тся.
   На следующее воскресенье он женился на Мэри Тэтум.  Я  был  вместе  с
ними в церкви. Впервые в жизни на  мне  был  сюртук.  Потом,  когда  все
закончилось и мы втроем ели пирог, Мэри взяла меня за руку.
   - Мы хотели бы, чтобы ты жил с нами, Рэй. Раз ты не стал моим  сыном,
то будь моим братом. И я остался.
 
*** 
 
   Месяца два спустя, отличным летним утром, я оседлал Олд Блу  и  решил
съездить в лавку. Сделав кое-какие покупки, я зашел в бар  и  присел  за
стол перекусить. Но доесть мне так и не удалось.
   К бару на белой лошади подъехал крупный мужчина. Увидев Олд  Блу,  он
остановился и слез с седла.
   - Чья это лошадь? - громко  спросил  он  у  сидевших  за  столами  на
веранде людей. Все молчали, поглядывая на меня.
   - Это мой конь, Макгэрри, - я поднялся. - Что дальше?
   Он еще больше обрюзг с тех пор, как я видел его. Одежда и сапоги были
поношены, рукава на толстых волосатых руках закатаны. Шляпа была слишком
мала для мужчины его размеров.
   - Так, значит, это ты!
   - Значит, это я, - подтвердил я и вдруг  понял,  как  ненавижу  этого
человека.
   - Это ты, щенок,  заварил  всю  кашу!  Из-за  тебя  у  меня  начались
неприятности. Из-за тебя и  из-за  той  сучки,  с  которой  крутил  твой
папаша.
   И  тут  я  врезал  ему.  Коротко,  но  тяжело.  Он  отшатнулся,  едва
удержавшись на ногах, и схватился за револьвер.
   Прежде чем я успел что-нибудь понять,  в  моей  руке  злобно  рявкнул
револьвер. Раз, другой. Макгэрри осел на пол и, уже мертвый, сидел так с
полминуты. Потом  тихо  повалился  на  бок.  В  глазах  у  него  застыло
изумление.
   Я стоял с револьвером в руке, а он лежал мертвый у моих ног.  Большой
Джек Макгэрри. Человек из моего детства.
 
ГЛАВА 4 
 
   Когда я вернулся домой, Мэри кормила цыплят.  Увидев  мое  лицо,  она
испуганно бросилась ко мне.
   - Что случилось, Рэй?
   Я долго не мог решиться и сказать ей, но знал, что скажу.
   - Мэри, я убил человека.
   - Нет... нет, Рэй! Только не ты! - вскрикнула она.
   - Я убил Джека Макгэрри.
   Она секунду недоумевающе смотрела на меня.
   - Макгэрри? Здесь?
   - Да. Он сказал... В общем, он схватился за револьвер, когда я ударил
его.
   - Что он сказал?
   - Он плохо сказал о тебе и об отце.
   - Нужно сказать Логану.
   Как ни странно, Логан не удивился. Он внимательно  выслушал  меня.  Я
ничего не скрывал.
   - Думаю, что я убил его еще потому, что ненавидел.
   - Он первый взялся за револьвер? - спросил Логан.
   - Да. И уже почти вытащил его, когда я выстрелил. Мы молча поужинали,
но у меня перед глазами  все  еще  стояло  изумление  в  мертвых  глазах
Макгэрри. Я больше не испытывал к нему ненависти, только горечь, что  он
толкнул меня на убийство.
   Потом мы сидели на веранде, и Логан рассказывал о  своей  юности.  Он
убил человека, когда ему было девятнадцать лет. Тот был профессиональным
игроком. Потом он убил брата своей невесты и все потому, что в то время,
когда тебя вызывали, ты либо отвечал на вызов,  либо  уезжал  с  клеймом
труса. Впрочем, Логану все равно пришлось уехать. После этого на  дуэлях
он убил еще четверых.
