и  были  состыкованы  в  1869  г.  в  городке
Проментри-Пойнт (штат Юта).) из-за горсточки голых дикарей. Если я  буду
терять время, тревожась о том, что подумают несколько жалких индейцев, я
никогда ничего не добьюсь!
   - То, чего вы добиваетесь - оно настолько  важно,  что  стоит  войны?
Войны, в которой будут гибнуть люди?
   - Какой еще войны? Вы же сами говорили, что армия находится здесь для
того, чтобы поддерживать мир - ну так и поддерживайте!
   - И как бы вы мне посоветовали это делать?
   - Внушите им мысль, что железная дорога не причинит  никакого  вреда.
Это просто два рельса и свисток.
   - Они на это не купятся, Кинг. Вы забыли - эти  индейцы  уже  видели,
что железная дорога привозит  на  Запад  людей.  Их  беспокоят  не  сами
рельсы, а охотники на бизонов и поселенцы-фермеры.
   Майк Кинг внезапно рассмеялся и сменил тон.
   - Черт побери, Зеб, вы мне нравитесь! Вы смелый человек.  Вы  бы  мне
пригодились в моем деле. - Он встал и, обойдя стол, подошел к буфету.  -
Хотите выпить? За выпивкой я никогда на обманываю людей.
   Зеб взял стакан виски. Он  представлял  себе,  что  будет  дальше,  и
собирался с духом. В то  же  время  он  знал  границы  своей  власти,  и
понимал,  как  мало  будут  значить  его  аргументы,  когда  их   начнут
рассматривать в мирных кабинетах за много миль  от  места  событий,  где
бесчисленные  канцелярские  вояки  станут  судить  да  рядить  с  важным
видом...
   Он не мог остановить железную дорогу. Он не мог заставить,  чтобы  ее
перенесли в сторону хотя бы на фут. Его дело - поддерживать  мир,  и  он
старался, как мог. Может, ему надо просто  уехать  в  холмы  на  дальнюю
разведку, и пусть Кинг сам расхлебывает последствия  своих  поступков...
но беда в том, что пострадают  и  многие  другие.  А  Кингу  никогда  не
приходилось хоронить женщину, побывавшую в руках у индейцев, или  видеть
результаты внезапного набега.
   Если индейцы нападут, то железная дорога сможет защитить себя, потому
что большинство рабочих -  это  ветераны  Гражданской  Войны  и  войн  с
индейцами, а многие из них успели послужить и в европейских армиях,  еще
до эмиграции.
   - Послушайте, - Кинг налил себе стакан, - вы же видели бизонов  -  их
целые миллионы! Да нам недавно пришлось остановить поезд на двое  суток,
пока стадо прошло, и это было не далее как на прошлой неделе! Сколько же
времени  потребуется  переселенцам,  чтобы  перестрелять   такую   массу
бизонов? Этого не случится ни  при  моей  жизни,  ни  при  жизни  самого
молодого из тех, кто у нас здесь найдется... Я не испытываю ни  малейшей
братской любви  к  благородному  краснокожему  человеку,  и  никогда  не
испытывал. Когда встречаются два народа, один  из  которых  имеет  более
высокую культуру, технические знания и  умения,  второй  народ  вынужден
сложить оружие или погибнуть. Я слышал, как вы с Джетро говорили  то  же
самое - слова, может, были и  другие,  но  смысл  один:  это  неизбежно.
Индейцы могли Справиться с чем угодно, пока не появился  белый  человек,
но теперь они уже отстали от жизни,  с  ними  покончено.  Я  лично  хочу
видеть всю эту страну усеянной фермами и скотоводческими ранчо.  Я  хочу
видеть шахты и фабрики. Я хочу видеть, как эта страна заполняется людьми
и растет... и именно так  все  и  будет,  и  никому  этого  процесса  не
остановить - ни этим безмозглым краснокожим, ни вам, никому. Или индейцы
сами станут участвовать в этом процессе, или исчезнут с лица земли!
   Он отхлебнул из стакана и продолжал:
   - И не я это делаю. И, по сути дела, никто конкретный.  Просто  образ
жизни индейцев не дает им возможностей конкурировать с белыми  людьми  в
борьбе за землю и пропитание. Не обвиняйте  меня.  Не  я  создаю  законы
природы. Просто задумайтесь над логикой происходящего.  Этим  охотничьим
землям ничто не угрожает - по крайней мере, на время нашей жизни и жизни
индейцев, о которых вы так печетесь. И чем скорее индейцы познакомятся с
белыми людьми и их образом  жизни,  тем  выше  у  них  шансы  выжить.  А
главное, все-таки, что им вообще не  о  чем  беспокоиться.  Пройдет  лет
пятьдесят, а то и целый век, пока люди заселят этот край.
