посвящением
в рыцари и высказывали плосковатые, но отнюдь не злобные шутки по поводу
озерных обитателей.
   Сэр Бламур приблизился на своем вороном коне к Уррию и  протянул  ему
"Неустрашимого". Меч уже был заботливо обернут какой-то  тряпкой.  Уррий
взял его и пристроил за спиной, заткнув за ремни двух перевязей.
   - В замок? - спросил сенешаль.
   Уррий кивнул.
   - Я горжусь тобой, сэр Уррий, - сказал строгий сэр Бламур и  направил
коня на лесную тропу.
   Они ехали молча. Уррию было не очень  удобно  управлять  конем  одной
рукой - второй рукой он держал чудесный  шар.  "Интересно,  -  размышлял
юный рыцарь, - этот шар на вид такой прочный... И Гурондоль -  волшебный
меч... Если Гурондолем ударить по шару - расколется или нет?" И  тут  же
прогнал идиотские мысли прочь - никогда он не сможет поднять  оружие  на
чудесный шар, одно прикосновение к которому дарит необъяснимую  радость.
Нет, не такую радость, как,  например,  прикосновение  к  Лорелле.  Нет,
совсем по-другому. Шар словно  вселяет  в  него  уверенность,  наполняет
энергией и силой... Но уже не так интенсивно, как в первый раз -  видно,
шар пробуждается к активности действительно  раз  в  шестнадцать  лет  и
сейчас должен спать... А то, что Уррий чувствует энергию -  это  потому,
что шар признает в нем "силу Алвисида".
   На перекрестке, у дороги  ведущей  к  мельнице,  стоял  в  молчаливом
ожидании отряд вооруженных всадников. Уррий сразу узнал  их  по  зеленым
одеждам.  На  плаще  каждого  из  всадников  красовалась  золотая   змея
Алвисида.
   Дружинники графа Маридунского схватились за рукояти мечей, готовясь к
бою. Уррий предостерегающе поднял вверх  свободную  руку  и  подъехал  к
алголианам.
   Впереди  отряда,  на  прекрасном  коне,  стоящим,   наверное,   целое
состояние, сидел Верховный Координатор  Фоор.  Когда  Уррий  подъехал  к
нему, он мягко улыбнулся и сказал.
   - Поздравляю тебя, сэр Радхаур! - он сделал особое ударение на  слове
"сэр".
   - Спасибо, - сказал Уррий и  обеими  руками  протянул  к  алголианину
"частицу малую плоти Алгола".
   Уррий не желал расставаться с чудесным шаром, но  осознавал,  что  не
имеет права владеть им, несмотря ни на что. Даже  на  то,  что  сам  шар
признал в нем хозяина. Уррий долго обсуждал с епископом Гудром,  который
думал об этом на протяжении почти всей своей долгой жизни. Волшебный шар
- принадлежит алголианам и они от своего не отступятся.
   - Это ваше - берите, - сказал Уррий, глядя в  холодные  пронзительные
глаза старого алголианина.
   Уррий знал, что перу  Фоора  принадлежит  шестнадцатая  субдиректория
(правда, юноша ее  еще  не  успел  прочитать),  что  Фоор  был  учеником
Алвисида,  прославленного  предка  Уррия.  Уррий  и  уважал,  и  немного
побаивался Верховного Координатора, которому  было  более  двухсот  лет.
Молодой рыцарь подозревал, что Фоор обладает поистине  сверхчеловеческим
могуществом.
   Уррий убрал руки от шара и  заставил  коня  сделать  несколько  шагов
назад.
   Шар неподвижно завис в воздухе в нескольких  ярдах  от  Координатора.
Спутники Фоора мгновенно спешились и почтительно упали на  колени  перед
святой реликвией. Координатор величаво  начертал  в  воздухе  спираль  и
запел песнь, прославляющую Алгола и  сына  его  Алвисида  -  специальный
файл, непронумерованный, предназначенный для особых случаев.