   - Ты отлично владеешь револьвером, Рэй. Может,  лучше  всех,  кого  я
знаю. У тебя природный талант, но это очень опасно. В наше время у  всех
есть оружие. Одни им владеют лучше, другие хуже. Тебе все равно придется
время от времени браться за револьвер,  поэтому  запомни  -  никогда  не
вынимай револьвер, если не собираешься стрелять, и никогда  не  стреляй,
если не  собираешься  убивать.  Тогда  с  мексиканцами  ты  был  слишком
медлительным. Если бы я не подоспел,  то  второй  мексиканец  мог  убить
тебя. Но уж лучше ты будь медлителен, чем будешь стрелять почем зря,  не
думая. Если ты убьешь кого-то без  причины  или  по  ошибке,  это  будет
преследовать тебя до конца жизни.
   Он, конечно, был прав,  и  я  знал  это.  Но  я  уже  не  был  глупым
мальчишкой, желающим пострелять.
   Утром следующего дня, когда я вышел  оседлать  коня,  во  двор  вошел
крупный мужчина с пышными усами. Выглядел  он  добродушно,  если  бы  не
звезда маршала на груди и револьвер на бедре.
   Мэри выглядела испуганной, но Логан был, как всегда, невозмутим.
   - Мое имя Бэлчер, -  мужчина  достал  из  нагрудного  кармана  плитку
жевательного табака. - Всегда ношу табак здесь, чтобы не  подумали,  что
тянусь за револьвером, - пояснил он. - А то еще застрелят по ошибке.
   - Что вам угодно, мистер Бэлчер? - спросил Логан.
   Маршал только взглянул на него и  покачал  головой.  Я  уже  упоминал
как-то, что в спокойствии Логана всегда было что-то угрожающее.
   - Хорошая у вас тут компания, - проговорил  Бэлчер  и  повернулся  ко
мне.
   - Сколько тебе лет, сынок?
   - Шестнадцать, сэр. Он покачал головой.
   - Шестнадцать! А стреляешь, как взрослый.  Это  ведь  ты  убил  вчера
человека?
   - Да, сэр.
   Он внимательно посмотрел на меня.
   - Ты знал его раньше?
   Тут вмешался Логан и вкратце рассказал маршалу о том, что случилось с
моим отцом по вине Макгэрри, добавив, что Большой Джек первым  схватился
за оружие.
   Бэлчер выслушал, не перебивая.
   - Ну что ж, - сказал он. - На твоем  месте,  сынок,  я  бы  тоже  его
застрелил. Я не виню тебя в случившемся, но тебе придется уехать отсюда.
   - Уехать? - испуганно воскликнула Мэри.  -  Но  куда  же  он  поедет,
маршал? Это его дом и он мне как брат.
   - Ничего не поделаешь, - с сожалением ответил Бэлчер. -  Я,  конечно,
не могу заставить его уехать. Любой из вас двоих наверняка  может  убить
меня прежде, чем я  дотронусь  до  револьвера,  но  только  так  я  могу
поддерживать порядок в городе - выслать  отсюда  всякого,  кто  совершил
убийство, пусть даже в честном поединке. Ты не подумай  ничего  плохого,
Тайлер. Я ничего не имею против тебя, но пойдет  слух,  что  ты  здорово
управляешься  с  револьвером  и  обязательно  найдется  кто-нибудь,  кто
захочет доказать тебе, что он это делает лучше.
   - А если он этого не сделает? - мрачно спросил  Логан.  Бэлчер  пожал
плечами.
   - Что ж, застрелить я его не могу. Те, кто видел  поединок,  говорят,
что такой быстрой стрельбы, как у Тайлера, никогда  еще  не  видели.  Он
выхватил револьвер так быстро, что никто даже не  сообразил  сначала,  в
чем дело. Но нужно поддерживать порядок в городе, мистер Поллард, и  уже
четыре года мне это удается. Поэтому  придется  собрать  человек  десять
вооруженных людей и силой выдворить Тайлера из города.  Думаю,  что  это
решение не нравится ни вам, ни мне.
   - Вы правы, мистер Бэлчер, - проговорил я. - Думаю, мне нужно уехать.
