катится прямо на них.
   Я спешился, нашел длинную жердь - сломанный ствол молодой ели - и рычагом
надавил на булыжники. Валун  закачался.  Я  еще  раз  нажал,  и  он,  хрустя
галькой, двинулся вниз по склону.
   Он медленно и величаво перевернулся один раз, потом второй - быстрее.
   Сразу под ним находился уступ футов шести, а за ним - крутой склон холма.
   Валун перекатился через уступ, тяжело ударился и начал набирать  скорость
на склоне, увлекая за собой тысячи мелких камней  и  осколков,  размером  от
кулака до человеческой головы.
   Внизу показался Бранненбург со своими  людьми.  В  какое-то  мгновение  я
подумал, что они его не увидят, но тут Голландец посмотрел наверх. И  в  это
время валун  подпрыгнул,  ударился  о  землю  и  подскочил  вверх  футов  на
тридцать.
   Я услыхал вопль Голландца - как раз вовремя.
   Одна лошадь ударилась о скалу и вместе с наездником покатилась по склону,
другая упала в то время, когда валун вместе с массой камней пролетел мимо  и
застрял в деревьях.
   Я никого не хотел убивать. Просто  пытался  задержать  их  вынудить  быть
осторожнее. Они были потрясены.
   Одного скинула лошадь, и он, поджимая ногу, поднимался  с  земли.  Лошадь
убегала с болтающимися  стременами.  Другие  боролись  со  своими  лошадьми,
старались успокоить их, но не у всех это получалось. А я  обогнул  холмик  и
галопом поскакал по длинному зеленому лугу к краю котловины.
   Прежде чем перевалить через нее, проехал широкий,  выдающийся  над  краем
уступ, зная, что конь оставит царапины  на  скалах,  но  их  будет  мало,  и
Бранненбургу придется здесь задержаться, С уступа в котловину, лежащую  чуть
ниже  лугов,  вела  крутая  змеящаяся  тропа.  На  южном  склоне   котловины
поднимались редкие ели и сосны. Я отпустил поводья и позволил чалому  самому
выбирать дорогу.
   Высоко на  противоположном  склоне  заметил  полдюжины  снежных  баранов,
наблюдавших за мной. У них очень острые глаза:  они  все  видят.  Из  кустов
вылетела сойка и, перелетая с ветки на ветку, последовала за мной,  надеясь,
что оброню немного еды. Но у меня не было времени останавливаться  и  что-то
искать в седельных сумках.
   Некоторые не выносят соек, а  мне  нравятся.  Часто  они  составляли  мне
компанию в долгие дни одиночества, к тому же эти птицы привыкают к человеку.
   Они  могут  стянуть  еду  прямо  из-под  носа.  Но  кто  я  такой,  чтобы
критиковать образ жизни какой-то птахи? У нее свои принципы, у меня свои.
   Я ехал по высокогорью - той земле, на которой чувствую себя уверенно. Мне
нравится местность, где деревья исполосованы ветром, где под  ногами  растут
осока и луговые цветы, где горы вгрызаются в небо серыми твердыми зубами, со
снежной пеной, собравшиеся в расщелинах.
   Все время держал путь на восток, стараясь  измотать  преследователей  или
скинуть их со следа, но с каждой милей приближался к "Эмпти" и Эм Тэлон.
   Этой ночью я не разводил костер.  Пожевал  вяленого  мяса  с  шиповником,
собранным по  дороге,  съел  оставшийся  кусочек  хлеба  и  полдюжины  диких
луковиц.
   Расседлав чалого, с винтовкой в руках обследовал все вокруг.  Мой  лагерь
был незаметен со стороны, если только не подойти совсем  близко,  а  подойти
беззвучно невозможно.
   Устроился на ночлег на опушке осиновой рощи, выбрав  единственное  ровное
место на пологом склоне.
   Тронулся в дорогу еще до  рассвета,  не  пытаясь  скрыть  следы.  Наверху
клубились тяжелые тучи, и скоро проливной дождь смоет все.
