вь меня, - прохрипел убийца.  -  Пусти,  а  сам  убирайся  куда
хочешь!
   Он стал подтягиваться к стене.
   Герсен  осторожно  двинулся  вперед,  тем  самым  давая   возможность
Тристано  для  нападения,  но   тот   не   решился.   Герсену   пришлось
протискиваться мимо его широких  плеч.  Тристано  все  прекрасно  видел.
Взгляды их встретились. Внезапно землянин  сделал  захват,  одновременно
приведя в действие свою здоровую ногу, но Герсен успел  выскользнуть  от
него, схватил другую ногу Тристано и приготовился сломать  ее.  Внезапно
позади него раздались крики, поднялась суматоха. С искаженным от  ярости
лицом по коридору неуклюже бежал главный  контролер  Монсенсен.  За  ним
семенили двое или трое служащих
   - Прекратите, - орал контролер. - Что вы это делаете в нашем  здании?
- Он буквально брызгал слюной перед Герсеном. -  Вы  дьявол!  Преступник
самого низкого пошиба! Вы оскорбили меня! Вы напали на моего клиента!  Я
постараюсь, чтобы Опекуны внимательно присмотрелись к вам!
   - Как вам будет угодно, - пыхтя ответил Герсен. Неожиданно он  ощутил
приступ мстительности. - Ну-ка, зови те Опекунов!
   Монсенсен поднял брови.
   - Что!? У вас хватит наглости на это?
   - В этом нет никакой  наглости,  -  Кирт  злобно  усмехнулся.  Просто
добропорядочный гражданин помогает полиции в задержании преступника.
   - Что вы имеете в виду?
   - Есть только одно имя, которое мне нужно будет лишь  раз  произнести
перед Опекунами. Стоит мне хоть раз намекнуть им,  что  вы  и  это  лицо
являетесь сообщниками. Этот  человек,  -  он  взглянул  вниз  на  то  ли
улыбающегося, то ли ошеломленного Тристане, - он вам знаком?
   - Нет, Конечно же, я не знаком с ним.
   - Но вы же только  что  опознали  его  в  качестве  одного  из  своих
клиентов?
   - Мне показалось, но сейчас я вижу, что обознался.
   - Этот человек - наемный убийца!
   - Вы ошибаетесь, мой ловкий  друг,  -  прохрипел  Тристано.  -  Я  не
убийца.
   - Луго Тихальта нет в живых, чтобы опровергнуть твое заявление!
   Тристано скривил лицо в выражении оскорбленной невинности.
   - Мы ведь беседовали друг с другом, разве не помните? Вы и  я.  Когда
этот Тихальт умер.
   - В таком случае ни Даске, ни саркоит не могли убить Тихальта. Кто же
еще прибыл с вами на планету Смейда?
   - Там были только мы трое. Герсен изумленно уставился на него.
   - Мне трудно этому поверить. Хильдемар  Даске  сказал  Тихальту,  что
Малагате ждет его снаружи.
   В ответ Тристано едва заметно пожал плечами. Герсен стоял и глядел на
него сверху вниз.
   - Я уважаю Опекунов и их плети. Я не осмелюсь убить вас. Но я  вполне
могу сломать еще пару ваших костей. Так  что  очень  вероятно,  что  всю
оставшуюся жизнь вы будете ходить боком, как краб! Я могу еще  растянуть
в сторону мышцы ваших глаз - и весь остаток жизни вы будете  смотреть  в
разные стороны.
   Мышцы вокруг рта Тристано поджались  в  грустной  улыбке.  Он  тяжело
приперся спиной к стене, безразличный, отупевший от боли.
   - С каких это пор операции в Глуши стали называть убийством? - только
и пробормотал он.
   - Кто убил Тихальта?!
   - Я ничего не видел. Я стоял с вами у дверей.
   - Но ведь на планету прибыло только трое вас!
   Тристано ничего не ответил и закрыл  глаза.  Герсен  подался  вперед,
сделав  быстрый  выразительный  жест.  Тристано  открыл  глаза  и   тупо
уставился на занесенную над ним руку.
   - Кто убил Тихальта? Тристано покачал головой.
   - Больше я ничего не скажу. Лучше мне всю  жизнь  быть  косоглазым  и
калекой, чем умереть от саркойского яда.
   - Я и сам могу отравить тебя.
   - Больше я ничего не скажу!
   Герсен подался вперед, но  Монсенсен  издал  отрывистый,  срывающийся
крик:
   - Это невыносимо! Я не допущу этого! У меня будут кошмары, я не смогу
спать! Герсен зло посмотрел на него.
