засунул к себе в карман.
   - У меня осталось совсем немного наличности, - пожаловался Делфин.  -
Рук велел мне принести акции, и он тогда добавит денег.
   - Это я сам улажу, - успокоил  его  Герсен  и  достал  приготовленный
Джианом  Аддельсом  список.  -  Некий  Лампетер  владеет  восьмьюдесятью
девятью  акциями.  Разыщите  его  немедленно  и  купите  его   акции   -
естественно, как можно дешевле.
   - Мне не добыть их даже за двадцать севов, - заметил  Бартлман.  -  И
где тогда мои комиссионные?
   Герсен уплатил ему двадцать севов из собственных денег.
   -  Принесите  мне  восемьдесят  девять  акций  и  не  беспокойтесь  о
комиссионных - я вас щедро вознагражу.
   Бартлман недоверчиво пожал плечами и удалился.
   - Не забывайте ни на секунду - теперь вы работаете только через меня,
- еще раз предупредил Делфина Герсен. - Ни при каких обстоятельствах  не
подходите к Бэлу Руку! Это может  обрушить  на  вашу  голову  весь  гнев
хорошо всем нам известной хищной птицы. Понятно?
   - Еще бы!
   - Если же Бэл Рук  все-таки  попадется  вам  на  глаза,  постарайтесь
любыми средствами избежать встречи с ним.  Все  дела  вы  теперь  ведете
только со мной.
   - Ясно.
   Появился еще один из посыльных Делфина и принес десять акций, за  что
получил от Делфина десять севов из денег Бэла Рука и тут  же  был  снова
отослан. Герсен присовокупил девять акций к первым  шестнадцати.  Теперь
он располагал 2025 акциями. Недоставало еще трехсот восьмидесяти шести.
   Один за другим вернулись и остальные посыльные,  принеся  с  собой  в
общей сложности сорок девять акций. Вернулся во второй раз  и  Бартлман.
Настроение у него было крайне подавленное.
   - Молва распространяется быстро - все  сразу  стали  подозрительными.
Никто теперь не хочет расставаться с акциями. А  те,  кто  уже  продали,
теперь вне себя от ярости. Они называют меня жуликом  и  хотят  получить
свои акции назад.
   - Об этом не может быть  и  речи,  -  сказал  Герсен.  -  А  как  там
Лампетер?
   - Вон он, сидит в беседке Вальта и хлещет пиво, - Бартлман показал на
противоположную сторону площади. - Вон тот  старикан  с  носом  крючком.
Говорит, что продаст акции только по номиналу, ни на сантим дешевле.
   - За полную цену? Мы не платим  таких  денег  за  ничего  не  стоящие
бумажки.
   - Попробуйте-ка объяснить это Лампетеру.
   - Что я обязательно и сделаю.  -  Герсен  снова  заглянул  в  список,
задумался. - Вы знакомы с Феодором Диамантом?
   - Кто ж его не знает?
   - У него двадцать акций.  Разыщите  его,  если  удастся,  купите  эти
акции. Если нет - приведите его сюда.
   - Ладно. - Бартлман снова ушел. Герсен пересек площадь  и  в  Беседке
Вальта подсел к пожилому мужчине с крючковатым носом.
   - Это вы - Лампетер?
   - Вы не ошиблись. А вы кто, если не искиш?
   - Верно, искиш. В качестве  приятного  времяпрепровождения  я  скупаю
потерявшие всякую стоимость ценные бумаги, по сути  это  не  более,  чем
блажь  с  моей  стороны.  Вот  вам,  например,  какая  польза  от  акций
"Котзиш"?
   - Да никакой!
   - В таком случае, может быть, вы не прочь отдать их мне. Ну,  скажем,
за чисто символическую плату - десять севов за все гуртом.
   Лампетер почесал кончик носа и ответил Герсену.