   Еды совсем не осталось, и мне  мучительно  хотелось  выпить  кофе,  когда
показалось незнакомое ранчо, дымившее трубой в дождевые облака. Прежде всего
я остановился за деревьями и внимательно осмотрелся. Дом стоял в полумиле  и
пятьюстами футами выше. Его окружал луг, по которому, огибая ворота ранчо  и
россыпь осин на холме, пролегла тропа. Объехав вокруг, остановился  и  минут
пять сидел среди деревьев, внимательно глядя на дом. Наконец решил, что, кто
бы там ни был, это не преследователь, и въехал во двор.
   Шагом подъехал к дому и позвал. Через несколько секунд дверь открылась.
   Вышедший на мой крик человек был вооружен:
   - Поставьте лошадь в конюшню и проходите в дом.
   Я завел коня внутрь. Там уже стояли четыре  лошади:  три  сухие,  а  одна
мокрая. Вытерев чалого пучком соломы, накидал в ясли сена. Поискав вокруг  с
зажженной лампой, нашел мешок овса и засыпал порцию в кормушку.
   Я начинал чувствовать беспокойство,  но  чалому  необходимо  отдохнуть  и
поесть, да и мне тоже. Сняв кожаную петлю с  рукоятки  револьвера,  пошел  к
дому. Как только поравнялся с крыльцом, дверь распахнулась.
   На пороге стояла рыжеволосая девчушка  лет  семнадцати.  На  носу  у  нее
рассыпались веснушки, и я ей  улыбнулся.  Она  смутилась,  но  улыбнулась  в
ответ.
   В комнате сидели трое, все с револьверами в кобурах. У одного - высокого,
костлявого, сутулого парня - ноги от колен и ниже  вымокли.  Он  скакал  под
дождем в накидке.
   - Путешествую, - сказал я. - Кончилась кормежка.
   - Садись к столу. Вот мясо, а вот кофе.
   Все кивнули мне, человек с промокшими ногами - последним.
   Ничего в окружающем, кроме рыжей девчонки,  мне  не  нравилось.  Конечно,
ездить верхом никому не запрещается, но то, что мужчины в доме в присутствии
женщины не сняли оружие, было необычно...  если  только  они  не  собирались
вскоре выехать.
   Человек, которому, видимо, принадлежало  ранчо,  был  плотным  мужиком  с
ржаво-рыжими волосами, темнее, чем у девушки. Похоже, они родственники.
   - Меня зовут Уилл Сканлан, - сказал ржавый. - Этот - Поплавок  Миллер,  а
вон тот - Бентон Хэйз.
   Ни о Сканлане, ни о Миллере я не слыхал. Бентон Хэйз в  моих  кругах  был
человек известный. Охотник за скальпами... а если по-другому  -  охотник  за
вознаграждением. У него была репутация умеющего  стрелять,  но  особенно  не
раздумывающего, в кого стрелять и зачем.
   - А леди? - спросил я.
   - Она? - Сканлан удивился. - А, так это Зельда. Моя сестра.
   - Похожа, - и добавил:
   - Меня зовут Логан. Я работаю к востоку отсюда.
   Кофе был вкусным  до  невозможности,  но  я  уже  думал,  как  бы  отсюда
повежливее убраться. Никакой путешественник в здравом уме не подумает  взять
и уехать из теплого, сухого дома в дождь и темень, и если  скажу,  что  надо
ехать, это вызовет подозрение.
   Тем временем я укладывал мясо туда, где оно принесет большую пользу.
   Зельда подала приличный  кусок  кукурузной  лепешки  и  стакан  молока  в
придачу.
   - К востоку много мест, где можно работать, - сказал Хэйз. - Где именно?
   Мистер Хэйз мне явно не нравился.
   - В "Эмпти", - ответил я. - Я работаю у Эм Тэлон.
   - Тэлон? - Бэнтон Хэйз нахмурился. - Слыхал это имя. Ах, да! Майло Тэлон.
