аботал ради нее одной - чтобы заставить ее почувствовать  себя  должной
или, может, чтобы вперед отблагодарить ее за то,  что  она  сделает  для
него и чего он так отчаянно жаждет.
   "Научите меня, - про  себя  взмолился  он.  -  Мне  предстоит  многое
сделать в этом мире, но никто не знает, что именно и как. Научите  меня.
Вот чего я прошу у вас, леди, помогите мне  найти  мой  путь  к  основам
мира,  к  основам  своей  души,  к   престолу   Господнему,   к   сердцу
Рассоздателя. Проведите меня туда, где лежит тайна Творения, чтобы я мог
остановить зимний снег и  разогнать  надвигающуюся  ночь  ярким  сияющим
светом".

Глава 14

РЕЧНАЯ КРЫСА

   В тот день, когда должна была приехать учительница, Элвин  направился
в городок под названием Устье Хатрака. Миротворец послал его привезти на
телеге груз  нового  железа,  которое  должно  было  приплыть  по  Гайо.
Когда-то в устье Хатрака стояла одна-единственная пристань - для  речных
барж, которые везли те или иные  товары  в  Хатрак.  Однако  с  тех  пор
движение  по  реке  стало  намного  более  оживленным,  а  число  людей,
осваивающих западные земли  по  обоим  берегам  Гайо,  выросло,  поэтому
возникла нужда в паре лавок и гостиниц, где фермеры  продавали  бы  свои
товары   проплывающим   торговцам   и   где    речные    путешественники
останавливались бы на ночлег. Так и появился городок, называющийся Устье
Хатрака. Устье Хатрака и сам Хатрак стали важными городами, ибо  в  этих
местах река Гайо ближе всего подходила к знаменитому Воббскому тракту  -
к  той  самой  дороге,  по  которой  следовали  отец  и  братья  Элвина,
пробиваясь  сквозь  дикие  леса  к  будущей  Церкви  Вигора.   Поселенцы
спускались на баржах по реке, выгружали своих лошадей и  повозки,  после
чего через Хатрак двигались дальше на запад.
   Также в Устье  Хатрака  сосредоточились  заведения,  которые  местные
жители не хотели видеть в самом Хатраке: игорные дома, где из рук в руки
переходили звонкие монеты и где играли в покер и  прочие  азартные  игры
местный закон особенно не лез в  жизнь  речных  матросов,  или,  как  их
называли, речных крыс, и остальной мелкой  шушеры.  А  на  втором  этаже
подобных заведений, по  слухам,  поселились  всяческие  женщины  низкого
поведения, предоставляющие услуги, о  которых  честный  человек  говорит
только шепотом, да и то редко, а  мальчишки  возраста  Элвина  обсуждают
приглушенными голосами, время от времени нервно хихикая.
   Однако не мысль о задранных юбках и обнаженных бедрах гнала Элвина  в
Устье Хатрака. На игорные дома Элвин не обращал внимания, зная, что  это
не для него. Его больше привлекали пристань  и  сама  река,  по  которой
ходили лодки и баржи: десять -  вниз  по  течению,  одна  -  вверх.  Его
любимыми лодками были те, что  работали  на  пару,  -  громко  свистя  и
выплевывая клубы дыма, они бодро шли вперед, обгоняя всех и  вся.  Из-за
огромных машин,  построенных  в  Ирракве,  эти  лодки  были  широкими  и
длинными, однако против течения они шли быстрее, чем самые легкие  плоты
неслись вниз по реке.
   Сейчас по Гайо ходило восемь таких лодок, курсировавших от Дикэйна до
Сфинкса и обратно. Однако дальше Сфинкса они заходить не смели, ибо  там
Миззипи затягивал густой туман, в который не решался  соваться  ни  один
смельчак.
   "Когда-нибудь, - подумал Элвин, - в один прекрасный день некий  юноша
поднимется на борт "Гордости Гайо" и уплывет  далеко-далеко.  Далеко  на
запад, в дикие, глухие земли, где, может быть, мельком увидит берег,  на
котором сейчас живут Такумсе и Тенскватава. Или он доберется до Дикэйна,
а оттуда на новом паровом поезде, который  ездит  по  рельсам,  уедет  в
Ирракву, чтобы поглядеть на ее каналы. И  потом  он  объедет  весь  мир,
пересекая безбрежные океаны. А может, останется на берегу,  и  весь  мир
когда-нибудь сам пройдет перед его глазами".