   - Весь мой жизненный опыт говорит  о  том,  что  когда  кто-то  хочет
что-то купить, товар имеет свою цену. Свой товар я продам по  той  цене,
по какой он обошелся мне, ни на сантим дешевле.
   - Но ведь  это  совершенно  неблагоразумно!  -  изумленно  воскликнул
Герсен.
   - Ну, это еще посмотрим. Если я получу запрашиваемую  мной  цену,  то
докажу, что был прав. Если же нет, то мне от этого хуже не станет.
   - Эти акции вы носите при себе?
   - Естественно, нет. Я  считал  их  пустыми  бумажками  до  вот  этого
сегодняшнего дня.
   - Где они?
   - У меня в дамбле, вон там.
   - Давайте пройдемся за ними. Если вы клятвенно  пообещаете  мне,  что
никому ни  слова  не  скажете  о  продаже  этих  акций,  я  заплачу  вам
восемьдесят девять севов.
   -  Восемьдесят  девять  севов?  Это  же  почти   что   оскорбительное
предложение! Вы пытаетесь обжулить меня на две тысячи севов!
   - Лампетер, присмотритесь-ка ко мне  получше.  Кого  вы  перед  собой
видите?
   Лампетер, который уже нагрузился несколькими большими кружками  пива,
поглядел на Герсена далеко не твердым взглядом.
   - Я вижу зеленоглазого искиша, который или жулик, или чокнутый.
   - Я предпочитаю, чтобы вы сочли меня чокнутым. А  теперь  спросите  у
себя: сколько еще раз за те немногие годы,  что  вам  осталось  прожить,
какой-нибудь чокнутый искиш предложит вам деньги за  ничего  не  стоящую
макулатуру?
   - Ни разу, в этом я нисколько не сомневаюсь. Вот почему  я  должен  с
наибольшей  выгодой  для  себя  воспользоваться   такой   в   кои   веки
представившейся возможностью.
   - В таком случае, два сева за акцию - предельная цена.
   -  Или  по  номиналу,  или  разошлись!  Герсен  поднял  руку  в  знак
поражения.
   - Я уплачу четверть номинала, и это мое окончательное  решение.  Я  и
так уже остался почти без денег.
   Лампетер допил пиво, аккуратно поставил кружку на стол и поднялся.
   - Идемте со мною. Я понимаю, что меня обманывают, но больше  не  могу
терять времени. - Он скользнул в узкий проход между  густо  разросшимися
кустарниками и остановился перед темным входом в дамбл. - Одну  минутку.
- Нырнув внутрь, он тут же снова вышел с засаленным конвертом. - Вот эти
акции. Где деньги?
   Герсен взял конверт, вынул из него сертификаты и убедился в том,  что
они представляют точно 89 акций.
   - Вот и прекрасно. Идемте за мною. Я не ношу при себе таких  огромных
денег.
   Он повел старика к водяной завесе, прошел полсотни шагов вдоль нее  и
прошел сквозь нее к своему "Крылатому Призраку". Отперев входной люк, он
предложил  Лампетеру  подняться  по  лесенке.   Лампетер   ответил   ему
подозрительным взглядом.
   - Куда это вы хотите меня завести?
   - Никуда. Не стану же  я  с  вами  расплачиваться  прямо  здесь,  под
горячими лучами солнца.
   - Ладно, только побыстрее. Мой желудок снова требует пива.
   Герсен достал ящик с черным песком, отобранный им у Бэла Рука в  Логе
Джемили.
   - 89 акций за четверть цены эквивалентны 223 унциям.
   Лампетер  заплетающимся  языком  проворчал,  что  он   предпочел   бы
наличные, на что Герсен не обратил никакого внимания. Отвесив ровно  223
унции песка, Герсен пересыпал песок в пустую банку  от  кофе  и  передал
Лампетеру.
   - Считайте, что вам очень повезло.
   - И все же меня съедает любопытство. Почему вы расплатились  отменным
черным песком за ни черта не стоившую макулатуру, которую  я  уже  давно
собирался выбросить?