   Зеб Ролингз задумчиво смотрел на янтарную жидкость у себя в  стакане.
В словах Кинга было много правды, он  знал,  что  и  некоторые  индейцы,
постарше годами, тоже все это чувствуют. Вся беда была в том, что он  не
доверял ни самому Кингу, ни любому его аргументу. И уж никак не  мог  он
довериться  молодым  индейским  воинам,  которым  хочется  охотиться  за
скальпами и воровать лошадей.
   Но почему он не доверяет Кингу? Не из ревности  ли?  Зеб  нахмурился.
Ему  неприятно  было  подумать,   что   он   может   осудить   человека,
руководствуясь своими личными чувствами.
   Да нет, не в личных чувствах дело; просто  он  знал,  что  для  Майка
Кинга лишь одно существует на всем белом свете - железная дорога.  Чтобы
проложить ее точно в срок, Майк Кинг проедет копытами через все и  всех,
кто окажется на пути. Включая некоего Зеба Ролингза...
   - Ладно, сказал он наконец, я посмотрю, что можно сделать. Я поговорю
с ними.
   Кинг проводил Зеба до дверей вагона, положив руку ему на плечо.
   - Не беспокойтесь, Ролингз. Мы ведь просто пересечем  их  территорию.
Даю вам слово - никто не останется здесь.
   - Я поеду...
   - Вы встречаетесь с Джули?
   Зеб Ролингз глянул кверху. Взгляд был холодный и сдержанный.
   - Да. Есть возражения?
   Кинг усмехнулся - той ядовитой усмешкой,  которая,  казалось,  всегда
скрывала так много.
   - Нет-нет! Просто вы - счастливый человек, вот и все.
   Зеб подошел к лошади и немного выждал, сделав.  вид,  что  затягивает
подпругу. У него было такое чувство, что Кинг сумел использовать  его...
но  с  Кингом  человек  постоянно  испытывает  такое  чувство,  неважно,
проиграл ты спор или выиграл.
   Поднявшись в седло, он повернулся к Джетро, который  все  еще  ожидал
его.
   - Вы можете свести меня с вождем арапахов? Я должен поговорить с ним.
   Джетро только кивнул и повернул коня. Они направились в холмы вдвоем.
Глава шестнадцатая

   День только занимался, когда они въехали в поселение вождя  по  имени
Ведущий Своих Лошадей. Едва увидев поселок,  Зеб  Ролингз  почувствовал,
как напряглась кожа на затылке. Здесь было не меньше  двухсот  вигвамов,
следовательно - около пятисот воинов.
   К ним бросились собаки, заливаясь свирепым лаем, и из одного  вигвама
вышел индеец.
   - Можем ли мы считать себя в безопасности? - спросил Зеб. -  Отец  не
раз говорил, что если ты по своей воле приезжаешь в поселение  индейцев,
то тебе ничего не грозит, пока ты из него не выедешь.
   - Это правда... в общем.
   Джетро с минуту раздумывал.
   - Я бы сказал, что на этот  раз  мы  в  безопасности.  Ведущий  Своих
Лошадей - человек рассудительный, и достаточно  умный,  чтобы  понимать,
что лучше вести переговоры, чем сражаться. Беспокоиться вам  надо  из-за
его молодых воинов - им не терпится одержать побольше побед, чтобы иметь
успех у женщин.
   Ведущий Своих Лошадей был  высоким,  крепко  сложенным  индейцем  лет
сорока. У него было скуластое умное лицо и столько достоинства,  сколько
может быть только у индейца. Он взглянул на них и  пригласил  к  себе  в
вигвам.
   Когда они уселись, Джетро неспешно повел речь. Говорил  он  на  языке
арапахо, из которого  Зеб  знал  лишь  отдельные  слова.  Однако  Джетро
пользовался одновременно и языком жестов, изящными и плавными движениями
рук  подчеркивая  важные  места  в  своей  речи.  Постепенно  в  вигваме
собирались и другие воины.
   Джетро, не оборачиваясь, сказал Зебу:
   - Он говорит, у  него  есть  знакомый  индеец,  который  знал  вашего
отца... оседж (Оседж (французское название; самоназвание - самон-важаже,
то есть "приносящие весть") - племя из языковой  семьи  сиу.)  по  имени
Стрела, Летящая  Домой.  Он  говорит,  ваш  отец  известен  как  великий
человек... великий воин и великий охотник.
