кость до  едва
различимого мерцания и, крадучись, направился к заветной зеленой двери в
контору Оттиля Пеншоу.
   Водя по дверному проему тонким лучиком света, он  тщательно  осмотрел
дверной косяк, саму дверь, врезной замок и ручку  двери,  однако  следов
датчиков  тревожной  сигнализации  или  искусно  спрятанных   микрофонов
прослушивающего устройства не обнаружил. Попробовал открыть дверь.
   В отличие от большинства дарсайских дверей эта была надежно заперта с
помощью замка, устройство которого не допускало каких-либо манипуляций с
ним. Знаменательно, отметил  про  себя  Герсен.  Замки  были  изобретены
только тогда, когда появились ценности, требующие надежной охраны.
   Вернувшись на крыльцо перед входом, Герсен еще раз оценил обстановку.
На противоположной стороне площади сквозь густую листву пробивался  свет
зеленых и белых  ламп,  освещавших  открытые  веранды  двух  пивных.  На
площади и в выходящих на нее  аллеях  и  переулках  -  ни  души.  Высоко
подпрыгнув,  Герсен  взобрался  на  наклонную  поверхность   одного   из
контрфорсов,  поднялся  по  ней  на  купол  и  по  куполу  спустился  на
опоясывающий часть здания уступ, тянувшийся  вдоль  линии  окон.  Оценив
пройденное по коридору  расстояние,  Герсен  определил,  какое  из  окон
относится к конторе Пеншоу, и приблизился к нему, осторожно двигаясь  по
уступу. В отличие от других окон в этом же ряду доступ к оконному проему
перегораживала массивная решетка из прочного жаростойкого сплава, а само
окно было застеклено толстым стеклом.
   Пробраться внутрь конторы Пеншоу оказалось задачей не из легких.
   В комнате за окном  было  совершенно  темно.  Герсен  попытался  было
различить что-нибудь внутри, подсветив фонариком,  но  свет  его  только
отражался толстым стеклом.
   Он отступил на  несколько  шагов  к  соседнему  окну.  Это  оказалось
открытым на ночь - хозяина помещения, по-видимому, нисколько не  смущала
возможность проникновения. Герсен направил луч фонаря  внутрь  -  здесь,
похоже, располагался рабочий кабинет какого-нибудь торгового посредника.
Когда-то эта комната и контора Пеншоу  составляли  единый  офис.  Дверь,
соединявшую оба помещения между собой, перегораживал  стенд  с  книгами,
брошюрами и образцами горных пород.
   Герсен забрался в комнату, отодвинул в сторону  стенд  и  внимательно
осмотрел дверь. Она  висела  на  петлях  и  открывалась  к  Герсену.  Он
повернул дверную ручку и потянул дверь на себя, но она  не  поддавалась,
запертая, как показалось Герсену, накладным замком  со  стороны  конторы
Пеншоу.
   Герсен стал изучать устройство петель. Они оказались  полуутопленными
и взаимоблокированными,  рассоединить  их  можно  было,  только  взломав
дверь.
   Тогда    он    снова    обратил    внимание    на     саму     дверь.
Взломщиком-профессионалом он не был, однако не  сомневался  в  том,  что
кое-какие задатки у него имеются и к этому ремеслу. Но для  того,  чтобы
открыть эту конкретную дверь, существовал и куда более простой путь.
   Дверь открывалась к нему, что означало, что она  держится  только  до
тех пор, пока держится крепление замка к двери. Герсен уперся коленом  в
стенку, схватился за  дверную  ручку,  повернул  ее,  потянул  на  себя,
одновременно напрягши мышцы ноги.
   Раздался негромкий треск, и дверь открылась.  В  образовавшуюся  щель
шириной в несколько дюймов Герсен посветил фонариком, пытаясь обнаружить
порванные провода тревожной сигнализации. Их нигде не было видно, однако
это еще  ничего  не  значило  -  Герсену  была  известна  добрая  дюжина
практически необнаруженных способов обезопасить  дверь.  Сталкивался  он
еще и с помещениями, мгновенно наполнявшимися смертельно ядовитым  газом
при попытке  проникновения  в  них  неосмотрительного  незваного  гостя.
Герсен потянул воздух носом, но ощутил только едкий запах  человеческого
пота, свидетельствовавший о том, что помещением пользуются очень  долго.
В любом случае, не похоже было на то, что Оттиль Пеншоу отравлял  воздух
в своей конторе в качестве регулярно проводимой  меры  предосторожности.