   Он же в списке.
   - В списке? - я старался показаться простачком.
   - Он в розыске. За него объявлена награда.
   - Майло? Он никогда не нарушал никаких законов.
   - Все равно он в списке. Кому-то этот парень нужен, и нужен мертвым.
   - Ну,  -  сказал  я,  улыбаясь  вроде  как  по-дружески,  -  не  очень-то
рассчитывайте получать награду. По-моему Майло Тэлон здорово стреляет.
   - Мне все равно, - сказал Хэйз, - Таких тоже можно  взять.  Любого  можно
взять.
   - Уверен, он не станет нарушать закон, - сказал я, все  еще  улыбаясь.  -
Майло хороший парень. Может, он нужен еще кому-то, кроме закона?
   - Откуда я знаю. За него  объявили  награду  -  пятьсот  долларов.  -  Он
пролистал какие-то замусоленные бумажки, достав их из внутреннего кармана. -
Вот... Джейк Фланнер, мэр Сиваша. Он заплатит за  него  или  за  его  брата,
Барнабаса.
   - Кто бы мог подумать, - сказал я, а потом зевнул:
   - Пожалуй, лягу в амбаре. Не хочу беспокоить вас, ребята.
   - Можешь спать здесь, - прежде чем сказать это, Сканлан стрельнул глазами
на остальных, и мне показалось, что он озабочен. - Зельда,  постели  мистеру
Логану в другой комнате, - он взглянул на меня. - Ложись спать, мы  тебе  не
будем мешать своими разговорами.
   Я взял винтовку и пошел за молодой леди в комнату, где стояла кровать.  В
комнате не было окна, только дверь, через которую я вошел.
   Зельда  поставила  лампу  на  стол,  потом  быстро  глянула  на  меня   и
прошептала:
   - Будьте осторожней. Этот мистер Хэйз мне не нравится. Я ему не доверяю.
   - Я тоже. Но вы мне нравитесь, и если  утрясу  все  свои  дела,  то  могу
вернуться.
   Она серьезно посмотрела на меня:
   - Мистер, мне нравятся люди оседлые, а не те, что шляются по ночам.
   - Вы правы на сто процентов. А вы умеете готовить колечки?
   - Колечки? А, пончики... Конечно, умею.
   - Вот и приготовьте. И держите их под рукой. Когда  я  приеду  свататься,
угостите меня целым блюдом пончиков.
   Она вышла, а я быстро осмотрелся. Тот, кто строил этот дом, строил его на
совесть. Он также соорудил чердак и люк на чердак в этой комнате.
 
Глава 7 
 
   Я поставил колено на кровать, чтобы она заскрипела, потом бросил  на  пол
книгу, надеясь, что они подумают, что это сапог. Через секунду  я  опять  ее
бросил.
   На цыпочках прошел к люку и встал на стул. Очень осторожно  двумя  руками
чуть приподнял крышку люка. Посыпалась пыль. Чердак давно не открывали.
   Скорее всего, о нем забыли.
   Сдвинув крышку, одной рукой уцепился за край, второй положил  винтовку  в
лаз, подтянулся и протиснулся на чердак.
   Там было тихо, темно и пахло пылью.  На  другом  конце  чердака  светлело
окошко. Я осторожно направился туда. Возле трубы меня остановил голос:
   - Он на самом деле ездит с клеймом "МТ", а это клеймо Тэлонов.
   - Я вам говорю, - произнес Поплавок, - это за ним охотится Бранненбург. Я
разговаривал с его людьми у Хоев: они на него злые как черти.  Этот  паренек
совсем умотал их и удрал.
   - А Бранненбург заплатит? Я слыхал, с ним трудно  иметь  дело,  -  теперь
говорил Хэйз.
   - Лучше сначала поехать и узнать, - это  Сканлан.  -  Все  равно  его  не
заставишь платить за то, чего он не собирался покупать.
