мешь, что работы для тебя здесь
очень много, и поэтому, вероятно, ты так и  не  познаешь  мирной  жизни.
Однако я гарантирую тебе вполне достаточное удовлетворение,  потому  что
научу тебя жаждать крови этих людей сильнее, чем плоти женщин.
   И старик сдержал слово!
   Вскоре они отправились на  Землю  -  главное  хранилище  всевозможных
знаний.
   Юный Кирт многому научился у  сменявших  друг  друга  преподавателей,
перечислять которых подробно было бы весьма утомительным занятием.
   Первое  убийство  он  совершил  в  четырнадцать   лет,   покончив   с
грабителем, которому "повезло" наброситься на них  на  одной  из  темных
улиц Роттердама. И пока его дед стоял рядом,  на  манер  старого  волка,
обучающего щенка охоте, юный Кирт, сопя и пыхтя, сначала сломал ногу,  а
затем и шею незадачливому бандиту.
   С земли они отправились  на  Альфенор,  столичную  планету  скопления
Ригеля, и здесь Кирт Герсен пополнил свои технические знания.
   Когда  ему  исполнилось  девятнадцать  лет,  дед  умер,  завещав  ему
внушительную сумму денег и письмо:

   "Мой дорогой Кирт!
   Я редко говорил о своей привязанности и расположении к тебе. Сейчас я
пользуюсь случаем, чтобы наверстать упущенное. Ты стал для меня  значить
даже больше, чем мой родной сын. Я не скажу,  что  жалею,  что  направил
тебя по избранному мною пути, хотя на нем тебе будет отказано во  многих
обычных удовольствиях и удобствах.
   Был ли я чрезмерно самонадеян, решив придать твоей жизни такую форму?
Думаю, что нет. В течение нескольких лет ты мог поступать в соответствии
с  собственными  побуждениями,  но  оказалось,  что  у  тебя  нет   ярко
выраженного желания направить свою  жизнь  по  другому  руслу.  В  любом
случае я не смог бы придумать более полезной службы для мужчины, чем та,
которую я уготовил тебе. Закон  человека  действует  только  в  пределах
Ойкумены. Добро и Зло, правда, являются понятиями распространяющимися на
всю Вселенную. К несчастью, за пределами Ойкумены в так называемой Глуши
у Добра гораздо меньше возможностей торжествовать над Злом.
   По существу, само это торжество состоит из двух процессов: во-первых,
должно  быть  искоренено  Зло,  а,  во-вторых,  Добро  должно  заполнить
образовавшийся пробел. Невозможно, чтобы  один  и  тот  же  человек  был
одинаково эффективен при осуществлении обеих этих функций. Добро и  Зло,
несмотря на широко распространенное  заблуждение,  не  являются  полярно
противоположными, не являются и зеркальными отображениями,  так  же  как
одно из них, не является просто отсутствием другого.
   Чтобы свести к  минимуму  неразбериху,  твоей  работой  будет  только
уничтожение носителей Зла.
   Кто же является носителем Зла? Злым является тот, который  принуждает
других к повиновению ради своих корыстных интересов. Тот, кто уничтожает
прекрасное, причиняет боль, убивает жизнь. Нужно помнить,  что  убийство
людей - носителей зла  -  вовсе  не  эквивалентно  искоренению  Зла  как
такового. Не забывай никогда, что зло является взаимозависимостью  между
окружением и личностью. Ядовитое семя произрастает только в  унавоженной
почве. В данном случае  такой  питательной  средой  является  Глушь,  и,
поскольку не в человеческих силах изменить что-либо там, физически  (она
всегда будет существовать), ты должен посвятить свою  жизнь  уничтожению
ее ядовитых спор, которыми и являются злые люди. Это такая задача, конца
которой ты не увидишь!
   Моим первым  побуждением,  не  скрою,  было  всего  лишь  примитивное
стремление к мести. Пять капитанов-пиратов  уничтожили  или  обратили  в
рабство многих из тех, кто был мне так дорог. Месть - вовсе не такой  уж
неблагородный поступок. Имен этих пятерых я не знаю. Мои самые отчаянные
попытки не дали необходимой информации. Правда, одного человека,  мелкую
сошку, мне все же удалось найти. Его имя - Парсифаль Панкароу. Он так же
скверен, как  и  те  четверо  капитанов,  хотя  у  него  гораздо  меньше
возможностей творить зло. Ты должен найти его и узнать  имена  остальных
пиратов!