Открыв дверь пошире, Герсен обвел  помещение  лучом  фонарика  и  увидел
только то,  что  и  рассчитывал  увидеть:  зеленовато-коричневые  стены,
письменный стол, еще один  стол,  перпендикулярный  к  письменному,  три
стула, встроенный в стену  шкаф  и  плохо  сочетающийся  со  скромностью
остальной обстановки дорогой коммуникатор.
   Герсен  работал  умело   и   быстро.   Прилепив   небольшой   кусочек
звукочувствительной ленты в самый угол, образованный  стеной  и  дверной
накладкой, таким образом, что он был практически незаметен, Герсен затем
с помощью аэрозольного баллончика  произвел  напыление  тончайшего  слоя
токопроводящей дорожки, начиная от датчика и до самого окна примыкающего
к конторе Пеншоу помещения, обогнув при этом дверной  косяк  и  пройдясь
струйкой по стенам. Вернувшись в кабинет Пеншоу, он как мог  восстановил
замок, вставив  вырванные  шурупы  в  прежние  отверстия  для  них.  При
поверхностном осмотре вполне могло показаться, что  замок  прикреплен  к
двери достаточно надежно.
   Только после этого Герсен решил заняться письменным столом. На  самом
его видном месте лежала  папка  с  надписью  "Самое  важное.  Совершенно
секретно", разбухшая от множества содержащихся в ней бумаг. Герсену  это
показалось явно нарочитым приглашением  открыть  папку,  а  элементарная
логика тут же обозначила это  как  некий  обобщенный  сигнал  опасности.
Благоразумие подсказывало, что нужно как можно быстрее  уходить  отсюда.
Не задерживаясь ни на секунду  для  того,  чтобы  проанализировать  этот
интуитивно воспринятый сигнал  опасности,  Герсен  скользнул  в  смежное
помещение, прижал пальцем подпружиненную защелку замка, прикрыл дверь  и
убедился в том, что язычок замка вошел точно в предназначенное для  него
гнездо. Затем он передвинул на прежнее место стенд и  подошел  к  двери,
выходящей в коридор. Приложил ухо к панели - ни  звука.  Тогда  он  чуть
приоткрыл оказавшуюся незапертой дверь и сразу же услышал шаги в дальнем
конце коридора. Прикрыв дверь и заперев ее на засов изнутри, подбежал  к
окну. Притаившись в тени,  выглянул  наружу:  внизу  виднелся  кто-то  в
темной накидке и фетровой шляпе с широкими  мягкими  опущенными  полями.
Судя по осанке и габаритам, это был Оттиль Пеншоу.
   Герсен чуть отпрянул назад, чтобы не попасть в  поле  зрения  Пеншоу,
если  бы  тот  одел  очки   ночного   видения.   Приложив   детектор   к
токопроводящей  дорожке,  которую  он  напылил  на  стенку,  он  добавил
громкости. Поначалу он  ничего  не  услышал.  Затем  -  звуки,  которыми
сопровождается открывание замков, скрип двери. Снова тишина - как  будто
кто-то осматривал комнату с порога. Затем - шаги и наконец, тихий голос.
Вошедший  в  контору,  по-видимому,  говорил  в  микрофон  переговорного
устройства.
   - Здесь никого нет.
   Столь же тихо прозвучал ответ Пеншоу:
   - И никаких следов беспорядка?
   - Что-то не видно.
   - Наверное, ложная тревога. Сейчас я сам туда подойду.
   Продолжая наблюдать из окна, Герсен увидел, что Пеншоу  направился  к
главному входу.
   Сам он немедленно  вылез  через  окно  на  карниз  и  снова  приложил
детектор к токопроводящей дорожке. Вскоре послышался голос Пеншоу:
   - Что вызвало срабатывание сигнализации?
   - Падение луча света, кратковременное и очень малой интенсивности.
   Молчание. Затем снова голос Пеншоу, нерешительный и задумчивый:
   - Ничего как будто не потревожено... Странно. У меня все  не  выходит
из головы этот тип. Хотя,  пожалуй,  я  зачастую  слишком  уж  мнителен.
Скорее всего, он точно таков, каким себя изображает.
   - Такой вывод не требует слишком особой проницательности.
   - Возможно, возможно... И тем не менее,  мы  столкнулись  с  какой-то
тайной, от которой Старый Коршун не будет  в  восторге.  Но  всему  свое
время, и поэтому я  считаю,  что  сначала  надо  провернуть  то,  что  в
наибольшей мере ублажит Коршуна. Что означает, что первым на  очереди  -
Кахоуз. А тип из "Туриста" пусть еще пока подождет своей очереди.
