ы  толкнул  в  нашей  гостиной  не  больше  трех
месяцев назад, как раз перед тем как мы приняли школьный налог.  Чего  я
не могу понять, так это того, почему ты, Уитли Лекаринг,  считаешь,  что
мой сын должен стать исключением из правил.
   На этом месте шериф Поли решил, что пришло время  вставить  в  беседу
свой рык. А поскольку все вокруг него говорили сплошную правду, он  тоже
потерял контроль над собой и напрямоту выложил то, что варилось  у  него
на уме.
   Очевидно, общество искренних людей было ему  в  диковинку,  а  посему
голова его слегка поплыла.
   - Я, конечно, прошу прощения. Пег, но в этом мальчишке нет  ни  капли
твоей крови, и следовательно, не сын  он  тебе  вовсе,  а  если  Гораций
как-то поучаствовал в его появлении на свет, это еще  не  означает,  что
Артур должен считаться белым человеком.
   Гораций медленно поднялся на ноги, как будто  намереваясь  пригласить
шерифа Поли выйти, чтобы вбить немножко ума в его пустую головушку. Поли
Умник, должно быть, и  сам  понял,  куда  вляпался,  обвинив  Горация  в
рождении сына-полукровки. И когда Гораций  навис  над  ним,  Поли  сразу
вспомнил, что кому-кому, а ему с Горацием Гестером не тягаться.  Поэтому
Поли прибег к тому средству, к которому всегда  прибегал,  когда  видел,
что ситуация грозит принять неприятный  оборот.  Он  слегка  повернулся,
чтобы его бляха пустила солнечный зайчик прямо в лицо  Горацию  Гестеру.
"Только попробуй, предупреждала бляха,  -  предстанешь  перед  судом  за
нападение  на  находящегося  при   исполнении   служебных   обязанностей
офицера".
   Однако старушка Пег знала, что Гораций никогда не ударит человека  за
обидные слова; даже того негодяя,  который  обвинил  его  в  неописуемых
гадостях, которые Гораций якобы творит со своим скотом, хозяин гостиницы
и пальцем не тронул. Просто Гораций не  поддавался  слепому  гневу.  Пег
видела, что Гораций уже позабыл об  оскорблении  Поли  Умника  и  сейчас
размышляет над какой-то новой идеей.
   Не  обращая  внимания  на  съежившегося  перед  ним  шерифа,  Гораций
повернулся к Пег:
   - Слушай, Пег, может, и  вправду  отступиться.  Артур  очень  хороший
мальчик, но...
   У Горация, который  смотрел  жене  прямо  в  глаза,  хватило  ума  не
заканчивать свою речь. Но у шерифа Поли с умом были проблемы.
   - Но с каждым днем он становится все чернее и чернее, тетушка Гестер.
   Ну, что бы вы на такое сказали? По крайней мере, теперь  стало  ясно,
что происходит, - все дело упиралось в цвет кожи Артура Стюарта.  Это  и
только это стояло между ним и школой, которая вскоре должна открыться  в
Хатраке.
   В наступившей  тишине  послышался  глубокий  вздох  Уитли  Лекаринга.
Всякое  мероприятие,  в  котором  участвовал   шериф   Поли,   неизменно
срывалось.
   - Неужели вы не понимаете? - воскликнул Лекаринг мягким, убедительным
голосом, а убеждать он умел. - Некоторые  жители  этого  города  слишком
невежественны, слишком отсталы... - при этих словах он  бросил  холодный
взгляд на шерифа Поли, - ...а поэтому и не допускают,  чтобы  чернокожий
мальчик ходил в ту же школу, что и их дети. Какой толк  от  образования,
говорят они, если чернокожие станут такими же, как  и  белые?  А  потом,
мол, они захотят голосовать, станут требовать себе должностей...
   Об этом Пег не подумала. Такие мысли не приходили ей  в  голову.  Она
попыталась  представить  Мока  Берри  губернатором,   отдающим   приказы
гражданским войскам. Да ни  один  солдат  в  Гайо  не  станет  слушаться
приказов чернокожего человека. Это все равно что рыба выпрыгнула  бы  из
реки, чтоб раздобыть себе на обед медведя.
   Но старушка Пег не привыкла отступать, хоть Уитли Лекаринг сказал все
правильно.
   - Артур Стюарт - умный  мальчик,  -  заявила  она.  -  Я  никогда  не
голосовала, и он не будет голосовать.
   - Знаю, знаю, - кивнул Лекаринг. - И весь школьный совет  знает  это.