   Затем ты должен убить всех пятерых, и не будет никакого  вреда,  если
при этом они испытают боль, поскольку сами они причинили гораздо  больше
страданий и печали другим людям.
   Но тебе еще  многому  придется  подучиться.  Я  посоветовал  бы  тебе
поступить в Институцию, но боюсь, что дисциплина этого сообщества  будет
противоречить твоему духу. Поступай, как ты сам сочтешь нужным.  В  моей
юности я думал стать неофитом, но Судьба подготовила мне другое.
   Будь я другом одного из членов Совета, я бы послал тебя, чтобы ты мог
получить у него утешение, - но у меня нет такого  друга.  Возможно,  что
это даже и к лучшему, так как вне  Институции  у  тебя  будут  развязаны
руки. Впрочем, поступай, как сам посчитаешь нужным, только учти,  что  в
течение первых четырнадцати этапов на неофитов налагаются очень  суровые
ограничения.
   В любом случае я советую тебе  посвятить  побольше  времени  изучению
ядов  Саркоя.  Кроме  того,  ты  должен  досконально  овладеть  техникой
рукопашной схватки, и  опять-таки  это  лучше  всего  сделать  на  самом
Саркое.
   Тебе нужно будет  значительно  повысить  меткость  стрельбы  и  лучше
овладеть  ножом,  хотя  мало  кого  тебе  следует  бояться  при   борьбе
врукопашную. У тебя хорошие интуитивные  суждения,  твое  самообладание,
экономичность поступков и разносторонность можно только похвалить. И все
же тебе многое еще надо познать. В течение следующих десяти  лет  учись,
тренируйся - будь осторожен. Есть много способных людей, не  рассчитывай
на себя скоропалительно, пока не станешь более  чем  готов.  Короче,  не
делай сверхдобродетели из храбрости и героизма. Добрая доля осторожности
- можешь назвать это страхом и даже трусостью -  это  в  высшей  степени
желательное дополнение к качествам такого человека, как ты, единственной
ошибкой которого, может стать мистическая, почти суеверная вера в  успех
своего  предначертания.  Не  позволяй  одурачить  себя  -  все  мы  люди
смертные, что я сейчас и доказал.
   Вот так, мой внук, я уже мертв. Я воспитал тебя и надеюсь, что  ты  в
состоянии будешь отличить Добро от Зла. Я  испытываю  гордость  за  твои
достижения и надеюсь,  что  ты  будешь  помнить  обо  мне  с  любовью  и
уважением.
   Твой любящий дед, Рольф Марр Герсен".

   В  течение  одиннадцати  лет  Кирт  Герсен  послушно   выполнял   все
предписания своего деда. Одновременно с этим он не переставал искать как
в самой Ойкумене, так и за ее пределами Парсифаля Панкароу. Но пока  все
было безрезультатно.
   Немного занятий могли предложить  такой  вызов,  такой  азарт,  такие
остужающие неудачи при некомпетенции, по сравнению  с  тем,  что  давала
служба агента  "Интергалактопола".  Герсен  получил  два  поручения:  на
Фараде и на Голубой Планете.  Во  время  выполнения  второго  он  сделал
запрос о Парсифале Панкароу и был вознагражден, узнав, что  в  настоящее
время этот человек живет  в  Кринктауне  под  именем  Айры  Баглоса.  Он
работал маклером в одной процветающей фирма
   Герсен узнал, что Айра Баглос, или Парсифаль Панкароу, был энергичным
дельцом с совершенно лысой головой, похожей на яйцо. Загорелая кожа  его
отливала лимонно-желтым цветом, а на лице  красовались  шикарные  черные
усы.
   Кринктаун был расположен на плато, которое стояло  как  остров  среди
черных и оранжевых джунглей.
   Герсен следил за всеми передвижениями Панкароу в течение двух недель,
изучив тем самым весь его распорядок дня,  который  свидетельствовал  об
удивительной беззаботности этого человека.
   Затем, как-то вечером, он нанял кэб, лишил водителя сознания и  начал
ждать возле  одного  из  клубов,  пока  Панкароу  не  устанет  от  своих
собутыльников и не  появится  на  влажной  ночной  улице.  Самодовольный
Панкароу, напевая один из только услышанных мотивов, плюхнулся в  кэб  и
был отвезен, но не в свой роскошный особняк,  а  на  одну  из  удаленных
полян, расположенную в джунглях. Здесь  Герсен  и  задал  ему  несколько
вопросов, на  которые  у  Панкароу  не  было  сначала  никакого  желания
отвечать. Тот сделал было даже попытку прокусить  себе  язык,  чтобы  не
расколоться, но в конце концов все пять имен были все же выжаты  из  его
памяти.
