Ричард КНААК
    Мир Драконьих Королевств 1-4

    ЛЕДЯНОЙ ДРАКОН
    ВОЛЧИЙ ШЛЕМ
    КОНЬ-ПРИЗРАК
    ХРУСТАЛЬНЫЙ ДРАКОН


   Ричард КНААК
   ЛЕДЯНОЙ ДРАКОН

Перевод с английского О. Гасско


Анонс

   Ричард  Кнаак  -  достойный  ученик  "профессора  Толкина".  Человек,
который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически
дословно - и создать на их основе свой собственный, личный мир.
   Мир, в котором против власти драконов-оборотней  бьются  силы  людей,
ведомых магами Предводительствует же силами  хитроумный  Грифон...  Мир,
где власть драконов держится в общем-то на немногом - всего-то на умении
крылатых магов контролировать Силу Стихий ..
   Мир Драконьих Королевств стоит ныне на грани великой войны ..
   Огненный Дракон готов поднять армии монстров...
   Дракон Ледяной - грозит ввергнуть мир в кошмар бесконечной зимы.
   Кто поднимется, силой меча и магии, против власти драконов?
   Юноша-маг, чей отец перешел на сторону  Зла,  волшебница,  обладающая
великим магическим даром, эльф, стоящий, как и положено эльфам, "сам  по
себе", и раньше ли, позже ли -  безжалостный,  бесстрашный  и  ироничный
герцог-дракон.
   Что  спасет  мир   люден   и   драконов   от   гибели?   Всего-то   -
САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ знающих, что битва  их  с  предвечным  Злом  станет  -
ПОСЛЕДНЕЙ.

