ашены на прием, сэр?
   Джерсен кивнул и был проведен по  сходням  к  воде,  где  ждала  крытая
лодка.
   - Маску, пожалуйста, - потребовал молодой человек в униформе.
   Джерсен надел маску, ступил в лодку и был доставлен на  противоположный
берег.
   Оказалось, что он прибыл одним из последних. Около  полукруглой  стойки
уже ожидало человек двадцать. Гости походили друг на друга  в  маскарадных
костюмах. Одним из  них  был  Наварх,  который  выступил  вперед,  потянув
Джерсена за плащ:
   - Пока мы ждем, попробуйте это вино. Оно терпкое и  легкое  и  отгоняет
грустные мысли.
   Джерсен взял бокал с вином  и  отступил.  Двадцать  человек,  мужчин  и
женщин, -  кто  из  них  Виоль  Фалюш?  Вряд  ли  Властитель  Зла  захочет
приподнять завесу тайны. Неподалеку застыла с бокалом  в  руках  тоненькая
женщина. Значит, Наварх позволил Зан Зу  прийти  на  прием.  Или  заставил
прийти? Десять мужчин, одиннадцать женщин.  Наверно,  должен  прибыть  еще
один представитель сильного пола.  Пока  Джерсен  пересчитывал  лодочки  с
белыми скамьями, пришвартованные к  причалу,  на  берег  ступил  еще  один
гость. Он был высокий, стройный, в небрежной легкости его  манер  сквозила
усталая пресыщенность. Джерсен внимательно оглядел его. Если это не  Виоль
Фалюш, то кто?  Человек  медленно  приблизился  к  группе  гостей.  Наварх
выступил вперед, почти раболепно принял на  руку  протянутый  ему  плащ  и
поднес вновь прибывшему  бокал  вина.  Взмахнув  свободной  рукой,  Наварх
отступил назад и провозгласил:
   - Друзья и гости, теперь все в  сборе:  избранные,  нимфы  и  полубоги,
поэты  и  философы.  Мы  стоим  под  сенью   вязов   в   оранжево-красном,
багряно-черном убранстве, мы выступаем в торжественно-медлительный паване!
Мы актеры и зрители одновременно. Я лишь  наметил  рамки,  внутри  которых
будет развиваться действо, схему, так сказать. Остальное  за  вами:  ходы,
интриги, контригра, орнаментация сюжета. Так будем же  нежны  и  свободны,
беззаботны и созвучны друг другу.  Наши  персонажи  не  должны  перевирать
мелодии!
   Наварх благоговейно поднял свой бокал к сиянию  солнца,  как  священный
сосуд, осушил его залпом и театральным жестом указал на стволы деревьев:
   - Следуйте за мной!
   Через пятьдесят  ярдов  гости  достигли  повозки,  борта  которой  были
расцвечены  красным,  оранжевым  и   зеленым   и   украшены   лентами   из
апельсинового  бархата.  Вдоль  бортов  тянулись  обитые   желтым   шелком
диванчики, а  в  центре  коленопреклоненный  мраморный  сатир  поддерживал
мраморный поднос, на котором красовались бутыли разных  размеров,  форм  и
цветов, все они содержали то же самое мягкое вино.
   Едва все расселись, как  повозка  бесшумно  покатила  через  живописный
парк.  Она  петляла  между  рощицами,   давая   возможность   полюбоваться
идиллическим ландшафтом. Гости потихоньку осваивались, зазвучали разговоры
и смех, но большинство предпочитало молча потягивать вино  и  наслаждаться
осенними пейзажами.
   Джерсен по  очереди  рассматривал  мужчин.  Запоздалый  гость  все  еще
казался ему наиболее вероятным претендентом на роль Виоля Фалюша. Про себя
Джерсен окрестил его Первым. Однако среди  собравшихся  еще  четверо  были
высокими, темноволосыми и сдержанными. "Назову  их  для  удобства  Вторым,
Третьим, Четвертым и Пятым", - решил Кирт.