   Алголиане подпевали своему предводителю. Сэр Бламур и остальные воины
терпеливо ждали, когда иноверцы закончат песнопение. Воины знали о  том,
что алголиане пришли на помощь Уррию на  берегу  Гуронгеля,  знали  и  о
почтительном отношении иноверцев к их павшим  товарищам  -  алголианский
караул у тел погибших дождался похоронный отряд из замка. Но рук с мечей
дружинники не снимали, готовые ко всему.
   Уррий полагал, что закончив петь, алголиане заберут свою реликвию,  и
он их долгое время  больше  не  увидит.  Если  вообще  еще  когда-нибудь
увидит.
   Но Координатор Фоор  открыл  глаза,  вновь  пристально  посмотрел  на
молодого рыцаря и сказал ему:
   - Мы не можем взять "частицу малую  плоти  Алгола".  Только  ты,  сэр
Уррий, сможешь доставить его в наш главный храм - каталог  Ферстстарр  в
Ирландии. - Верховный Координатор  прекрасно  понимал,  сколько  счастья
доставляет юноше слово "сэр" перед его именем, и что он еще не привык  с
своему новому имени, только что приобретенному.
   - Но почему? - удивился Уррий.
   Координатор сделал знак одному из своих спутников. Человек,  с  таким
же мечом на боку, как "Неустрашимый", подошел к  шару.  Он  прочертил  в
воздухе священную спираль и коснулся руками  священного  предмета  -  по
лицу алголианина было видно, как он взволнован, он весь побледнел  и  от
напряжения едва заметно закусил нижнюю губу.
   Как ни старался алголианин стронуть шар в сторону хоть на дюйм он  не
смог. Для убедительности он даже повис на несколько мгновений  на  шаре,
но "частица малая" выдержала его вес.
   - Теперь ты понимаешь, сэр Уррий?  Увы,  шар  не  подвластен  простым
смертным. Ты согласишься доставить  его  в  Ирландию?  Разумеется,  твою
личную неприкосновенность мы гарантируем.
   - Я не знаю, - сказал Уррий и, чтобы оттянуть решение этого  вопроса,
он добавил твердо:
   - Я должен посоветоваться со своим отцом. Его сейчас нет в замке. Вам
придется подождать!
   - Мы подождем, - согласился  Верховный  Координатор  Фоор.  Он  готов
ждать. Больше он не провалит выпавшее на его  долю  святое  испытание  -
великий Алвисид вновь будет ступать по  грешной  земле  и  творить  свой
справедливый суд.
   Верховный Координатор кивнул Уррию на  прощанье  и  повернул  коня  к
лесу. Отряд алголиан через  несколько  мгновений  скрылся  за  поворотом
дороги.
   Уррий вздохнул и продолжил путь к замку. Ночью к нему  должна  придти
Лорелла. Скорее бы кончился  этот  день,  замечательный  день,  один  из
лучших в его жизни! Скорее бы наступила ночь!

10. ТАЙНЫЙ ВИЗИТ

   О, я не тот, увы! над кем бессильны годы,
   Чье горло медное хранит могучий вой
   И, рассекая им безмолвие природы,
   Тревожит сон бойцов, как старый часовой.
   Шарль Бодлер

   Камелот - прекраснейшая из  всех  столиц  в  мире!  Так  был  убежден
благородный сэр Отлак, граф Маридунский, и ничто не могло поколебать его
мнения, сколько бы ни доказывал барон Ансеис, что красивее Парижа в мире
нет ни одного города.
   Строгие суровые здания,  величественные  порталы  и  колонны,  пышные
дворцы и торжественные соборы, множество таверн,  гостиниц,  ремесленных
мастерских, лавок и магазинчиков, где всегда можно заказать и купить все
необходимое рыцарю. Широкие улицы (по сравнению с тем же  Лондоном,  где
узкие переулки вечно залиты зловонными отбросами  и  где,  бывает,  двум
благородным рыцарям просто не разъехаться) вымощены  булыжником,  здания
свежеокрашены и радуют взгляд. Впрочем, в районы, где  ютится  городская
беднота, граф Маридунский никогда не заезжал, посему  другого  Камелота,
кроме строгого и красивого не знал и искренне полагал, что другого и  не
существует вовсе. Сэр Отлак любил этот город, где  каждый  камень  дышал
славной историей королевства логров. Почти с  каждым  дворцом,  почти  с
каждой гостиницей у него были связаны  романтические,  приятные,  иногда
досадные и забавные, вызывающие либо неприятный укол,  либо  добродушную
усмешку, воспоминания.
