пуганные  дети,   съежившиеся
взрослые, готовые все отдать по первому требованию. Грифон почувствовал,
как  в  душе  его  вскипает  гнев.  Еще  один  пункт  обвинения   против
волков-рейдеров. Впрочем, вряд ли он мог возненавидеть их  сильней,  чем
сейчас.
   - Пора двигаться. До захода солнца осталось два, самое большее -  три
часа. - Моргис уже сидел в седле. Ему  хотелось  поскорей  выбраться  из
этой мерзкой дыры. Лучше уж рыскать по незнакомым лесам, чем  оставаться
в такой грязище - хотя люди тут умеют себя вести, ничего не скажешь.
   Грифон прочел по лицу герцога его мысли и снова подивился  тому,  как
призрачный облик может вскрыть истинную суть. Тут он понял, что и Моргис
может прочесть на его лице негодование, и заставил себя  расслабиться  и
подумать о другом.
   Они никому не сказали, куда едут, но намекнули, будто направляются  к
северу. Неизвестно, есть ли в деревне  шпионы,  и,  если  будет  погоня,
неплохо пустить  ее  по  ложному  следу,  чтобы  выиграть  хоть  немного
времени.
   Когда они покидали Рисэл (под чрезмерно пылкие  прощальные  пожелания
его жителей), Моргис обратил внимание на  странный  шест,  торчавший  из
земли. Шест был толщиной в человеческое туловище и примерно на фут  выше
герцога. Наверху красовалось  грубо  вытесанное  из  дерева  изображение
волка или некоего волкоподобного существа.
   - Интересная работа, вы не находите?
   Глаза статуи привлекли Грифона, он  смотрел  на  нее,  не  отрываясь,
обернувшись назад, и отвел взгляд, только когда она скрылась из виду.
   Вот и еще одна дверца приоткрылась, выпустив наружу воспоминания...
   Моргис, уехавший далеко вперед, обернулся и заставил  коня  замедлить
бег - задача не  из  легких,  поскольку  лошадь,  в  отличие  от  людей,
прекрасно понимала, что седок  -  дракон,  как  бы  он  ни  выглядел,  и
всячески пыталась его сбросить.
   - Гри... что случилось?
   - Разрушитель.
   - Простите?
   - Разрушитель. Верховное божество арамитов. Они  называют  его  живым
богом. - Грифон ощутил холод в животе и пришпорил  коня.  Моргис  догнал
его:
   - Но ведь это всего лишь идол. Стоит ли волноваться? К  тому  же  мой
опыт подсказывает, что боги обычно  предоставляют  событиям  течь  своим
чередом. Что проку быть богом, если приходится день и ночь трудиться?
   Моргис ухмыльнулся - так же противно, как и до надевания чудо-плаща.
   Птицелев помотал головой, отгоняя ужас, который  он  испытал,  поймав
глазами взгляд волкообразной твари. Да нет же! Это  смехотворно!  Моргис
прав - это всего-навсего идол.  И  все  же  новое  смутное  воспоминание
сверлило его мозг...
   - Разрушитель не такой, - сказал он наконец.
   - Не такой?
   Что-то давнее... история, рассказанная кем-то много лет назад...
   - Разрушителю небезразличен его народ.  Он  прекрасно  им  управляет.
Говорят, он лично дает команды волкам-рейдерам.
   Моргис нахмурился:
   - Уж не хотите ли вы сказать, что...
   Грифон  посмотрел  вперед,  на  раскинувшуюся  перед  ним  землю,   -
говорили, будто это существо способно охватить всю ее единым взглядом! -
и кивнул:
   - Именно. Не исключено, что мы очень скоро наступим на ногу - или  на
лапу - совершенно настоящему темному божеству!

ГЛАВА 3

   Если не считать того, что всадники  ехали  по  чужой  земле,  где  на
каждом шагу их могла подстерегать опасность, то можно было  бы  сказать,
что  дорога  выдалась  на  удивление  скучной.  Ландшафт  был  настолько
однообразен, что временами путникам  казалось,  будто  они  движутся  по
кругу. Грифон даже поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет заката -
может, в сумерках пейзаж станет выглядеть не столь удручающе?
   Моргис откинулся назад в седле:
   - Устроим привал здесь или проедем  подальше?  Мне  пока  не  хочется
останавливаться, да и лошади бегут резво.
   Что правда, то правда. Совладать с лошадьми оказалось делом нелегким.
Они каждый миг  были  готовы  пуститься  во  весь  опор,  но  седоки  их
сдерживали. Скакать что есть мочи по стремительно чернеющему  лесу  было
по меньшей мере неразумно.
