ьную Сень"  по  той  же  самой  дороге,  по
которой шел в "Сень Скенсела". Перейдя Центральную Площадь и заглянув  в
вестибюль "Туриста", Дасуэлла Типпина за стойкой портье он не обнаружил.
   Тогда он снова вышел на веранду. Было уже далеко за  полдень,  воздух
стал теплым и плотным. Монотонное  журчанье  падающей  воды  действовало
убаюкивающе,  как   снотворное.   Не   обращая   внимания   на   праздно
прогуливавшихся по площади туристов, Герсен  расположился  за  одним  из
столиков, примыкавших  непосредственно  к  площади.  Неожиданно  у  него
появилось очень много такого, над чем следовало  бы  самым  серьезнейшим
образом поразмыслить. Вынув  письмо  Аддельса,  он  заглянул  в  него  и
выписал следующие цифры:

   Оттиль Пеншоу - 1250
   "Ченсет-банк" - 1000
   Нихель Кахоуз - 600
   Остальные - 1970

   Несложный расчет показывал, что приобрети он все акции, принадлежащие
"Ченсет-банку"  и  Нихелю  Кахоузу,  можно  претендовать  на  участие  в
директорате "Котзиш", однако до контрольного пакета будет  еще  довольно
далеко.
   Чистосердечное признание Аддельса в  трусости  несколько  развеселило
его. Невольно улыбнувшись, он поднял взор и снова встретился  глазами  с
девушкой-метленкой, которая как раз в это мгновенье  случайно  проходила
мимо веранды "Туриста". На сей раз Герсен не мог не обратить внимания на
то, какой чистотой и здоровьем дышало все в  этой  девушке.  И  еще  она
показалась ему своенравной и высокомерной. Поджав губы,  она  метнула  в
сторону Герсена раздраженный взгляд  и  прошла  дальше.  Улыбка  Герсена
превратилась в жалкую гримасу. С тоской  во  взоре  провел  он  девушку.
Какая она все-таки прекрасная и завораживающая, отметил про себя Герсен,
хотя и несколько вспыльчивая. То ли  из  любопытства,  то  ли  повинуясь
мимолетной прихоти, девушка бросила взгляд через плечо. Заметив, с каким
неослабным вниманием смотрит ей вслед Герсен, она презрительно  вскинула
голову и решительно перешла на другую сторону площади.  Тем  самым  явно
показав, что мой статус не  вызывает  у  нее  ни  малейших  сомнений,  с
горечью подумалось Герсену.
   Проследив  взглядом,  куда  направляется  девушка,  он  увидел  фасад
"Ченсет-банка", здание которого было одним из самых  великолепных  среди
окружавших Центральную Площадь. Девушка  прошла  внутрь  и  скрылась  из
вида,  но  все  помыслы  Герсена  теперь  были  уже   о   совсем   ином.
"Ченсет-банку" принадлежали тысяча акций "Котзиш Мючюэл". Теперь,  когда
его помощником, неизвестно, правда,  хорошим  или  плохим,  был  Дасуэлл
Типпин, решающим фактором становилось время. Герсен решительно  поднялся
из-за стола и быстро зашагал через площадь.
   Перед самым входом в "Ченсет-банк" был разбит миниатюрный  скверик  с
четырьмя   высокими   деревьями,   похожими   на   кипарисы,   тщательно
подстриженными кронами в  виде  слезы,  и  окруженными  невысокой  живой
изгородью из цветущих кустов шиповника. Пройдя под высокой аркой, Герсен
очутился в просторном прохладном помещении  с  синим  изразцовым  полом.
Справа  рабочую  зону  отделяла  резная   гипсовая   балюстрада.   Слева
спиральные  колонны  поддерживали   огромный   демонстрационный   экран,
состоящий из множества  хрустальных  линз.  В  дальнем  конце  помещения
виднелась зона отдыха, где в удобных креслах восседали человек  шесть  -
семь метленцев  различного  возраста,  включая  и  хорошо  запомнившуюся
Герсену девушку, которая сейчас сидела рядом  с  пожилым  мужчиной.  При
виде Герсена она от удивления разинула рот, затем быстро  отвернулась  и
заговорила очень серьезно о чем-то, обращаясь к своему соседу.
   Герсен грустно улыбнулся и прошел к стойке. Прошла минута, затем  еще
одна. Герсена охватило беспокойство.
   - Это, как я полагаю, "Ченсет-банк"? - спросил он у клерка.
   - Да, - равнодушным тоном отозвался клерк.
   - Мне нужно встретиться с управляющим.
   - Позвольте спросить - по какому вопросу?