   Шарабан остановился,  и  компания  вступила  в  палисадник,  пестреющий
винно-красными и белыми астрами. Наварх танцующей походкой,  игривый,  как
молодой козленок, устремился под сень высоких деревьев, увлекая  за  собой
гостей. Было около трех часов. Косые лучи  просачивались  сквозь  охристую
листву и падали на огромный ковер ало-золотого  шелка,  с  серо-зеленой  и
голубой каймой.  Сзади  виднелся  шелковый  шатер,  поддерживаемый  белыми
спиральными колоннами.
   Вокруг ковра были расставлены двадцать два кресла с высокими спинками в
форме  петушиных  хвостов,  а  за  креслами  -  табуреты  черного  дерева,
инкрустированные перламутром и киноварью,  с  алыми  ларцами  для  специй.
Повинуясь лишь ему понятному принципу, Наварх рассадил гостей.
   Зан Зу сидела через несколько кресел от Джерсена, а пять  подозреваемых
- довольно далеко. Откуда-то послышалась музыка, точнее, обрывки  мелодий,
звучавшие тихо, едва слышно, тревожащие и не достигающие совершенства.
   Наварх  занял  свое  место,  и  все  смолкли.  Из  шатра  вышли  десять
обнаженных девушек в золотых сандалиях и с чайными  розами  у  виска.  Они
держали подносы с бокалами тяжелого зеленого стекла, в которых  плескалось
все то же изысканное вино.
   Лимонные листья, кружась, слетали на золотой ковер,  их  густой  аромат
висел в воздухе. Джерсен  осторожно  потягивал  вино  -  он  не  собирался
расслабляться. Где-то рядом Виоль Фалюш, соседство которого обошлось ему в
миллион севов. Коварный рифмоплет не выполнил своего обещания:  что  такое
"черное зарево", о котором он говорил? Похоже, оно пылает вокруг  Первого,
Второго   и   Третьего,   но   Джерсен   боялся   положиться    на    свои
парапсихологические способности.
   Предвкушение, ожидание стало почти  материальным.  Наварх  откинулся  в
кресле, забавляясь. Нагие девушки двигались так плавно и бесшумно,  словно
пространство было залито не желтым светом и  мягкой  лиственной  тенью,  а
водой. Поэт вскинул  голову,  словно  услышав  глас  неба  или  души.  Его
глубокий  голос  рокотал  и,  смешиваясь  с  обрывками  мелодий,  которые,
казалось, подстраивались под ритм слов, рождал диковинную музыку:
   - Собравшиеся здесь изведали множество страстей. Все страсти  не  может
познать никто, но поглядите на  меня!  Я  -  Наварх,  прозванный  Безумным
Поэтом. Но разве не каждый поэт - безумец?  Это  неизбежно!  Его  нервы  -
накопители и проводники несчетных импульсов энергии. Он боится. О, как  он
боится! Поэт чувствует движение времени, сквозь пальцы его проходит теплая
пульсация, словно он сжимает артерию. От любого звука -  будь  то  дальний
смех, шум воды, дуновение ветра  -  он  слабеет  и  обмирает,  потому  что
никогда больше не будет такого смеха, такого шороха, такого дуновения. Вот
трагедия его жизни, ноша,  которую  он  обречен  нести!  А  разве  захочет
Безумный Поэт измениться?  Никогда  не  впадать  в  отчаянье?  Никогда  не
разочаровываться? Никогда не чувствовать  ток  жизни  в  своих  обнаженных
нервах? - Наварх вскочил на ноги и сплясал джигу. - Все собравшиеся  здесь
- безумные поэты. Если вы голодны, деликатесы всех миров ждут вас. Если вы
устали, устройтесь поудобнее в своих креслах и следите, как падают листья.