   - Я слышал от отца упоминания об этом оседже.  Они  вместе  пересекли
Великие Равнины... году в сорок четвертом или сорок пятом.
   Зеб улавливал суть разговора, потому что понимал язык жестов - он был
один и тот же у всех племен, хотя мало кто из индейцев знал устный  язык
какого-нибудь племени, кроме своего собственного.
   Вигвам  заполнился  воинами.  Стало  душно.  Была  зажжена  трубка  и
медленно пошла по кругу. Зеб с серьезным видом затянулся, потом  передал
трубку дальше.
   - Старик в хорошем настроении, - прошептал Джетро, показав на  седого
человека с благородными чертами лица, который сидел за спиной у Ведущего
Своих Лошадей, чуть правее, - это очень важно.
   Беседа тянулась дальше, Джетро  время  от  времени  переводил  фразы,
смысла которых Зеб не улавливал.
   - Когда я вижу вас здесь в моем  вигваме,  -  говорил  Ведущий  Своих
Лошадей, - я чувствую радость, как  пони,  когда  первая  зеленая  трава
появляется на холмах в начале года. Мое сердце наполняется  счастьем  от
того, что мы можем говорить друг с другом как старые друзья, потому  что
нет в нем желания ссориться с моими белыми братьями, и  меньше  всего  с
тобой, кто  говорит  со  мной  здесь,  моим  другом  и  сыном  человека,
известного всем среди индейцев...  Когда  в  первый  раз  белый  человек
пришел к нам и заговорил об огненной железной тропе для Железного  Коня,
в нас  возникло  любопытство  и  желание  посмотреть  на  это  чудо,  но
одновременно мы испытывали и страх, ибо дошла до  нас  весть,  что  там,
куда Железный Конь привозит свои фургоны,  там  появляются  белые  люди,
чтобы охотиться на бизонов, появляются не  дюжинами,  а  сотнями,  может
быть даже тысячами. Мы боялись, что эти охотники убьют  всех  бизонов  и
краснокожий человек останется без  пищи,  что  его  скво  и  дети  будут
умирать от голода. Мы  слышали,  что  белый  человек  убивает  бизона  и
забирает только шкуру, оставляя мясо гнить на солнце,  а  дети  индейцев
тем временем страдают, не имея еды... Но пришедший к нам  белый  человек
обещал, что Железный Конь не будет пробегать близко от наших  охотничьих
земель, а пройдет по другую сторону холмов. А теперь это  изменилось,  и
Железный Конь будет везти свои фургоны прямо среди  наших  вигвамов.  Мы
видим, как испуганная дичь уходит в дальние холмы, и нам приходится идти
туда среди многих опасностей, чтобы добыть пищу... Теперь Железный  Конь
явился сюда, и мои молодые воины пришли ко мне с криками обиды и  гнева.
Они потрясают стрелами войны и  смешивают  краски  для  своих  лиц,  они
привели с пастбищ своих боевых пони...  Мы  не  хотим  воевать  с  белым
человеком, но наши молодые  воины  гневаются.  Они  требуют  войны.  Они
требуют, чтобы железная тропа была разрушена прежде,  чем  она  принесет
белых охотников на наши охотничьи земли.
   Зеб Ролингз сидел молча и тщательно подбирал слова для ответа. Почему
он чувствовал себя виноватым перед Ведущим Своих Лошадей? И  перед  этим
седоволосым стариком? Разве Майк Кинг не нарушил свое слово?
   Он заговорил медленно, не жалея времени, чтобы  быть  уверенным,  что
они понимают его, и чтобы Джетро успевал переводить  те  слова,  которых
ему не хватало.
   - Мы видим в арапахо наших братьев, их беды  -  это  наши  беды.  Это
правда, что тропа Железного Коня была изменена, но он не может пробежать
где угодно, как вольный пони. Там, где тропа  прошла  сейчас,  путь  Для
него ровный и гладкий, и он может бежать быстро, не поднимаясь на  холмы
и не перебираясь через реки по  мостам...  Много  людей  будет  ехать  в
фургонах Железного Коня, но это люди, которые хотят добраться далеко,  в
край у Большой Синей Воды, где садится солнце. Они  будут  проезжать  по
вашей земле,  но  не  будут  останавливаться.  Человек,  который  строит
огненную железную тропу для Железного Коня, пообещал мне это.
   Глаза Ведущего Своих Лошадей  вспыхнули  и  вперились  в  глаза  Зеба
Ролингза.