   - Вам лучше не вмешиваться в это, сэр!
   - Я вызову Опекунов. Ваши действия абсолютно незаконны! Вы  нарушаете
законы государства. Герсен засмеялся.
   -  Ну,  зовите  Опекунов!  Тогда  мы  узнаем,  кто   нарушил   законы
государства и кто подлежит наказанию. Монсенсен стал тереть свои бледные
щеки.
   - Тогда уходите! Никогда не возвращайтесь сюда, и я ничего никому  не
скажу.
   - Не так быстро, сэр, - медленно произнес  Герсен,  чувствуя,  что  у
него поднимается  настроение.  -  Вы  сейчас  в  крайне  затруднительном
положении. Я пришел сюда с совершенно законным делом. Вы  же  немедленно
вызвали по телефону убийцу, который напал на меня. Такое поведение  вряд
ли кто-нибудь оставит без внимания.
   - Вы делаете ложное обвинение, сэр. Я это добавлю к тому, что  сообщу
Опекунам!
   Герсен рассмеялся, подошел к  Тристано,  перевернул  его  так,  чтобы
затруднить движение рук, и связал их его же поясом. Со сломанной ногой и
связанными руками землянин уже не мог сделать ни одного движения.  Затем
Герсен повернулся к Монсенсену.
   - Давайте пройдем в ваш кабинет.
   Кирт двинулся вперед, за ним неохотно поплелся Главный контролер. Как
только они вошли в  кабинет,  ноги  отказали  Монсенсену,  и  он  тяжело
плюхнулся в кресло.
   -  А  теперь,  -  сказал  Герсен,  обращаясь  к  контролеру,  звоните
Опекунам!
   Монсенсен покачал головой.
   - Лучше… может быть, не создавать лишних осложнений? Они парой бывают
не слишком благоразумны.
   - В таком случае вы  сейчас  же  скажите  мне  все,  что  будет  меня
интересовать! Монсенсен склонил голову.
   - Спрашивайте!
   - Кому вы звонили по телефону, когда я появился в вашем офисе?
   Монсенсен вновь оказался чрезвычайно взволнованным.
   - Я не могу вам этого сказать, - выпалил  он  хрипло.  -  Неужели  вы
заинтересованы в том, чтобы я был убит?
   - Опекуны зададут этот же самый  вопрос,  так  же,  как,  впрочем,  и
многие другие, - засмеялся Герсен. - Так что выкладывайте, да побыстрее!
   Монсенсен страдальчески посмотрел направо, налево, потом на потолок.
   - Я позвонил одному человеку, - выдавил  он  наконец  из  себя.  -  В
"Гранд Томадор Отель". Его имя Спок.
   - Я знаю, что это не так, - сказал Герсен. - Вы лжете. Но я  дам  вам
еще один шанс. Кому все-таки вы звонили?  Монсенсен  в  отчаянии  затряс
головой.
   - Я не лгу!
   - Вы видели этого человека?
   - Да. Он высокого роста. У  него  короткие  красные  волосы,  большая
длинная голова, шеи нет совсем. У его лица  какой-то  особенный  красный
цвет, и он ходит в темных очках с неким предохранительным устройством на
носу  -  очень  необычным.  Похоже,  что  он,  как  рыба,  лишен   любых
человеческих чувств.
   Герсен кивнул.  Монсенсен  говорил  правду.  Это,  должно  быть,  был
Хильдемар Даске.
   - А теперь перейдем к самому главному.  Я  хочу  знать,  на  чье  имя
зарегистрирован монитор?
   Монсенсен покачал головой, обречено вздохнул и поднялся.
   - Схожу за записями.
   - Нет! - отрезал Герсен. - Мы пойдем вместе.  И  если  мы  не  сможем
найти запись, то, клянусь вам, я буду добиваться для вас самого сурового
наказания.
   Монсенсен устало потер лоб.
   - Я вспомнил. Запись  здесь.  -  Он  вытащил  из  стола  карточку.  -
Приморский Университет, Авента, Альфанор. Пожертвование номер 291.
   - Имени нет?
   - Нет. Поэтому здесь вам не поможет и  ключ.  Университет  использует
еще и кодирование для своих мониторов, причем для  каждого  разное.  Для
этой цели мы продали им несколько шифровальных устройств.
   - Ну и ну! -  только  и  смог  вымолвить  Герсен,  хотя  употребление
шифраторов, с целью пресечения  намерений  недобросовестных  разведчиков
вести двойную игру, было вполне обычным делом.