   Но Элвин не был  лентяем,  а  потому  долго  на  речной  пристани  не
задерживался, как бы ему ни хотелось полюбоваться  на  баржи.  Нырнув  в
здание у причалов, он отдал начальнику записку от  Миротворца  Смита,  в
которой кузнец просил выдать Элвину железо, прибывшее недавно  в  девяти
корзинах.
   -  Не  вздумай  брать  мои  тележки,  чтобы  грузить  свою   тяжесть,
предупредил начальник пристани.
   Элвин кивнул - каждый раз повторялось одно и то же. Железо было нужно
всем без  исключения,  и  начальник  не  замедлит  вскоре  объявиться  в
кузнице, выпрашивая сделать то, выковать это. Но  таскать  железо  Элвин
должен на  своей  спине,  не  дай  Бог,  он  воспользуется  драгоценными
тележками, которые могут сломаться под  тяжелым  грузом.  Миротворец  не
давал Элвину денег, чтобы тот нанял себе в помощь одну из  речных  крыс,
вечно шляющихся у пристани, однако, по правде говоря,  Элвин  ничуть  не
возражал. Он не особо любил этих людей. Пускай дни пиратов и  буканьеров
давно прошли - слишком много лодок в нынешние дни ходило  вверх-вниз  по
рекам, чтобы устроить где-нибудь надежную засаду,  -  воры  и  обманщики
встречались повсеместно, а Элвин терпеть не мог негодяев  и  лгунов.  По
его мнению, пройдохи рассчитывают на  веру  честных  людей,  после  чего
обманывают их, а к чему  это  может  привести?  Люди  вообще  перестанут
верить друг другу. "Да я скорее влезу  в  драку  с  уличным  забиякой  и
померяюсь с ним силами, чем встречусь лицом к лицу с  человеком,  полным
лжи".
   Но хотите верьте, хотите  нет,  а  за  один  час  Элвин  умудрился  и
познакомиться с новой  учительницей,  и  подраться  с  настоящей  речной
крысой.
   Речная крыса,  с  которой  он  дрался,  обычно  толклась  среди  себе
подобных, коротая денек у  пристани,  -  видно,  в  ожидании,  когда  же
наконец откроется игорный дом. Каждый раз, когда  Элвин  проходил  мимо,
таща  корзину  с  железными  слитками,  вслед  ему   неизменно   неслись
язвительные оклики.
   Впрочем,  подшучивали  над  ним  скорее   добродушно,   крича   вслед
что-нибудь типа: "Эй, парень, чего  ты  мучаешься,  ходишь  взад-вперед?
Бери по корзине в руку, так ходить меньше!" Однако Элвин лишь усмехался,
поскольку знал, что эти люди на своей шкуре испробовали тяжесть  железа.
Когда они вчера разгружали баржи, владелец  лодки  наверняка  ставил  по
двое на корзину.
   Таким образом, их намеки на леность и  тщедушие  Элвина  были  своего
рода комплиментами, ведь звучали они в  шутку  -  корзины  действительно
оказались тяжеленными, но силушкой Элвин не был обделен.
   После этого Элвин направился в бакалейную  лавку,  прикупить  специй,
которые заказала Герти, да парочку кухонных приборов из Ирраквы и  Новой
Англии, о назначении которых он мог только догадываться.
   Вернувшись, Элвин обнаружил, что речные крысы по-прежнему кучкуются в
тенечке на пристани, но теперь портовая шушера нашла  новый  объект  для
насмешек, и шуточки их стали носить откровенно скабрезный  характер.  На
пристани стояла женщина средних  лет  -  на  вид,  рассудил  Элвин,  лет
сорока, - волосы ее были уложены в тугой пучок,  увенчанный  простенькой
шляпкой. Ее строгое темное платье закрывало  шею  и  руки,  словно  дама
боялась солнечного загара пуще смерти. Она непоколебимо  смотрела  прямо
перед собой, пока речные крысы состязались в остроумии.
   - А может, ребят, платье прямо на ней и шили, а?
   Все дружно согласились, что так, мол, оно и было.
   - Под него, наверное, ни один мужик не залезал.
   - Так под ним нет ничего, это ж кукла какая-то, две руки, две ноги, а
остальное ватой набито!
   - Точно, не может она быть нормальной бабой.
   - Не, нормальную бабу я мигом отличу.  Настоящие  бабы  как  на  меня
взглянут, сразу юбки кверху, ножки врозь.
   - Так ты помоги ей немножко, вдруг и она захочет стать нормальной?
   - Эта? Да она чурка деревянная. Я в свое весло только заноз  насажаю,
если попробую побаламутить эти воды.