   - Синий Мундир, сын человека, которого мы знаем, я говорю с тобой.  Я
не говорю с человеком, который делает железную тропу. Ты сидишь  в  моем
вигваме, ты куришь мою трубку, твой голос я слышу. Я не  курю  трубку  с
человеком, который делает железную тропу. Он не сидит в моем вигваме, он
не слышит моего голоса. Что скажешь ты? Что пообещаешь ты сам?
   Лейтенант Зеб Ролингз колебался.  Ему  не  надо  было  осматриваться,
чтобы понять, кто его слушатели. Вигвам забит воинами,  в  том  числе  и
молодыми, которые требуют войны. С их стороны можно ожидать лишь  острой
враждебности. Их сдерживает только авторитет вождя... но надолго ли  его
хватит?
   Если они выступят, кому придется умирать? Первыми  погибнут  одинокие
путники, поселенцы, невинные люди, не сделавшие ничего такого, что могло
бы вызвать ярость краснокожих... а она захлестнет равнины. Только  потом
нападут они на железную дорогу. Да, погибнут невинные люди, если  он  не
сможет остановить беду сейчас, если он не сможет остановить ее здесь...
   Ведущий Своих Лошадей был мудрым человеком. Он  знал,  что  возмездие
белых людей будет жестоким, ему довелось  видеть,  как  безжалостно  они
преследуют своих врагов. В обычае  индейцев  было  сразиться  в  большой
битве - одной битве, исход которой решает все. До прихода белых  они  не
знали,  что  такое  военная  кампания.   Индеец   сражается,   а   потом
возвращается в свой вигвам; но белый человек идет следом за противником,
уничтожает посевы индейца, его мясо  и  его  вигвам.  Он  прогоняет  его
лошадей прочь и травит индейца собаками, пока снег не станет красным  от
его крови...
   Вождь знал все это, как и старик, сидящий  рядом  с  ним.  А  молодые
воины не знали - или верили, что могут победить. Они  еще  не  понимали,
что в войне против белого человека победить невозможно.
   - То, что я сказал, - медленно повторил Зеб Ролингз,  -  это  правда.
Люди будут ехать на Железном Коне, но они будут направляться в  те  края
на западе, где есть золото и серебро. Человек, который  делает  железную
тропу, дал мне свое слово. Я даю вам мое слово. Ни один  ни  остановится
здесь. Охотничьи земли арапахов останутся охотничьими землями арапахов.

***

   Солнце уже садилось, когда они выехали вдвоем  на  холм,  с  которого
открывался вид на все еще далекий Конец  Путей.  Они  натянули  поводья,
чтобы дать лошадям перевести дух, и услышали вдали свисток паровоза.
   - Этот проклятый свисток! - раздраженно сказал Джетро.  -  Он  звучит
как приговор всему настоящему, природному.
   - А что считать природным и что - нет? Моя мама происходила из  семьи
поселенцев. Они верили, что человек должен  проложить  свою  борозду  на
земле и сделать землю хоть немного иной.  Ладно,  как  бы  то  ни  было,
спасибо вам за то, что сладили дело с вождем.
   - Я? Я ничего не слаживал. Я лишь повторял ваши слова и  говорил  то,
что  вы  сами  не  могли  сказать.  Это  ничуть  не   прибавило   словам
правдивости.
   - Я говорил то, что надо было сказать, чтобы сохранить мир. Это риск,
я знаю.
   - Риск? Вы оставили им в залог свое слово. Не  мое  слово.  Не  слово
Майка Кинга или армии. Это вы, Зеб Ролингз, дали слово, что они сохранят
свои охотничьи земли.
   - Я думаю, сохранят.
   - Вы больше доверяете своему ближнему, чем я.  Особенно,  когда  этот
ближний - Майк Кинг. - Джетро достал свой табак, задумчиво оглядел кисет
и сказал:
   - Пораскинь-ка  мозгами,  сынок...  как,  по-твоему,  они  собираются
платить  за  эту  дорогу?  Ты  думаешь,  доставка  почты  и   нескольких
пассажиров в Калифорнию окупит затраты? Если ты так думаешь, так подумай
лучше еще раз. Им надо, чтоб тут были  люди,  фермы,  города.  Им  нужны
ранчеры, перевозящие скот, и фермеры, перевозящие зерно.  Так  что  твой
договор, Ролингз, будет нарушен... и не хотел бы я оказаться поблизости,
когда это случится... Вспоминай меня иногда после ужина.
   - Куда вы собираетесь?
   - Поеду обратно  в  горы,  и  остановлюсь  отнюдь  не  на  территории
арапахов, можешь не сомневаться.
   - А как насчет Джули?
   Глаза Джетро сощурились.