   В голосе Монсенсена звучала нескрываемая ирония:
   -  Университет,  очевидно,  продал  вам  монитор  с  шифратором   без
кодирующей перфокарты. На вашем месте я пожаловался бы властям в Авенте.
   Герсен принял во внимание  то,  что  подразумевалось  в  высказывании
Монсенсена. Но с этим придется столкнуться не скоро, особенно если будет
выполнено одно определенное обстоятельство.
   - Почему вы позвонили этому человеку? Он предлагал вам деньги?
   Монсенсен жалко кивнул.
   - Да. И.., он угрожал  мне.  Некоторые  необдуманные  поступки  моего
прошлого... - Он сделал не совсем понятный жест.
   - Скажите, а Спок понимал, что содержимое монитора зашифровано?
   -  Конечно!  Я  ему  напомнил  об  этом,  но   оказалось,   что   это
обстоятельство ему уже было известно.
   Герсен кивнул. Значит, это  обстоятельство  налицо.  Аттель  Малагате
должен иметь необходимый доступ к  кодирующей  перфокарте  в  Приморском
Университете.   Он   на   мгновение   задумался.    Информация    быстро
накапливалась. Малагате сам убил Тихальта, если верить Хильдемару Даске.
Тристане косвенным образом  подтвердил  это.  Он  выдал  гораздо  больше
ценных сведений, чем предполагал. Но он также и запутал  ситуацию.  Если
Даске, отравитель с Саркоя и  Тристано  прибыли  вместе  без  четвертого
лица, то как же можно объяснить присутствие Малагате на планете  Смейда?
Прибыл ли он одновременно с ними на другом корабле? Возможно, но  что-то
на это не похоже…
   Монсенсен смотрел на него обеспокоено и жалко.
   - Сейчас я уйду,  -  успокаивающе  произнес  Герсен.  -  Вы  намерены
сообщить Споку о том, о чем мы с вами только что беседовали?
   Монсенсен кивнул и умоляюще произнес:
   - Мне придется.
   - Но вы обязательно должны подождать час. Понимаете, час!
   Контролер не  стал  протестовать.  Он  мог  уважить  или  не  уважить
пожелание Герсена - скорее всего, что нет. Но с этим Герсен  уже  ничего
не мог поделать. Он повернулся и вышел из  комнаты,  оставив  Монсенсена
полностью выжатым.
   Проходя по коридору, Герсен догнал Тристано, который каким-то образом
ухитрился, извиваясь и корчась от боли, подняться. Теперь он ковылял  по
коридору, волоча одну ногу под необычным углом.  Он  оглянулся  и  через
плечо посмотрел на Кирта. На лице его была все та же безмятежная улыбка,
хотя мышцы вокруг рта были сведены судорогой.
   Герсен  приостановился,  обдумывая,  что  же   предпринять   с   этим
человеком, - было бы разумно и желательно убить его, но при условии, что
в это дело потом не вмешаются Опекуны. Поэтому,  ограничившись  вежливым
кивком, он прошел мимо Тристано и вышел на улицу.

ГЛАВА 10

   Существует одно непреходящее качество нашего  времени,  которое  было
замечено и по поводу которого сокрушалось большое количество современных
антропологов.  Это  -  эксцентричность,  поскольку  никогда  прежде   не
существовало столько разнообразных возможностей и способов жизни. Весьма
полезно будет рассмотреть эту возникшую ситуацию, поскольку в дальнейшем
мы будем неоднократно обращаться к ней.
   Важнейшим   фактором   человеческой   жизни    стала    бесконечность
пространства, пределы которого никогда нельзя будет постичь; бесчисленно
количество еще не обнаруженных планет - короче, бездна! Я глубоко уверен
в том, что осознание этих внушающих ужас возможностей  каким-то  образом
глубоко  запало  в  человеческое  сознание  и  затормозило  человеческую
смелость и предприимчивость.
   Тут необходимо сделать небольшое уточнение. Предприимчивые  люди  все
же существуют, хотя и достаточно досадно то, что большинство их  орудует
в Глуши, за пределами Ойкумены, и то, что их предприимчивость не  всегда
направлена  на  созидание   (утверждение   это   не   является   всецело
ироническим: многие из самых вредных форм  жизни  вызывают  в  некотором
роде побочный полезный эффект).
   Но в целом честолюбие  человечества  направлено  скорее  внутрь,  чем
наружу, к очевидным целям.  Почему?  Неужели  бесконечность  как  объект
опыта (а не математическая  абстракция)  обескуражила  человеческий  ум?