   - Мне нужно обсудить с ним некоторые финансовые вопросы.
   - Сфера нашей деятельности ограничена чисто коммерческими операциями.
Поскольку мы не связаны ни с какими иными банками,  мы  не  обналичиваем
чеки и не оформляем кредиты.
   - Мое дело  куда  важнее  перечисленных  вами  операций.  Пригласите,
пожалуйста, управляющего.
   -  Это  вон  тот  знатный  господин,   Благородный   Адарио   Ченсет.
<Употребляемое метленцами слово "аверрой"  выражает  статус  значительно
более высокий, чем обозначаемый словом "джентльмен". Обладание  статусом
"аверроя"  подразумевает  высокое  общественное  положение,  педантичное
соблюдение внешнего этикета, особую исключительность, изысканную  манеру
держаться и совершенное владение - на  чисто  подсознательном  уровне  -
принятыми на Метлене нормами поведения. Метленцы определенно  лицемерят,
широко распространяя выдумку, будто любой метленец может держать себя на
равных с любым другим метленцем  и  поэтому-де  единственным  выражением
глубочайшего почтения к кому-либо является добавление к  имени  эпитета,
передаваемого здесь как "Благородный". В действительности же  социальное
неравенство  проявляется   очень   сильно,   отражая   факторы   слишком
многочисленные и тонкие, чтобы их здесь рассматривать.
   Не мешало бы еще заметить, что метленцы в высшей степени восприимчивы
к насмешкам и высказываниям, унижающим чувство собственного достоинства.
Метленское уголовное и  гражданское  право,  определяя  меру  наказания,
отражает эту обостренную чувствительность - примечание автора.> В данное
время, советую вам обратить  на  это  особое  внимание,  он  чрезвычайно
занят.
   - В самом деле? Беседой с очаровательной юной леди?
   - Это его дочь, Благородная Жердин Ченсет. Можете обратиться  к  нему
по интересующему вас вопросу, как только он освободится.
   - Мой вопрос куда важнее праздной болтовни с девчонкой, -  решительно
заявил Герсен и направился в зону отдыха. Навстречу ему  поднялись  двое
высоких мужчин с одинаково ощетинившимися от возмущения усами. Они взяли
Герсена под руки и быстро поволокли к выходу.
   - Эй! Эй! - возмутился Герсен. - Что это вы затеяли?
   - Убирайтесь-ка вон отсюда и чтоб вашего духу здесь больше не было, -
произнес один из мужчин.
   - И больше никогда не приставайте к метленским леди. Это может  очень
плохо для вас кончиться! - сказал другой.
   - Я ни к кому не приставал! - воспротестовал Герсен. - Вы  совершаете
ошибку!
   Он напрягся и попытался было вывернуться, однако его еще схватили  за
штаны сзади, проволокли лицом вниз к самому выходу и, швырнули прямо  на
колючие ветки шиповника.
   Герсен поднялся, смахнул с одежды листья и  колючки  и  снова  прошел
внутрь банка.
   Двое джентльменов, удивившись  его  настойчивости,  вновь  вышли  ему
навстречу.
   - Отойдите, пожалуйста, назад, - грозно предупредил их  Герсен.  -  У
меня дело не к вам, а к Благородному Адарио Ченсету.
   Он решительно прошел мимо  обоих  мужчин  и  приблизился  к  Ченсету,
который по сему случаю даже отвернулся от Благородной Жердин.
   - Что все это значит?
   Герсен протянул Ченсету свою визитную карточку.
   - Прошу, если не  возражаете,  обсудить  со  мною  некоторые  деловые
вопросы.
   - "Достопочтенный  Кирт  Герсен",  -  прочел  на  визитке  Ченсет.  -
"Председатель "Куни-Банка", Форт-Эйлианн, Элойз". - С сомнением  покачал
головой. - И какое у вас может быть ко мне дело?
   - Его обязательно нужно обсуждать прямо здесь? У меня в  "Куни-банке"
все обстоит  совершенно  иначе.  Если  бы  вы  пришли  ко  мне  обсудить
интересующие вас вопросы, вас  никто  не  вышвырнул  бы  в  кусты  живой
изгороди.
   - Произошла, очевидно, ошибка, - холодно произнес  Ченсет.  -  Будьте
добры хотя бы намекнуть на характер интересующих вас вопросов,  чтобы  я
мог по крайней мере ответить вам, являюсь ли я тем лицом, с  которым  вы
можете вести переговоры.