   - Рэй! - снова вскрикнула Мэри.
   - Так нужно, Мэри, и ты это  знаешь.  Ничего  страшного.  Мне  всегда
хотелось посмотреть страну, да и мой Олд Блу будет только рад. Застоялся
он здесь.
 
*** 
 
   Самым тяжелым для меня было прощание с Мэри.  Она  плакала,  целовала
меня, пока Логан не увел ее в дом. Сам он проводил меня за город,  потом
повернул коня и протянул руку.
   - Поезжай, Рэй. И помни, что у тебя есть дом.  Простившись  с  ним  и
проехав мили три по дороге, я увидел всадника,  поджидающего  меня.  Это
был маршал.
   - Я тоже хочу пожелать тебе удачи, сынок. Только будь поосторожнее  с
револьвером. Ты стреляешь, как настоящий ганфайтер, но никогда не  делай
этого, если тебя не вынуждают.
   С тоскливым чувством покидал я эти края. Уже во второй  раз  я  теряю
людей, которые любили меня. Из-за  индейцев  я  потерял  отца,  а  из-за
собственного револьвера пришлось расстаться с  Мэри  и  Логаном.  И  что
теперь? Куда теперь ехать?
   Вы знаете земли западных штатов? Бесконечные  прерии  и  гребни  гор,
блистающие белоснежными шапками?  Вы  слышали,  как  звучит  полноводный
горный ручей, сверкая алмазными каплями на ярком  солнце?  Слышали,  как
гудит ветер в суровых соснах? Или, может,  вам  приходилось  рано  утром
выбираться из-под одеял и, ежась от морозного воздуха, варить себе  кофе
на костре под шум лесной реки? А знаете, как пахнет  жареное  на  костре
мясо?
   Такой жизнью я жил около года после того, как уехал от Мэри и Логана.
Я держался подальше от людей  и,  между  прочим,  уже  в  четвертый  раз
перечитывал Плутарха.
   Вашингтон, Орегон, Айдахо, Монтана, Вайоминг и, наконец, Колорадо.  Я
повидал многие земли. Видел  индейцев  сиу  и  племя  черноногих.  Редко
кое-где видел белых,  но  предпочитал  избегать  встреч  с  ними.  Моими
спутниками были голоса дикой  природы:  трубный  зов  лося,  ночной  рык
горного льва.
   Все, чему научил меня Логан Поллард, пришлось теперь очень кстати.  Я
сам чувствовал, как  изменился  за  этот  год,  но  пришел  день,  когда
одиночество стало тяготить, и стало ясно, что жить нужно среди людей.
 
ГЛАВА 5 
 
   Когда я въехал в город, на мне была рубашка и штаны из оленьей  кожи.
Сносившиеся сапоги пришлось заменить мокасинами. У меня был все  тот  же
старый карабин и тот же револьвер "Шоук и  Макланахан".  Кроме  того,  я
привез несколько шкур для продажи. В свои семнадцать лет во мне было уже
больше шести футов роста и восемьдесят килограммов веса, но  я  был  все
такой же поджарый, просто кости и мышцы здорово окрепли.
   Город  оказался  очень  оживленным   из-за   старательского   лагеря,
расположенного рядом. На улицах было полно народа, и  я  ехал  медленно.
Было приятно снова быть среди людей, среди бурлящей жизни. Но  вместе  с
тем была какая-то неуверенность.
   Оставив  Олд  Блу  в  городской  конюшне,  я  вышел   на   улицу   и,
остановившись на  углу,  с  любопытством  оглядывал  бородатых,  суровых
людей, салуны, бары, повозки, фургоны.
   Несколько раз мимо меня медленно прошел человек со звездой маршала, и
каждый раз он тяжелым взглядом оглядывал мою одежду и  оружие.  Глаза  у
него были серые, словно  выцветшие,  и  странно  смотрелись  на  широком
загорелом лице с агрессивно выпяченной челюстью.
   - Не знаю, кто ты, приятель, - раздался позади меня тихий голос. - Но
на твоем бы месте я был бы поосторожней. Ты чем-то  не  понравился  Олли
Бердетту.