   Тут Элвин не сдержался. Не подобает мужчине говорить такое о женщинах
даже о тех, которые сами нарываются на подобные словечки.  Даже  девочки
из игорных заведений недостойны подобного отношения, хоть  и  ходят  эти
дамочки с таким вырезом, что груди висят, как титьки у  коровы,  а  юбки
так и летают - аж до самых коленей все  видно.  Элвин  счел,  что  дама,
наверное, ждет кого-нибудь - в Хатрак регулярно ходил  дилижанс,  но  до
его отправления  еще  оставалось  добрых  два  часа.  Впрочем,  леди  не
выглядела очень уж испуганной - скорее всего  она  знала,  что  портовые
парни  больше  хвалятся,  нежели  делают,  поэтому  ее  целомудрие   вне
опасности. Да и по лицу ее не скажешь, что она хоть одно слово услышала,
- глаза были холодными и далекими.
   Однако насмешки речных крыс оскорбили прежде всего  самого  Элвина  и
разозлили настолько, что он уже не мог развернуть телегу  и  отправиться
восвояси. Поэтому он положил покупки в повозку,  после  чего  подошел  к
речным крысам  и  заговорил  с  самым  громкоголосым,  самым  грубым  из
нахальничающих бездельников.
   - Либо говорите с ней как с дамой, - холодно  сказал  Элвин.  -  Либо
вообще помолчите.
   Элвин ничуть не удивился, заметив блеск в глазах парней, появившийся,
как только он произнес первое слово. Издеваться  над  приезжей  дамочкой
это одно, но теперь они испробуют на крепость его. Речные крысы  никогда
не упускали возможности показать городскому парню, кто есть  кто,  пусть
даже их соперник был так же силен, как Элвин,  который  столько  времени
отработал в кузнице.
   - А может, лучше  тебе  помолчать?  -  поинтересовался  самый  нахал.
Может, ты уже сказал больше, чем нужно?
   Одна из речных крыс не  поняла  происходящего  и  подумала,  что  все
продолжают прохаживаться насчет дамочки.
   - Да он ревнует просто. Сам хочет пробороздить ее мутную речонку.
   - Сказал, но, видно, недостаточно, -  ответил  Элвин.  -  Раз  вы  не
усвоили, как следует обращаться с дамами.
   И в эту секунду впервые прозвучал голос леди.
   - Мне не требуется ваше заступничество, молодой  человек,  -  сказала
она.
   - Идите своей дорогой, прошу вас.
   Голос ее звучал очень странно. Точно так  же  изъяснялся  преподобный
Троуэр - правильно, выговаривая слова ясно и четко.  Она  говорила  так,
как говорят ученые люди, получившие образование на востоке.
   Но лучше б ей было помолчать, поскольку  звук  ее  голоса  воодушевил
речных крыс.
   - Ты посмотри, а мальчонка ей приглянулся!
   - Она откровенно клеится к нему!
   - Эй, он же хочет подцепить нашу шлюпку!
   - Покажем ей, кто здесь настоящий мужик!
   - Если уж ей захотелось взглянуть на  его  крошечную  мачту,  давайте
отрежем ему причиндалы и подарим ей.
   Сверкнул один нож, другой. Ну почему она не держала рот закрытым?
   Разбирайся они только с Элвином, дело закончилось бы дракой  один  на
один.
   Но сейчас им непременно надо показать себя, так что они без  малейших
раздумий навалятся на него всей шайкой и всего исполосуют, может,  убьют
нос или ухо  непременно  отрежут,  одним  словом,  "почикают",  как  они
выражаются.
   Элвин бросил на нее  сердитый  взгляд,  приказывая  держать  язык  за
зубами.
   То ли она поняла, что он хотел сказать, то ли собственным умом  дошла
до сути происходящего, то ли напугалась и прикусила язычок  -  в  общем,
выступать она больше  не  стала,  и  Элвин  постепенно  стал  переводить
разговор на более мирные рельсы.
   - Ножи, - фыркнул он с презрительной усмешкой.  -  Вы  боитесь  выйти
против кузнеца с голыми руками?
   Раздался громкий хохот, но ножи скрылись из виду,  нырнув  обратно  в
голенища.
   - Кузнецкая  сила  -  тьфу  по  сравнению  с  мускулами,  которые  мы
нарастили на речных перекатах.
   - Вы, ребята, рек давненько не нюхали, всем это известно,  -  хмыкнул
Элвин. - Вы лишь сидите тут да жиреете, глядя, как колесо тащит лодку.
   Самый громкоголосый крикун поднялся и  выступил  из  толпы,  стягивая
через голову замызганную рубаху. Мускулы выступали на его теле огромными
буграми, а грудь и руки  были  сплошь  исполосованы  шрамами,  белыми  и
багровыми рубцами. Кроме того, у него не хватало одного уха.