Но люди, которые живут в глуши, судят несколько иначе. Они, услышав, что
в школе будет учиться чернокожий малыш, не пустят туда своих детей.  Так
что нам придется содержать  школу,  которая  не  будет  исполнять  своей
работы по образованию граждан нашей республики. Поэтому-то  мы  и  хотим
попросить вас, чтобы вы не отдавали Артура в школу,  которая  все  равно
ничего ему не даст, и позволили  другим  получить  образование,  которое
принесет нашей нации немало добра.
   Все звучало складно и логично. Не зря Уитли Лекаринг был доктором. Он
ведь ходил в филадельфийский колледж,  так  что  куда  глубже  вникал  в
происходящее. Пег таким умом не  славилась  -  как  она  вообще  посмела
спорить с таким человеком, как Лекаринг, который  знает  намного  больше
ее?
   Впрочем, хотя она и не  могла  придумать  ни  одного  довода  в  свою
защиту, ее не  оставляло  чувство,  что  если  она  согласится  с  Уитли
Лекарингом, то всадит нож прямиком в  сердечко  маленького  Артура.  Вот
представим, спросит он ее как-нибудь: "Мама, а почему я не могу ходить в
школу, как  мои  друзья?"  Тогда-то  все  замечательные  слова,  которые
излагает доктор Лекаринг, испарятся, словно Пег их и  не  слышала.  Все,
что она сможет ответить, это: "Потому что ты  чернокожий,  Артур  Стюарт
Гестер".
   Уитли  Лекаринг,  казалось,  воспринял  ее  молчание  как   признание
поражения, что, в принципе, было недалеко от истины.
   - Вот увидите, - снова заговорил он, - Артур ничуть не обидится,  что
вы  его  не  записали  в  школу.  Наоборот,  белые  мальчики  будут  ему
завидовать ведь пока он играет себе на солнышке, они  парятся  в  душных
классах.
   Пег Гестер знала, что это не так. Это вовсе  не  столь  логично,  как
выглядит с первого взгляда, но она никак  не  могла  понять,  в  чем  же
Лекаринг обманывает ее.
   - А когда-нибудь все переменится, - сказал Лекаринг. - Может, однажды
общество изменится к лучшему.  Может  быть,  чернокожих  рабов,  которые
трудятся  сейчас  в  Королевских  Колониях  и  Аппалачах,  освободят,  и
наступят времена, когда... - Голос его  оборвался,  и  Лекаринг  покачал
головой. Порой я становлюсь чересчур мечтательным, - объяснил он. - Несу
всякие  глупости.  Мир  таков,  каков  он  есть.  Чернокожий  не   может
воспитываться как белый человек, это неестественно.
   При этих словах внутри Пег поднялась горькая ненависть.  Это  был  не
жаркий гнев, который  заставляет  наорать  на  человека.  Нет,  то  была
холодная, отчаянная ненависть, которая говорила:  "Может,  я  веду  себя
неестественно, но Артур Стюарт - мой сын, и я не  предам  его.  Нет,  не
предам".
   Однако  ее  молчание  снова  было  принято  за   согласие.   Мужчины,
облегченно завздыхав, поднялись  -  причем  Гораций  аж  светился.  Они,
конечно,  даже  надеяться  не  смели,  что  старушка  Пег   так   быстро
прислушается и воспримет их доводы. Повеселевшие лица шерифа  и  доктора
объяснялись вполне естественной причиной, но чему радуется Гораций?
   Некое отвратительное подозрение закралось в  душу  Пег  -  ну  точно,
Гораций Гестер, доктор Лекаринг и шериф Поли  заранее  договорились  обо
всем, еще до того  как  два  представителя  школьного  совета  появились
здесь.
   Разговор был разыгран. Они устроили представление, чтобы  утихомирить
разбушевавшуюся Пег Гестер.
   Гораций, как и Уитли Лекаринг, как и  остальные  жители  Хатрака,  не
хотел, чтобы Артур Стюарт посещал школу.
   Ненависть Пег переросла в ярость, но было слишком поздно - Лекаринг и
Поли уже выходили из  двери,  сопровождаемые  Горацием.  Очутившись  вне
пределов видимости Пег, они похлопают друг друга по спине  и  обменяются
дружеской улыбкой. Но старушка Пег была не в настроении  улыбаться.  Она
слишком ясно помнила, как малышка Пегги Смотрела для нее  в  ночь  перед
побегом. Смотрела в будущее Артура Стюарта. Пег спросила малышку  Пегги,
полюбит ли когда-нибудь Гораций маленького Артура, но девочка отказалась
отвечать. Что само по себе явилось ответом. Гораций может  относиться  к
Артуру как к родному сыну, но по сути дела  он  все  равно  считает  его
чернокожим мальчиком, которого Пег Гестер взяла на  воспитание.  Гораций
не был отцом Артуру Стюарту.