   - Что же вы теперь сделаете со мной, сэр? - почтительно  проквакал  в
конце беседы бывший Айра Баглос.
   - Просто убью! - сказал Герсен, все еще  бледный  и  дрожащий,  после
упражнений, не доставивших ему никакого наслаждения. - Я сделал  из  вас
своего врага, и поэтому вы не заслуживаете ничего лучшего, чем смерть. А
за все ваши преступления против людей вы заслужили быть убитым сто раз!
   - Нет! - закричал вспотевший Панкароу. - Нет! Не сто раз! Один раз  -
да, но сто! Теперь я веду безупречную жизнь! Я больше не причиняю никому
вреда!
   Герсену стало не по себе от мысли, что вдруг каждый  подобный  случай
будет вызывать у него такую тошноту и отвращение. Он  сделал  над  собой
усилие и жестко сказал:
   - То, что вы только что сказали, наверное, и правда. Но ведь все ваше
богатство пропитано кровью невинных людей! А  кроме  того,  если  я  вас
сейчас отпущу, вы не преминете сообщить о нашей встрече  кому-нибудь  из
тех пяти, имена которых вы только что выдала.
   - Нет, - сдавленный крик поверженного противника прервал высказывания
Герсена. - Клянусь вам, что  нет!  А  что  касается  моего  богатства  -
заберите его себе! Оно ваше, только отпустите меня.
   - Где ваше состояние?
   Панкароу попытался было договориться об условиях:
   - Я отведу вас туда,
   Но Герсен печально покачал головой.
   -  Примите  мои  извинения,  мистер.  Сейчас  вы  умрете.   Не   надо
печалиться. Это в конечном итоге происходит со всеми  людьми,  и  сейчас
вам лучше бы подумать о том, чем бы отплатить за все то зло, которое  вы
причинили людям.
   - Под моим надгробным памятником! -  закричал  Панкароу.  -  Все  мое
состояние находится под каменной плитой перед моим домом!
   Герсен прикоснулся к шее Панкароу трубкой, внутри которой  содержался
яд с Саркоя.
   - Я пойду, проверю, - сказал он.  -  Вы  будете  спать,  пока  мы  не
увидимся снова.
   Герсен  говорил  вполне  убедительно,  и  Панкароу  с  благодарностью
расслабился и через несколько минут умер.
   Герсен вернулся в Кринктаун, обманчиво мирное поселение  из  высоких,
богато  украшенных  трех-,  четырех-и  пятиэтажных   домов,   окруженных
зеленью.
   Когда наступили сумерки, он лениво двинулся по  тихой  аллее  к  дому
Панкароу. Каменный надгробный памятник высился перед фасадом:  массивный
монумент  из  мраморных  шаров   и   кубов,   увенчанный   скульптурными
изображениями Парсифаля Панкароу в разных позах Прямо перед ним одна  из
скульптур Баглоса стояла в благородной позе, с откинутой назад головой и
взором, устремленным в небо. Впечатление благородства в позе усиливалось
простертыми вверх руками каменного изваяния, как скептически отметил про
себя Герсен. Он стоял  и  рассматривал  это  чудо  искусства,  когда  по
ступенькам крыльца сошел мальчик 13-14 лет и приблизился к Кирту.
   - Вы от моего отца? Он у этих жирных женщин?
   Герсен ожесточил свое сердце, чтобы  выдержать  угрызения  совести  и
отбросил всякие мысли о конфискации имущества Панкароу.
   - Я пришел вам передать весть от  вашего  отца,  -  вежливо  наклонил
голову Кирт, произнося ритуальные слова.
   - Может, пройдем в дом? - предложил  мальчик,  немного  оробев.  -  Я
сейчас позову маму.
   - Нет. Пожалуйста,  не  надо.  У  меня  совсем  нет  времени.  Слушай
внимательно, малыш. Твоего отца вызвали. Куда, это тайна! Он не  уверен,
в том когда вернется. Возможно, что уже никогда.
   Мальчик слушал, вытаращив глаза.
   - Он что.., сбежал? Герсен кивнул.