   - Судя по всему, тебе немало пришлось подраться в  жизни,  -  заметил
Элвин.
   - Это точно, - кивнула речная крыса.
   - И судя по твоей шкуре, большинство противников пришлось тебе не  по
зубам.
   Парень весь покраснел, яркий багрянец проступил  даже  сквозь  густой
загар.
   - Среди вас что, нет никого, с кем действительно стоит побороться?
   Кого-нибудь, кто чаще побеждает, чем проигрывает?
   - Я все время побеждаю! - Крикун терял  рассудок  от  гнева,  чего  и
добивался Элвин. Теперь с ним несложно  будет  справиться,  но  портовые
гуляки утянули своего товарища обратно.
   - Подмастерье кузнеца прав, ты не так уж хорош в драке.
   - Ну, парень, ты сам нарвался.
   - Бездельник, займись-ка им ты.
   - Да, Бездельник, парень твой.
   Позади, в  самом  теньке,  с  единственного  стула,  спинка  которого
неведомым чудом уцелела, поднялся какой-то человек и выступил вперед.
   - Да, я, пожалуй, займусь этим мальчишкой, - проворчал он.
   Крикун нырнул в сторону и скрылся в задних рядах. А вот  этого  Элвин
вовсе не хотел. Человек, которого звали Бездельником, был самым большим,
самым сильным из всех. Пока он снимал рубаху, Элвин  заметил,  что  тело
его, за исключением пары шрамов, абсолютно чистое, да и оба уха  целы  -
верный знак того, что  если  он  когда-нибудь  проигрывал  поединок,  то
противник его к тому времени вряд ли был способен  вдоволь  поизмываться
над ним.
   Мускулы у него были, как у бизона.
   - Меня кличут Бездельник Финк! - заревел  он.  -  Я  самый  коварный,
самый крутой сукин сын, когда-либо ходивший по рекам! Крошек аллигаторов
я баюкаю голыми руками! Я могу забросить бизона в телегу и  вдарить  ему
промеж рогов так, что он тут же концы отдаст! Если мне не нравится,  как
течет река, я хватаю ее и  встряхиваю  как  следует,  чтобы  распрямить!
Всякая женщина, которую я когда-либо разложил, потом обзавелась тройней,
если силенок после этого хватило! И когда я  закончу  с  тобой,  парень,
волосам твоим ничего мешать не будет, потому что ушей своих ты лишишься!
Чтобы поссать, тебе придется садиться, а о бритье можешь вообще забыть!
   Пока Бездельник Финк драл глотку, Элвин снял рубашку, пояс с ножом  и
уложил их на телегу, после чего принялся чертить на земле большой  круг,
стараясь выглядеть спокойно и расслабленно, словно перед  ним  стоит  не
огромный мужик с жаждой крови в глазах, а семилетний хлипкий мальчишка.
   К тому времени, как хвастовство Финка истощилось, круг был начерчен.
   Финк подошел к линиям на земле и, подняв пыль столбом, стер их.
   - Не знаю, кто учил тебя бороться, парень, - прорычал он, - но  когда
ты борешься со мной, никаких кругов. И правил тоже нет, прикинь?
   Тут снова заговорила леди:
   - Очевидно, в своей речи вы также правил не соблюдаете, иначе  поняли
бы, что словечко "прикинь" никоим образом не подходит к ситуации, а лишь
свидетельствует о вашем невежестве и глупости.
   Финк повернулся к женщине и, видимо, хотел что-то сказать,  но  замер
на полуслове. Словно ему было нечего сказать, а может, он понял: что  бы
он ни ответил, это прозвучит еще более глупо. Презрение, прозвучавшее  в
ее голосе, разъярило его, но вместе с тем заставило усомниться в себе.
   Сначала  Элвину  показалось,  что  леди  ухудшила  положение,   снова
вмешавшись в ссору, но вскоре осознал: она  сотворила  с  Финком  то  же
самое, что Элвин пытался сделать с забиякой-крикуном, -  привела  его  в
ярость, а следовательно, драться он будет слепо и глупо. Вся беда в том,
что позднее, вступив с речной крысой в поединок, Элвин  на  своей  шкуре
познал, что даже ярость не способна ослепить Финка - от подзуживаний  он
становится только хитрее и коварнее. Начинает драться не на жизнь, а  на
смерть. Он постарается сделать с Элвином все, что пообещал перед этим, -
то есть лишить его определенных частей  тела.  Этот  поединок  будет  не
похож на те, в которых Элвин принимал участие в Хатраке, где  главное  -
завалить противника, а если дерутся на траве, то  положить  его  на  обе
лопатки.