   "Значит, Артур все-таки сирота. Сирота, лишившийся  отца.  Правильнее
сказать, никогда его не имевший. Ну и пусть. Зато  у  него  две  матери:
одна пожертвовала ради него жизнью, а другая - это я. Я не могу записать
его в школу. Я предчувствовала, что у меня ничего  не  получится,  знала
это с самого начала. Но я все равно дам ему образование". И в  голове  у
нее созрел план. Все зависело от школьной дамы, которую нанял город,  от
учительницы из Филадельфии. Она ведь может оказаться квакером, а квакеры
не испытывают предубеждения против чернокожих, и тогда план  Пег  Гестер
сработает. Но даже если школьная  учительница  будет  ненавидеть  черных
ничуть не меньше, чем их ненавидит ловчий, на глазах у  которого  беглый
раб переплывает озеро Канада и становится  на  другом  берегу  свободным
человеком, это не имеет значения.  Старушка  Пег  найдет  способ.  Артур
Стюарт - это семья, которая у нее  осталась,  это  единственный  любимый
человек, который не пытается ей лгать, не обманывает, не  договаривается
за ее спиной. И она не позволит обманом и ложью  лишить  его  того,  что
потом пойдет ему на пользу.

Глава 13

ДОМИК У РУЧЬЯ

   Элвин впервые узнал о том,  что  что-то  затевается,  когда  заслышал
вопли Горация и Пег Гестер, орущих друг на друга  у  старого  домика  на
берегу ручья. Муж с женой так разошлись, что на какое-то время их  крики
перекрыли даже шум огня в горне и  грохот  молота.  Затем  они  немножко
попритихли, но Элвина уже сжигало любопытство, побуждающее его  отложить
молот в сторону и сходить посмотреть, что происходит. По сути дела,  так
он и поступил: положил молот на наковальню и вышел на улицу.
   Нет, нет,  на  самом  деле  он  не  хотел  подслушивать.  Просто  так
случилось, что он решил  сходить  к  колодцу,  набрать  немного  воды  -
попить, а заодно наполнить бочонок в кузнице. Пусть он  услышал  кое-что
краем уха, но разве он виноват в этом?
   - А что люди-то  скажут?  Какой  из  меня  владелец  гостиницы,  если
школьную учительницу я поселю туда, где мы раньше хранили продукты?!
   - Но домик ведь давно пустует, Гораций, вот мы и  приспособим  его  к
делу. Да и комнат свободных в гостинице больше останется.
   - Я не допущу, чтобы учительница жила  отдельно,  сама  по  себе.  Не
пристало это, и все тут!
   - Почему,  Гораций?  Или  ты  планируешь  подкатить  к  ней  с  каким
предложением?
   Элвин ушам своим не поверил. Муж и жена не должны говорить такое друг
другу.  Элвин  ожидал  услышать  звук  звонкой  пощечины,  но   Гораций,
очевидно, молча проглотил оскорбление. Люди поговаривали, что  он,  мол,
находится под каблуком у жены, но когда жена обвиняет мужа в разврате  и
тот ничем ей не отвечает, даже не рявкнет на нее как следует, какие  еще
доказательства тут нужны?
   - В общем, это все  равно,  -  сказала  старушка  Пег.  -  Может,  ты
сделаешь по-моему, а  она  откажется.  Но  так  или  иначе,  надо  домик
починить и предложить ей.
   Гораций буркнул что-то в ответ, но Элвин не расслышал что.
   - И что с того, что домик строила малышка  Пегги?  Она  теперь  стала
самостоятельной, ушла, слова мне не  сказав,  и  я  не  собираюсь  вечно
поклоняться этому домику потому, что она очень  любила  приходить  сюда,
когда была маленькой.
   И снова Элвин не расслышал ответа Горация.
   Зато старушку Пегги  он  слышал  очень  хорошо.  Ее  голос  громовыми
раскатами разносился по округе:
   - Это ты мне говоришь, кто кого любит? Позволь мне напомнить, Гораций
Гестер, твоя любовь к малышке Пегги не удержала ее  здесь.  Но  я  своей
любовью к Артуру Стюарту добьюсь ему образования, ты хорошо меня  понял?
И на этом все, Гораций Гестер, посмотрим, кто крепче любит своих детей!