   - Поплавок, - сказал Хэйз. - Поезжай ты.  Он  теперь  у  Макнери.  Узнай,
сколько он даст за шкуру этого парня. Если уговоришь его на  хорошую  сумму,
поделимся: пятьдесят мне, по двадцать пять вам.
   - Почему не по одной трети? - захотел знать Поплавок. Голос Бентона Хэйза
прозвучал холодно:
   - Потому что убью его я. Все, что требуется от вас, - ждать и смотреть!
   Я чуть было не вернулся, чтобы  дать  ему  возможность  тут  же  попытать
счастье, но их было трое. К тому же Голландец отошлет  гонца  и  обязательно
последует за ним. Голландец любил сам убивать свои жертвы... или  наблюдать,
как их убивают.
   Они еще  немного  поговорили,  и  Поплавок  вышел.  Тяжелой  походкой  он
прочавкал к конюшне, а через некоторое время раздался топот копыт.
   Я не знал, сколько ему ехать до Макнери, и выяснять не собирался.
   Попытался открыть окошко, но  оно  не  поддавалось.  Тогда  вытащил  свой
знаменитый нож и начал резать раму. Собака не успела  бы  пару  раз  махнуть
хвостом, как окошко уже было выставлено.
   Протиснувшись наружу, осторожно спрыгнул и с минуту постоял под окном.
   Потом пошел в конюшню  и  оседлал  чалого.  Затем  отвел  его  на  опушку
осинника и остановился.
   Этот Бентон Хэйз... Он твердо решил меня убить, если  ему  заплатят.  Ну,
я-то жадным не был.
   Я прошагал обратно к задней двери дома.  Тихонько  приоткрыв  ее,  увидел
Зельду, которая широко открытыми глазами смотрела на меня.
   - Позовите сюда брата, - приказал я. Она на мгновение заколебалась, потом
подошла к двери в комнату:
   - Уилл, можно тебя на минутку? Сканлан вышел и закрыл за собой дверь:
   - Ты что, не видишь, что занят? Неужто такое срочное дело?
   - Срочное, если хотите жить, - прошептал я.
   Он взглянул на меня, на револьвер в моей руке и сглотнул.
   - Мистер Сканлан, - тихо сказал я, -  у  вас  прекрасная  сестра,  но  вы
вращаетесь в ужасно плохой компании. Дайте сюда револьвер, а потом  садитесь
вон там и не вздумайте двигаться, пока я не уеду... поняли?
   Он кивнул, отдал мне револьвер и бочком протиснулся к  стулу.  Я  засунул
его револьвер за пояс, а свой - в кобуру.
   - Он хочет снять с меня шкуру? Посмотрим, как это у него получится.
   Затем открыл дверь и вошел в комнату. Бентон Хэйз поднял глаза. Его  лицо
вроде как вытянулось, когда он увидел, что в дверях стою я.
   - Мистер Хэйз, минуту назад вы говорили,  что  собираетесь  за  несколько
долларов продать мою шкуру. Вы обещали убить меня сами. Ну вот,  оружие  при
вас, валяйте.
   Он встал. Вначале очень удивился и испугался, но теперь страх прошел:
   - Давай-давай. Мне все равно, как тебя убивать, Логан.
   - Фамилия моя Сакетт. Логан Сакетт.
   Его перекосило, как  будто  я  лягнул  его  в  живот.  Он  всегда  убивал
наверняка, уверенный, что подготовлен лучше, чем жертва. Но сейчас,  похоже,
сомневался.
   Ошибка его была в том, что он уже потянулся к револьверу.
   Хэйз начал первым. Поэтому  я  выхватил  свою  старую  железяку  и  пошел
палить. Он получил две пули в среднюю пуговицу  на  жилетке,  и,  на  всякий
случай, я положил еще одну в кисет  с  табаком,  лежавший  у  него  в  левом
кармане рубашки.
   Затем вынул из-за пояса  револьвер  Сканлана  и  разрядил  его.  Медленно
положил револьвер на стол и сошел с крыльца.