1

   Пронизывающий до костей ветер Северных Пустошей яростно трепал  плащи
двух всадников, словно стремился лишить  их  этой  единственной  защиты.
Один из путников не обращал внимания на ветер, хотя тот  порой  едва  не
сбрасывал его с коня. Второй, как и его товарищ, закутанный в просторный
плащ, время от времени поглядывал на спутника, словно  ожидая  какого-то
знака. Но потом его взгляд возвращался к  бесконечным  белым  просторам,
раскинувшимся перед ними, - и  к  цепи  коварных  игольчатых,  скованных
льдом пиков у самого горизонта.
   Он пришпорил своего коня, зная, что и его товарищ последует  за  ним.
Но толку от шпор было немного: кони страшно устали;  по  правде  говоря,
только эти два остались в живых из тех шести, с  которыми  они  начинали
свой путь.
   Медленный шаг раздражал, но выбора у него не было. Он знал,  что  те,
кого  он  предпочел  бы  лошадям,   погибли   бы   гораздо   раньше   от
пронизывающего холода Северных Пустошей.
   Ему уже осточертел холод, лед и снег - но другого пути не  было.  Все
оказались втянуты в междоусобицу:  кто-то  погиб,  кто-то  сговорился  с
предателями, что, с его точки зрения, было одно  и  то  же.  Он  сердито
зашипел,  встревожив  коней.  Потребовалось   несколько   минут,   чтобы
успокоить разнервничавшихся животных. Его спутник даже  не  шевельнулся,
не попытался удержать взбрыкнувшего коня. В том и  не  было  нужды.  Его
ноги были крепко привязаны к стременам вторым всадником.
   Совершенно необходимая мера предосторожности.
   Они продолжали ехать, и по мере того, как горы приближались,  гнев  и
нетерпение в его душе сменились неуверенностью. Кто мог сказать, получит
ли он там помощь? В этих краях существовали  суровые  традиции,  которые
шли  вразрез  с  его  интересами.   Согласно   традициям   он   считался
незаконнорожденным. Получив титул  герцога  и  военачальника  отцовского
клана, он должен был довольствоваться тем, что имеет. Но  сила,  которой
он обладал, была больше, гораздо больше, чем у многих его братьев.
   И из-за нескольких родимых пятен...
   Снежный сугроб перед ними зашевелился и встал на дыбы.
   Он навис над путниками, заслоняя собой все остальное.
   Сугроб  раскрыл  глаза  -  ледяные  бледно-голубые  глаза,  -  и  под
замерзшей землей обозначились  огромные  челюсти,  проворно  пробивавшие
ледяную корку.
   Первый из стражников, встречи с которыми он ожидал.
   У него был выбор: убить или быть убитым.  Ни  первое,  ни  второе  не
выглядело достаточно разумным.
   Лошади взбрыкнули и попятились. Только ловкость опытного наездника не
позволила коню сбросить своего седока, и только веревка,  тянувшаяся  от
первого животного ко второму, уберегла от гибели спутника. Тот безвольно
раскачивался в седле вперед-назад, как тряпичная кукла, но руки его были
привязаны к поводьям, чтобы предохранить его от падения.
   Первый всадник поднял ладонь  и  сжал  кулак.  Он  не  мог  позволить
погибнуть  ни  себе,  ни  товарищу  и   потому   торопливо   пробормотал
заклинание, не  зная,  сколько  времени  потребуется,  чтобы  остановить
стражника, не уничтожая его.
   - Замри.
   Он  помедлил,  проверяя  действие  своего  заклинания.  Прищурившись,
вглядываясь сквозь  снежный  вихрь,  поднятый  стражником,  он  различил
впереди, немного справа, какой-то силуэт.
   Неясная фигура шагнула прямо к нему, держа  в  руке  посох,  очевидно
управлявший снежным зверем. На  верхушке  посоха  мерцал  синий  камень.
Существо, державшее посох, не было человеком.
   - Вы во владениях Ледяного Дракона. -  Голос  был  бесстрастным,  как
звук свирепого ветра. Какая-то дымка не позволяла толком разглядеть  это
существо, пока оно не оказалось прямо перед  всадником.  -  Только  одно
спасает тебя от смерти... ты из рода правителей, не так ли, дракон?
   Первый всадник подался вперед и сбросил капюшон, открыв шлем  в  виде
головы дракона. Магический плащ, накинутый поверх доспехов, позволил ему
незамеченным проехать по краям, где жили люди, но больше в нем  не  было
необходимости.
   - Ты знаешь, кто я, слуга. Твой повелитель хочет встретиться со мной.
   - Как решит Ледяной Дракон.
   - Скажи, что его ждет герцог Тома!
   Эти слова нисколько не впечатлили  необычного  вида  создание.  Тома,
прищурившись, изучал дракона, и глаза герцога широко распахнулись, когда
ему  удалось  рассмотреть  его  сущность.  Он   определенно   недооценил
могущество Ледяного Дракона,  и  теперь  страх  перед  северным  лордом,
надежно запертый где-то в глубине сознания, начал  просачиваться  сквозь
ментальный заслон.
   Он, оказывается, некромант!
   Сквозь  ледяную  корку  просвечивал  скелет  -  эльфа,  человека  или
дракона, определить было невозможно, - и  этот  скелет  двигался  внутри
ледяной оболочки, как марионетка: нога вместе с  ногой,  рука  с  рукой,
голова с головой, как будто кто-то вырядился в такой  костюм  -  правда,
вернее было бы сказать, будто костюм носил кого-то.
   Тома гадал, что могло случиться за месяцы после его  бегства  с  поля
боя, после схватки с проклятыми волшебниками Бедламами.  Воспоминание  о
Бедламах, Азране и Кейбе, укрепило решимость дракона. Он знал, что  Кейб
выиграл схватку и Короли-Драконы отступили. Черный Дракон уполз  в  свои
владения, Лохивар, и с тех пор Серая Мгла, заливавшая эти земли,  сильно
истончилась,  и  даже  стали  поговаривать,  что  наступило  время   для
окончательного наступления на этого Короля-отшельника.
   Слуга нацелил посох на неподвижно застывшего снежного бегемота. Конец
посоха указывал туда, где, по  предположениям  Томы,  находилась  голова
чудища.
   Чудовище погрузилось в снег и лед.  Лошади,  которых  едва  удавалось
удержать на месте, снова  отпрянули  и  запаниковали.  Герцогу  пришлось
начертить в воздухе заклинание, чтобы лошади успокоились.
   Повернувшись к гостям, слуга  Ледяного  Дракона  указал  на  спутника
Томы:
   - А он? Он тоже желает увидеть моего господина?
   - Он не желает ничего, -  отрезал  Тома,  подтягивая  к  себе  лошадь
спутника. Он протянул руку и сбросил с его головы капюшон,  чтобы  можно
было увидеть лицо. - Его разум спит слишком крепко,  чтобы  пожелать  от
твоего хозяина хоть самой малости. И все же он  остается  повелителем  и
сеньором твоего господина, Королем Королей, и с  ним  должно  обходиться
как с Королем Королей и лечить его... Это долг твоего господина!
   Похожий  на  Тома  ростом  и  цветом,  Золотой  Дракон   бессмысленно
уставился  вдаль.  Струйка  слюны  бежала  из  левого  уголка  его  рта,
раздвоенный язык то показывался наружу, то прятался. Он не пожелал  -  а
может, не смог - принять обычный драконий облик, потому и Тома оставался
в обличье воина. Они казались двумя рыцарями в  доспехах  со  шлемами  в
виде драконьих голов, из прорезей которых смотрели налитые кровью глаза.
Давным-давно их предки умели принимать и другие формы. Но долгое общение
с людьми и очевидное преимущество гуманоидной формы сделали этот  второй
облик для любого дракона чем-то настолько же привычным с  рождения,  как
дыхание.
   Слуга Ледяного Дракона отвесил довольно небрежный поклон, не  столько
выражая  почтение  монаршей  особе,  сколько  насмехаясь.  Тома   громко
зашипел:
   - Ну? Мы можем идти? Или  прикажешь  разбить  лагерь  и  ждать  здесь
весны? - Весна давно не приходила в Северные  Пустоши;  с  тех  пор  как
начали править  Короли-Драконы,  землю  здесь  укрывала  вечная  снежная
пелена.
   Слуга шагнул в сторону и указал посохом в сторону гор, через  которые
перебрались путники.
   - Моему господину известно, что  вы  здесь.  Он  приближается,  чтобы
встретить вас. - Кажется, последнее обстоятельство  произвело  на  слугу
некоторое впечатление.  -  Он  не  выходил  на  поверхность  со  времени
возвращения с последнего Совета Королей.
   Поверхность?..

