повелителя. Похоже, что не  только  Темный  Конь
подвержен одержимости.
   - Он недалеко отсюда. Вон там,  -  продолжил  волшебник,  указывая  в
сторону места заключения своего товарища. -  Я  сначала  нашел  его,  но
трудность оказалась в том, что я не смог освободить его так  же  просто,
как и тебя. Устройство в  виде  хомута,  которое  они  на  него  надели,
связано с самим его существом. Я такого раньше не видел.
   - Я видел. Они в империи называют это хомутом дракона. Оно высасывает
силы и волю из низших дрейков  и  делает  их  послушными.  Волки-рейдеры
используют его также и на более разумных существах. Мне повезло, что они
решили, что ошейника будет достаточно. Очевидно,  они  хотели  сохранить
меня крепким и здоровым для своей продолжительной экзекуции.
   - Ты можешь освободить его?
   - Думаю, что да. Мне кажется, я знаю, как это можно будет сделать.
   Когда они уже шли в направлении, указанном волшебником, Кейб  схватил
Грифона за руку.
   - Подожди! Тебе надо кое-что знать об этих подземных толчках...
   - Рассказывай. Но побыстрее.
   Сократив  историю  до  самых  главных  событий,   усталый   волшебник
рассказал о своей встрече с Хрустальным Драконом, о  борьбе  воли  между
двумя его сущностями - Дракона и Хранителя, своем изгнании  из  владений
повелителя дрейков и, наконец, о своем открытии и дуэли в пещере.
   - И пока эта дыра становится все более непредсказуемой, увеличивается
и непредсказуемость Легара, - прокомментировал Грифон.
   Землетрясение начало понемногу утихать, но оба знали,  что  новое  не
заставит себя долго ждать... и может этого-то  следующего  землетрясения
им и надо больше всего бояться. События быстро приближались к той точке,
после которой возврата к прежнему уже не может быть.
   - Это все, что ты знаешь?
   - Это все, что пока необходимо.
   Кейб Бедлам что-то скрывал, что-то, касающееся Хрустального  Дракона,
но птица-лев решил, что если волшебник не  считает  нужным  говорить  об
этом сейчас, то к нынешней опасности это никакого отношения не имеет. Он
слишком хорошо знал Кейба, поэтому мог доверять  его  мнению.  А  потом,
когда у них будет время, они могут и поговорить об этом.
   - Мы побеспокоимся о... Дракон Глубин!
   Земля перед ними взорвалась, отбросив их  в  разные  стороны.  В  тот
момент, когда Грифон сильно ударился спиной о землю, он  уже  знал,  что
случилось. Это был не толчок, а угроза совсем другого плана.
   Еще один квель вырос из-под земли. Грифон попытался  отступить...  но
при этом только убедился, что позади него растет еще одна возвышенность.
Он откатился в сторону как раз в тот момент, когда рядом с ним прорвался
на поверхность другой квель.
   По всему лагерю арамитов происходило одно и то  же.  Образовывающиеся
возвышенности превращались в кратеры. И из  каждого  такого  кратера  на
поверхность вырывался квель. Где  бы  в  лагере  арамитов  ни  появлялся
холмик земли, из него тут же с  воем  вырастал  бронированный  подземный
житель. Один за другим, дюжина за дюжиной, они вырывались  из-под  земли
на  дневной  свет.  У  многих  были  огромные  боевые   топоры,   другие
довольствовались своими когтями. Не играло роли, где они появлялись,  на
открытом ли пространстве или под складом оружия, их число все  росло,  и
росло, и росло. Грифон знал, что их будут  сотни,  тысячи,  коричневатых
неуклюжих созданий, одержимых  единственным  желанием  -  избавиться  от
наземных обитателей.  Как  армия  неживых,  высвобожденные  Повелителями
Мертвых, они продолжали прибывать.
   Спящие не только проснулись, они были в гневе.
   Только немногие знали всю историю, хотя легенда об этом и  ходила  по
Драконьему  царству.  Однажды,  еще  до  Королей-Драконов  и   даже   до
искателей, землей правили квели. Какое-то время их раса процветала,  но,
как и многие другие до них, броненосцы пережили и упадок своей  империи.
Стали набирать силу птицеобразные искатели.
   Как искатели, так и их непосредственные  предшественники  имели  одну
общую черту. Ни те ни другие  не  признавали  соперников  своей  власти.