   Грифон обдумал предложение спутника:
   - Да, проедем подальше. - Он посмотрел на небо. - Только  вот  Гестия
сегодня слабая, она не достигла и половины. У меня нет желания ехать  по
этим лесам в темноте.
   - А что здесь видеть? Лес совершенно пуст!
   - Так спросите себя, почему он так пуст.  Моргис  умолк,  задумавшись
над этими словами, и Грифон  вновь  погрузился  в  размышления.  Вопрос,
который он задал герцогу, не давал покоя ему самому. Действительно,  лес
был абсолютно пустым. Не слышно было ни пения  птиц,  ни  шороха  ночных
зверушек. Может быть, в этих скудно населенных местах так и должно  быть
- звуки попросту не достигают  их  слуха?  Или  арамиты  истребили  всех
лесных обитателей? Но тогда почему  не  пострадали  деревья?  Ни  следов
пожара, ни сломанных веток...
   К тому же деревья выглядят очень старыми. Если предположить, что  они
успели вырасти после  давних  набегов  волков-рейдеров,  то  животные  и
подавно должны были вновь здесь поселиться...
   Грифон похолодел. Лесная  тишина  стала  невыносимой.  Оглушительная,
мертвая тишина.
   В сумерках он различил силуэт Моргиса; тот остановился  и,  глядя  на
него, указывал куда-то на север. Грифон тоже придержал  коня,  навострил
уши - и наконец  расслышал.  Звук  был  едва  различим,  однако  его  не
спутаешь ни с чем. Лязганье стали о сталь.
   Бежать было глупо. Быстро оглядевшись, птицелев заметил справа густые
заросли, где можно было спрятаться. Указав на них дракону, он спешился и
медленно, тихо подвел к укрытию лошадь. Моргис последовал  его  примеру.
Надежно укрыв лошадей, они заставили их опуститься на  землю  и  залегли
сами.
   В лесу было темно, хоть глаз выколи - но теперь это было им на  руку.
Ведь из укрытия они заметят незнакомцев раньше, чем те - их.
   Ждать пришлось недолго.  Звон  металла  стал  отчетливей,  громче,  а
вместе с ним донеслись людские голоса и топот конских копыт. Моргис сжал
плечо Грифона. Мимо них проехал первый всадник. Его очертания напоминали
расплывшееся пятно.
   Грифон не видел шлемов, но знал точно: это - волки-рейдеры. Так могли
вести себя только они.  Птицелев  знал  их  повадки,  образ  их  мыслей.
Арамитов было не меньше десяти, но вряд ли больше двух десятков.  Грифон
почти не сомневался в точности своего предположения.
   Он почувствовал, что кто-то  пытается  -  легонько,  едва  ощутимо  -
прощупать его сознание, и быстро выставил барьер, чтобы сбить разведчика
с пути, заставить поверить, будто его, Грифона, здесь вовсе  нет.  Он  с
тревогой обернулся к Моргису,  но  тот  кивком  успокоил  его:  он  тоже
почувствовал щуп и тоже успел отгородиться. Значит, среди дозорных  есть
какой-то колдун. Вроде того, что был тогда с Д'Шаем. Тот, который словно
мгновенно высох, когда один из железных телохранителей Грифона  случайно
разбил его талисман... Хранитель?  Кажется,  их  так  называют.  Арамиты
взяли с собой Хранителя.
   Грифон прекрасно знал, куда направляются волки-рейдеры -  прямиком  в
деревню, где они с Моргисом купили коней.  А  это  значит,  что  арамиты
намерены выяснить, не оставил ли "Корбус" кого-либо на этом берегу.
   Последний волк-рейдер проехал мимо. Грифон  медлил,  мысленно  считая
секунды. Моргису надоело ждать, и он попытался было подняться, но Грифон
рывком притянул его обратно на землю. И вовремя -  едва  голова  герцога
исчезла в листве, как  показался  новый  отряд  арамитов,  следующий  за
первым. Именно этого и ждал птицелев. Излюбленный прием волков-рейдеров:
заставить врага подумать,  будто  дозор  уже  прошел,  выманить  его  из
укрытия - и внезапно напасть с двух сторон.
   Ясно, что у них с Моргисом даже меньше времени, чем они рассчитывали.