   - Да. Какие-то старые враги разыскали его, и теперь он не смеет здесь
больше показываться. Он велел сказать тебе или твоей матери, что  деньги
спрятаны под надгробной плитой этого памятника.
   Мальчик взглянул на Герсена.
   - Кто вы?
   - Вестник - и не более. Передай своей матери все в  точности,  малыш.
Не забудь  еще  одно:  когда  будете  смотреть  под  надгробием,  будьте
осторожны. Там может быть какая-нибудь ловушка, чтобы  сохранить  деньги
от грабителей. Ты догадываешься, о чем я говорю?
   - Да, сэр.
   - Будь осторожен, малыш.  Пусть  кто-нибудь  из  мужчин,  кому  вы  с
матерью доверяете, поможет вам.
   Герсен покинул Кринктаун. Он подумал о планете Смейда, с присущими ей
спокойствием и уединением, в качестве  прекрасного  противоядия  от  его
капризной  совести.  Где,  спросил  он  у  самого   себя,   как   только
корабль-разведчик  стал  тормозить  во   вне   пространственно-временном
континууме,  лежит  равновесие?  Он  по   всем   меркам   достиг   точки
опрокидывания. Парсифаль Панкароу заслужил безжалостную казнь. Но как же
тогда быть с его женой и сыном? Разве малыш заслужил того, чтобы  больше
не знать отца? Он ведь будет страдать. А разве это  справедливо?  Почему
он должен страдать?
   Как ни пытался  Герсен  убедить  себя,  что  он  поступил  правильно,
притаившаяся печаль в глазах мальчика навсегда осталась в его памяти.
   Судьба вела его дальше.  Первое,  о  чем  зашел  разговор  в  таверне
Смейда, было имя Малагате-Горе, и именно это имя первым выдавил из  себя
Парсифаль Панкароу. Лежа в постели; Герсен  глубоко  вздохнул.  Панкароу
мертв. Бедный, жалкий Луго Тихальт, скорее всего, тоже мертв.  Все  люди
смертны. Стоило ли задумываться над этим? Он ухмыльнулся в  темноте  при
мысли о том, как  Малагате  и  Красавчик  будут  проверять  монитор  его
корабля.
   Для начала они не смогут своим ключом открыть автопилот это  довольно
труднопреодолимое препятствие для тех, кто не знает правильного кода.  К
тому же при вскрытии они готовятся встретить всякие  подвохи  -  взрывы,
аэрозоли с отравляющими газами или кислотой.
   И когда после  немалых  усилий  эти  типы  все-таки  извлекут  память
монитора, она окажется пустой. Толку от мониторов Кирта Герсена им будет
не больше, чем от занавесок на окнах.
   Малагате  вопросительно  посмотрит   на   Красавчика-Даске,   который
пробормочет что-то вроде оправдания. Возможно, что им  в  голову  придет
проверить серийный номер корабля - и тогда лишь обнаружат,  что  это  не
тот корабль, который получил некогда в аренду Луго Тихальт.  И  тогда  -
немедленное возвращение на планету Смейда. Но Герсен уже уйдет.

ГЛАВА 5

   Вопрос: Мне известна грандиозность стоящих перед вами задач,  квестор
Мермот. По сути, для  меня  совершенно  непостижимо,  каким  образом  вы
намерены  осилить  эту  вершину.  Например,  как  вы   можете   отыскать
какого-нибудь отдельного человека или проследить его происхождение среди
девяноста  с  лишним  обитаемых  планет  и  миллиардов  людей  со  всеми
оттенками политических убеждений, местных обычаев  и  верований?  Ответ:
Обычно никак не можем.
   (Из телевизионной дискуссии в Катберте, на Беге, состоявшейся 16  мая
993 года, в которой  участвовал  Нил  Мермот,  главный  квестор  полиции
системы трех планет.)

   "Я настоятельно прошу вас не одобрять  это  зловещее  мероприятие.  У
человечества  уже   есть   многократный   печальный   опыт   сверхмощных
полицейских сил... Как только она (полиция) выскользнет из-под  контроля
местных властей, она станет самовольной, безжалостной, законом сама  для
себя. Полицейские уже не будут больше думать о справедливости, их  будет
заботить только то, чтобы самим стать  привилегированной  и  порождающей
зависть элитой. Они ошибочно принимают естественное осторожное отношение
к себе и нерешительность гражданского населения за восхищение и уважение
и вскоре начинают хвастать направо и налево, все больше  распускаться  и
потрясать  своим  оружием  в   состоянии   мегаломаниакальной   эйфории.
