ом слаб, и,  зная,  что
сам он скоро умрет, отдал ребенку часть себя. Часть  своей  души,  своей
сущности. Таким образом, Натан в некотором роде продлил себе жизнь...
   Женщина-кошка покачала головой в изумлении:
   - Я никогда прежде не слышала ничего подобного.
   - И вот, Кейб порою чувствовал себя  так,  словно  в  нем  живут  два
разных человека. Он вырос, не зная, чей он сын -  понимаешь,  Азран  все
еще был жив, - и часто вспоминал подробности не своей жизни. Так же и  я
теперь вспоминаю свое прошлое.
   Тройя ободряюще улыбнулась:
   - Может быть, Ворота исправят это?
   - Может быть, Ворота исправят  что?  -  спросил  тихий,  но  властный
голос. Однако поблизости не было ни души!
   Грифон ощетинился, готовый выпустить когти либо применить  волшебство
- от невидимых незнакомцев добра не жди! -  но  Тройя  мягко  сжала  ему
плечо и шепнула:
   - Успокойся! Это лорд Петрак, Воля Леса!
   Пока Грифон ломал голову над тем, что может означать столь  необычный
титул, фигура, которая прежде была невидимой,  подошла  поближе.  Грифон
озадаченно склонил голову набок, недоумевая, как он  раньше  не  заметил
это существо, которое - теперь он не сомневался  в  этом!  -  все  время
находилось рядом.
   Лорд Петрак (что такое Воля Леса, птицелев  по-прежнему  не  понимал)
ростом был с Моргиса. На плечах его красовалась оленья голова  с  такими
ветвистыми рогами, которые сделали бы  честь  любому  настоящему  оленю.
Туловище лорда Петрака было вполне человеческим,  хотя  руки  напоминали
лапы енота, а ноги заканчивались  раздвоенными  копытами.  На  нем  была
одежда из львиной шкуры, накидка из зеленой листвы и  пояс,  с  которого
свисало несколько мешочков. В левой руке лорд Петрак сжимал посох.
   Тройя опустилась перед ним на  колени  и  с  величайшим  почтением  в
голосе произнесла:
   - Здравствуй, Воля Леса!
   Несмотря на оленью голову (а может,  напротив,  благодаря  ей)  облик
лорда Петрака внушал мысли о силе и могуществе.  Но  эта  сила  была  не
такова, как у большинства правителей. Петрак явно жил в мире и  гармонии
со своей силой  -  редкая,  достойная  зависти  черта  для  любого,  кто
обладает властью.
   - Я не настаиваю на  соблюдении  ритуалов,  котенок.  Оставь  их  для
Хаггерта и прочих.
   - Если кто и заслуживает почтения, лорд Петрак, так это ты.
   Уголки оленьего рта слегка изогнулись:
   - Спорный вопрос. Но постой! Мы с твоим спутником еще не знакомы, и я
хочу знать, почему вы с ним ищете Ворота.
   Грифон запоздало поклонился и представился. Петрак кивнул в  ответ  и
добавил:
   - Я и сам вижу, что ты - один из  нас.  Зря  Мрин-Амрин  беспокоится.
По-моему, они с Хаггертом шарахаются от собственной тени.
   - Хаггерт не... - начала было Тройя, но лорд Петрак жестом  остановил
ее:
   - Не нужно защищать Хаггерта. Можешь не  сомневаться:  это  была  его
идея ровно в той же степени,  что  и  Мрина-Амрина.  Хаггерт  -  хороший
человек, но слишком недоверчивый. Такова цена власти...
   - И все же я пойду к Воротам, - сказал Грифон.
   - Зачем? Я поручусь за тебя. Грифон покачал головой и объяснил:
   - Не ради Повелителей Стражи, хотя я был бы рад сделать им  приятное;
ради себя самого. Ради моего душевного покоя. Я надеюсь, что  встреча  с
Воротами поможет мне вспомнить очень важные вещи.
   - А стоит ли их вспоминать? Ворота - самое сердце Земель  Мечты.  Они
гораздо старше, чем указывают летописи. Ты  можешь  погибнуть!  Надеюсь,
это тебе объяснили? - Петрак переложил посох из руки в руку.
   - Да. Но я все равно хочу туда пойти.
   - В таком случае, идти осталось недолго. Ворота за тем холмом.
   Тройя и Грифон  поглядели  туда,  куда  указывал  Повелитель  Стражи.
Женщина-кошка нахмурилась:
   - Лорд Петрак, но я была уверена, что это гораздо дальше.