   Раздалось недовольное ворчанье, затем:
   - Кахоуз сейчас находится не в "Сени Инкина". Возможно, мне  придется
отлучиться на несколько дней, чтобы разыскать его.
   - Действуйте как можно быстрее, но проверните это  дело  обязательно.
Вам предоставляется полная свобода действий - я прямо сейчас  отбываю  в
Твониш.
   - Так быстро? Лучше бы остались здесь и собирали акции.
   - Я поступаю так, как  мне  велено.  Что  ж,  тревога  действительно,
пожалуй, ложная. Нет смысла оставаться здесь дольше... Минуточку!  Дверь
к Литто. Я уверен, что она была взломана. Отшелушилась краска...
   Затем последовало неразборчивое бормотанье и звук торопливых шагов.
   Герсен бегом проделал в обратном порядке весь путь вниз  и  обернулся
только тогда, когда снова очутился в тени киоска неподалеку от  входа  в
"Диндар-Хауз". В обоих окнах  еще  горел  свет.  На  какое-то  мгновенье
чей-то темный силуэт закрыл окно в офисе Литто, затем исчез.
   Больше  здесь  нечего  было  делать,  и  Герсен  решил  вернуться   в
гостиницу. Пересекая Центральную Площадь, он заметил  небольшой  оркестр
на веранде перед входом  в  "Сферинду".  Музыканты-дарсайцы  играли  для
многочисленных метленцев, одетых в вечерние желтые и  белые  наряды.  На
мужчинах были широкие бледно-голубые пояса.
   Герсен постоял немного, с некоторой тоской  глядя  на  царящее  среди
метленцев непринужденное  веселье,  улыбнулся  и  поспешил  ко  входу  в
"Турист".
   За конторкой портье стоял Дасуэлл Типпин. При виде Герсена  лицо  его
приняло почему-то выражение удивления и даже странного интереса.  Герсен
подошел к стойке.
   - Почему вы на меня так смотрите? Типпин нервно засопел.
   - Кто-то спрашивал вас по телефону, всего лишь минут пять тому назад.
Я посчитал, что вы у себя, и именно это и сказал.
   - Кто звонил?
   - Он не назвался.
   - Пеншоу? Нет? Рук?  Понятно.  А  в  общем-то  все  равно.  Я  сейчас
отправляюсь к себе, так что вы ошиблись всего на пять минут - совсем  не
на много. Вы согласны?
   - Естественно!
   - Где можно найти Нихеля Кахоуза?
   - В "Сени Инкина". Он из клана Фогла.  Многие  фоглы  живут  в  "Сени
Инкина".
   - А если его не окажется в "Сени Инкина"? Типпин всплеснул руками.
   - Он может быть где угодно.
   - Никому не проболтайтесь о моем интересе к Кахоузу.
   - Ваш повышенный интерес к Кахоузу считается само собой разумеющимся,
- проворчал Типпин. - Так что я бы не сказал ничего нового.
   - И все же - постарайтесь держать язык за зубами.
   - Так, так и только так! Я буду молчать, как  будто  у  меня  вырвали
язык!
   Герсен поднялся к себе в  номер  и  тщательно  его  осмотрел.  Затем,
установив свои собственные датчики  тревожной  сигнализации  на  входной
двери в окнах, принял ванну, свалился на ложе и заснул.

Глава 9

   "Дарсайцы вступают в брак друг с другом только  по  расчету.  Женщины
принимают во внимание только стодвадцатники мужчины,  мужчины  оценивают
кулинарные способности женщины и уют ее дамбла  -  вот  как  заключаются
браки на Дарсае.
   Супружеские взаимоотношения сугубо  официальны  и  прохладны.  Каждая
сторона отдает себе отчет в том, что от нее ожидает  противная  сторона,
или, если уж быть совсем  откровенным,  что  она  ожидает  от  противной
стороны.  Разочаровавшись  в  заключенном  браке,  женщина   отплачивает
прогорклым ахагари или пережаренным пуррианом; мужчина, в свою  очередь,
швырнет на  стол  меньшее  количество  стодвадцатников  и  отправится  в
пивную.
   По утрам, за час до восхода Коры, женщина будит мужчину, и тот угрюмо
облачается в дневные свои одежды и выходит взглянуть на небо.  Произнеся
исполненную показного оптимизма фразу, в вольном переводе звучащую,  как
"Все  будет  хорошо!",  он  отправляется   просеивать   песок.   Женщина
напутствует его сердитым шепотом "Ступай, ступай, дурень!"