Удовлетворены ли мы и подстрахованы ли знанием того, что дальние пределы
Галактики всегда к нашим услугам? Разве современная жизнь уже насытилась
слишком богатой дичью из новинок? Мыслимо ли, что  Институция  завладела
гораздо большим контролем над психикой людей, чем мы  предполагаем?  Или
это преходящее ощущение крушения  планов,  убеждение,  что  все  подвиги
совершены, что все имеющие смысл цели достигнуты?
   Несомненно,  здесь  нельзя  дать  однозначного  ответа.  Но   следует
упомянуть несколько пунктов:
   Первый - (упоминание без  комментариев)  -  своеобразие  существующей
ситуации заключается в  том,  что  наиболее  влиятельные  и  эффективные
структуры наших дней  являются  частными  или  наполовину  общественными
ассоциациями,   например:   Интергалактопол,   Институция,    Корпорация
Джарнелла.
   Второй  -  упадок  общего  уровня  образованности.  Крайности,  очень
далекие друг от друга: ученые Институции - с одной  стороны  и,  скажем,
крепостные латифундии на некоторых  планетах.  Если  мы  присмотримся  к
условиям жизни людей в Глуши, за  пределами  Ойкумены,  то  поймем,  что
поляризация  еще  более  отчетлива.  Имеются  очевидные  причины  такого
упадка.  Первопоселенцы  находились  среди  чужого  и  зачастую   просто
враждебного  окружения,  Они  прежде  всего  заботились   о   выживании.
Возможно, еще более устрашающим фактором  являлась  неуправляемая  масса
накопленных знаний.
   Тенденция к специализации началась  в  современную  эпоху,  но  после
прорыва в далекий космос и явившегося результатом этого  информационного
взрыва специализация стал еще болев узкой.
   Возможно,  уместно  рассмотреть,  как  живет  человек,  который  стал
специалистом нового времени. Он живет в век материализма, где абсолютным
интересуется  небольшое  количество  людей.   Он   человек   с   налетом
очарования, остроумный, искушенный в житейских делах, но  неглубокий.  У
него нет абстрактных идеалов. Полем его деятельности,  если  он  ученый,
может быть математика или одна из областей физики; однако  в  сотни  раз
вероятнее, что это будет сфера, которую называют гуманитарной:  история,
социология, сравнительные науки, символистика,  эстетика,  антропология,
наука о наказаниях - пенология, педагогика, связь, управление, не говоря
уже о трясине психологии, истоптанной поколениями неучей, и до  сих  пор
еще не исследованной бездне псионики.
   Существуют еще и такие, кто, подобно автору этих строк,  устраиваются
уютно  под  грозящим  рухнуть  утесом  всеведения  и  с   торжественными
заявлениями о своем смирении (которые либо неубедительны, либо их  вовсе
нет)  возлагают  на  себя  бремя  оценки,  похвалы,  дискредитации   или
обличения своих современников. Потому  что  в  большинстве  случаев  это
легче делать, чем копать канавы".
   (Предисловие к книге Яна Хольберта Венна 62-го "Люди Ойкумены".)

   "На каждой планете имеется своя атмосфера (я имею  в  виду  атмосферу
психологическую). Это подтверждается любым  из  десятка  исследователей.
Исаак Хенадэй объявил на пари, что если ему завяжут глаза  и  увезут  на
любую из планет Ойкумены либо прилегающих районов Глуши, то он правильно
назовет эту планету сразу же после того,  как  повязку  снимут  с  глаз.
Каким  образом  это  ему  удастся?  С  первого   взгляда   это   кажется
непостижимым.  Хенадэй  признается,   что   сам   не   знает,   чем   он
руководствуется.
   "Я просто поднимаю нос, обозреваю небо, делаю несколько прыжков, -  и
ответ приходит сам собой".
   Разумеется, объяснение Хенадэя лукавое  и  причудливое.  Наши  органы
чувств несомненно намного более остры, чем мы  предполагаем.  Химический
состав воздуха, цвет солнечных лучей  в  небе,  кривизна  и  удаленность
горизонта, сила тяжести - все это, по-видимому, перерабатывается в нашем
мозгу, чтобы вынести нечто отдельное, так же как выражение глаз,  рот  и
уши создают впечатление индивидуальности лица. И мы еще не  упомянули  о
флоре и фауне, изделиях туземцев или людей, о различном виде солнца  или
"нескольких солнц..."
   (Из книги Оскара Андерсена "Десять исследований: изучение типа".)