   Герсен прикинул в уме.
   - Мне нужно, по меньшей мере,  еще  248  акций.  Отыщите  нужное  мне
количество и тогда я вам все объясню.
   - И будете расплачиваться черным песком?
   - Но не из расчета четверти номинала. У меня нет столько песка.
   - Вряд ли такое количество акций можно раздобыть в Динклтауне. И  все
же - давайте  вернемся  в  "Беседку  Вальта".  Возьмите  с  собой  ящик.
Посмотрим - может быть, что-нибудь еще и получится. То ли десять, то  ли
двадцать акций есть у моего приятеля Джеуса. Может быть,  он  согласится
продать их.
   - Приведите своего  приятеля  на  веранду  пивной  с  противоположной
стороны площади. Я сейчас должен вернуться именно туда.
   Расставшись с Лампетером, Герсен поспешил к Делфину.  Его  посыльные,
все вместе, раздобыли  всего  тридцать  одну  акцию.  Герсен  немедленно
забрал акции себе. А вот Бертлман еще привел с собой невысокого толстяка
с большими черными глазами и носом, похожим на клюв попугая.
   - Это Толстяк Одо, - сказал Бартлман. - У  него  с  собой  пятнадцать
акций "Котзиш".
   - И что вы за них хотите, сэр? - спросил Герсен. - Мне эти  акции,  в
общем-то, уже ни к чему. И все же я готов выслушать ваши условия.
   - Цена отпечатана на сертификатах, - заявил Одо.
   - Как и подпись Оттиля Пеншоу. И то, и другое сейчас  не  стоят  даже
тех чернил, которые были на них потрачены.
   - В таком случае я вообще ничего не продаю. Почему  это  меня  должен
обвести вокруг пальца какой-то искиш? Мне сейчас будет ничуть  не  хуже,
чем и час тому назад. До свиданья.
   - Минутку. Пятнадцать акций? Плачу четверть номинала, не больше.
   - Невозможно.
   - До свиданья. Это мое окончательное решение.
   - Погодите. Я согласен отдать за половину. Сегодня я добрый.
   После длительного торга остановились на сорока унциях  черни,  и  как
раз к этому времени Лампетер привел своего приятеля  Джеуса,  такого  же
нелюдимого  пропойцу,  как  и  он  сам.  Лампетер  показал  на   Герсена
хвастливым взмахом руки.
   - Вон он сидит, чокнутый  искиш,  который  расплачивается  чернью  за
"Котзиш".
   - Вот мои акции! - вскричал Джеус. - Их здесь восемнадцать, но вы  от
своих щедрот отвалите мне ровно сто унций!
   - Тариф несколько поменьше, - ответил Герсен. - Двадцать унций за все
- про все.
   Развернувшийся между ними торг привлек внимание завсегдатаев веранды.
Вскоре Герсен был окружен дарсайцами, которые  или  предлагали  одну-две
акции  и  требовали  за  них  номинальную  стоимость,   или   возмущенно
настаивали на том, - это были те, кто уже продал свои акции  за  гораздо
меньшую цену, - чтобы он доплатил разницу. Герсен выскреб из ящика  весь
черный песок до самого дна, но приобрел в результате  еще  только  сорок
три акции. Общее количество  акций,  находившихся  в  его  распоряжении,
дошло до 2270, но ему все еще не хватало ста сорок одной акции. Дарсайцы
обступили его со  всех  сторон,  энергично  размахивая  акциями,  однако
Герсен теперь мог только сокрушенно качать головой.
   - У меня при себе больше нет ни денег, ни  песка.  А  деньги  у  меня
могут появиться только тогда, когда удастся обналичить чек в банке.
   Запрашиваемая цена акций начала опускаться. Герсена,  который  теперь
был как никогда близок к цели, все больше стало охватывать беспокойство.