   Вслед за чем последовал яростный удар дверью - от этакого удара домик
вообще  мог  развалиться.  Элвин  ничего  не  мог  поделать   со   своим
любопытством;  чуточку  вытянув  шею,  он  посмотрел,  с  чьей   стороны
последовало бурное проявление эмоций. Ну разумеется,  старая  Пег  гордо
покидала поле боя.
   Минутой спустя, а может, больше, дверь тихонько отворилась.  Прищурив
глаза, Элвин всмотрелся в густые кусты, которые росли между  колодцем  и
домиком у ручья. Из дома медленно появился Гораций Гестер, лицо его было
очень грустным - таким хозяина гостиницы Элвин никогда не  видел.  Выйдя
на порог, Гораций постоял некоторое время, положив руку на дверь.  После
чего осторожно закрыл ее, словно укладывал в колыбельку младенца.  Элвин
давно гадал, почему они не снесли эту развалюху еще несколько лет назад,
ведь, выкопав колодец, Элвин окончательно иссушил ручей, который некогда
бежал под домиком. По крайней  мере  они  могли  бы  его  перестроить  и
приспособить под что-нибудь.  Но  теперь  Элвин  знал,  что  домик  этот
каким-то образом связан с Пегги, с девочкой-светлячком, которая покинула
свою семью незадолго до того, как Элвин появился в Хатраке. Увидев,  как
Гораций прикоснулся к двери, как он  закрыл  ее,  Элвин  впервые  понял,
насколько может тосковать человек по своему чаду - когда девочка уехала,
потайные местечки, в которых она любила прятаться, стали  святой  землей
для ее старого отца. В первый раз Элвин задумался: а сможет  ли  он  так
любить своего ребенка? И кто станет ему  женой?  Будет  ли  его  супруга
кричать на него, как старая Пег кричит  на  Горация,  или  же  он  будет
обращаться с ней,  как  Миротворец  Смит  помыкает  своей  женой  Герти,
размахивая ремнем, в то время как она швыряется посудой?
   - Элвин, - окликнул Гораций.
   Элвин готов был помереть от стыда - еще бы, ведь его поймали на месте
преступления.
   - Извините меня,  сэр,  -  пробормотал  Элвин.  -  Мне  не  следовало
подслушивать ваши споры.
   Гораций криво улыбнулся:
   - Чтобы не услышать то, что здесь  творилось  под  конец,  надо  быть
абсолютно глухим.
   - Да, говорили вы несколько громковато, - признался Элвин. - Но я  же
мог не слушать вас.
   - Ничего, я знаю, ты хороший мальчик, и никто ни разу не поймал  тебя
за распространением всяких сплетен.
   Слова "хороший мальчик" прозвучали несколько  неуместно.  Элвину  уже
исполнилось восемнадцать, меньше года ему осталось до  девятнадцати,  до
того дня, когда он сможет назваться кузнецом и пойти по земле в  поисках
работы. Конечно, Миротворец Смит ни за что не отпустит его раньше срока,
но это не  дает  права  Горацию  Гестеру  называть  Элвина  "мальчиком".
"Может, я подмастерье, а не настоящий мужчина, но  ни  одна  женщина  не
смотрит на меня как на младенца".
   - Элвин, - продолжал Гораций, - передай своему  мастеру,  что  вскоре
нам потребуются новые петли для дверей и окон домика. Думаю, мы  починим
его и поселим сюда новую школьную учительницу. Если, конечно,  она  сама
того захочет.
   Вот так вот.  Гораций  проиграл  сражение  старой  Пег.  Он  уступил.
Значит, вот как ведут себя женатые люди? Мужчина должен либо бить  жену,
как Миротворец Смит, либо во всем подчиняться ей,  как  подчиняется  Пег
бедняга Гораций Гестер. "М-да, если другого выхода нет,  я  уж  лучше  в
холостяках похожу", -  подумал  юноша.  Элвин,  естественно,  уже  начал
заглядываться на городских девиц. Он видел, как они фланируют по  улицам
с грудью, высоко задранной корсетом, и с талиями, которые он  без  труда
обхватит своими большими ладонями.  Только  Элвин  никогда  и  не  думал
попробовать схватить этих девиц  -  при  встрече  с  ними  он  заливался
краской и либо опускал глаза, когда их мимолетный взгляд падал на  него,
либо  принимался  грузить  или  разгружать  телегу  -  в  общем,  ретиво
принимался за работу, которая привела его в город.
   Элвин догадывался, что городские девчонки  видят,  когда  смотрят  на
него.