   "По мере  взросления  общества,  борьба  за  существование  незаметно
перерождается и начинает идти в другом направлении,  и  становится  тем,
что может быть определено только как поиск наслаждения. Это утверждение,
в общем-то, не  блещет  новизной.  Тем  не  менее,  как  обобщение,  оно
содержит  обширный  диапазон  глубоких  понятий.  Автор  полагает,   что
животрепещущей  темой  для  диссертации  могло  бы   быть   исследование
различных ситуаций окружения - выживание и различные  типы  наслаждений,
вытекающие из них. При небольшом размышлении кажется  вполне  возможным,
что  нехватка  чего-либо,  или  принуждение,  или  опасность  производят
соответствующее психологическое напряжение, приносящее удовлетворение".
   (Из монографии "Жизнь барона Анопика", издательство "Айс  Кук",  1064
г.)

   Герсен возвратился на вокзал подземной дорогой.  Он  извлек  монитор,
вставил ключ. К его полному удовлетворению, замок  провернулся  легко  -
ящик тут же открылся.
   Внутри не было ни  взрывчатки,  ни  кислоты.  Кирт  извлек  небольшой
цилиндр, содержащий нить, используемую для записи информации.  Затем  он
вошел в почтовый киоск и отправил цилиндр самому себе в отель "Креденца"
в Авенте на Алъфаноре. Он сел на поезд в Киндьюн  и  без  особых  хлопот
покинул космопорт в своем корабле.
   Когда на фоне темного диска Альфанора уже можно  было  различить  все
семь материков,  Герсен  переключил  автопилот  в  режим  автоматической
посадки в космопорте Авенты. Не обнаружив на стоянке  признаков  врагов,
он спокойно отправился в здание космовокзала и за завтраком  вновь  стал
обдумывать план своих дальнейших действий. Он должен был, решил он, быть
простыми и проистекать из последовательности логических  рассуждений,  в
которых он не узревал какой-либо ошибки:

   А) монитор Луго  Тихальта  был  зарегистрирован  на  имя  Приморского
Университета;
   Б) информация,  записанная  на  нити  монитора,  была  зашифрована  и
доступна только при наличии дешифрующей перфокарты;
   В) дешифрующей перфокартой владеет Приморский Университет в Авенте;
   Г) судя по  словам  Луго  Тихальта,  Аттель  Малагате  был  настоящим
поручителем  (факт,  который  он   впервые,   по-видимому,   осознал   в
Кринктауне). Неосторожность Хильдемара Даске?  Приняв  во  внимание  все
обстоятельства, Малагате, вероятно, до сих пор  считает  свое  инкогнито
нераскрытым.  Малагате  энергично  хочет  завладеть  монитором   и   его
содержимым,  и,  следовательно,  должен  иметь  доступ   к   дешифрующей
перфокарте;
   Д) следовательно, главным направлением  деятельности  Герсена  должно
быть:
   - определение круга лиц, имеющих доступ к перфокарте;
   - выяснение, кто из них соответствует ряду условий,  согласующихся  с
личностью и деятельностью Малагате Кто из  них,  например,  отсутствовал
достаточно долгое время, чтобы посетить планету Смейда?

   Простота и логичность,  -  подумал  Герсен.  Все  правильно.  Но  вот
осуществление этой логичности может оказаться далеко не  простым  делом.
Он не отваживался возбуждать опасения со стороны Малагате.  В  некотором
отношении то, что он  располагал  записями  Тихальта,  обеспечивало  его
безопасность. Однако, если Малагате почувствует личную угрозу, у него не
будет особых трудностей или сомнений в организации убийства.
   Пока что у Малагате  нет  причин  бояться  разоблачения,  и  было  бы
безрассудством переубеждать его в этом. Инициатива во всяком  случае  до
сих пор,  находится  в  его  руках,  поэтому  не  стоит  спешить  очертя
голову...
   Его внимание отвлеклось. В кабине поблизости сидела пара  хорошеньких
девушек, которые, очевидно, пришли  на  вокзал  встретить  кого-либо  из
друзей или просто чтобы повидаться друг с другом.
   Кирт тоскливо смотрел на них, сознавая уже не  первый  раз  некоторую
пустоту своей жизни, и испытывал чувство неудовлетворенности,  в  чем-то
схожее с тем неопределенным чувством, которое он уже испытал на  планете
Смейда.
   Легкомыслие - у этих двух девушек вряд ли было на уме еще что-нибудь.
Одна из них покрасила свои волосы в зеленый цвет листвы и придала  своей
коже  нежно-салато