И еще я ни разу не видел, как он стреляет, но если стреляет он так  же;
как дерется, то я не завидую Триггеру Войну.
   В Пайнтед-Роке ничто  не  предвещало  драмы  и  вспышки  страстей.  Город
спокойно  нежился  в  лучах  утреннего  солнца,  распростертый  в   излучине
Рок-ривер. Да и речка, обычно представлявшая из  себя  ревущий  и  пенящийся
поток, решила на время успокоиться, и наслаждалась теперь солнечным теплом и
грациозными ивами, растущими по берегам.
   Сразу за ивняком стройными рядами маршировали стволы  тоненьких  березок,
настолько одинаковых, что  отличить  одну  от  другой  было  невозможно.  На
противоположном берегу купы горного ольшаника, желтой  розы,  и  антилоповых
кустов  карабкались  по  склону  холма,  словно  группа  разведки;  за  ними
следовали тополя. Через несколько  недель,  когда  тополиная  листва  начнет
менять цвет, Пайнтед-Рок обретет себе пылающий фон.
   Единственная улица Пайнтед-Рока была  вообще  единственным  упорядоченным
местом города. Двадцать семь строений обступили ее двумя  ровными  рядами  и
смотрели друг на друга через длинную, пыльную,  а  во  время  дождя  грязную
дорогу.
   В любое время дня и ночи дюжина  оседланных  лошадей  стояла  у  коновязи
перед салуном "Националь", принадлежавшим Джо Бенсону. Встречались  здесь  и
повозки, на которых приезжали за провизией владельцы мелких ранчо.
   Этим утром Брюс Барков сидел перед конторой шерифа, погруженный в  беседу
с Подом Гомером; разговор их длился уже больше часа.
   Гомер невысок ростом и плотен так, что расстояние от груди до спины почти
равнялось ширине плеч, хотя назвать его жирным никак нельзя. Предполагалось,
что с  ним  лучше  не  связываться.  Кроме  того,  Гомер  во  всех  случаях.
предпочитал оказываться на стороне победителя; он давно уже пришел к выводу,
что в городе есть только одна сторона,  которой  стоит  держаться,  компания
Брюса Баркова и Дэна Шюта. В то же  время  Гомер  всегда  отличался  умением
держать нос по ветру, и потому нередко  испытывал  замешательство,  думая  о
двух своих боссах. Они не испытывали взаимной симпатии. Они могли вести друг
с другом дела или совместно предаваться развлечениям, одинаково смотрели  на
многие вещи, но каждый хотел быть главным. И Гомер знал, что рано или поздно
ему придется выбирать между ними.
   Барков хитер и коварен. Он планировал и организовывал. Он был  человеком,
который не брезговал никакими средствами, если они позволяли добиться  цели,
но когда  дело  пахло  преступлением  или  даже  мелким  нарушением  закона,
держался на заднем плане. В других ситуациях он охотно выступал вперед.
   Дэн Шют принадлежал к совершенно иному типу. Он был высок ростом и  широк
в плечах. Обычно он бывал угрюм, нахмурен и груб.  Любые  споры  предпочитал
разрешать-не словами, а кулаком или револьвером, и мог убить человека так же
спокойно и быстро, как заклеймить теленка.
   Под Гомер понимал, что Барков будет в городе главным  лишь  до  тех  пор,
пока опирается на Шюта. Но если когда-нибудь Барков вызовет на  себя  вражду
напарника, то скрывающаяся до поры до времени ярость побудит Шюта  отбросить
партнера в сторону так же легко, как прихлопнуть муху. В каком-то-смысле оба
они использовали друг друга, но из них двоих именно  Шют  был  человеком,  с
которым следовало считаться.
   Однако Гомер видел в деле и Баркова. Он знал,  какими  окольными  путями,
как коварно осуществляет свои планы большой ранчеро, с какой осторожность  и
тщательностью подбирает и создает себе друзей. В форту его знали,  он  сумел
произвести там благоприятное  впечатление,  а  если  хоть  маленькая  толика
законности и притекала в Пайнтед-Рок  извне,  то  только  из  рук  командира
форта.  Зная  это,  Брюс  Барков  и  позаботился  поближе  познакомиться   с
гарнизоном.
   Большой вороной, на котором ехал Рейф Карадек, был мощным конем, и потому
всадник мог ослабить поводья. Сзади цепочкой растянулись Текс  Бриско  и  Бо
Марш.