Если вам  нужно  вдохновение,  вкушайте  это  великолепное  вино,  которое
никогда не потеряет вкуса. Если вы хотите отправиться в  Страну  любви,  к
ближним  ее  пределам  или  дальним  горизонтам,  дерзайте!  -  Его  голос
опустился на октаву, мелодия стала медленной и размеренной.  -  Нет  света
без тени, нет звука без молчания, нет экзальтации без боли. Я  -  Безумный
Поэт, я - сама Жизнь! Поэтому, по логике событий, Смерть  рядом!  Но  там,
где Жизнь громко заявляет свои права. Смерть безмолвствует. Ищите их среди
масок! - И Наварх обвел пальцем  всех  сидящих.  -  Смерть  здесь.  Смерть
следит за Жизнью. Она не слепа,  нет!  Смерть  ищет  одного,  задует  одну
свечу. Не бойтесь, если у вас  нет  причины  бояться.  -  Наварх  повернул
голову. - Прислушайтесь!
   Откуда-то издали грянули веселые звуки. Из-за  шатра  выступили  четыре
музыканта:  с  кастаньетами,  гитарой  и  скрипками.  Они   играли   самую
зажигательную и веселую из  джиг,  такую,  что  заставляла  сердце  биться
быстрее. Внезапно они замерли, и музыка оборвалась.  Кастаньеты  отстучали
несколько тактов, и музыка полилась вновь, но теперь в ней таилась грусть,
от которой щемило сердце. Играя таким манером, музыканты прошли  под  сень
деревьев и удалились. Мелодия затихла,  и  лишь  вздохи  скрипок  и  стоны
гитарных струн доносились, как и раньше, обрывки без конца и  без  начала,
легкие и естественные, как дыхание.
   Джерсен  томился  от  неловкости.  Обстоятельства  вышли   из-под   его
контроля. В маскарадном костюме он чувствовал себя шутом.  Не  на  это  ли
рассчитывал коварный поэт? Даже если Виоль Фалюш сейчас встанет перед  ним
и назовется, он, Джерсен, не сможет шевельнуть пальцем. Осенний ли воздух,
вино ли сыграло с ним роковую шутку, но он  не  сможет  пролить  кровь  на
прелестный багряно-золотой ковер. И даже на ковер из  медных  листьев  под
ногами.
   Джерсен откинулся в кресле, удивляясь самому себе. Ну ладно, так  уж  и
быть, пока он просто посидит и подумает. Некоторые гости явно  нервничали:
какая-то принужденность, натянутость проскальзывала  в  движениях,  смехе.
Возможно, Наварховы разговоры о смерти напугали их. Кого же  имел  в  виду
Наварх?.. Девушки тихо двигались вдоль ряда кресел,  подливая  вина.  Одна
склонилась  над  Джерсеном,  он  уловил  аромат   чайной   розы.   Девушка
выпрямилась, улыбнулась ему и перешла к следующему гостю.
   Джерсен выпил вино, откинулся в кресле. Рассеянный и  бесстрастный,  он
все  же  не  мог  размышлять.  Некоторые   гости   встали   с   кресел   и
переговаривались   мягкими,   приглушенными   голосами.   Первый    стоял,
оглядываясь. Второй не спускал глаз с  Зан  Зу.  Третий,  как  и  Джерсен,
развалился в кресле. А Четвертый и Пятый были среди беседующих.
   Джерсен поглядел  на  Наварха.  Непредсказуемый  человек.  Что  он  еще
задумал?  Джерсен  позвал  поэта.  Наварх  повернулся  в  его  сторону   с
отсутствующим видом.
   - Виоль Фалюш тут?
   - Чш! - Наварх поднес палец к губам. - Вы маньяк!
   - Мне это и раньше говорили. Он здесь?
   - Я пригласил двадцать одного гостя. Со мной  их  двадцать  два.  Виоль
Фалюш здесь.
   - Который из них?
   - Я не знаю.