   - Да ты не такой уж и крутой, - заметил Элвин. - Впрочем, ты сам  это
знаешь, иначе вынул бы нож из сапога.
   Финк изумленно посмотрел на него, после чего расплылся в ухмылке.
   Стащив сапог, он вытряс на землю тесак и швырнул его стоящим позади.
   - Чтобы драться с тобой, мне нож не нужен, - рявкнул он.
   - Тогда  почему  бы  тебе  не  вытащить  нож  из  другого  сапога?  -
осведомился Элвин.
   Финк нахмурился и поднял другую ногу.
   - Здесь нет никакого ножа, - удивленно буркнул он.
   Однако Элвина ему не обмануть. Очевидно, довольно  подумал  про  себя
Элвин, Финк не настолько уж уверен относительно исхода поединка, если не
хочет расставаться со своим секретным оружием. Кроме Элвина, который был
способен  видеть  то,  чего  не  видят  другие,  вероятно,  никто  и  не
догадывался, что  этот  нож  имеется  у  Финка.  Финк  не  хотел,  чтобы
остальные знали, что у него в запасе всегда имеется пара фокусов,  иначе
молва быстро разнесется по реке и он лишится своего преимущества.
   И все же Элвин не мог допустить, чтобы у Финка под рукой был нож.
   - Тогда давай снимем обувь и будем драться босиком, - предложил он.
   Это была хорошая мысль, и нож здесь  совершенно  ни  при  чем.  Элвин
знал, что в драках речные крысы лягаются, как мулы,  своими  тяжеленными
сапогами.
   Это немножко уменьшит преимущество Бездельника Финка.
   Но если Финк и лишился присутствия духа, то никак этого  не  показал.
Сев в дорожную пыль, он  принялся  стягивать  сапоги,  Элвин  тоже  снял
башмаки, а с ними - носки. Что же касается Финка, то он носков не носил.
Теперь оба борца остались в одних штанах; поскольку день выдался жаркий,
на покрытые потом тела мигом налипла поднятая  пыль,  и  выглядели  они,
словно с головы до ног вымазались в глине.
   Впрочем, пыль не скрыла от Элвина оберег,  чьи  чары  заключали  тело
Бездельника Финка в защитный кокон. Как такое может быть? Или у  него  в
кармане  лежит  какой-нибудь  амулет?   Узор   оберега   сильнее   всего
чувствовался в области спины, но когда Элвин мысленно обследовал  задний
кармашек, то ничего там  не  обнаружил,  кроме  грубой  хлопчатой  ткани
штанов Финка. В карманах речной крысы не было даже жалкой монетки.
   К тому времени вокруг собралась  целая  толпа.  За  Финка  болели  не
только речные крысы, отдыхавшие в тенечке на пристани,  но  и  остальная
прибрежная шушера, набежавшая со  всех  сторон.  Все  они  считали,  что
победит Бездельник Финк. Он, вероятно, был чем-то вроде речной  легенды,
понял Элвин и вовсе не удивился - с таким-то оберегом...  Люди  пытались
ударить Финка ножом, но в самый последний момент  меняли  свое  решение:
промахивались, нож падал из рук или происходило еще что-то вроде  этого.
Куда легче побеждать в поединке, если противник  даже  укусить  тебя  не
может, а нож его лишь царапнет по коже, пройдя мимо.
   Сначала Финк пустил в ход обычные приемчики, чтобы несколько  оживить
представление  и  подогреть  интерес  публики:  ревя,  он,  как   бизон,
набрасывался на Элвина, пытаясь заключить юношу в свои медвежьи объятия,
стараясь схватить его и подбросить в воздух, как камушек. Но  Элвин  ему
этого не позволил. Ему даже не пришлось  использовать  свой  дар,  чтобы
уйти от Финка.  Он  был  моложе  и  быстрее,  так  что  речная  крыса  и
прикоснуться к нему не могла - Элвин всегда успевал отпрянуть в сторону.
Сначала толпа выла и обзывала Элвина трусом. Но немного  спустя  зрители
принялись хохотать над Финком, который глупо ревел, бросался из  стороны
в сторону, но всякий раз оставался с носом.
   Тем временем Элвин искал оберег Финка, ибо понимал, что эту битву, не
обезвредив сеть сильных чар, ему не выиграть. И вскоре  он  нашел  -  на
ягодицах Финка был вытатуирован большой оберег. Конечно, он был  не  так
идеален, как раньше, поскольку Финк рос и  кожа  растяг