   - Как  вам  угодно.  По  правде  говоря,  я  здесь  для  того,  чтобы
посоветоваться  с  вами.  Интересы   моего   банка   тесно   связаны   с
горнодобывающей  промышленностью,  и  мы   рассчитываем   учредить   его
отделения  как  здесь,  так  и  в  Твонише.  Нас  интересуют  как   сами
стодвадцатники, так и положение, сложившееся на рынке их.
   - Давайте обсудим этот вопрос конфиденциально. - Ченсет провел его  к
себе в кабинет и предложил сесть, сам же при этом так и остался стоять.
   Не обращая  внимания  на  подчеркнутую  суровость  хозяина  кабинета,
Герсен расположился в  кресле  поудобнее  и  произнес  как  можно  более
небрежным тоном:
   - Метленцам,  по-видимому,  свойственна  поистине  уникальная  манера
обращения с деловыми партнерами.
   - Моя дочь, - сдержанно произнес  Ченсет,  -  сообщила  мне,  что  вы
бесстыдно разглядывали ее,  "плотоядно  ухмыляясь  при  этом",  так  она
выразилась, причем не один, а несколько раз,  следуя  за  ней  по  пятам
сначала в "Сень Скенсела", а затем до самых ступенек перед входом в этот
банк. Поэтому я и распорядился, чтобы вас выдворили отсюда.
   - Если бы не ваша дочь, а какая-нибудь иная женщина  выступила  бы  с
подобными жалобами, - заметил Герсен, - я посчитал бы  ее  тщеславной  и
легкомысленной.
   Ченсет, которого совершенно не  интересовало  мнение  Герсена  о  его
дочери, уныло кивнул головой.
   - Дарсай - дикая, нецивилизованная планета, да будет вам известно,  а
сами дарсайцы - неописуемо вульгарный народ, они  грубы  и  несдержанны.
Сержеуз может показаться вам местом, где царят  спокойствие  и  порядок.
Так оно и есть на самом деле, но только потому, что метленцы не потерпят
ничего иного. Мы здесь  с  особой  настороженностью  относимся  к  любым
непотребствам, и ваше поведение, каковой бы ни была  его  природа,  было
сочтено предосудительным. Оставим  этот  инцидент  в  покое.  Объясните,
пожалуйста, те причины, которые побудили вас посоветоваться со мной.
   - Пожалуйста. Существующие способы  добычи  и  сбыта  стодвадцатников
недостаточно эффективны. Я считаю, что эти процессы могут  производиться
более  рационально,   например,   если   организовать   централизованное
агентство. Это будет выгодно для всех сторон, принимающих участие в выше
обозначенных процессах.
   - Ваша оценка сложившегося положения вполне справедлива, - согласился
с  Герсеном  Ченсет.  -  Добыча  стодвадцатников   производится   крайне
неорганизованно, никак не регламентирована их продажа. Но ведь  добывают
руду дарсайцы, а они совершенно  не  расположены  к  дисциплинированному
поведению.
   - Тем не менее, - сказал Герсен, - они  оценят  преимущества  единого
стабильного   агентства.   Возможно,   даже   их   деятельность   начнет
реорганизовываться на кооперативных началах.
   Ченсет в ответ только очень невесело хохотнул.
   - Если вы хотите, чтобы  вас  растерзали,  попробуйте  обсудить  этот
вопрос с дарсайскими рудокопами. "Котзиш Мючюэл" как раз и была подобным
синдикатом. Рудокопы-дарсайцы получили сертификаты акций за  свою  руду,
склад был ограблен, а акции теперь ничего не стоят.
   - Я что-то слышал об этом,  -  сказал  Герсен.  -  Если  бы  "Котзиш"
возродилась и каким-то образом  смогла  бы  поднять  курс  хотя  бы  уже
выпущенных акций...
   - Очень дорогостоящая затея.
   - И  все  же  я  рискнул  бы  приобрести  какое-то  количество  акций
"Котзиш". Это, по крайней  мере,  обеспечило  бы  мне  доступ  к  общине
дарсайцев.
   Ченсет задумчиво кивнул, затем прошел к письменному столу  и  сел  за
него.
   - Что ж, это возможно. Мне принадлежит небольшое количество  акций  -
точнее, ровно тысяча, - которые я могу продать за какую-то  долю  от  их
номинальной стоимости.
   Герсен равнодушно пожал плечами.
   - Мне нужно всего лишь несколько сот акций,  да  и  этого,  возможно,
будет слишком много. Какова нынешняя котировка этих акций на бирже?
   - Понятия не имею. Однако не сомневаюсь, очень низкая.
   - Безусловно. Что  ж,  я  возьму  имеющиеся  у  вас  акции  за  чисто
символическую цену. Пятидесяти севов должно быть вполне достаточно.
   Ченсет поднял брови.