   - Мой титул,  -  со  смешком  ответил  лорд  Петрак,  -  предполагает
некоторые выгоды. Скажем так: я знаю самые  короткие  тропы.  Идемте.  Я
выведу вас так, чтобы вы не заплутали.
   Они шли по лесу, и только тут Грифон  начал  понимать,  что  означает
"Воля  Леса".  Отовсюду,   стремясь   поприветствовать   человека-оленя,
собирались лесные жители. Даже хищные звери забывали о  своих  природных
повадках и тянулись к руке Воли Леса. Однако животные  не  относились  к
нему как к повелителю или божеству - они  явно  любили  его.  Петрак  не
правил ими - он был одним из них. Его желания совпадали с их  желаниями,
а те, в свою очередь, совпадали с желаниями Земель Мечты...
   Прогулка была чудесной, однако, когда навстречу лорду  Петраку  вышли
два взрослых  огромных  медведя,  Грифон  пережил  несколько  неприятных
мгновений.
   Он уже был готов произнести заклинание, а Тройя выпустила  когти.  Но
Воля Леса покачал головой и ласково  прикоснулся  к  медвежьим  головам.
Звери потыкались носами в его ладони и потерлись о него могучими боками.
Как ни странно, лорд  Петрак  не  упал  и  даже  не  пошатнулся.  Грифон
наблюдал за всем этим в безмолвном изумлении. Теперь он понимал,  почему
Тройя с таким благоговением относится к этому Повелителю Стражи.
   - Вот здесь будьте поосторожней. -  Лорд  Петрак  указал  посохом  на
правую сторону тропы. - Здесь наступает мир Разрушителя. Можно очутиться
в незнакомом лесу и попасться бегунам.
   - А мне  казалось,  что  арамиты  теряют  силу...  -  сказал  Грифон,
вспоминая, что говорил когда-то Черный Дракон.
   - Нам тоже так казалось...  пока  я  не  заметил,  что  наши  границы
становятся  все  более  и  более  размытыми.  Земли  Мечты  уменьшаются.
Волки-рейдеры, несмотря на свое отчаянное положение, умудряются набирать
силу.
   - И ищут постоянный  плацдарм  в  Драконьем  царстве,  -  пробормотал
Грифон себе под нос. Значит, на то есть причина. Д'Шай никогда ничего не
делал без причины.
   - Вот мы и пришли. - Петрак указал  посохом  на  поле,  раскинувшееся
перед ними. При взгляде на него Грифона охватило очень странное чувство.
   - Вы уверены, что здесь безопасно? - спросил он. Здесь, на этом поле,
Земли Мечты были такими,  как  в  первозданные  времена  -  не  тронутые
разумом. Здесь полновластно царила природа.
   Признают ли его здесь другом, подумал Грифон? И действительно ли он -
друг Земель Мечты?
   - Я не вижу Ворот.
   - Ты еще не ступил на поле.
   Бывший правитель Города Знаний шагнул вперед.  Тройя  последовала  за
ним - но посох лорда Петрака преградил ей путь. Дальше Грифон должен был
идти один. Тройя тихонько зарычала, но повиновалась
   При  каждом  шаге  поле  колыхалось.  Иначе  Грифон  не  мог  описать
охватившее его  ощущение.  Он  видел  линии  силы,  убегающие  в  разных
направлениях, а не упорядочение, как в Драконьем царстве. В соответствии
со всеми известными ему законами, это  было  невозможно,  как  же  тогда
управлять  силами,  равно  темными  и  светлыми?  Птицелев  никогда   не
придерживался ни одной из общепринятых теорий  волшебства,  но  такое...
Это было слишком даже для такого вольнодумца, как  он.  Натана  Бедлама,
деда Кейба, тут наверняка хватил бы удар!
   Высокая, по пояс, трава с тихим шепотом расступалась перед  ним.  Это
был не безумный шепот ци, но мелодичный голосок любопытства: он, Грифон,
был для поля такой же  диковиной,  какой  поле  было  для  него.  Грифон
рассеянно отметил про себя, что никакого  ветра  нет;  отчего  же  тогда
трава колышется из стороны в сторону?
   Дойдя до середины поля, птицелев замер. Дальше  он  не  пойдет.  Если
Ворота захотят показаться ему, то это случится здесь.
   Точно отвечая его мыслям, воздух  перед  его  глазами  задрожал  -  и
реальность разверзлась. Грифон почувствовал  странный,  плывущий  сквозь
него поток энергии, а затем  в  огромном  отверстии  увидел  не  поле  -
совершенно иную землю. Лесной пейзаж, который  мог  бы  открыться  чьему
угодно взору - например, волка-рейдера,  случись  тому  скакать  мимо...