Сторожевые  суда  арамитов  передали  новость  о  "Корбусе"  на  заставы
быстрей, чем за день. Птицелев не сомневался: едва дозор узнает о  двоих
путниках, купивших коней всего в десяти милях от  бухты,  как  весть  об
этом разнесется с такой  же  скоростью.  Конечно,  рейдерам  потребуется
время, чтобы достичь деревни, допросить  ее  обитателей  и  пуститься  в
погоню - но на это нельзя рассчитывать.  При  такой  отлаженной  системе
оповещения не исключено, что очередной отряд арамитов уже  поджидает  их
где-то в засаде.
   На этот раз они выжидали гораздо  дольше.  Наконец  Грифон  осторожно
встал и огляделся. Несмотря на уверенность, что все арамиты ушли, в  нем
всколыхнулось странное чувство - будто они в этом лесу  не  одни.  Точно
так же, как когда ему казалось, что миллионы  глаз  следят  за  ними  из
кустов. Только теперь он ощущал, что их окружили со всех сторон.
   Моргис поднялся, разминая затекшие мышцы. Этот дракон явно был не  из
тех, кому по душе прятаться в укрытии.
   - Предлагаю двигаться, и чем  быстрей,  тем  лучше,  пока  лошади  не
устанут, - сказал он. - Мы должны выиграть хоть немного времени.
   - Может быть, лучше воспользоваться плащами? Слиться  с  листвой?  Но
как тогда спрятать лошадей? - Грифон печально покачал головой. -  Выбора
нет. Едем - но только до тех пор, пока первый из нас не  начнет  клевать
носом. Страх потерять лицо понятен,  но  потерять  бдительность  гораздо
опасней. Как только один из нас устанет, он немедленно скажет другому.
   - Согласен, - кивнул герцог.
   Они оседлали коней и после недолгого  совещания  продолжили  путь  на
восток. Моргис предлагал двинуться к юго-востоку, но Грифон был  уверен:
то,  что  он  ищет,  лежит  гораздо  северней.   Однако   двигаться   на
северо-восток  было  небезопасно   -   слишком   уж   близко   к   самым
густонаселенным областям Империи арамитов.
   Гестия продолжала свой путь по  небосклону,  проливая  вниз  скудный,
тусклый свет. Путники, конечно, были благодарны ей за спасительный мрак,
но все же временами предпочли бы видеть дорогу перед собой  больше,  чем
на два-три ярда.
   Птицельва не покидало странное ощущение, будто все это время за  ними
следят.
   Время ползло мучительно медленно. Грифон  то  и  дело  поглядывал  на
одинокую луну, пытаясь прикинуть, с какой скоростью они едут  и  сколько
осталось до рассвета. В очередной раз подняв глаза к небу, он недоуменно
сощурился. Ведь все  это  время  луна  была  справа  от  него!  Что  же,
спрашивается, она сейчас делает сзади? Луна всегда движется по одному  и
тому же пути. Она не может прыгать туда-сюда,  словно  непоседа-озорник,
иначе кому нужна такая луна?
   Но если луна права, значит... значит, они сейчас едут... на юг?!
   - Попали в переплет.
   Эти слова  принадлежали  Грифону,  но  произнес  их  Моргис  Птицелев
оторвал взгляд от заблудившейся луны и  уставился  туда,  куда  указывал
дракон.
   - Нам не проехать через эти заросли.
   "Заросли" было мягко сказано. Тропа исчезла. Перед ними была стена из
огромных деревьев, ветви которых переплелись так густо, что  прорубиться
через них заняло бы не один день.
   - Только не применяйте колдовства, - предостерег Грифон
   - С-сам з-знаю, - прошипел дракон. - Любое заклинание прогремит,  как
звук трубы, и тут уж наши приятели в черном не заставят себя ждать...  А
вы считаете, мы должны прорубаться через эту стену?
   - Я считаю, мы должны ее обойти.
   - Как? - герцог развел руками. - Она тянется во все стороны. И как мы
раньше ее не заметили?
   Чувство, что за ними следят, стало почти невыносимым.
   - Не знаю...
   Моргис вздохнул:
   - Нам нужно... - начал было он, но осекся, поглядев назад.
   Грифон резко обернулся в седле. Прямо за ними выросла точно такая  же
стена, как и впереди.
   - Дракон Глубин! - сквозь зубы выругался герцог. - Это западня!
   Они повернули коней направо - на запад; но было поздно - их  взглядам
предстала еще одна стена. Поворот на восток -  то  же  самое.  Последний
путь к бегству был отрезан.
   И тут послышался шепот.
   Сначала они не обратили на него внимания, отчаянно пытаясь придумать,
как найти выход из западни и при этом обойтись без волшебства, чтобы  не
привлечь арамитов. Потом им показалось, что это  ветер  шумит  в  густых
ветвях. Не одна минута прошла в страхе и смятении, пока они поняли: нет,
не ветер.