   - Дайте мне деньги,  которые  еще  у  вас  остались,  -  попросил  он
Делфина.
   - Всего только пять севов. Если учесть  те  огромные  суммы,  которые
прошли через мои руки, это явно недостаточная оплата целого дня работы.
   - У Бартлмана есть еще тридцать севов, за которые он не отчитался.
   - И не отчитается. Возвращайтесь к Бэлу Руку, пусть даст еще денег.
   - Мне как-то  даже  страшно  к  нему  обращаться.  Я  уже  так  много
потратил... Но вы навели меня вот  на  какую  мысль.  Напишите  записку:
"Цены очень высоки. Передайте подателю этой записки еще двести  севов...
Делфин".
   Делфин, хоть и  без  особого  энтузиазма,  но  записку  написал.  Его
одолевали немалые сомнения - происходящее  могло  кого  угодно  сбить  с
толку, но кто он такой, чтобы задавать вопросы ополоумевшему искишу?
   - А теперь, - сказал  Герсен,  -  отправьте  ее  Бэлу  Руку,  который
непременно даст денег.
   - Хардоуз! - крикнул Делфин. - Ну-ка сюда!  -  Делфин  отдал  записку
Хардоузу. - Ступай к веранде перед гостиницей. Там ты найдешь рейчпола в
белом тюрбане с изумрудом на пряжке. Отдай ему эту записку. Он даст тебе
денег, деньги сейчас же неси сюда. Живо!
   Герсен,   терзаемый   теперь   неизвестностью,   все   равно   обежал
образовавшийся возле него круг из тех, кто предлагал акции, и  позабирал
все, до которых только мог дотянуться руками.
   - Давайте мне ваши.., и ваши.., и ваши. Деньги получите у Делфина или
сегодня же вечером у меня в гостинице. Делфин хорошо  меня  знает  -  он
может поручиться за меня. Завтра я с вами  всеми  рассчитаюсь  или  даже
сегодня вечером, если Бэл Рук даст достаточно денег.
   Некоторые из владельцев акций покорно  с  ними  расставались,  другие
отдергивали руки и прятали акции. Герсен  больше  уже  не  мог  ждать  и
подозвал к себе Делфина.
   - Давайте выйдем на площадь и удостоверимся в  том,  что  Бэл  Рук  в
самом деле где-то здесь и сможет дать денег.
   Они расположились позади сплошной живой изгороди из  кустов  и  стали
смотреть сквозь просветы в листве на веранду гостиницы, куда только  что
вошел Хардоуз. Бэл Рук восседал  за  столиком  на  самом  видном  месте,
чувствовалось по всему,  какое  нетерпение  он  сейчас  испытывает.  Как
только Хардоуз протянул ему записку, он тут же выхватил  ее  из  пальцев
посыльного,  развернул  и  прочитал.  Задумался  на  какие-то  несколько
мгновений, затем поднялся и  что-то  сказал  Хардоузу,  после  чего  они
вместе покинули веранду и стали пересекать площадь.
   - Как мне кажется, дела у Бэла Рука далеко не блестящи,  -  спокойным
тоном произнес Герсен, обращаясь к Делфину.  -  Похоже  на  то,  что  он
сильно не в духе. Старайтесь не попадаться ему на  глаза.  Если  он  вас
увидит, то потребует отчета, и что вы тогда сможете ему сказать? Ничего.
Держитесь от него подальше, и для нас все обойдется.
   - Я очень многого во всем этом не понимаю, -  взволнованно  прошептал
Делфин.
   - Естественно. Но делайте так, как я говорю, и как только я получу  в
банке наличные по чеку, я щедро расплачусь с вами.
   Услышав такие слова Герсена, Делфин несколько повеселел.
   -  Вот  и  прекрасно,  -  произнес  Герсен,  уловив  перемену  в  его
настроении. - Значит, я могу и дальше рассчитывать на вашу помощь?