Грифона в который раз поразила истина, которую он слышал уже от  многих:
Земли Мечты существуют в сознании так же реально, как и в пространстве.
   И тут в зияющей дыре появились Ворота.
   Они снова изменились - в Землях Мечты и не могло быть  иначе.  Теперь
ворота  являли  собой  арку,  закрытую  огромными,   тяжелыми   дощатыми
створками. Древесина кое-где начала подгнивать, и  железные  петли  были
покрыты  ржавчиной.  Дурной  знак,  подумал  птицелев;  но  не   подумал
отступать.
   Теперь время было на  его  стороне,  и  он  смог  получше  разглядеть
Ворота. Тех существ, которые он заметил в  прошлый  раз,  стало  гораздо
больше. Они ползали по Воротам, не останавливаясь ни на мгновение. У них
были длинные хоботки и огромные, выпуклые всевидящие  глаза.  Грифон  не
мог понять, кто это - рептилии, млекопитающие, демоны? Эти твари не были
похожи ни на кого. Кожа их была черной или  темно-синей.  Хотя  все  они
явно принадлежали к одной породе, среди них  не  было  двух  одинаковых.
Казалось, будто тысячи, миллионы  разновидностей  одного  существа  были
выращены для единой цели... Впрочем, кто сказал, что это не так?
   Грифон знал, что эти удивительные создания - стражи Ворот, и что  они
пристально наблюдают за ним. Не было смысла дольше откладывать то, зачем
он пришел сюда. Грифон воздел руки в воздух -  он  не  собирался  делать
этого, но почувствовал, что так нужно, - и обратился к Воротам:
   - Я пришел предстать перед судом. Я пришел сюда как  Страж,  забывший
свое прошлое.  Я  пришел  как  друг  Земель  Мечты  и  хочу,  чтобы  это
подтвердили! - Поколебавшись, он добавил:
   - И еще я пришел в надежде возродить в памяти прошлое, каким  бы  оно
ни было! Если когда-то я не оправдал доверие Земель Мечты, позвольте мне
снова обрести его!
   Ворота величественно молчали. Крохотные стражи  (впрочем,  среди  них
были и такие, что  достигали  длины  в  два  фута)  продолжали  хаотично
сновать по створкам, не  обращая  внимания  на  птицельва  -  разве  что
поглядывая на него, как велел им долг.
   Грифон простоял на месте с поднятыми руками  не  меньше  пяти  минут.
Затем он опустил руки, попятился на несколько шагов и повернулся к Тройе
и лорду Петраку.
   Женщина-кошка улыбнулась ему: видимо, она полагала,  что  молчание  -
хороший знак. На оленьем лице  Повелителя  Стражи  так  же  трудно  было
прочесть ответ, как и на самих легендарных Воротах.  Он  лишь  посмотрел
птицельву в глаза.
   Грифон вновь повернулся к Воротам, в измождении  прикрыл  глаза  -  и
открыл их вновь, почувствовав, что Ворота распахиваются.
   Тройя зашипела, лорд Петрак выкрикнул: "Берегись!" - но Грифон и  сам
уже видел то, чего предпочел бы не видеть даже в страшном сне.
   В Ворота влетела целая свора - шесть, а то  и  семь  -  омерзительных
существ, объединенных общим именем. Грифон вспомнил это имя в тот  самый
миг, когда первая тварь прыгнула на него...
   Бегуны.

ГЛАВА 8

   Моргис нисколько не огорчился, когда ему не позволили  отправиться  с
Грифоном. Лично он  считал,  что  птицелев  совершил  ужасную  глупость,
согласившись на столь опасное испытание, - и все ради чего?  Оправдаться
перед этими Повелителями Стражи? Наверняка можно было  придумать  другой
выход.  Из  рассказов  отца  и  донесений   лазутчиков   Моргис   хорошо
представлял себе бывшего правителя Пенаклеса еще до того, как встретился
с ним. У птицельва было множество прекрасных  качеств,  которые  не  раз
проявлялись   за   время   их   совместного   путешествия.   При    иных
обстоятельствах Моргис даже  мог  бы  назвать  его  своим  другом  -  но
драконам не пристало держать в уме такие  мысли.  Грифон  -  всего  лишь
временный союзник, уговаривал себя герцог, и, как только они вернутся  в
Драконье  царство,  перемирие  между   птицельвом   и   Синим   Драконом
прекратится.