   Они видят  перед  собой  человека  без  сюртука,  в  простой  рубахе,
промокшей от пота.  Видят  бедняка,  который  не  способен  подарить  им
прекрасный белоснежный особняк, какой без труда может купить их  папочка
- законник, судья или торговец. Они смотрели  на  Элвина  с  презрением,
ведь он всего лишь подмастерье, хотя ему уже  исполнилось  восемнадцать.
Если случится какое чудо и он женится на одной такой девице,  это  ни  к
чему хорошему не приведет - она все время будет смотреть на него  сверху
вниз, ожидая покорного исполнения приказов, ведь она настоящая леди.
   Если же он женится на девушке  низкого  происхождения,  то  его  жена
будет похожа на Герти Смит или старушку Пег Гестер, то есть будет хорошо
готовить, усердно трудиться, но закатывать  скандал  всякий  раз,  когда
что-нибудь придется ей не по нраву. Нет, женщинам в жизни Элвина-кузнеца
места нет и не будет. Он не снесет позора, которому подвергается Гораций
Гестер.
   - Ты слышал меня, Элвин?
   - Слышал, мистер Гораций, и все передам Миротворцу Смиту, как  только
его увижу. Вам нужны петли для дверей и все, что может  пригодиться  при
отстройке домика у ручья.
   - И пара умелых рук, -  добавил  Гораций.  -  Ибо  здесь  будет  жить
школьная учительница. -  Видимо,  отповедь  Пег  Гестер  была  не  столь
страшна, потому что Гораций не смог не ухмыльнуться, прибавив:
   - Здесь она будет давать свои частные уроки.
   Слова "частные  уроки"  он  произнес  так,  будто  здесь  устраивался
публичный дом или нечто вроде, но Элвин, сложив два  и  два,  догадался,
кому будут даваться эти частные уроки. Вся округа знала, что Пег просила
принять Артура Стюарта в школу.
   - Ну, пока, - сказал Гораций.
   Элвин махнул ему на прощание,  и  Гораций  заковылял  по  тропинке  к
гостинице.
   Тем днем Миротворец Смит так и не  появился  в  кузнице.  Чему  Элвин
ничуть не удивился. Теперь, когда  Элвин  ростом  и  силой  сравнялся  с
кузнецом, юноша сам мог выполнять работу в кузнице - к тому  же  работал
он быстрее и лучше Миротворца. Вслух об этом никто не говорил, но еще  в
прошлом году Элвин заметил, что люди  стараются  появляться  в  кузнице,
когда Миротворца там нет. Они  просили  Элвина  побыстрее  исполнить  их
работу, а сами  тем  временем  ждали  у  дверей.  "Так,  ерундовина",  -
говорили они, хотя подчас работа была не такой  уж  и  ерундовой.  Очень
скоро Элвин понял, что люди не случайно приходят  к  кузнице,  когда  он
работает. Они хотели, чтобы именно Элвин выковал то, что им нужно.
   Не то чтобы Элвин делал  что-то  особенное  с  железом  -  разве  что
накладывал пару-другую оберегов, когда его просили, но это может сделать
каждый  кузнец.  Элвин  знал,  что  обойти  своего  мастера  при  помощи
какого-нибудь скрытого дара будет нечестно - это все равно что пустить в
ход нож в борцовском поединке. Кроме того, если  он  при  помощи  своего
дара будет придавать железу какую-нибудь особую силу, это лишь  принесет
ненужные неприятности. Так что в кузнице он  прибегал  только  к  помощи
крепких рук да верного глаза. А если  люди  считают,  что  в  работе  он
превосходит Миротворца, что  ж,  это  потому,  что  Элвин  лучше  своего
мастера справляется с обязанностями кузнеца, а вовсе не  потому,  что  у
него особый дар.
   Как бы то ни было,  Миротворец,  похоже,  понял,  что  происходит,  и
поэтому все реже и реже появлялся  в  кузнице.  Он  сколько  угодно  мог
делать вид, что  это  лучше  для  дела  и  он  просто  не  хочет  мешать
способному ученику, но Элвин не очень ему верил. Скорее всего Миротворец
избегал кузницы, чтобы люди не заметили, как он то  и  дело  заглядывает
Элвину через плечо, пытаясь разобрать, чем же Элвин  превосходит  своего
мастера. А может. Миротворец завидует  и  поэтому  не  выносит  ученика.
Впрочем, было еще одно объяснение возможно,  Миротворец  просто-напросто
ленив, а поскольку подмастерье успешно справляется с работой, так почему
бы Миротворцу не пойти и не попировать вволю с речными крысами  у  устья
реки Хатрак?
   Но  могло  быть  и  так,  хотя  это,  конечно,   вряд   ли,   что   в
действитель