   - Мы попали в ловушку, - пробормотал Моргис.
   - Но это не волки-рейдеры.
   - Тогда кто?
   Грифон не ответил, пытаясь расслышать,  что  именно  шепчут  незримые
голоса. Однако те говорили так быстро, что ему удалось разобрать  только
отдельные слова - и то не наверняка:
   ...у них... ци... конечно...
   ...почему... мертв... ци... вернулся...
   ...случай... искупить... отомстить...
   ...месть... ци...
   ...власть... ци... получить...
   Это  не  был  связный  разговор  -  большей  частью  голоса   звучали
одновременно; словно кто-то, разделившись на множество частей,  пытается
беседовать сам с собой.
   Грифон услышал шорох ткани и, обернувшись, увидел, что дракон снимает
плащ-мираж. Облик герцога  мгновенно  изменился.  Шепот  внезапно  стих,
точно те, кто заманил их в ловушку, не ожидали такого поворота событий.
   - Возьмите, - Моргис бросил плащ Грифону. Шепот возобновился, но  тон
его был иным: совещание, на котором необходимо принять решение:
   ...дракон...  один  из  его...  ци.....тогда  обоих.....мы  сейчас...
расти.....сила... ци..... сила.....сила... ци...
   Вновь настало зловещее молчание. Моргис быстро  спешился  и  протянул
птицельву поводья:
   - Держите. Я сменю облик.
   Грифон   хотел   было   запротестовать,   но   дракон    уже    начал
перевоплощаться.
   Доспехи  его  обмякли  и  скрючились.  Руки  и  ноги  изогнулись  под
немыслимым  углом  и  начали  стремительно  увеличиваться.   Кисти   рук
превратились в когтистые лапы. Из спины пробились крохотные крылышки  и,
развернувшись, стали расти. Моргис упал ничком и  встал  на  все  четыре
лапы. Уже  сейчас  он  занимал  почти  все  пространство  между  стенами
ловушки. Замысловатый  шлем  медленно  вытянулся,  явив  истинный  облик
Моргиса. Он был уже совсем драконом и все еще продолжал расти.
   Грифон поднял голову - и увидел, что над их тюрьмой растет  полог  из
густо сплетенных ветвей. Вновь послышался шепот; на этот раз  в  голосах
была уверенность.
   Только сейчас птицелев ощутил настоящий ужас. Удерживая  одной  рукой
обеих отчаянно вырывавшихся лошадей, он устремил другую вверх,  к  почти
сомкнувшемуся пологу, и открыл силовое поле.
   Ничего не произошло.
   Тут раздался пронзительный крик, а в шепчущих голосах появились  ноты
злорадства:
   ...наш... ци... наконец-то...
   Внезапно лошадь Грифона взбрыкнула,  встала  на  дыбы  -  и  сбросила
всадника.  Но  годы  военной  службы  не  прошли  для   Грифона   даром.
Стукнувшись о землю, он тут же сгруппировался,  перекувырнулся,  смягчая
падение, и откатился в сторону, чтобы случайно  не  попасть  под  копыта
герцогского коня.
   Моргис стоял на прежнем месте, на четвереньках, вцепившись в землю, и
громко, жалобно стонал. Против собственной воли он  оказался  в  прежнем
человекоподобном образе - и это так  его  потрясло,  что  он  совершенно
опешил.
   Голоса ликовали.  Шепот  становился  все  быстрей  и  неразличимей  и
невероятной тяжестью давил на сознание Грифона. Тот в  поисках  спасения
отчаянно пытался отгородиться, спрятаться в глубинах  своего  "я".  Руки
его безотчетно шарили по земле - и вдруг нащупали  выпавшее  из  кармана
колечко с двумя крохотными свистками. Память о  той  ночи,  когда  кланы
Черного Дракона и союзники осадили Пенаклес. Тьма драконов нависла тогда
над городом, так что не было видно неба. Пенаклес непременно пал бы в ту
ночь, если бы не третий свисток, что  когда-то  висел  на  этой  связке.
Грифон подул в него - и со всей округи слетелись птицы. Видимо-невидимо!
Драконы убивали их, но при этом  убивали  и  друг  друга.  Мириады  птиц
окружили тогда драконов, мириады острых клювов, словно крохотные клинки,
впивались в несчастных чудищ... Осада с позором провалилась - а вместе с
ней и надежда Черного Дракона на быструю победу.