   Моргис скрыл от своего спутника крохотный предмет,  который  носил  в
одном из мешочков на поясе. Грифон наверняка насторожился  бы,  если  бы
узнал, что Моргис докладывает своему повелителю обо  всем,  что  с  ними
происходит.  Конечно,  такие  донесения  входили  в  прямые  обязанности
герцога, но Грифон мог расценить их как  предательство.  Моргис  не  сам
додумался до такого - все это в свое время разъяснил ему  Синий  Дракон.
Несмотря на внушительный внешний  облик,  несмотря  на  знания  и  опыт,
Моргис все же был очень  юн  по  сравнении  со  своим  родителем  или  с
Грифоном. Насильственная  смерть  обоих  его  предшественников  внезапно
вознесла Моргиса на уровень  власти,  без  которого  он  вполне  мог  бы
обойтись.
   Вещица  Моргиса,  как  и  большинство   талисманов,   через   которые
осуществлялась связь, являла собой прозрачный кристалл. Моргис  даже  не
пытался понять, как он работает, - главное, что  он  работает!  Внезапно
его обожгла догадка: вдруг через такие  талисманы  их  подслушивает  сам
Хрустальный дракон? Уж не в этом ли тайна его  огромной  власти?  Моргис
содрогнулся при этой мысли. После гибели Ледяного Дракона его сверкающий
брат, который правил далеко на юго-западе, остался самым старшим и самым
могущественным из всех Королей-Драконов...
   Моргис снова поймал себя на том, что не может сосредоточиться.  Такое
случалось с ним все чаще с тех пор, как они с Грифоном сошли на берег  с
"Корбуса". Помнится, Грифон еще назвал это  "полетом  свободной  мысли",
свойством,  благодаря  которому  человечество  достигло  своего   уровня
развития. Моргис в ответ напомнил ему, что лорд Тома тоже был "свободным
мыслителем". Разгорелся спор, в котором...
   Ну вот, опять! С величайшей осторожностью герцог сконцентрировал  все
свое внимание на кристалле. Он знал, что сигнал,  посылаемый  им,  будет
слабым, ведь талисман не предназначался для таких огромных расстояний...
   Герцог собрал всю свою волю, стремясь установить связь с  господином.
Разница во времени в данный момент не имела значения, хотя Моргису и  не
хотелось бы будить повелителя...
   Он вглядывался в кристалл до боли в глазах -  но  знакомый  образ  не
появлялся. Вместо него возникла дымка - нет, густой  туман!  -  который,
казалось, окружил извне Земли Мечты. Моргис прошипел  проклятье.  Может,
поэтому Хранители и не отняли у него кристалл? Знали, что  он  не  будет
работать?
   Внезапно контакт возник - но не с тем, кого он ожидал увидеть. Моргис
так и не понял, на что натолкнулся взглядом и разумом, но это нечто явно
принадлежало к его, драконьей, породе и при этом было столь гигантским и
устрашающим, что герцог сам поспешно оборвал  эту  связь.  Да,  это  был
дракон - но какой!
   В кристалле появилось новое изображение. Это были  ворота  -  точней,
Ворота, - и перед ними, подняв руки, стоял  Грифон.  Вскоре  он  опустил
руки и обернулся - должно быть, к той  женщине,  которая  отправилась  с
ним, мрачно подумал Моргис. Здоровый драконий инстинкт подсказывал  ему,
что женщинам нельзя доверять. Женщины-драконы, особенно бездетные, то  и
дело старались обольстить  мужчину-дракона  или,  того  хуже,  человека.
Моргис никогда не мог понять, что эти люди находят в женщинах. Дело  тут
явно не в том, что они вкусные...  или  не  только  в  том.  Сам  герцог
никогда не пробовал на вкус женскую  плоть.  В  царстве  Синего  Дракона
такие вещи были сведены к минимуму. Потому-то  люди-подданные  были  так
ему преданы.
   Грифон снова повернулся к Воротам; на птичьем лице его  застыл  ужас.
Что-то темное и бесформенное прыгнуло на него и...
   Бледная рука выбила кристалл из ладони Моргиса. Талисман упал на  пол
и раскололся. Каблук башмака растер осколки в мелкую пыль.
   Моргис глазел в пустоту - точней, в лицо нечеловека.
   Хрупкое сложение этих тварей не ввело Моргиса в заблуждение. Ему  уже
доводилось почувствовать на себе их силу. Но и сам  Моргис  многое  мог.
Для подобных случаев у него были припасены заклинания - и первое из  них
само сорвалось с губ.  Линии  силы  начали  свиваться  в  кольца  вокруг
омерзительного существа...