   Едва  многочисленный  отряд  из  трех  знатных  рыцарей  и  их  свиты
приблизился к открытым воротам Камелота, стоящий на балконе над воротами
герольд поднес к губам трубу с флагом  Верховного  короля  и  троекратно
приветствовал прибывших гостей столицы.
   - В лето двести двенадцатого года со времен Великой Потери Памяти  на
ристалище  у  загородного  королевского  замка   в   Роквуде   состоится
блистательный   ежегодный   турнир   Верховного   короля   Британии,   -
торжественно провозгласил герольд, увидев, что приезжие обратили на него
взгляды.  -  Шесть  лучших  рыцарей  королевства:  сэр  Ковердэйл,  граф
Веруламский и сэр Гловер, граф Камулодунский, а также сэр Хьюс Ганский и
сэр Ричард Блэкмор и с ними сэр Гиллан Странгорский и сэр Ральф Хэйзвулд
вызывают на поединки всех желающих  сразиться  с  ними  рыцарей.  Турнир
начнется завтра в полдень и все благородные рыцари, желающие сразиться с
зачинщиками турнира, должны представить главному герольду  турнира  свои
щиты и доспехи сегодня до тушения огней. Так же в  первый  день  турнира
состоятся  смертный  бой  сэра  Ричарда  Насьена  и   принца   Селиванта
Сегонтиумского.  После   рыцарских   поединков   продемонстрируют   свое
искусство маги и чародеи со всей  Британии  и  прибывшие  из-за  четырех
морей. Завершит день пир  в  королевском  дворце.  Во  второй  день  все
желающие благородные рыцари разделятся на две группы и сразятся в  общем
турнирном сражении. Также во второй день  состоятся  смертные  бои  сэра
Реджинальда, барона Хенслей  с  сэром  Брианом  Осборном  и  сэра  Джона
Холдера с сэром Вальтером Гилмором герцогом  Вотвудским.  Завершит  день
пир в королевском дворце. В третий день  состоится  сражение  плененного
отважными воинами Верховного короля Пендрагона драконом, пойманным  близ
Гастинга и всеми пожелавшими с ним сразиться доблестными  рыцарями.  Так
же в этот день продемонстрируют свое искусство стрелки из лука. Завершит
день пир в королевском дворце. Да здравствует Верховный король  Британии
Эдвин Пендрагон! Да здравствуют благородные рыцари, прибывшие на славный
турнир! Да здравствует щедрость благородных рыцарей!
   Последние слова были традиционны - герольды, как младших рангов,  так
и высших, жили не за счет королевской казны, а  на  подношения  рыцарей,
прибывающих на турниры или желающих утвердить свой  герб.  Так  как  все
рыцари неоднократно встречались с герольдами  (те,  в  случае  признания
герба несоответствующим довольно строгим  правилам  могли  не  допустить
рыцаря к турниру  и  тогда  забирали  себе  его  коня  и  вооружение)  и
поскольку именно герольды вели летописи о славных подвигах на  турнирах,
то рыцари, как правило, не скупились.
   Сэр Отлак, король Пенландрис и  барон  Ансеис  щедро  развязали  свои
кошельки и вручили подручному герольда, стоявшему у ворот немалые  суммы
денег.
   - Подойдите сюда, милейший, - позвал король Пенландрис герольда.
   Тот спустился с балкона и почтительно приветствовал знатных  рыцарей.
Был герольд уже не молод, много повидал, но не  до  многого  дослужился.
Однако как вести себя со знатными господами знал.