   - Что? Вы не знаете? - Джерсен  выпрямился,  пробужденный  от  летаргии
двуличием Наварха. - Между нами не должно быть недоговоренностей,  Наварх!
Вы выудили у меня миллион севов на определенных условиях.
   - И я выполнил их, - фыркнул Наварх. - Правда заключается в том, что  я
не знаю, на кого теперь похож Виоль Фалюш.  Я  хорошо  знал  юного  Фогеля
Фильшнера. Виоль Фалюш изменил лицо и манеры. Он может быть одним из  трех
или четырех. Пришлось бы содрать с них маски и отослать тех, кого я  точно
опознаю, тогда оставшийся и будет Виолем Фалюшем.
   - Очень хорошо. Именно это мы и сделаем.
   Наварх не выказал воодушевления.
   - Жизнь по той или иной причине все равно покинет мое тело.  Я  признаю
это. Но я всего лишь Безумный Поэт, а не герой.
   - Неважно. Вот как мы поступим: пригласите ваших кандидатов в шатер.
   - Нет, нет! - прокаркал Наварх. - Это  невозможно.  Есть  более  легкий
путь. Следите за девушкой. Он подойдет к ней, и мы его узнаем.
   - К ней может подойти полдюжины других.
   - Тогда ухаживайте за ней сами. Он единственный, кто бросит вам вызов.
   - А если никто не бросит?
   Наварх сжал его руку.
   - Что вы теряете?
   Оба повернулись к девушке. Джерсен сказал:
   - И в самом деле, что я теряю? В каком она родстве с вами?
   - Дочь старого друга, - провозгласил Наварх.  -  Она,  если  так  можно
сказать, моя  награда,  на  меня  возложена  обязанность  вырастить  ее  и
подвести к зрелому возрасту.
   - А теперь, выполнив свою миссию, вы предлагаете ее любому прохожему?
   - Беседа становится утомительной, - скривился Наварх. - Глядите! К  ней
кто-то приблизился.
   Джерсен оглянулся. Второй приблизился к Зан Зу и  обратился  с  пылкими
речами. Девушка  вежливо  слушала.  Как  и  в  кафе  "Небесная  гармония",
Джерсена  потряс  взрыв  эмоций.  Чувство  утраты?  Ревность?  Потребность
защитить? Какова бы ни была природа чувства, оно заставило Кирта выступить
вперед и присоединиться к этой паре.
   - Как вам нравится прием? - спросил Джерсен дружелюбно. - Чудесный день
для пикника. Наварх - потрясающий хозяин, однако он нас не представил. Как
вас зовут?
   Второй вежливо ответил:
   - Без сомнения, у Наварха были серьезные  причины  для  отступления  от
этикета. Стоит ли нам открываться друг другу?
   - Разумно, - согласился Джерсен и повернулся к  Зан  Зу:  -  А  как  вы
полагаете?
   - У меня нет имени, которое я могла бы открыть.
   Второй предложил:
   - Почему бы вам не подойти к Наварху и не спросить его мнения?
   - Наварх смутился бы. Он сторонник анонимности.  Похоже,  он  полагает,
что это создаст особые, интимные отношения  между  гостями.  Так  ли  это?
Сомневаюсь. Во всяком случае, не на  том  уровне,  на  котором  настаивает
Наварх.
   - Именно так, именно так, - огрызнулся Второй. - Будь вы  подогадливее,
давно бы оставили нас вдвоем. Юная леди и я заняты частной беседой.
   - О, прошу прощения  за  то,  что  прерываю  вас,  но  юная  леди  и  я
условились собирать цветочки на лугу.
   - Вы ошибаетесь, - с металлом в голосе возразил  Второй.  -  Когда  все
носят маски, ошибиться довольно легко.
   - Если тут и произошла ошибка, она к лучшему, и  я  предпочитаю  именно
эту милую собирательницу цветов. Будьте так добры, извините нас.