Пернатый народ старался уничтожить последний  бастион  владения  квелей,
полуостров. Но вместо  этого  искатели  сотворили  заклинание  настолько
ужасное, что оно чуть было не уничтожило не только  всех  квелей,  но  и
самих птицеобразных. Пернатый народ собрал то немногое, что осталось  от
их птичьего базара, и попытался восстановить свои силы. Но  они  никогда
так  и  не  смогли  достигнуть  своей  прежней  численности,   так   как
большинство их самок погибло.
   Что же касается квелей, то они нашли другое  решение  для  выхода  из
этого бедственного состояния. Их и без того негостеприимная  земля  была
опустошена, соседние земли  были  не  в  лучшем  состоянии,  и  выжившие
придумали план, по которому их раса при помощи волшебства заснет до того
часа, когда они  смогут  вновь  объявить  себя  королевством.  План  был
придуман еще до того, как наступил полный упадок, но ужасное  заклинание
искателей превратило его из возможного в необходимый.
   Итак, вся раса квелей, включая и  волшебников,  которые  должны  были
сотворить заклинание, собралась в одной самой большой подземной комнате.
Волшебники и их подмастерья  оставались  бодрствовать,  чтобы  закончить
заклинание  и  обучить  нескольких  отобранных,  которые   должны   были
остаться, чтобы следить за событиями, оберегать спящих и знать,  как  их
разбудить, если наступит славный день.
   Однако произошло что-то непредвиденное, и те, кто знал, как действует
заклинание, погибли в  процессе  его  сотворения.  Таким  образом,  раса
уснула, а секрет, как ее разбудить, был утерян. Но  частично  заклинание
все же действовало: как только умирал кто-нибудь из бодрствующих квелей,
тут  же  просыпался  преемник.   Должны   были   оставаться   охранники,
наблюдатели, но среди них не было никого, кто бы понимал, что произошло.
Грифон знал,  что  столетиями  квели  испытывали  бесконечное  множество
способов, чтобы вернуть свою спящую расу к жизни. Но все безуспешно.
   До сегодняшнего дня.
   Благодаря Нимту и волкам-рейдерам была разбужена такая мерзость,  как
раса квелей! - подумал он. Что случится с Драконьим царством, если квели
будут бодрствовать, птица-лев сказать не  мог.  По  его  мнению,  ничего
хорошего из этого не  выйдет.  Он  сомневался,  что  долгий  сон  научил
переросших броненосцев мирному сосуществованию в этом мире.
   Только вокруг Грифона уже выросло более  дюжины  квелей.  Он  поискал
глазами  волшебника,  но  не  увидел  его.  В  этом   не   было   ничего
удивительного.  Грифона  отбросило  назад  на  несколько  ярдов.  Только
благодаря своей изумительной  конституции,  Грифон  смог  подняться  без
особых повреждений, хотя и с  головокружением,  после  своего  полета  и
падения. Однако, к несчастью для него,  квель,  который  откинул  его  в
сторону, решил отобрать у  него  эту  удачу.  Тяжелая  лапа  с  ужасными
когтями потянулась к нему.
   Грифон отскочил в сторону и стал звать Кейба, опасаясь, что тот может
находиться или без сознания, или и того  хуже.  Ответа  не  последовало.
Однако поднявшийся грохот позволял услышать человека,  только  если  тот
находился всего лишь в нескольких ярдах. Он прекратил свою попытку,  так
как в это время его опять начал атаковать тот же монстр. И опять  Грифон
уклонился от него, но на этот раз уже с трудом.
   Звуки сражения становились все громче и громче. Волки-рейдеры  быстро
пришли в себя от такой неожиданности. Годы войны всему научили рейдеров.
Они за это должны бы сказать спасибо мне, - подумал птица-лев.
   Грифон увернулся еще от одного взмаха левиафановской лапы,  постоянно
высматривая что-нибудь,  что  можно  было  бы  использовать  в  качестве
оружия. Его руки были намного  короче  лап  квеля,  поэтому  возможность
рукопашного боя он оставлял на самый крайний случай.
   Птица-лев нашел для себя в качестве  оружия  шест,  воткнутый  в  том
месте, где когда-то стояла разобранная кем-то палатка. Он  посмотрел  на
ужасный наконечник шеста с мрачным удовлетворением. Только арамиты могут
делать шесты для палатки с таким острым наконечником. Но еще лучше  было
то, что весь шест был сделан из твердого дерева. Металл, конечно, был бы
лучше, но Грифон был не в том положении,  чтобы  выбирать.  Он  выдернул
шест, крутанул им вокруг себя и тут же нырнул  им  квеля.  На  этот  раз
уклоняться пришлось квелю.