   - Скажите, милейший, почему смертный бой сэра Насьена  и  моего  сына
состоится в первый день? Обычно такие поединки  проводятся  в  последний
день турнира. Нам так и было  сообщено.  Да  и  остальные  смертные  бои
проводятся во второй день, как вы сказали...
   - Изменение  внесено  сегодня  по  велению  Верховного  короля,  -  с
поклоном сказал герольд. - Скончался отец сэра  Ричарда  Насьена  и  сэр
Ричард спешит на похороны отца. В случае же  поражения,  он  хочет  быть
похороненным вместе с отцом.
   - Его желание исполнится, - мрачно сказал Пенландрис и тронул поводья
коня. - Но, черт возьми, мы не рассчитывали на первый день!  -  Он  явно
был раздосадован.
   На принца Селиванта  же  эта  новость  не  произвела  ровно  никакого
впечатления - он по-прежнему, как и весь путь в столицу, был погружен  в
глубокие размышления. Окружающее не интересовало его.
   Сэр Отлак искренне радовался, что Селивант обдумывает свой  жизненный
путь и в преддверии свадьбы решил изменить образ  жизни.  Граф  в  целом
неплохо относился к принцу  Сегонтиумскому  и  одобрял  его  раздумья  о
прожитых днях и воздержанность в отношении крепких напитков  на  пути  в
столицу. "Пошли ему, Господь справедливый, удачу в  завтрашнем  бою!"  -
мысленно обратился граф к голубым небесам.
   В трактире в  Аше  рыцари  чересчур  засиделись  за  столом  -  барон
рассказывал о тонкостях разведения и обучения  французских  и  восточных
борзых и способах их использования  на  охоте.  Король  и  граф  слушали
должным образом внимательно, ничего  нового  извлечь  из  его  рассказа,
кроме нескольких ранее неизвестных им  пустяков,  не  смогли  и  в  свою
очередь поделились собственным богатым опытом. Подавались отличные вина,
которые француз и граф решили  испробовать  все  (король,  как  истинный
бритт отдавал предпочтение доброму элю),  сэр  Катифен  был  в  ударе  и
баллады  одна  чудеснее  другой  вызывали   слезы   у   слушателей   или
громоподобные раскаты хохота. Как следствие - встали лишь  к  полудню  и
долго не могли придти в себя. К вечеру не успели в Холдэн, где  их  ждал
заказанный ужин и пришлось проситься на  ночлег  в  ближайший  замок.  В
замке царило запустение, жила там престарелая  и  одинокая  вдова  давно
погибшего рыцаря,  замок  был  столь  ветхий,  что  завоевывать  его  не
находилось  желающих,  а  на  земли  претендовало   местное   аббатство,
потихоньку отбирая надел за наделом, и в замке  было  пусто,  как  после
нашествия саранчи. Рыцари легли спать практически  натощак.  И  сегодня,
проскочив Холдэн не останавливаясь, они  надеялись  знатно  пообедать  в
доме графа Маридунского. И французский барон и король Пенландрис любезно
приняли его приглашение. Француз даже решил погостить во время турнира в
доме графа (Пенландрис же всегда останавливался в  столице  в  гостинице
"Зеленая звезда" и звал обаятельного барона с собой).
   У графа Маридунского в Камелоте был собственный дом, почти дворец,  и
у графа вполне хватало  средств  содержать  доставшийся  от  благородных
предков особняк в отличном состоянии. Хотя и жил он  в  нем  мало,  лишь
когда приезжал по делам - граф предпочитал тихий надежный родовой  замок
блеску и суете столицы, хотя и любил Камелот всей душой.
   Оруженосцы отправились  к  герольдам  заносить  в  списки  участников
завтрашнего поединка своих господ - сэр Педивер, наследник  графа  решил
вызвать самого сэра Гловера, старого  друга  и  соперника  своего  отца.
Барон Ансеис тоже пожелал продемонстрировать свое умение на турнире, ему
было все равно с кем сражаться,  он  был  уверен