Окружающие становятся уже не господами их, а слугами. Такая  полицейская
машина становится  просто  скопищем  преступников  в  форме,  тем  более
губительным, что ее положение никем не оспаривается и не санкционируется
законом.
   Склад  ума  полиции  таков,  что  никогда  человеческие  существа  не
расцениваются ими иначе как единицы или объекты, подвергаемые обработке,
причем, насколько возможно, быстрой. Общественная польза или достоинство
для нее ничего не значат:  прерогативы  полиции  рассматриваются  сквозь
призму божественного закона. Требуется полное повиновение и  покорность.
Если служащий полиции  убивает  человека,  это  обстоятельство  достойно
только  сожаления:  служащий,  возможно,   переусердствовал.   Если   же
гражданский убивает служащего полиции, то самый ад разверзается под ним.
Полиция бросается на него с пеной у рта. Все прочие дела отбрасываются в
сторону, пока  не  будет  найден  этот  подлый  преступник.  И  конечно,
неизбежно, когда его поймают, он будет избит или подвергнут всевозможным
пыткам за непростимую самонадеянность. И при этом полиция  еще  жалуется
на  то,  что  не  может  эффективно  функционировать,  что   преступники
ускользают от нее.
   Лучше сотни не пойманных  преступников,  чем  деспотизм  разнузданной
полиции. Еще раз  предупреждаю  вас,  господа,  не  одобряйте  подобного
мероприятия. Если же вы допустите это, я обязательно воспользуюсь  своим
правом вето".
   (Из  послания  лорда  Янко   Янкоса,   председателя   Исполнительного
Комитета, в Генеральное  Законодательное  собрание  планеты  Вангелла  в
системе Тау Близнецов, от 8 августа 1028 года.)

   "..,  недостаточно  указать  на  уникальность  возникших  перед  нами
проблем: они стали катастрофическими. Мы отвечаем за эффективность своей
работы, но нам отказывают в необходимых орудиях и достаточной власти при
ее проведении. Можно убить и ограбить в любом месте в пределах Ойкумены,
прыгнуть в ожидающий корабль и оказаться на расстоянии  многих  световых
лет, прежде чем обнаружится совершенное преступление.
   Если же удастся выбраться за пределы Ойкумены,  в  Глушь,  то  там  и
заканчивается наша юрисдикция - во всяком случае, официально, хотя  всем
нам известны отважные служащие полиции, ставящие справедливость  превыше
выгод и  забирающиеся  в  Глушь,  чтобы  покарать  преступника.  У  них,
конечно, есть право так поступать,  поскольку  все  человеческие  законы
становятся недействительными за пределами Ойкумены, но они делают это на
свой страх и риск. Однако значительно чаще, преступник,  забирающийся  в
Глушь,  остается  ненаказанным.  Когда  он  намеревается   вернуться   в
Ойкумену,  у  него  есть  возможность  изменить  свою  внешность,   свои
документы, свои отпечатки пальцев, и он  будет  в  полной  безопасности,
если только, на свое несчастье, не будет арестован за новое нарушение  в
той общине, где он уже имел наглость совершить преступление  и  где  был
подвергнут генной идентификации.
   По существу,  в  наши  дни  двигателей  расщепления  Джарнелла  любой
преступник, предпринявший несколько элементарных  мер  предосторожности,
может  остаться  ненаказуемым.  Наша  ассоциация  много   раз   пыталась
установить более удовлетворительный базис  для  розыска  преступников  и
предотвращения  преступлений.  Наша  главная  проблема   заключается   в
многообразии  полицейских  организаций,  в  их  всецело   несопоставимых
приемах, целях и  масштабах  деятельности  и  соответственно  вытекающем
отсюда хаосе информационных служб и исправительных  систем.  Однако  все
еще существует одно очевидное решение, и ассоциация  продолжает,  как  и
прежде, рекомендовать создание единой  официальной  полицейской  системы
для поддержания закона и порядка во всей Ойкумене.
   Преимущества  такой  системы  очевидны:   стандартизация   процедуры,
использование новейшего оборудования и концепций,  унификация  контроля,
централизованная служба  обработки  информации  и  ее  сбора  и  -  что,
возможно,  является  наиболее  важным  -  создание  и  поддержание  духа
профессиональной гордости с целью привлечения к себе и удержания в своих
рядах мужчин