   Чалый ждал меня. Я сел в седло и удрал. То есть, хочу сказать, уехал.
   Если Голландец захочет приехать, пусть ищет добычу в  другом  месте.  Мой
отец всегда повторял, что нельзя позволять врагу выбирать место для  стычки.
"Вот что, парень, - говорил он, - никогда не отказывайся от драки. Но  время
и место выбирай сам".
   Я поехал напрямую через горы в сторону "Эмпти".  Добрался  до  ранчо  уже
ранним утром, после ночи, проведенной в седле. Чалый совсем выдохся, но шел,
зная, что дом рядом.
   Мы подъехали со стороны  каньона,  я  спешился  и  прислонился  к  двери,
измученный до предела.
   Пеннивелл выпорхнула из дома, бойкая, как синичка, но очень перепуганная,
увидев меня.
   - Ой! Логан, вы ранены! - она подбежала и схватила меня за руку.
   А мне вдруг стало стыдно, что она так  смотрит,  да  еще  Эм  глядела  из
двери.
   - Не ранен, - голос мой, может, звучал немного резковато. - Долго ехал.
   - Кофе готов, - сказала Эм, как всегда практичная. - Проходи, садись.
   Я разнуздал коня, обтер его, дал напиться и зашел  в  дом.  Перво-наперво
прошел к передней двери и выглянул.
   Ничего.
   И это меня обеспокоило. Ведь Джейк Фланнер не из забывчивых.
   Мы сели за стол, и я рассказал о поездке, о встрече с Бранненбургом  и  о
том, что Фланнер назначил награду за головы ее сыновей.
   Эм разъярилась. Глаза сделались жесткими:
   - Где ты это слышал?
   - От человека по имени Бентон Хэйз... охотника за скальпами.
   - Он охотится за моими мальчиками? Да?
   - Нет, мэм, ни за кем он уже не охотится. Он бросил это дело.
   Она видела меня насквозь:
   - Вот как? Ты почитал ему из Библии?
   - Понимаете, мэм, у него были бумаги - имена людей и  суммы,  которые  за
них назначены, и я слышал, как он говорил остальным, что  Бранненбург  и  за
меня может заплатить.
   Так вот, он мог бы подстеречь в любой момент, когда  я  занимаюсь  делом:
объезжаю лошадей или чиню изгородь, или еще  что-нибудь.  Поэтому  и  решил:
если ему нужен мой скальп, пусть забирает и не тратит зря времени.
   - И что?
   - Он не был готов, мэм. Он просто  не  был  готов,  -  я  допил  чашку  и
потянулся за кофейником. - По-моему, в такой молодой стране, как наша, очень
много людей выбирают себе  не  ту  профессию.  Если  бы  он  еще  чем-нибудь
занялся, может, и стал бы специалистом получше.
 
*** 
 
   Три дня пролетели, словно их и не было. Я работал  на  ранчо  с  утра  до
темной ночи. Даже вспахал огород на полуобъезженных  дикарях,  которым  и  в
голову никогда не приходило что-нибудь подобное. Здорово намучился  на  этой
самой земле, но посадил маис, тыкву, лук, редис, дыню, фасоль, горох  и  еще
всякую всячину. А я вам не фермер.
   Да, я не занимался этим с тех пор, как уехал из отцовского дома.  Там,  в
холмах  Теннесси,  земля  такая   каменистая,   что   растениям   приходится
расталкивать скалы, чтобы пробиться к свету. Мы  забивали  колышки  рядом  с
дынями, чтобы они не скатывались к  соседям.  Я  слышал  об  одной  ферме  в
Теннесси, которая принадлежала двум братьям. У каждого из них одна нога была
короче другой - у одного  левая,  а  у  другого  правая.  Но  они  прекрасно
приспособились: один вел плуг в одну сторону, длинной ногой вниз,  а  второй
ждал на другой стороне и начинал пахать оттуда.
   На третий вечер мы сидели за столом - Эм, Пеннивелл и я  -  вспоминали  о
домашних вечеринках.