   Воспользовавшись этим преимуществом, Грифон  начал  развивать  атаку.
Квель взвыл и, для защиты махнув лапой, попал по деревянному шесту.
   Шест сломался пополам.
   Перехватив инициативу, огромное создание стало надвигаться на Грифона
в полной уверенности в своих силах.  Оглядевшись,  птица-лев  не  увидел
ничего, что могло бы заменить сломавшийся шест. Нужно было только копье.
   За свою долгую кровавую историю он не раз убивал,  не  имея  в  руках
даже этого.
   Птица-лев сделал выпад. Удивленный безрассудством маленькой  фигурки,
квель  не  удосужился  закрыться.  Грифон,  хорошо  зная  слабые   места
представителей этой расы, нацелился в недостаточно бронированную шею.
   С невероятной скоростью острый обломок впился в мягкое горло и  вышел
на затылке. Квель завыл и  попытался  вытащить  обломок,  но  рана  была
смертельной. С сопением обливающееся кровью животное наконец рухнуло  на
землю. Грифон еле успел отскочить  с  дороги,  чтобы  не  быть  подмятым
падающими на землю несколькими сотнями фунтов мертвого монстра.
   Падение квеля лишило  Грифона  оружия,  так  как  под  весом  монстра
остатки шеста разломались на мелкие, совершенно никчемные кусочки.
   И только после того,  как  он  закончил  собственную  стычку,  Грифон
заметил, как разрослась битва вокруг него. Люди визжали, кричали или  то
и другое  вместе.  Вой  квелей  от  боли  время  от  времени  перекрывал
остальной шум битвы. Слышалось постоянное  бряцание  металла  и  выкрики
команд волков-рейдеров. И на фоне всего этого он слышал  раскаты  грома,
которые наводили его на мысль о дожде, если бы не то обстоятельство, что
гром гремел и гремел без остановки. Временами то тут то там проскакивали
зеленые молнии.
   Земля опять начала  сотрясаться.  По  силе  новых  толчков  птица-лев
понял, что теперь конец совсем близок. По миру квелей, должно быть,  уже
прошел ураган разрушения!
   Поэтому-то они и вышли сражаться на поверхность, -  прозвучал  в  его
голове леденящий, отдаленно знакомый голос.
   Я знаю тебя! Глаза Грифона расширились. Во рту у  него  пересохло.  У
него все еще оставались в памяти детали битвы с Ледяным Драконом.
   Тогда ты знаешь, что я могу быть союзником.
   Кейб сказал...
   В голосе появились нотки оправдания. Я передумал. Я помогу вам.
   -  Потому,  что  собственные  владения  Хрустального   Дракона   тоже
оказались под угрозой? - не удержался, чтобы громко не спросить Грифон.
   На этот вопрос повелитель Легара не ответил. Вместо  этого  он  начал
действовать, как будто он обо всем уже заранее  договорился.  Ты  можешь
быть спокоен, когда дело касается Кейба Бедлама.  Волшебник  знает  свою
роль во всем этом. Если все пойдет хорош-ш-шо,  все  уладитс-с-ся  очень
с-с-скоро!
   Грифон  не  упустил  из  вида  возникшее   пришепетывание   в   конце
сказанного. Он вспомнил о том, что Кейб рассказывал, как дракон  боролся
с безумием, но на всякий случай он защитил эту свою мысль от  повелителя
дрейков. В данный момент он был готов  принять  любую  помощь,  даже  от
такого сумасшедшего существа, как Король-Дракон.
   - Чего ты от меня хочешь?
   - Ты должен освободить скакуна-демона. Я покажу вам, как можно  будет
отобрать игрушку у этих щенят.
   - Это все? А как же со всем этим? Голос дракона начал затухать вдали.
   - Мы поговорим потом, когда ты доберешься до скакуна...
   - Вернись, - прокричал птица-лев.
   Но бесполезно: связь с Хрустальным Драконом больше не возобновилась.
   Повелитель дрейков говорил о  том,  что  Кейб  знает  свою  роль.  Он
испугался  за  человека,   помня   из   своего   прошлого   опыта,   как
Короли-Драконы играют со своими "меньшими собратьями". И все же  в  свое
время Хрустальный Дракон помог освободить землю от  своего  заледенелого
собрата.