   Я обернулся. Рядом со мной  стоял  молодой  парень.  Взгляд  его  мне
понравился. Открытый, дружеский.
   - Ну и что?
   - Он маршал этого города и  сначала  стреляет,  а  потом  уже  задает
вопросы. На прошлой неделе убил человека.
   - Спасибо за совет.
   - Меня зовут Кипп. У меня небольшой  участок  к  востоку  от  города.
Приезжай, если хочешь.
   Он пожал мне руку и ушел. Предостережение не особенно тронуло меня. Я
был уверен, что человек, представляющий закон, редко ошибается,  а  если
такое и случается, то не с такими, как я.
   Решив пообедать, я зашел в отель. Людей там было много, но все же мне
удалось найти свободный стол.  Полистав  кем-то  оставленную  газету,  я
бросил было ее на стол, когда услышал женский голос.
   - Извините, можно мне взять  газету?  Я  поднял  глаза.  Передо  мной
стояла  девочка  лет  четырнадцати-пятнадцати  с  красивыми  глазами   и
застенчивой улыбкой.
   Я вскочил со стула.
   - Да, мэм, конечно.
   - Это папина газета. Я  положила  её  на  стол  и  забыла.  Он  очень
рассердится, если останется без газеты.
   - Извините, мэм, я не знал, что  это  ваша  газета.  И  тут  какое-то
шестое чувство заставило меня повернуть голову. В  двух  шагах  от  нас,
внимательно прислушиваясь, стоял Олли Бердетт.
   - Этот человек пристает к вам? - обратился он к девушке.
   Голос у него был хриплый и такой же агрессивный, как и  его  челюсть.
Голос человека, который с радостью нарывается на неприятности.
   - Нет, нет, что вы! - поспешно ответила девушка. -  Он  только  отдал
мне газету, которую я забыла здесь.
   - Ладно, - неохотно сказал Бердетт и, еще  раз  окинув  меня  тяжелым
взглядом, отошел в сторону.
   Но ему удалось вывести меня из себя. Во рту пересохло, и я был  готов
помочь ему нарваться, если он так хотел этого.
   - Вы ищете работу? - спросила девушка. - Папе нужен человек на ранчо,
чтобы объезжать диких лошадей.
   Я взял себя в руки.
   - Да, это было бы неплохо. А где вы живете?  Она  сказала  и  тут  же
представилась.
   - Меня зовут Лиз Хетрик. Попросите позвать, когда придете.
   Когда она ушла, я не торопясь пообедал, одновременно  обдумывая,  что
делать дальше. Похоже, Кипп сказал правду. Одним просто нравится убивать
и они задирают всякого, кто попадется на  пути.  Другие  убивают,  чтобы
поддержать репутацию, третьи - чтобы заработать. Мне было наплевать, что
двигало Бердеттом, но почему он выбрал меня? Может, потому,  что  в  его
глазах я был просто  юнцом,  нацепившим  револьвер?  Но  я  уже  не  был
мальчишкой. На Диком Западе парень в семнадцать  лет  считался  взрослым
мужчиной. Может, наняться на ранчо было неплохой идеей. По крайней мере,
буду подальше от города и от неприятностей.
   Решив, что так и сделаю, я расплатился, зашел в конюшню и  вывел  Олд
Блу на улицу.
   - Эй, ты! - раздался вдруг за спиной хриплый голос.  -  Что-то  я  не
знаю тебя!
   Нарочито медленно я  повернулся  к  Бердетту.  Внутри  было  странное
чувство холодного спокойствия. Такого я раньше не испытывал.
   - Конечно, не знаете, мистер Бердетт. Я только приехал.
   - Нет, где-то я все-таки видел тебя. Взгляд уж очень знакомый.
   Я молча сел в седло.
   - Вряд ли, мистер Бердетт. Мне только семнадцать и последние  годы  я
жил в горах. А взгляд, может, и знаком.
   - Что это значит? И откуда ты знаешь мое имя, если раньше ты здесь не
бывал?