   Поздно вечером мужчина возвращается домой. Ступая в родную  сень,  он
бросает прощальный взгляд на небо и снова не без лукавства говорит  "Ази
ачи!", что означает "Все так и получилось!" Женщина, наблюдая за ним  из
дамбла, просто тихонько посмеивается про себя".
   Ричард Пелто. "Народы системы Коры".

   Проснулся  Герсен  на  заре.  Лучи  поднявшейся  над  пустыней   Коры
скользили почти  параллельно  поверхности,  и  всю  Центральную  Площадь
пересекали длинные черные тени. Глядя из окна, Герсен почему-то вспомнил
лучи Ригеля, тоже белые и ослепительно яркие. На Альфаноре они  казались
холодными, хрупкими, колючими, в них преобладали фиолетовые  тона.  Свет
Коры, которая была к планете намного  ближе,  чем  Ригель  к  Альфанору,
пронизывал все насквозь и испепелял.
   Герсен одел свободные серые брюки, бело-голубую полосатую  тельняшку,
туфли с плетеным верхом - такая одежда была общепринятой в  жаркую  пору
по всей освоенной человеком части Вселенной. Прибегнув к  коммуникатору,
он позвонил в редакцию "Горного Журнала" и узнал, что она  откроется  не
раньше, чем через час.
   Спустившись в пустой вестибюль, Герсен сразу же вышел на веранду, где
обнаружил всего лишь нескольких особо рьяных  туристов.  На  завтрак  он
себе выбрал чай, фрукты, печенье и импортированный из неизвестно  какого
дальнего сектора галактики сыр. Когда он покидал веранду, вода  с  краев
зонтика сначала закапала но редкими каплями, капли затем превратились  в
струйки и  уже  через  несколько  минут  образовалась  сплошная  водяная
завеса. Каждый новый  день  предстояло  встречать  во  всеоружии,  чтобы
отразить очередной яростный приступ Коры.
   Герсен отправился прямиком в "Диндар-Хауз". Не задерживаясь в затхлом
вестибюле первого этажа, он поднялся во  владения  "Горного  Журнала"  -
вытянутое  широкое  помещение,  над  которым   господствовала   огромная
рельефная карта Раздела, закрывавшая целиком одну из  стен.  Поверхность
невысокого барьера, перегораживавшего все помещение сразу же за  входной
дверью, была покрыта выложенными в шахматном порядке квадратными плитами
из яшмы и нефрита. Справа  на  барьер  опирался  стеллаж  со  склянками,
содержавшими различные фракции черного песка, и  небольшими  дисками  из
соответствующего металла у основания каждой  из  склянок.  Слева  -  без
единого изъяна куб из железного колчедана высотой почти в полметра.
   К  барьеру  неторопливо  подошел  серьезный  мужчина  средних  лет  с
элегантно подстриженной седой бородкой.
   - К вашим услугам, сэр.
   - Я из "Космополиса", - представился Герсен. - Меня  послали  собрать
материал  для  небольшой  серии  очерков  о  Дарсае  и  дарсайцах.   Мои
финансовые возможности позволяют  подобрать  помощника,  лучше  всего  -
кого-нибудь из вашего персонала.
   - Наш персонал состоит из меня одного.  Но  я  буду  рад  вам  помочь
независимо от того, оплачены или нет будут мои услуги.
   - Отлично. Зовут меня, кстати, Кирт Герсен.
   - А меня  -  Эвелден  Хоу.  Для  какого  рода  очерков  вы  собираете
материал?
   - Скорее всего - для серии  коротких  биографических  зарисовок.  Мне
сказали обязательно обратиться за  помощью  к  некоему  Нихелю  Кахоузу,
возможному обитателю "Сени Инкина".
   - Мне знакомо это имя. Гм... Только вот не могу припомнить в связи  с
чем. У нас прекрасная картотека. Если это имя хоть  раз  упоминалось  на
страницах нашего журнала, мы непременно его отыщем. - Хоу  присел  перед
дисплеем с клавиатурой, - Нихель Кахоуз. Вот он. Теперь припоминаю.  Мне
самому изложить суть? Или вам интересно прочесть?
   - Не возражаю послушать о нем от вас.
   - Кахоуз из Фоглов, из "Сени  Инкина",  старатель.  В  местности  под
названием Лог Джемили он обнаружил богатый отсев и извлек  более  тысячи
унций песка. Вернувшись в "Сень Инкина", обнаружил полным  ходом  идущий
хадавл - или, может быть, просто вернулся, чтобы еще застать хадавл, что
более вероятно, и принять активное участие  в  заключаемых  вокруг  игры
пари. В тот день на него, наверное, прямо-таки снизошло вдохновение, так
как к вечеру его выигрыш составил пять тысяч унций -  богатство,  скажем
прямо, сказочное. В то время "Котзиш" была еще процветающей компанией.