   - Вы это  серьезно?  За  тысячу  акций,  номинал  каждой  из  которых
эквивалентен десяти унциям стодвадцатников?
   - Десяти унциям не существующих стодвадцатников. Каждая из этих акций
ничего не стоит.
   - Возможно - но только до тех пор, пока кто-нибудь не возьмет на себя
обязательство возместить  ущерб,  нанесенный  акциедержателем.  Вот  вы,
например.
   - Вы должны оценить такую возможность применительно к самому себе.
   - И все же - пятьдесят севов очень уж ничтожная сумма.
   Герсен печально вздохнул.
   - Я уплачу ровно сто севов и  ни  сантимом  более.  Ченсет  прошел  к
одному из стенных шкафов, извлек  из  него  папку  и  выложил  ее  перед
Герсеном.
   - Вот ваши акции. Все они - на предъявителя. Никакого документального
оформления передачи их не требуется.
   Герсен уплатил Ченсету сто севов.
   - Деньги, выброшенные, разумеется, на ветер.
   - Не спорю.
   - Как вам достались эти акции?
   Ченсет ухмыльнулся.
   - Они все равно мне ничего не стоили. Я обменял их на нечто в  равной
степени  ничего  не  стоящее  -  на  акции   благополучно   скончавшейся
горнодобывающей корпорации.
   - Каковой была, разумеется, "Дидроксус"?
   - Откуда вам это известно?
   - Она числится в качестве дочернего  предприятия  компании  "Котзиш",
хотя за нею не зарегистрировано никаких имущественных или иных прав.
   -  Верно.  Единственное,  чем  она  располагает  -  это  правами   на
разработку месторождений на Шанитре, спутнике Метлена.
   - Но ведь это, как я полагаю, весьма важная концессия.
   Ченсет удостоил Герсена типичной для него холодной улыбки.
   - Шанитра сотни раз  обследована  вдоль  и  поперек  -  она  из  себя
представляет не более, чем огромную глыбу пемзы. Вот я и  променял  шило
на мыло.
   - Но этот обмен принес вам сто севов. В мудрости вам не откажешь.
   Ченсет снова, в какой уже раз, холодно улыбнулся.
   - Хочу вам на прощанье дать один бесплатный  совет,  который  многого
стоит. Если у вас на уме открыть здесь  отделение  своего  банка  -  или
где-нибудь еще на Дарсае - выбросите эту  мысль  из  головы.  Вам  здесь
абсолютно нечего делать. Торговля  стодвадцатниками  практически  вся  в
руках метленцев, вам сюда не втиснуться, а сами дарсайцы редко прибегают
к услугам банков.
   - Я  хорошо  запомню  ваш  совет,  -  сказал  Герсен,  поднимаясь.  -
Передайте мое глубочайшее уважение вашей дочери - мне очень жаль, что по
моей вине ей пришлось так переволноваться. При первой же  возможности  я
постараюсь лично принести ей свои извинения.
   - Пожалуйста, не утруждайте себя. Она уже забыла об этом инциденте. К
тому же, мы в самом скором времени возвращаемся на Метлен. - Ченсет чуть
пригнул голову. - Желаю вам всего наилучшего, сэр.
   Герсен вышел  из  кабинета.  Благородная  Жердин  все  еще  сидела  в
вестибюле,  беседуя  с  кем-то  из  своих  знакомых.  Герсен  учтиво  ей
поклонился, однако она сделала вид, что не заметила его.
   На площади, неподалеку от "Ченсет-банка" Герсен нашел уютное  кафе  в
тени развесистых деревьев, где ему тут же подали чай. Мысли о дальнейших
действиях не выходили у него из головы.  Будущее  виделось  ему  в  виде
замысловатого  лабиринта,  в  самом  центре  которого  затаилась  крайне
зловещая фигура. Ленс Ларк определенно прятался  где-то  неподалеку.  Им
может быть  даже  вон  тот  нескладный  мужчина  за  столиком  напротив,
который, громко чавкая, никак не расправится с  заварным  пирожным.  Как
распознать его? Этого Герсен не знал. Подобно всем Лордам Тьмы Ленс Ларк
умел тщательно маскироваться. Через лабиринт к  нему  вела  единственная
нить из нескольких прядей: "Котзиш Мючюэл", Оттиль Пеншоу,  "Дидроксус",
права на геологоразведку и добычу ископаемых на Шанитре  (почему  Пеншоу
побеспокоился совершить такой обмен?) и теперь,  не  исключено,  Дасуэлл
Типпин (почему Типпин, несмотря на все предостережения Герсена, сразу же
направился прямиком в контору Оттиля  Пеншоу?  Кем  был  этот  вроде  бы
дарсаец, с которым Типпин там повстречался?)