   Грифон не задумывался над тем, какой из двух  свистков  он  держит  в
руке. Он поднес его ко рту и подумал, насколько легче было бы ему сейчас
принять свой истинный облик. Но, видя, как корчится на земле Моргис,  он
и помыслить не смел о перевоплощении. Тут бы не потерять сознание... Что
он собирался сделать? Ах, да. Подуть в свисток. Просто подуть в свисток.
   Это оказалось гораздо сложней, чем  он  мог  себе  представить,  -  и
птицелев знал, что виной тому шепчущие невидимки. Всякий раз,  когда  он
подносил свисток ко рту, шепот становился все громче, все безумней, -  и
голова его начинала безвольно мотаться из стороны в сторону. Один раз он
даже уронил свистки!
   Из последних сил цепляясь за сознание, Грифон заставил себя выстроить
барьер. Это было трудней, чем в прошлый раз, когда он защитился от  щупа
Хранителя, и все же  барьер  рос  и  укреплялся.  Наконец  Грифон  вновь
овладел  собой.  Он  крепче  сжал  свисток  и  даже  исхитрился  принять
получеловеческий образ.
   Птицелев плотно прижал свисток к губам - и дул, дул до тех пор,  пока
в легких не кончился воздух...
   Исполнив  свое  предназначение,  свисток  рассыпался  в  его   ладони
горсткой светлого пепла.
   Шепот бешено колотился о барьер, стремясь пробиться в сознание, -  но
теперь в нем звучала  неуверенность.  Грифон  подумал:  не  услышали  ли
волки-рейдеры его свист и вопль  Моргиса?  Однако  он  точно  знал:  эту
ловушку подстроили не арамиты. Просто  Грифон  и  его  спутник  случайно
забрели в один из темных углов тех самых Земель Мечты, в которые он  так
стремился.
   В мозгу его, точно бутон, распустилось воспоминание - невесть  откуда
взявшаяся фраза: Сирвэк Дрэгот  охраняет  Земли  Мечты,  но  он  властен
только над теми, кто хочет быть  под  его  властью.  Это  означает,  что
хозяева Дрэгота приветствуют любых пришельцев и не мешают  тем,  кто  не
обращает на них внимания.
   "Я не хочу быть подвластен ему", - решил Грифон.
   В тот же миг назойливый шепот превратился в растерянное бормотанье, в
которым слышались злоба  и  страх.  Грифон  внезапно  почувствовал  себя
невероятно свободным. Никто больше не давил на  его  сознание.  Рядом  с
собой он услышал какую-то возню и понял, что Моргису тоже  стало  легче.
Другое дело - лошади. Они  замерли  от  ужаса,  только  бока  их  ходили
ходуном. Инстинкт заставил животных крепко прижаться друг к другу.  Если
эта тюрьма отопрется, нужно будет придержать их, подумал  Грифон,  иначе
они убегут, не разбирая дороги, и тогда им с  Моргисом  придется  брести
пешком по этому более чем недружелюбному лесу.
   За стеной раздалось урчание - к  великой  радости  Грифона,  кошачье.
Значит, свисток действительно выполнил свое предназначение?  Кто  бы  ни
урчал сейчас там, снаружи, - они были родственники. Первый  свисток  был
связан с его птичьей сущностью... Грифон  осторожно  выпрямился,  сел  и
ощупал оставшийся свисток. А тут что?
   Стены тюрьмы накренились. Грифон мгновенно прижался к земле и  закрыл
голову руками. Мелькнула мысль: возможно, он очень  быстро  узнает,  для
чего нужен третий свисток - если, конечно, останется жив.
   Через несколько секунд, осознав, что огромная стена  из  деревьев  не
рухнула и не погребла его под собой,  Грифон  рискнул  открыть  глаза  и
оглядеться.
   Стена исчезла, как будто ее и не было. Исчезло ощущение слежки,  всех
этих миллионов глаз. И шепот тоже исчез.
   Острый слух Грифона уловил слабый шорох -  кто-то,  пробираясь  через
кустарники, во всю прыть мчался на восток. Грифон вскочил на  ноги  -  и
немедленно пожалел об этом. Борьба с  теми  невидимыми  силами,  которые
пытались овладеть его  сознанием,  привела  к  тому,  что  оглушительная
головная боль едва не свалила его с ног. Он покачнулся, но устоял.
   - Грифон!
   Прежде Моргис избегал называть его этим  именем,  чтобы  случайно  не
проговориться при  чужих.  Они  не  успели  договориться  о  вымышленных
именах, и Гри