   Случилось так, что в это время там был  управляющий  "Котзиш",  некто
Оттиль Пеншоу. Кахоуз обратил свой песок в шестьсот ваучеров "Котзиш".
   Через два дня был ограблен склад компании "Котзиш". Нихель Кахоуз все
потерял, а постигшая его беда стала притчей во языцех.
   - И где он сейчас? Все еще в "Сени Инкина"? Хоу забегал  пальцами  по
клавиатуре.
   - Вот что было после.
   На  экране  дисплея  появилась  короткая  запись:   "Нихель   Кахоуз,
"миллионер на час", вернулся в пустыню с намерением  отправиться  в  Лог
Джемили и отыскать еще один отсев".
   - Данные довольно свежие, - сказал Хоу. - Датированы  тремя  месяцами
тому назад.
   - Как мне разыскать Лог Джемили?
   - Он к юго-западу отсюда. Я сейчас покажу вам его местонахождение  на
карте.
   - Хорошо, но сначала  мне  хочется  затронуть  еще  одну  тему.  Меня
интересует Ленс Ларк, который украл песок у Кахоуза.
   Хоу тотчас же замер и насторожился.
   - Это одно из имен, которое в Сержеузе произносится очень тихо.
   - Но ведь это самый знаменитый дарсаец, и кому как не ему стать одним
из героев моих очерков. Хоу натянуто улыбнулся.
   - Понятно. Поразительная личность. Он, между прочим, терпеть не может
публикаций, в которых  выставляется  в  невыгодном  для  себя  свете,  и
располагает огромными связями. Короче говоря,  это  не  тот  человек,  к
которому можно относиться несерьезно.
   -  То  же  самое  говорили  мне  и  раньше.  Вы  с  ним  когда-нибудь
встречались?
   - Насколько мне известно - нет. И  надеюсь  на  то,  что  никогда  не
встречусь.
   - А что можно  сказать  об  его  фотографиях?  Они  имеются  в  вашем
архиве?
   Хоу задумался, затем пробормотал:
   - Скорее всего - нет. Во всяком случае, стоящих.
   - Наш разговор, естественно,  сугубо  конфиденциален,  -  предупредил
Герсен. - В моих очерках не будет приведено  как  выдержек  из  "Горного
Журнала", так и вообще  каких-либо  на  него  ссылок,  как  на  источник
информации. Тем  не  менее,  "Космополису"  нужно  знать,  как  выглядит
упомянутое мною лицо. Ради этого не жалко пятидесяти или даже ста севов.
- Герсен выложил купюру крупного достоинства. Хоу попробовал  было  даже
прикоснуться к ней пальцами, затем, с лицом явно  опечаленным,  отдернул
руку.
   - Я не располагаю сделанными недавно фотографиями. Но только на  днях
случайно кое-что заметил на одной старой фотографии... Может  быть,  это
как раз то, что вам требуется?
   - Покажите этот снимок.
   Подозрительно глянув через  плечо,  Хоу  повернулся  к  клавиатуре  и
заговорил вдруг уверенно, со знанием дела:
   - Я хочу познакомить вас с необычной коллекцией старинных фотографий,
сделанных в разных кланах и хранящихся здесь вот уже очень много лет.  С
чего вы бы хотели начать?
   - С клана Бугольд.
   - Пожалуйста. Вот самая старая из  собранных  здесь  фотографий.  Она
датирована почти  двумя  столетиями  ранее.  Взгляните  на  этих  людей!
Картина весьма колоритная, не так ли? В те времена бугольдцы были чем-то
вроде клана изгоев. На этом снимке выражения их лиц,  пожалуй,  наиболее
свирепые... Вот кое-что совсем недавнее, фото сделано лет тридцать  тому
назад. Снова бугольдцы и по сравнению с первым снимком  почти  что  даже
застенчивые. Вот с этого боку расположились  так  называемые  "партачи",
мальчишки лет двенадцати - четырнадцати. Вот это "китчет". В  эту  пору,
длящуюся несколько быстро пролетающих, как один миг, месяцев, дарсайские
женщины наиболее привлекательны. Взгляните на  эту  стройную  девушку  с
ярко сверкающими глазами! Она в самом деле почти что  красавица.  А  вот
это молодые жеребчики, уже больше не "партачи", но еще не превратившиеся
в зрелых мужчин-дарсайцев. Приглядитесь повнимательнее вот к этому! Я не
знаю его имени, но м