   - В любой точке круга.
   Этот оборот речи, как сразу же понял Герсен, в основе своей имел язык
участников хадавла, и как раз поэтому слова Делфина  никак  нельзя  было
принимать за чистую монету.
   - Мне нужно - дайте-ка сосчитать - достать еще 120 акций, не  меньше.
Я хочу, чтобы вы сегодня вечером обошли как можно больше тех акционеров,
с которыми мы еще не встречались. Надо  поторопиться,  слухи  расходятся
очень быстро. Я ничуть не сомневаюсь в том,  что  вам  будут  предлагать
акции. Возможно,  за  ночь  вам  удастся  собрать  все  недостающие  сто
двадцать.
   - За сегодняшнюю ночь? Это  совершенно  невозможно.  Мирассу  сегодня
поднимается очень высоко. Китчет бегут в пустыню, а я не намерен от  них
отставать.
   - А кто вознамерится не отстать от вас? - спросил Герсен.
   - Ха-ха! За мной будут гоняться те, кто побыстрее! Именно сегодня  та
ночь, когда надо  быть  особо  начеку!  Вы  тоже  отправитесь  в  пески?
Позвольте дать вам один совет. Китчет обычно рыщут среди Чайльзов -  так
называются скалы неподалеку от Динклтауна, но надо всегда помнить о том,
что в тени за каждой скалой скрывается хунза. Менее  проворный  мужчина,
который обычно не так уж разборчив, уходит в Низины, но  домой  зачастую
возвращается злой и больной, так как китчет являются хозяйками положения
и выбирают себе партнера по собственному вкусу.
   - Постараюсь не забыть ваш совет, - сказал Герсен. - А что вы  можете
сказать в отношении завтрашнего дня?
   - Завтра хадавл - этим все сказано. Он  займет  весь  день.  "Котзиш"
может подождать.
   - И все же, не уходите в сторону, когда вам  будут  предлагать  акции
"Котзиш". Берите  их,  я  за  все  расплачусь,  и  старайтесь  держаться
подальше от Бэла Рука. Он сейчас, наверное, очень недоволен всеми нами.
   Делфин снова несколько поник духом.
   - Я отчетливо чувствую, что вы многого не договариваете. Бэла Рука я,
разумеется, постараюсь обходить десятой дорогой.  А  вам  желаю  приятно
провести этот вечер и насладиться счастьем в пустыне.
   Герсен вернулся к "Крылатому Призраку", где еще раз пересчитал  акции
и надежно запер. Затем сменил дарсайские одежды на свободные серые брюки
и рубаху в черных и зеленых полосах, тщательно проверил оружие  и  снова
нырнул под зонтик.
   Уже наступили сумерки, шум падающей с  высоты  волны  прекратился,  и
Динклтаун теперь ничто не отгораживало от пустыни.
   Подойдя поближе к веранде перед  гостиницей,  он  задержался  в  тени
деревьев, чтобы повнимательнее рассмотреть сидящих за столиками: десяток
на вид довольно состоятельных туристов  -  дарсайцев  и  группу  молодых
метленцев с двумя женщинами постарше, изысканно одетых и  державшихся  с
огромным достоинством.
   Из гостиницы вышла Жердин Ченсет  в  легком  белом  платье  и  прошла
совсем недалеко от того места, где притаился Герсен.
   - Жердин! Жердин Ченсет! - тихо окликнул ее Герсен.
   Жердин остановилась, удивленно посмотрела в ту  сторону,  где  стоял,
полуоблокотясь о ствол дерева, Кирт Герсен.  Бросив  быстрый  взгляд  на
группу метленцев, она подошла к Герсену.
   - Что вы здесь делаете?
   - Гляжу на вас и благодарю судьбу за предоставившуюся возможность.