***

   Снова  налетел  снежный  вихрь,  тоскливый   свист   ветра   сменился
оглушительным воем, и, прежде чем Тома успел снова накинуть  капюшон  на
голову отца, началась метель. Холод, и без  того  опасный  для  огненных
драконов, грозил заморозить их насмерть. Сквозь снежную пелену ничего не
было видно, и только благодаря веревке Тома догадывался, что  конь  отца
все еще рядом.
   Нечто очень  большое  появилось  впереди.  Тома  укрепил  заклинание,
наложенное на лошадей.
   - Ма-а-аи поздравления, герцог Тома, доблестно позаботившийся о  моем
брате, его величестве Короле Королей. Мой дом вс-с-сегда открыт для вас.
   Ветер немного утих -  ровно  настолько,  чтобы  огненный  дракон  мог
разглядеть хозяина Северных Пустошей. И снова его ожидало потрясение.
   Ледяной Дракон навис над ними,  широко  расправив  крылья,  распахнув
огромную пасть. Он был чудовищно велик  -  намного  больше  Золотого.  И
потом, это был не тот Ледяной Дракон, что в  последний  раз  приезжал  с
визитом к Королю Королей перед наступлением всеобщего хаоса.  Повелитель
Северных Пустошей выглядел куда  более  устрашающе,  чем  любой  из  его
служителей. Невероятно худой, так что сквозь кожу проступали  ребра,  он
казался призраком, восставшим из царства мертвых. Даже в его глазах,  не
то мертвенно-белых, не то бледно-голубых, было нечто, говорившее, что  к
жизни в этих краях следует подходить с другими мерками. Его голова  была
длинной и плоской, из огромной пасти вылетали облачка морозного воздуха.
   Очевидно, за последнее  время  здесь  произошли  серьезные  перемены.
Перед герцогом Томой был не тот дракон, которого он  ожидал  увидеть,  и
совершенно не тот, кого бы ему хотелось видеть.
   Но отступать назад было поздно, да он и не  смог  бы  этого  сделать,
даже  если  бы  захотел.  Ледяной  был  единственной  надеждой  Томы  на
возвращение трона отцу - а значит, потом  и  себе.  Вопрос  был  в  том,
насколько схожи окажутся цели Томы и Ледяного Дракона.
   Закованный в ледяные доспехи левиафан с треском  расправил  крылья  и
улыбнулся - так, как драконы улыбаются только близким родственникам.  Но
за этой улыбкой не было никаких чувств. Никаких.
   - Я давно жду вас, - равнодушно уронил Ледяной Дракон.