   Второй был сама любезность:
   - В самом деле, мой  добрый  друг,  ваша  настойчивость  уже  превышает
границы приличий. Неужели вы не видите, что мешаете?
   - Не думаю. На празднике, где ощущения бьют по обнаженным  нервам,  где
бродит сама Смерть, мудрость заключается в уступчивости. Взгляните  на  ту
женщину! Она горит желанием обсудить ваши затруднения. Почему  бы  вам  не
присоединиться к ней и не открыть ей свое сердце?
   - Но это вас снабжает, - упорствовал Второй. - Удалитесь.
   Джерсен повернулся к Зан Зу:
   - Похоже, выбор предстоит сделать вам. Беседа или цветы?
   Зан Зу заколебалась, переводя взгляд с одного  на  другого.  Второй  не
сводил с нее горящих глаз. "Выбирай, если вообще возможен выбор между этим
хлыщом и мной. Но выбирай очень осторожно". Зан Зу задумчиво повернулась к
Джерсену:
   - Пошли собирать цветы!
   Второй поглядел на Наварха, будто  собирался  воззвать  к  его  помощи,
затем передумал и удалился.
   Девушка спросила:
   - Вы и вправду хотите собирать цветы?
   - Ты знаешь, кто я?
   - Конечно.
   - Я не очень хочу собирать цветы. Разве что ты захочешь?
   - О... Но тогда чего вы хотите?
   Джерсен обнаружил, что на этот вопрос трудно ответить.
   - Я и сам не знаю.
   Зан Зу взяла его за руку:
   - Тогда пойдем поищем цветы и, возможно, выясним это.
   Джерсен оглядел гостей. Второй издали следил за ними. Первый  и  Третий
не проявляли никакого интереса. Джерсен и девушка вышли  из-под  деревьев,
Зан Зу все еще держала спутника за  руку,  тот  обнял  ее  за  талию,  она
вздохнула.
   Второй быстро передернул плечами, и это движение, казалось, вернуло ему
энергию. Он подошел к Джерсену быстрыми скользящими  шагами,  в  его  руке
было маленькое оружие. Краем  глаза  Джерсен  заметил,  что  позади  стоял
Наварх, вся фигура которого выражала дикое веселье.
   Джерсен  толкнул  Зан  Зу  на  землю  и  укрылся  за  деревом.   Второй
остановился. Он повернулся к Зан Зу и, к удивлению Кирта, направил на  нее
оружие. Джерсен выскочил из-за дерева и ударил  по  руке  мужчины.  Оружие
выплюнуло в землю пучок энергии. Соперники вперили друг  в  друга  горящие
ненавистью взгляды. Раздался резкий  свисток.  Из  лесу  послышался  треск
веток, тяжелый топот, и глазам гостей предстала дюжина жандармов во  главе
с лейтенантом в золоченом шлеме и разъяренным стариком в серой парче.
   Наварх поспешно выступил вперед:
   - Чем объясняется подобное вторжение?
   Низенький толстый старичок выскочил вперед и схватил его за руку:
   - Какого черта вы тут делаете, в пределах моего частного  владения?  Вы
мошенники! Да еще эти голые девки - полный скандал!
   Наварх суровым голосом вопросил лейтенанта:
   - Кто этот старый жулик? Какое право он имеет вторгаться в мои  частные
владения?
   Старик шагнул вперед, разглядел ковер и побледнел:
   - О боже! - прошептал он. - Мой бесценный шелк! Сиккимский  ковер!  Эти
мерзавцы уселись на него! И мои уникальные бахадурские кресла! Что еще они
украли?
   - Чушь! - бушевал Наварх. - Я арендовал это владение вместе с  мебелью.
Собственник,  барон  Каспар  Хельми,  сейчас  находится  в  санатории  для
поправки здоровья!