   Следующим  узелком  вдоль  пряди  под  условным  названием  "Котзиш",
похоже, был Нихель Кахоуз из "Сени  Инкина",  которому  принадлежат  600
акций "Котзиш". Каким образом Кахоузу удалось  получить  такую  огромную
долю, эквивалентную трем тоннам черного песка? Независимо от  того,  как
он этого добился, было бы благоразумно добраться до него раньше Дасуэлла
Типпина или кого-нибудь еще... При мысли о Типпине Герсен  непроизвольно
заерзал на  стуле.  Привлечение  Типпина,  возможно,  явилось  серьезной
ошибкой. Поначалу он показался Герсену весьма полезным  посредником  для
приобретения небольших пакетов акций, но теперь Типпин мог затеять  свою
собственную игру, пытаясь отыскать держателей покрупнее.
   И кто же все-таки Кахоуз и где расположена "Сень Инкина"?
   Внимание Герсена привлекла вывеска одного из магазинов поблизости:

   ТОВАРЫ ДЛЯ ПУСТЫНИ
   Туристское снаряжение.
   Путевая информация.
   Подготовка и проведение экспедиций и экскурсий.
   Возможность насладиться зрелищем настоящего хадавла в безопасности  и
комфорте.

   Герсен прошел к магазину и заглянул в  центральную  витрину.  На  ней
были выставлены предметы, предназначенные для того,  чтобы  облегчить  и
ускорить путешествие  через  пустыню:  макеты  пескоходов  и  скиммеров,
различные дарсайские одежды, термоизолированная обувь  и  нижнее  белье,
компактные воздухоохладители и другие  товары  аналогичного  назначения.
Стеллаж с книгами, картами и брошюрами между двумя стендами. На одном из
них был вывешен плакат, озаглавленный надписью крупными буквами "Памятка
для туристов" с  соответствующим  текстом  под  надписью.  На  втором  -
следующее объявление, отпечатанное яркими, бросающимися в глаза зелеными
и желтыми буквами:

   БОЛЬШОЙ ХАДАВЛ!
   Динклтаун,
   День Дэффла,
   Десятый день Мирмона.
   Одно из крупнейших состязаний года!
   Событие, которое никак нельзя упустить!
   Приглашаем в путешествие с полным комфортом
   В сопровождении нашего опытного гида!
   Не упустите возможность полюбоваться этим
   Типично дарсайским зрелищем!

   Герсен вошел в магазин и приобрел книгу под названием "Кланы Дарсая",
сложенную вчетверо  географическую  карту  и  брошюру  "Путеводитель  по
Сеням".
   Со своими покупками он вернулся за  столик  под  деревом  и  разложил
карту: полосу длиной почти в метр и шириной в треть метра. Преобладающим
цветом на  карте  был  светло-желтый  с  вкраплениями  других  цветов  и
оттенков. Ограниченные пространства снизу и сверху имели зеленую окраску
с надписью "Болото". Никаких иных подробностей  на  карте  приведено  не
было. Четыре главные города - Сержеуз, Уобберс, Динклтаун и  Белфезер  -
были обозначены  черными  звездочками,  поселения  помельче  -  большими
черными  точками,  изолированные  сени  -  маленькими  точками.   Места,
представляющие  исторический  интерес,  места  проведения   зрелищ   для
туристов и тому подобные - "Мост Душителя", "Турмалиновые Башни", "Ферма
Скорпионов", "Равнина Бэгшилли", "Скатч" - обозначались  крестиками  или
были обведены пунктиром. Участки, закрашенные в тот или иной  оттенок  -
некоторые довольно значительные по площади, некоторые совсем  маленькие,
- обозначали владения того  или  иного  клана.  Герсен  разыскал  "Округ
Бугольд" и "Сень Бугольд"  в  двух  тысячах  миль  к  северо-востоку  от
Сержеуза... Оторвавшись от карты, Герсен увидел спешащего через  площадь
Типпина. На лице его  было  выражение  настороженной  сосредоточенности.
Глазами он так и стрелял по сторонам,  но  Герсена,  затаившегося  среди
листвы, он не заметил. С едва заметной улыбкой на устах  он  провел  его
взглядом,  когда  Типпин  вошел  внутрь  "Ченсет-банка".  Беседа   между
Типпином и Адарио Ченсетом не принесет удовлетворения ни одному из  них.
Продолжая глядеть краем глаза на двери  банка,  Герсен  сложил  карту  и
заглянул в "Кланы Дарсая". В пе