   Что бы там ни было, Грифон потерял Кейба, а в лагере  арамитов  царит
теперь сущий ад.  Единственное,  что  осталось  ему,  это  -  освободить
Темного Коня. Возможно, что там он встретит и Кейба', несмотря на намеки
Хрустального Дракона.
   Он знал,  что  на  первом  месте  у  него  должно  быть  освобождение
бессмертного, невзирая ни на что. И не только потому, что он был  многим
обязан ему, но и потому, что как бы это ни звучало в  некоторые  времена
поразительно, Темный Конь был его другом. Грифон не мог бросить его, как
он не мог бы бросить Кейба или собственную жену.
   Грифон начал пробираться  в  том  направлении,  где  предположительно
находился сейчас Темный Конь. В каждой руке у него был меч,  подобранный
у искромсанных арамитов. Дорога была не простой. И не только потому, что
теперь не действовало  заклинание,  сотворенное  волшебником,  а  еще  и
потому, что битва расползлась  по  всему  лагерю.  Арамиты  сражались  с
квелями, используя копья и стрелы. Кое-где даже слышались взрывы.  Самое
странное было то, что несколько  раз  он  слышал  высокие  нотки  боевых
горнов. Сначала он не мог понять  их  назначение,  но  потом  он  увидел
солдата  с  боевым  горном,  который  действовал  заодно  с  несколькими
копьеносцами. Копьеносцы пытались одолеть двух или трех  квелей.  И  все
это время горнист, в свою очередь, выдувал самые  высокие  ноты  во  всю
силу своих легких. Грифона шокировало то, что квели, которые  находились
достаточно близко от горниста, почти падали на колени и пытались закрыть
уши от этих звуков. Безоружные, в агонии от  пронзительных  звуков,  они
были легкой добычей для копьеносцев.
   Чего только не увидишь па  войне!  Арамиты  держались,  но  это  была
кровавая битва. Птица-лев не испытывал симпатий ни к одной из сторон, он
невозмутимо пробирался через  поваленные  палатки  и  горы  трупов,  как
квелей, так и арамитов. Он задумался о том,  нет  ли  сред  этих  трупов
лорда Д'Фарани и его маленького коварного Д'Марра.  Скорее  всего,  нет.
Такие злыдни, как эти два, кажется, всегда живут до последнего. Если они
сумеют скрыться, он будет преследовать  их,  даже  если  для  этого  ему
придется прочесать все  Драконье  царство.  Такие  люди  имеют  свойство
быстро привлекать к себе новых сторонников взамен уже  потерянных.  Даже
лишившись  армии,  Хранитель  и  его  помощник   представляют   всеобщую
опасность.
   Вскоре выяснилось, что битва  помогает  ему.  Арамиты  и  квели  были
слишком  поглощены  сражением  и  усиливающимся  землетрясением,   чтобы
обратить на него внимание. Его неоднократно втягивали в стычки,  но  еще
никто из его противников не сравнялся с  ним  мастерством,  даже  второй
квель, с которым ему пришлось столкнуться. С ним  он  встретился,  когда
тот наполовину вылез из земли. Это стоило Грифону одного из  его  мечей:
кончик меча застрял между двух пластинок природной брони  животного,  он
оставил мертвого  квеля  у  себя  за  спиной,  застывшим,  с  наполовину
торчащим из земли огромным телом.
   Затем наконец он добрался до Темного Коня.
   Темный скакун слабо сопротивлялся хомуту, который сдерживал  его,  но
эти усилия были почти бессмысленными. Грифон  осмотрелся  и,  как  он  и
надеялся, не обнаружил охраны. Ведь, в конце концов,  охранять  что-либо
было бесполезно, когда монстры из глубины земли вторглись в лагерь.  Тем
не менее он держался настороже, будучи даже у самой  цели  своего  пути.
Нельзя быть слишком осторожным.
   Темный Конь взглянул на него.
   - Лорд... Грифон. Рад... видеть тебя. Где Кейб?
   - Он в безопасности.
   Что он мог сказать  призрачному  скакуну?  Что  волшебник,  возможно,
пешка  в  руках   Хрустального   Дракона?   Кстати   говоря,   где   вы,
Король-Дракон?  Птице-льву  определенно  потребуется   помощник,   чтобы
обезвредить хомут. Он чувствовал,  что  заклинание  здесь  было  гораздо
более сложное, чем то, с которым он встречался раньше.