2

   Застывшему  от  ужаса  Кейбу  лезвие  меча  казалось   вдвое   больше
человеческого роста. Рукоять, выгнутая наружу наподобие бараньих  рогов,
придавала мечу  дьявольский  вид.  Рогатый  Клинок,  творение  безумного
колдуна Азрана  Бедлама...  истинное  воплощение  зла!  Кейбу  это  было
известно лучше, чем кому-либо другому, поскольку  он  приходился  Азрану
сыном.
   - Твоя кровь принадлежит мне, - прошипел мучитель, поигрывая зловещей
игрушкой Азрана. Он ловко подскочил к молодому магу,  едва  державшемуся
на ногах от страха. Кейб метнулся прочь от высокой, закованной в доспехи
фигуры,  лихорадочно  пытаясь  вспомнить  подходящее  заклинание,  чтобы
выбраться из  безжизненных  просторов,  именуемых  Бесплодными  Землями.
Сколько длилась эта пытка, он сам не знал. Это было неважно. Но внезапно
его недруг снова навис над ним.
   Преследователь издевательски захохотал, свирепо вращая алыми глазами,
- только их и было видно под черным шлемом в виде  драконьей  головы.  В
сверкающих глазах приплюснутой змеиной головы горела ненависть.
   Это был Король-Дракон, один из тех, кто  правил  Драконьим  царством,
притом из числа самых знатных. Равных  ему  было  не  больше  дюжины,  и
только одного этот Король называл своим господином.
   Один-одинешенек и во власти Короля-Дракона...
   Что-то вцепилось Кейбу в  лодыжку,  и  он  растянулся  на  спекшейся,
твердой, как камень,  земле.  Его  лицо  запрокинулось  к  безжалостному
солнцу, и на мгновение он  ослеп.  Когда  через  секунду  в  его  глазах
прояснилось, он смог разглядеть нового врага.
   Рука. Огромная когтистая лапа, словно выросшая из земли.  Она  крепко
сжимала его ногу.
   Кейб изо всех  сил  пытался  высвободиться  из  страшной  клешни,  на
несколько секунд позабыв о другой, более страшной угрозе.  Только  когда
огромная тень единственного на протяжении многих  миль  живого  существа
накрыла его, он вспомнил, но было уже поздно.
   -   Твоя   кровь   принадлежит   мне,   -   удовлетворенно   прошипел
Король-Дракон. Он был такого же бледно-коричневого цвета,  как  высохшая
земля, и Кейб не верил своим глазам.
   Дьявольское оружие обрушилось -  и  вонзилось  в  землю  в  дюйме  от
молодого волшебника, ухитрившегося откатиться  в  сторону,  несмотря  на
удерживавшую его лапу.
   Теперь он видел длинную приплюснутую голову и  узкие  свирепые  глаза
того,  кто  держал  его  ногу.  Больше  всего  это  существо  напоминало
армадилло, броненосца - но таких  огромных,  с  человека,  армадилло  не
бывает. Существо зашипело и выпрямилось во весь рост, протягивая к  нему
вторую когтистую лапу.
   - Может, мне следует позволить ему разорвать тебя на кусочки? - мягко
спросил Король-Дракон. - Или ты предпочтешь поцелуй этого  лезвия,  Кейб
Бедлам?
   Кейб снова попытался вспомнить заклинание, но ничего не вышло. Что-то
сковывало его ум, его силу. Он чувствовал себя беспомощным и безоружным.
Но почему?
   В его голове внезапно появился  образ,  полный  ненависти  и  страха.
Образ отца, Азрана. Кейб увидел  его  таким,  как  в  последний  раз,  -
привлекательным, с ухоженной бородой и четко разделенной  линией  волос,
половина которых казалась серебряной, словно  половина  его  головы  уже
умерла. Серебро было знаком, символом волшебства, и  такая  же  отметина
виднелась на волосах Кейба: широкая полоса,  грозившая  скоро  поглотить
цвет остальных волос.
   - Ты не желаешь принадлежать мне, мой сын; поэтому ты припадежишь им.
- Азран благодушно улыбнулся - улыбкой сумасшедшего.
   Чудище, вставшее во весь рост,  словно  ожидало  этого  приказа:  оно
овладело запястьями Кейба, несмотря на его отчаянное сопротивление.
   Он слышал  сопение  Короля,  и  снова  на  секунду  солнце  заслонила
закованная в доспехи фигура. Повелитель Драконов  прошипел,  занеся  меч
для смертельного удара:
   - С твоей смертью в мои владения вернется жизнь!..
   Кейб недоверчиво потряс головой. Он  знал,  кто  из  Королей-Драконов
навис над ним, - но это было совершенно невозможно.
   - Ты же мертв!..
   Бурый Дракон, хозяин  Бесплодных  Земель,  расхохотался  -  и  вонзил
рогатую сталь в грудь Кейба...
   - А-а-а!