   Трудно сказать, было ли  зрение  нелюдей  (Моргис  краешком  сознания
послал проклятие в адрес Повелителей  Стражи,  которые  скрыли  истинное
название этих чудовищ) таким же, как у людей или драконов, - но безликое
существо уставилось вниз,  на  свое  тело,  точно  пытаясь  понять,  что
проделывает Моргис. Чувствуя, что силы его прибывают, герцог ухмыльнулся
и...
   Безликая тварь выскользнула из колец силы с такой  легкостью,  словно
их и не было вовсе. Кольца обвились друг вокруг друга и исчезли...
   Плохо, рассеянно подумал Моргис. Очень плохо.
   Он применил другое, более сильное заклинание. Тут уж не до тонкостей,
- спасаться  любой  ценой!  Сейчас  комната  разделится  надвое,  и  его
противник рассыплется на дюжину частей...
   Воздух вокруг  нечеловека  ярко  вспыхнул,  ослепив  дракона.  Моргис
зажмурился и отшатнулся - но взрыва не последовало...
   Как же справиться с  этой  тварью,  в  отчаянии  думал  Моргис.  Сила
волшебства не помогла -  может  быть,  нужна  физическая  сила?  Принять
драконий облик? Нет, это слишком долго, и все это время он будет уязвим.
Остается меч. В их краях герцогу Моргису  не  было  равных  в  искусстве
владения холодным оружием...
   Моргис выхватил нож. Теперь он уже не только защищался  -  он  жаждал
крови  безликого  чудища!  Герцог  с  радостью  отметил,  что  нечеловек
попятился, увидев меч - значит, почуял угрозу!
   Моргис усмехнулся и нанес первый удар.
   Нечеловек протянул мягкую, бледную руку -  и  ухватил  меч  прямо  за
острие.  Особым  образом  заточенное  лезвие,  которое  в  сочетании   с
недюжинной силой  Моргиса  легко  разрубало  ствол  дерева  в  три  фута
толщиной, не оставило и царапины на хрупкой ладони.
   Существо потянуло меч на  себя.  К  счастью,  дракон  успел  ослабить
хватку, иначе он непременно оказался бы в объятиях чудища. Но  легче  не
стало. Безликий медленно и методично наступал на Моргиса, загоняя его  в
угол.  Моргис  понял:  случилось  неизбежное  -  и,  забыв  о  гордости,
закричал.
   Точней, попытался закричать. С голосом все  было  в  порядке,  он  не
сомневался, однако из горла вырвался лишь невнятный шепот.
   Спина  его  уперлась  в  стену.  Моргис  зашипел.  Эта  тварь   хочет
заполучить его -  отлично.  Она  его  получит.  Причем  целиком.  Герцог
вдохнул что было сил и,  вцепившись  когтями  в  омерзительную  пустоту,
начал обретать обличье, данное ему от  рождения.  Челюсти  вытянулись  в
страшную, оскаленную драконью пасть, последние человеческие  черты  лица
исчезли. Вот теперь поглядим, не много ли берет  на  себя  его  безликий
соперник!
   Но тут к его лицу протянулась рука - та  же  самая  рука,  которая  с
такой легкостью остановила смертоносное  лезвие  меча.  Едва  коснувшись
Моргиса, эта рука остановила перемену точно  так  же,  как  это  сделали
таинственные ци. Рычанье дракона  переросло  в  отчаянный  вопль,  и  он
рухнул на колени - снова в человечьем  облике.  Превозмогая  мучительную
боль, он изо всех сил старался оторвать от себя ненавистную руку. С  тем
же успехом он мог бы попытаться оторвать от земли Драконье царство.
   Ужас поглотил Моргиса. В таком безысходном положении он не бывал  еще
никогда.
   Нечеловек спокойно глядел на поверженного противника. В его безглазом
взгляде не было ни раздражения, ни злорадства - разве что любопытство.
   Моргис почувствовал, что мир  ускользает  из-под  ног.  Он  стоял  на
коленях, глядя в никуда пустыми, безумными  глазами.  Безликое  существо
вытянуло вперед левую руку и начертало на груди дракона  какой-то  знак.
Затем, окинув комнату взглядом, оно спокойно, беззвучно удалилось.
   Уже через несколько секунд дракон сумел подняться  и  открыть  глаза.
Поморгав, он сунул руку в один из мешочков, висевших на поясе.
   Кристалла не было. Моргис порылся в других  мешочках,  затем  немного
подумал и пошел в тот угол комнаты, где лежали остальные его  вещи.  При
этом он наступил на то место, где был  стерт  в  порошок  его  талисман.
Сейчас там не осталось никаких  следов.  Но  Моргис  не  заметил  этого,
потому ч