   В холмах все были бедняками, но жили весело. Кто-нибудь, всегда  приносил
кувшин-другой "горной молнии", и к утру обязательно случалась добрая  старая
потасовка. Иногда она перерастала в настоящую и парни хватались за  ножи.  В
основном дело сводилось к шуткам и подначкам  у  колодца  в  перерыве  между
танцами. Все, что нам было нужно, - это скрипач. А когда  его  не  было,  мы
сами танцевали и пели, например "Привет, Сьюзан  Браун"  или  "Зеленый  кофе
растет на высоких дубах".
   Когда взошла луна, я взял винчестер и вышел  понюхать  ветер.  Подойдя  к
воротам, прислушался. Было тихо-тихо. Лишь шелестела  высокая  трава.  Потом
вдруг что-то показалось. Я лег и приложил ухо к земле.
   Всадники на тропе! Я проверил запор на воротах, затем исчез в черной тени
дома.
   Вскоре они  подъехали.  Их  было  много.  Остановились  у  ворот,  громко
заспорили.
   Вдруг скрипнула половица, и я повернул голову.  Там  стояла  Эм  Тэлон  с
тяжелой "Шарпс-50". Она сказала:
   - Логан, иди в дом. Эти люди не от Фланнера, - Откуда вы знаете?  Она  не
ответила на вопрос.
   - По-моему, явился Голландец Бранненбург по твою голову.
   Мы услышали, как загремели запертые ворота. Эм подняла винтовку и пустила
пулю в их сторону. Кто-то выругался.
   - Иди спать, Логан, - сказала  Эм.  -  Я  старая  женщина,  но  управлюсь
быстро. Тебе в последние дни здорово досталось.
   - Это моя драка, - начал было я.
   - Нет, не твоя. Ты много делаешь для меня. Я знала  Голландца,  когда  он
только-только здесь появился. В то  время  он  не  мнил  себя  великим,  как
сейчас. Человек чувствует себя королем равно столько, сколько ему позволяют.
   Оставь его мне.
   Эм Тэлон не та  женщина,  с  которой  можно  спорить.  Поэтому  решил  ее
послушаться и пошел спать. Кроме того, я знал, что они, скорее всего,  будут
ждать утра. Одно  дело  повесить  бродягу,  а  нападать  на  ранчо  с  такой
репутацией, как у "МТ", - совсем другое.
   Впервые за долгое время я крепко проспал всю  ночь  и  проснулся,  только
когда сквозь ставни уже било солнце. Открыв глаза, прислушался. Было тихо. Я
встал, надел шляпу и оделся. То, что увидел в  зеркале,  имело  жалкий  вид,
однако я наточил бритву на кожаном поясе и побрился.
   Кто-то постучал в дверь. Это была Пеннивелл.
   - Идите скорей, - сказала она. - Там беда. Я набросил на бедра  оружейный
пояс, подтянул  пряжку,  сбросил  кожаную  петлю  с  револьвера  и  вышел  в
гостиную.
   - В чем дело?
   Пеннивелл кивнула головой на дверь и приложила палец к губам.
   Через открытую дверь увидел на крыльце Эм Тэлон и подъезжавших всадников.
   Затем услышал ее голос:
   - Голландец Бранненбург, чего ради ты сюда приехал? Ты  никогда  умом  не
отличался, а теперь и подавно. Ты что это себе позволяешь? Въезжаешь, как  к
себе домой, и охотишься за моими людьми?
   - Мне нужен этот Логан, миссис Тэлон, и нужен сейчас же.
   - Зачем он тебе?
   - Он подлый вор. Его надо повесить.
   - Что он украл? Твоих лошадей? Бранненбург заколебался:
   - Он заодно с теми, кто украл у меня лошадей. Мы шли по следу двух  воров
и наткнулись на него, он...
   - Когда у тебя украли лошадей?
   - Дней десять назад, и...
   - Логан работает у меня несколько недель и не уезжал с ранчо, кром