   - Это я - барон Каспар Хельми! - заорал старик. - Уж не  знаю,  кто  вы
такой, сэр,  под  этой  чудовищной  маской,  но  ручаюсь,  что  разбойник!
Лейтенант,  выполняйте  свой  долг.  Уведите  их  всех.  Я  настаиваю   на
подробнейшем расследовании.
   Наварх простер руки к  стражу  порядка  и  изложил  проблему  с  дюжины
различных точек зрения, но лейтенант был неумолим:
   - Боюсь, я должен арестовать всех вас. Барон Хельми  сделал  формальное
заявление.
   Джерсен, стоя в стороне, наблюдал за происходящим с огромным интересом,
одновременно следя за передвижениями Первого, Второго  и  Третьего.  Виолю
Фалюшу - а это, скорее всего, Второй - сейчас приходится жарко: стоит  ему
попасть в суд, как его личность тут же выяснится.
   Первый выглядел суровым и непреклонным. Второй выжидал,  поглядывая  по
сторонам, а Третий не только не взволновался, но даже развеселился.
   Тем временем лейтенант  арестовал  Наварха,  обвинив  его  в  нарушении
границ частного владения, воровстве,  оскорблении  общественной  морали  и
простом хулиганстве -  Безумного  Поэта  только  что  оттащили  от  барона
Хельми, которого тот собирался стукнуть.  Жандармы  заталкивали  гостей  в
пару полицейских машин. Второй пристроился  к  краю  группы  и,  пользуясь
возмутительным  сопротивлением  Наварха,  ускользнул  за  дерево.  Джерсен
поднял крик, и парочка жандармов, повинуясь приказу  начальства,  кинулась
за беглецом. Тот отпрыгнул. Вспыхнул луч света,  другой,  и  оба  жандарма
легли мертвыми. Второй метнулся в лес и  скрылся  из  виду.  Джерсен  было
последовал за ним, но через сотню ярдов остановился, боясь заблудиться.
   Содрав маску, он побежал к полукруглой стойке у водоема,  где  нашел  и
натянул свой плащ, и переправился в лодке через озеро.
   Спустя пять минут он добрался до аэрокара и поднял его  в  воздух.  Еще
несколько минут он рыскал над парком.  Если  Второй  прибыл  на  аэрокаре,
скорее всего, он и отбудет тем же способом, пока патруль обыскивает  место
преступления. Впрочем, в костюме Арлекина все люди похожи, и за это  время
можно было уйти далеко.  И  Джерсен,  выжав  из  машины  полную  скорость,
устремился к Ролингшейвену.



9

                   Кушини. Сентябрь, 30. Два агента городской  жандармерии
                сегодня  убиты  гостем  таинственной  оргии  в  Кушини,  в
                поместье,  принадлежащем  барону  Каспару  Хельми.   Среди
                всеобщего замешательства убийца успел ускользнуть  и,  как
                полагают, скрывается в лесу. Его имя до сих пор  не  стало
                достоянием гласности.
                   Хозяином и устроителем вакханалии был известный поэт  и
                вольнодумец Наварх, чьи эскапады  с  давних  пор  шокируют
                жителей Ролингшейвена...
                   (Далее следует описание обстоятельств убийства и список
                арестованных гостей...)

                   Ролингшейвен.   Октябрь,   2.   Жертвой    неожиданного
                нападения  стал  Ян  Келли,  тридцати  двух  лет,   житель
                Лондона. Прошлым вечером его умышленно забили до смерти во
                время  прогулки  по  Биссгассе.  Убийцу,   как   и   мотив
                преступления, установить не удалось. Келли  фигурировал  в
                новостях двухдневной давности  как  гость  фантастического
                пикника Наварха. Полиция пытается установить  связь  между
                этими происшествиями.
                                         Из газеты "Мундис", Ролингшейвен.

                   Создатель умопомрачительного  Дворца  Любви,  кичащийся
                чудовищным перечнем преступле