   - Имя мне сказали. И еще добавили, что вы убили человека  на  прошлой
неделе, - я уже тихо заводился. - И  не  доставай  меня,  Бердетт.  Если
хочется кого-нибудь пристрелить, то поищи в другом месте.
   Я дал шпоры Олд Блу и галопом вылетел из города.
 
*** 
 
   Ранчо Хетриков оказалось внушительным. Едва я подъехал к  ограде,  за
которой заходилась лаем собака, как из большого, крепко срубленного дома
вышел седой мужчина.
   - Мир тебе, незнакомец. Я Фрэнк Хетрик.
   - А мое имя Рой Тайлер. Мне сказали спросить Лиз Хетрик.
   Он обернулся к дому.
   - Лиз! К тебе кавалер!
   Покрасневшая Лиз выскочила на веранду.
   - Папа! Как ты можешь так говорить! Я сказала ему,  что  у  нас  есть
работа.
   Хетрик внимательно посмотрел на меня.
   - Ты умеешь объезжать лошадей?
   - Да, сэр.
   - Заходи в дом, - коротко пригласил он. Впервые за  несколько  лет  я
попал в настоящий, обставленный мебелью и с  коврами  на  полу,  дом.  И
книги. Сотни книг. Пока Хетрика не было  в  комнате,  я  жадно  пробежал
глазами по корешкам золоченых томов. О некоторых  я  знал  по  рассказам
Полларда. Тацит, Платон... Вернувшийся Хетрик заметил мой интерес.
   - Ты любишь читать, Тайлер? Много читаешь?
   -  Нет,  сэр,  много  не  удается,  но  у  меня,  был  друг,  который
рассказывал мне об этих книгах.
   Поужинав, мы сидели на веранде, и Лиз  попросила  меня  рассказать  о
себе. Я, не колеблясь, рассказал, как погиб отец, о Логане, о Мэри. Но я
не сказал им об убитых индейцах, мексиканцах и Макгэрри. Не то, чтобы  я
скрывал это, но эти люди мне нравились,  и  я  не  хотел  неприятностей,
которые непременно возникнут, если меня ославят как ганфайтера.
   Мы договорились, что я буду работать за сорок долларов в месяц,  и  с
утра я уже приступил к работе. У меня был помощник, мексиканец Мигуэль.
   Ближе к полудню пришел Хетрик посмотреть, как я объезжаю  лошадей.  С
полчаса он наблюдал за мной.
   - Рэй! - позвал он наконец. - Мне нравится, как ты работаешь.
   - Спасибо, сэр. Просто у вас  прекрасные  лошади.  Одно  удовольствие
объезжать их. Порода дает себя знать.
   - Да, - задумчиво глядя на меня,  ответил  он.  -  Порода  дает  себя
знать. Слушай, Рэй, Лиз сказала мне, что  у  тебя  неприятности  с  Олли
Бердеттом.
   - Пустяки.
   - Будь осторожен, Рэй. Он убийца. Я бы даже сказал,  что  он  одержим
убийством.
   - Спасибо, сэр. Я буду осторожен.
   Раза два в месяц приезжал Кипп.  Ему  нравилось  поболтать,  нравился
пирог, который часто  пекла  миссис  Хетрик.  Впрочем,  пирог  мне  тоже
нравился.
   В тот день, когда  мне  исполнилось  восемнадцать,  Кипп  приехал  на
ранчо.
   Он осмотрел мой старый "Шоук и Макланахан".
   - Тебе нужно купить "кольт".
   - Хорошо бы. Только где купить? Наутро мы  обнаружили,  что  украдены
девять лучших лошадей Хетрика.
   Я внимательно осмотрел следы.
   - Воров, минимум, двое. А может, и трое-четверо, не больше.
   Мы с Хетриком живо оседлали лошадей.
   - Я с вами, - сказал Кипп. - Трое лучше, чем двое. Следы  похитителей
я находил без труда, и  мы  быстро  догоняли  их.  Хетрик  и  Кипп  были
прекрасно вооружены, а мое  оружие  было  хоть  и  старенькое,  но  зато
пристрелянное и надежное.