   - Тссс, - насмешливо улыбнувшись, сквозь зубы прошипела Жердин. - Вам
свойственны такие обходительные выражения. - Она окинула его взглядом  с
головы до ног. - Сегодня  вы  выглядите  гораздо  менее  суровым,  менее
угрюмым  и  сосредоточенным,  чем  тот  то  ли  банкир-пройдоха,  то  ли
космический  бродяга,  каким  казались  в  Сержеузе.  Только  сейчас   я
обнаружила, что вы совсем молодой мужчина.
   - Это не совсем так. Я по меньшей мере на шесть лет старше Альдо.  Но
вот сейчас я совсем не ощущаю груза этих лишних лет.
   - Именно сейчас?
   - Неужели это нуждается в объяснениях? Я ведь  сейчас  стою  рядом  с
вами и не в силах скрыть своего восхищения вами.
   -  Вашей  галантности,  похоже,  нет   никаких   пределов,   -   чуть
усмехнувшись,  довольно  холодно   заметила   Жердин,   однако   Герсену
показалось,  что   она   достаточно   благосклонно   отнеслась   к   его
высказыванию. - Слова ничего не стоят. Я не сомневаюсь в том, что у  вас
уже есть супруга и большая семья.
   - Ничего подобного никогда и не было. Я один, как перст.
   - Каким же образом вы стали банкиром?
   - Приобрел банк для некоей особой цели.
   - Но ведь банк стоит огромных денег!  Преступник  вы,  значит,  очень
богатый?
   - Никакой я не преступник. По крайней мере, лично я себя преступником
не считаю.
   - Тогда скажите, честно и откровенно, кто же вы на самом деле?
   - Космический странник - вот какое определение больше  всего  ко  мне
подходит.
   - Кирт Герсен, вам  доставляет  удовольствие  окружать  себя  ореолом
таинственности в моих глазах, а я терпеть не могу тайн! - затем к Жердин
вернулся обычный для нее  тон  метленки,  воспитанной  в  высокомерии  к
окружающим. - А в общем-то, ваши тайны меня совершенно не интересуют.
   - И это даже хорошо. - Герсен бросил взгляд  на  площадь,  затем  еще
дальше - на погрузившуюся в сумерки пустыню. - По сути, мне не следовало
так сильно распространяться о  себе.  Этим  я  достиг  только  обратного
эффекта - зря раздразнил себя самого.
   Жердин долго молча глядела на него, затем неожиданно рассмеялась.
   - Какие  удивительные  роли  вы  себе  взяли  в  той  драме,  которую
разыгрываете!  Плутоватого  искателя  приключений,  банкира,  способного
провести даже такого  прожженного  дельца,  как  мой  отец,  утомленного
жизнью аристократа, и вот теперь  -  страдающего  от  безнадежной  любви
мальчишки, мечтательного и благородного, отказывающего себе в любви.
   Герсен, хоть и удивился подобным  словам,  но  был  более  сдержан  в
проявлении чувств.
   - Я  не  признаю  за  собой  ни  одной  из  этих  ролей.  -  Какое-то
безрассудно беспечное настроение, как наваждение, вдруг овладело  им.  -
Подойдите сюда, где мы будем наедине друг с другом. - Он взял ее за руку
и провел к самому дальнему столику в темном  углу  веранды.  Жердин  шла
напряженно, едва ли не сопротивляясь ему,  а  присев,  приняла  чопорную
позу, как будто намерена задержаться  здесь  всего  лишь  на  секунду  -
другую. Взгляд ее теперь был холодным  и  отстраненным,  а  сама  она  -
типичной надменной метленкой.
   - Я не могу надолго задерживаться. Впереди - экскурсия в пустыню, а я
должна принять участие в подготовке к ней.
   - Говорят, пустыня сказочно прекрасна ночью. Особенно,  когда  светит
луна. Вы отправляетесь в пустыню пешком?
   -  Конечно  же,  нет.  Мы  наняли  туристский   автобус,   специально
предназначенный для поездок в пустыню.  Я  должна