   Однако от Хрустального Дракона ответа не было. Грифон попробовал  еще
раз, но безуспешно. И все это время он пытался разобраться в конструкции
заклинания, которое заставляло действовать хомут.
   - Ты не можешь меня освободить?
   - Должен бы суметь, но мне потребуется несколько больше времени,  чем
я надеялся. Я рассчитывал на помощь.
   Темный Конь не  стал  притворяться,  что  он  понял  последнюю  часть
высказывания, но опустил голову, поняв его первую часть.
   - Я, со своей стороны, сделаю все что смогу при  помощи  своей  воли,
лорд Грифон. Может быть, если мы вместе ударим по нему...  по  нему,  то
ускорим события.
   - Надеюсь.
   Грифон споткнулся. Ему становилось все труднее и  труднее  стоять  на
ногах.
   Призрачный скакун закрыл глаза, голова его поникла. Не предупреди его
Темный Конь, птица-лев испугался бы за него. Темный Конь впал во  что-то
вроде легкого транса, в надежде, что  он  сможет  помочь  в  собственном
освобождении. Принявшись за дело с возродившейся уверенностью, маг начал
прослеживать нити заклинания. Где-то  он  пропустил  начальную  ниточку.
Где-то...
   Вот она! Грифон использовал свои магические чувства, чтобы проследить
ниточку.  Он  увидел;  как  она  огибала  шею  скакуна  около  хомута  и
расщеплялась, но ни один из концов не был связан  с  нитями  вокруг  ног
скакуна. Скорее всего, им опять надо начать  все  сначала.  Он  проверил
чуть подальше и нашел, где соединялись  нити.  Секрет  заклинания  начал
раскрываться прямо у него на глазах.
   Затем тысячи иголок вынудили его нервы застыть.
   Боль была такая, что чуть не  заставила  его  потерять  сознание,  но
Грифон умел бороться с болью и раньше. Он рухнул  на  колени,  чтобы  не
упасть совсем.
   За своей спиной птица-лев наконец услышал стук сапог  по  камням.  На
этот раз он сумел откатиться, чтобы оружие не  у  дарило  его  в  спину.
Перекатившись, он пополз на четвереньках, хотя и не  очень  уверенно.  И
только тут Грифон сообразил, что с ним нет его меча. Теперь он  лежал  у
ног его противника, которого он не услышал  из-за  того,  что  весь  был
поглощен изучением хомута.
   Я старею, - подумал он. - Но,  похоже,  дальнейшее  старение  мне  не
грозит!
   - Я знал, что найду тебя где-нибудь здесь. Даже среди этого  хаоса  и
опасности ты пришел помочь другу. Как мило.
   Оррил Д'Марр рисовал в воздухе круги своим  волшебным  стеком,  круги
или, может быть, мишень, так как вращал он им около груди Грифона.
   Ты не можешь уйти теперь. Настало время  заканчивать  все  оставшиеся
дела, птичка. Время умирать. В конце концов, твой сынок ждет тебя.

Глава 17

   Кейб вспомнил, как его отбросило  в  сторону,  когда  квель  вырвался
из-под земли. Вот чего он не мог вспомнить, так это того, что  произошло
в течение нескольких секунд после этого. Кейб только помнил,  что  когда
он открыл глаза, то увидел перед собой что-то  грязно-белое.  Еще  через
несколько секунд он  понял,  что  запутался  в  палатке.  Одуревший  маг
выбрался из остатков палатки и  поспешно  огляделся,  нет  ли  в  данный
момент рядом опасности.
   Опасности он не увидел.  Сражение  шло  в  стороне  от  него.  Квеля,
который испугал их, тоже нигде не было видно.
   Не видно было и Грифона.
   Кейб начал подозревать, что он пролежал без сознания  больше  минуты.
Он попробовал ощупать затылок, но понял ошибочность  своей  затеи:  Кейб
попытался сделать это больной рукой, и в  результате  он  еще  несколько
секунд боролся с болью.
   Мне ничего не поделать с твоей рукой, но с раной на голове я помогу.
   Что?.. - начал Кейб, но потом закрыл рот. Почему ты это делаешь?
   В действительности в этом  вопросе  содержалось  сразу  два  вопроса.
Голос, голос Хрустального Дракона, ответил на оба. Ты ударился головой о
как