   Воров мы догнали уже в прерии на четвертый день  погони.  Они  сидели
утром у тлеющего костра, еще дремля, и не слышали нас, пока  не  заржала
лошадь Киппа. Мы  были  уже  в  каких-нибудь  двадцати  ярдах.  Их  было
четверо. Все крепкие ребята, диковатые и на вид крутые. Один  из  них  с
длинным лицом, одетый в серые полосатые штаны,  заправленные  в  высокие
полусапожки, показался мне самым опасным.
   - По-моему, ребята, вы по ошибке взяли не своих лошадей, -  обратился
я к ним.
   Чернобородый здоровяк вопросительно посмотрел  на  длиннолицего.  Тот
стоял, чуть расставив  ноги,  в  очень  удобной  для  стрельбы  с  бедра
позиции. Его револьверная  кобура  висела  низко  на  бедре,  что  сразу
выдавало в нем человека, привыкшего часто  пускать  в  ход  оружие.  Тем
более, что их было четверо против нас троих.
   - Неужели? - спросил длиннолицый.
   Один из них, судя по всему, метис, подошел поближе.
   - Это лошади Хетрика. Я сам объезжал их и теперь забираю обратно.
   - Неужели? - повторил, улыбнувшись, длиннолицый.
   И снова странное  чувство  холодного  спокойствия  овладело  мной.  Я
видел, что стрельбы не миновать, и был готов к этому.
   - Нас четверо против вас троих, - проговорил длиннолицый.
   - Значит, лошади останутся у нас.
   - Нет. Мы с тобой один на один. Считай, что больше никого нет.
   Это был единственный выход. Хетрик плохо владел оружием,  тем  более,
что у него жена  и  дочь.  Что  касается  конокрадов,  то  никто,  кроме
длиннолицего, не выказывал большого желания пострелять.
   Тот явно не ожидал такого поворота событий.  Он  окинул  меня  острым
взглядом.
   - Да, - негромко сказал я. - Я тот, кем ты считаешь себя.
   Он снова смерил меня взглядом. , - Что это значит?
   - Это значит, что  мы  забираем  лошадей,  а  если  ты  дернешься  за
револьвером, я убью тебя.
   Еще никогда я ни с кем так не говорил. Откуда  взялась  эта  холодная
уверенность в себе, которую я видел только у Логана Полларда? А впрочем,
может, именно от него.
   Длиннолицый обеспокоился,  но  все  еще  был  уверен  в  себе.  Такие
поединки были для него не новость, и я это чувствовал, но тем не  менее,
хотел, чтобы он начал  первый.  Неизбежность  дуэли  обострила  все  мои
чувства. Он не уклонится от поединка.  В  те  времена  его  навсегда  бы
заклеймили трусом.
   - Мистер Хетрик, - сказал я, не отрывая взгляда  от  длиннолицего.  -
Соберите лошадей.
   - Черта с два! - рявкнул длиннолицый. Метис дернулся было к  лошадям,
и это решило все. Длиннолицый не видел его, а только услышал движение и,
наверное, подумал, что тот схватился за оружие. Как бы то ни  было,  его
рука метнулась к револьверу, и я застрелил  его,  даже  сам  не  уловив,
когда успел выхватить револьвер. Первая пуля попала ему в сердце, вторая
- двумя дюймами ниже. Его револьвер, лишь наполовину вынутый,  скользнул
обратно в кобуру, и длиннолицый ничком  упал  в  траву.  Он  был  мертв.
Грохот выстрелов сменился мертвой тишиной. Лишь где-то  каркнула  ворона
и, тихо  всхрапев,  переступила  копытами  лошадь.  Остальные  конокрады
застыли, боясь пошевелиться. Теперь, даже если бы  они  хотели  драться,
было поздно - револьвер был у меня в руке и направлен на них.
   - Я соберу лошадей, - одеревеневшим голосом сказал  К