***

   Кейб стряхнул с себя наваждение - и уткнулся взглядом в узкие змеиные
глаза дракона. Он снова истошно завопил. Дракон отскочил,  повернулся  и
кинулся удирать так быстро, как только позволяли четыре куцые лапки.
   При ярком свете, лившемся со всех сторон, Кейб успел заметить  только
отблеск  зеленого  чешуйчатого  хвоста,  исчезнувшего  в  полуотворенной
двери. Чья-то рука сжала его запястье. Кейб  в  третий  раз  захлебнулся
криком.
   Гвен склонилась над ним, свесив копну огненно-рыжих  волос,  пока  не
тронутых серебром. Ее глаза всегда тепло  светились  для  него,  даже  в
полной темноте. Кейб рассеянно подумал, как ей удается всегда быть такой
прекрасной. Наверняка ее волшебство тут ни при чем, хоть  она  по-своему
сильнее и наверняка искусней.
   -  Это  из  последнего  выводка,  Кейб.  Бедняжка,  наверное,  просто
заблудился.
   Гвен передвинулась к изголовью, и Кейб заметил,  что  на  ней  платье
цвета лесной зелени. Янтарная Леди, как ее  называли  многие  по  старой
памяти, могла бы зваться Зеленой Леди, или  Госпожой  Леса,  так  сильна
была ее любовь к природе и этому цвету.
   Коротким жестом она заставила дверь захлопнуться. Теперь  понадобится
кто-нибудь посильнее любопытного юного дракончика, чтобы ее открыть.
   - Нет. - Он потряс  головой,  стряхивая  остатки  ночного  кошмара  и
одновременно подбирая объяснение. "Это не Бесплодные Земли,  -  повторил
он себе. - Это комната в  замке  Грифона,  Правителя  Пенаклеса,  Города
Знаний в юго-восточной части Драконьего царства". Они с Гвен,  друзья  и
советники Грифона, находились здесь в качестве гостей.
   - Я кричал не из-за этого - в первый раз по крайней мере. Я... -  Как
описать ужасный сон? И стоит ли? Гвен  тоже  настрадалась  от  Азрана  и
Королей-Драконов, а повторяющиеся мучительные сны - сны,  в  которых  он
оказывался беспомощным, лишенным своих магических способностей, -  могли
показаться  признаком  приближающегося  помешательства,  притом   вполне
объяснимого для сына безумца Азрана. Сможет ли она понять?
   Короли-Драконы... Он вспомнил свой сон, и его  передернуло.  Свирепые
чудовища пытались восстановить свою власть  над  человеческим  родом.  В
старые времена их  власть  была  абсолютной,  а  некоторые  просвещенные
Короли были снисходительны к человеческому роду  и  даже  обучали  людей
торговле и земледелию. Они считали, что нельзя  препятствовать  росту  и
развитию более молодой расы. Но со временем Короли-Драконы  поняли,  что
взлелеяли  собственных  притеснителей,  а  драконы  не  привыкли  ничего
отдавать без борьбы, тем более - власть Поэтому Драконьи Лорды,  хоть  и
уступали людям числом и даже, по ряду причин, нуждались  в  них,  начали
войну  на  истребление,  компенсируя  свою  малочисленность  невероятной
мощью.
   Гвен нежно смотрела на него, вся - сочувствие и терпение. Кейб  решил
не рассказывать свой сон. С этим он должен справиться  сам.  С  деланным
раздражением он сказал:
   - Нужно подумать, как  удержать  взаперти  маленьких  дракончиков  до
нашего прибытия в Мэнор. Так они, чего доброго, разбегутся  по  пути,  а
для нас очень важно довезти их в целости и сохранности.
   - Опять сон? - сочувственно спросила Гвен. Обманный маневр  Кейба  не
имел успеха.
   Кейб скорчил гримасу и провел ладонью  по  своим  волосам,  пока  еще
темным, с единственной серебряной прядью. Эта полоска  в  его  шевелюре,
казалось, живет своей собственной жизнью; трудно  было  сказать,  какими
станут его волосы завтра. Иногда они оказывались полностью серебристыми,
иногда  темными.  Каким  бы  интригующим  ни  было  это   свойство   для
посторонних, самого молодого волшебника оно определенно тревожило. После
того как они с Гвен поженились два месяца назад, установилось  некоторое
постоянство.  Гвен  не  могла  этого  объяснить,  и  сам  Кейб  не  смог
почерпнуть никаких сведений на этот счет  из  воспоминаний  своего  деда
Натана, архиволшебника, одарившего  его  большей  частью  своей  души  и
магической силы.
   - Это другой сон. Вроде эпической баллады. Бурый Дракон,  мой  папаша
Азран, даже квель... Разве что Сумрака там не было.
   - Сумрака? - Гвен выгнула бровь, что выходило у нее восхитительно, по
мнению Кейба. - Ну конечно.  Этот  проклятый  безликий  колдун  способен
улизнуть даже из того места,  куда  Грифон