   - Ну-у, сынок, ты только что разговаривал с индейцами  и  заключил  с
ними договор. Я так полагаю, что ты можешь поговорить и с  Джули.  Может
быть, договориться с ней будет не труднее, чем с индейцами.
   До городка они ехали молча. Каждый думал  о  своем.  Зеб  Ролингз  не
думал, во всяком случае, пока, об обещании, которое дал  Ведущему  Своих
Лошадей. Он думал о Джули.
   Ни  одна  девушка  в  здравом  уме  не  пойдет  замуж  за  армейского
лейтенанта, который собирается  подать  в  отставку,  если  у  нее  есть
возможность заполучить такого человека, как Майк Кинг. Что там ни говори
о нем, но у Кинга есть будущее. Этот человек имеет цель и шагает  к  ней
быстро. С его неразборчивостью в средствах, безжалостностью и напором он
вряд ли упустит случай добиться успеха.
   А Зеб не мог предложить ничего, кроме своей  жизни  и  попыток  найти
свой шанс в этой жизни, в армии или вне ее. Да еще  теперь  он  поставил
все на слово Кинга - человека, которому сам не доверял.
   Но что еще он мог сделать? А так война  предотвращена  -  по  крайней
мере, хотя бы на время...
   Расставшись с Джетро, он поспешил к  себе  домой  и  вымылся.  Мрачно
подумал, что у него есть один-единственный чистый  мундир.  Не  очень-то
шикарный наряд, но, что ж, придется надевать его вечером.

***

   Джетро Стьюарт остановил лошадь у  большой  палатки.  Хозяйничал  тут
Лоу, по прозвищу Буйный Джим, здоровенная скотина с репутацией убийцы  -
вот какой человек заведовал игорным домом в городке Конец Путей. Оставив
лошадь у коновязи, Джетро, лавируя среди столов, прошел к бару.
   В этот час в большой палатке было довольно пусто; заняты  были  всего
три стола, и у стойки стояли всего три человека. Одним из них  был  Майк
Кинг.
   Он повернулся и увидел Джетро.
   - Идите,  выпейте,  Джетро,  -  приветливо  сказал  Кинг.  -  Я  хочу
поговорить с вами.
   -  А  что  случилось?   Неужели,   нам   на   радость,   "Центральная
Тихоокеанская" потерпела крах? Или  вы  нашли  кого-то  другого  на  мое
место?
   - Я слышал, вы ездили к арапахам с  молодым  Ролингзом.  Ну,  и  хочу
поблагодарить...
   - Да я в основном сидел и слушал. Хотел бы я верить в  ваши  обещания
так, как Ролингз верит.
   Бармен налил два двойных и оставил бутылку.
   - Вы хотите сказать, что  не  доверяете  мне?  -  Кинг  усмехнулся  с
пониманием - и с насмешкой. - А вы бы это сделали по-другому?
   - Я бы на его месте сказал  им,  чтоб  они  совершили  налет  на  ваш
салон-вагон и вывесили ваш скальп на просушку.  Вот  это  остановило  бы
вашу проклятую железную дорогу.
   Майк Кинг рассмеялся.  У  него  было  хорошее  настроение,  и  он  не
собирался его портить. А когда-нибудь потом он все это припомнит...
   - Вы, Кинг, сунули Ролингза  прямо  в  середину  этого  дерьма,  сами
знаете. А у этого парня есть понятия...
   - Какие такие понятия?
   - А такие, дурацкие понятия насчет чести. Но вам  про  это  толковать
нет смысла - все равно не поймете. Кинг снова рассмеялся.
   - Забудьте вы эти разговоры,  Джетро.  Сегодня  великий  день.  -  Он
улыбнулся Стьюарту. - Мы с вами будем друзьями - по меньшей мере.
   - О чем это вы толкуете? - спросил Джетро подозрительно.
   - Мы тут имели разговор с Джули, - ответил  Кинг.  -  Мы  смотрим  на
жизнь одинаково. Эх, Джетро, что за девочка у вас! Леди... до последнего
дюйма леди!
   - О чем это вы толкуете? - снова спросил Джетро.
   Кинг отхлебнул из стакана.
   - Мы вам потом скажем вместе. Я увижусь с ней сегодня.
   Он хлопнул Джетро по плечу, повернулся и  вышел  из  палатки.  Джетро
взглянул на свое виски с внезапным отвращением, резко отвернулся и ушел,
оставив стакан недопитым. Буйный Джим поглядел ему  вслед  и  задумался.
Джетро Стьюарт пил мало, но сегодня в первый раз за все время работы  на
железной дороге он не выпил свою вечернюю порцию.
   Буйный Джим припомнил, какое у Джетро было лицо.
   - Похоже, что