   Рейф задумался в седле. Слишком много он повидал борьбы за существование,
чтобы не принимать всерьез людей, живущих на границе.
   Триггер Войн отважен и очень быстр с револьвером тип человека, который по
малейшему поводу готов ввязаться в драку с кем угодно  и,  в  свою  очередь,
всегда готов предоставить кому угодно возможность завязать драку с ним. Бойн
гордился подобной репутацией и любил первенствовать во всем. Если он  послал
Карадеку предупреждение, то лишь затем, чтобы подкрепить его делом.
   Не меняя аллюра, Рейф направил вороного на горную тропинку. Большой  конь
был лучшим из всех, на каких ему  доводилось  ездить.  Если  уж  сиу  делают
подарки так от всего сердца. Никто из обитателей дома у Безумной Женщины  не
был обойден вниманием, из чего следовало, что сиу наблюдали за ранчо Родни.
   Вороной, казалось, не чувствовал усталости. Впрочем, и  остальные  лошади
были столь же хороши. Рейф знал, что в горах  вряд  ли  сыщутся  еще  четыре
человека верхом на таких превосходных лошадях. Он свернул на  пыльную  улицу
Пайнтед-Рока и подъехал к коновязи, остальные последовали его примеру.
   - Держите глаза нараспашку, сдержанно  порекомендовал  Рейф.  Я  не  хочу
драки. Но если Бойн что-либо затеет, то это мой кусок мяса.
   Марш кивнул, вышел на деревянные мостки тротуара и встал рядом с  Бриско,
который быстро и внимательно оглядывал улицу.
   Джо Бенсон стоял за стойкой  в  баре.  Он  бросил  на  троих  посетителей
настороженный взгляд, потом заговорил с Бо, исподтишка разглядывая между тем
Текса Бриско. Не нужно  было  много  времени,  чтобы  заметить,  что  Бриско
жесткий человек и боец.
   Владелец салуна и мэр города Бенсон почувствовал, как в  воздухе  запахло
жареным. Его собственное будущее и  интересы  слишком  тесно  переплелись  с
будущим Баркова и Шюта.
   Конечно, когда Барков женится на дочери Родни, в их  руках  окажутся  все
права на ранчо. Тогда они станут хозяевами положения, а этих  пришлых,  если
они сумеют к тому времени остаться в живых, можно будет выгнать на  законных
основаниях.
   Карадек  допил  виски  и  взглянул  на  Бенсона.  Этот  взгляд  буквально
пригвоздил салунщика к месту.
   - Триггер Бойн передал, что ждет меня, отрывисто сказал Рейф. Скажи  ему,
что я в городе и готов.
   - Откуда мне знать Триггера лучше, чем любого другого посетителя? спросил
Бенсон.
   - Ты его знаешь. Скажи ему.
   Рейф поправил револьверы на поясе и вышел из бара. Поблизости  находилось
человек десять-двенадцать, но среди них не видно ни Война, ни Блэйзеров.  Он
направился к магазину. Прикрывая его сзади, Текс остановился  возле  столба,
поддерживавшего навес над входом в салун, и  небрежно  прислонился  к  нему,
попыхивая свисающей с губ сигаретой. Бо Марш сел на стул  около  стены  и  с
интересом разглядывал улицу.
   Рейф открыл дверь магазина и вошел. Завидел его, Джин Бейкер нахмурился.
   - Энн Родин дома? Бейкер заколебался.
   - Да, ответил он наконец. Дома. Рейф зашел за прилавок и, держа  шляпу  в
руке, направился ко внутренней двери.
   - Не думаю, чтобы она хотела видеть вас, заметил Бейкер.
   - Ладно, отозвался Рейф, Посмотрим. Он шагнул за занавеску и  очутился  в
жилой комнате. Энн Родни шила и обернулась на звук шагов. Сейчас у  нее  был
совсем другой взгляд; казалось, что-то медленно повернулось у нее внутри.
   Этот крупный человек, принесший столь беспокойные  вести,  действовал  на
нее возбуждающе. Учитывая свою помолвку с Барковым, она испытывала особенную
неловкость от его посещений.
   Брюс утверждал, что этот человек обманщик, который  надеется  выманить  у
нее деньги. Но она кое-что знала о Джонни Джилле, ей случалось  танцевать  с
Бо Маршем, и была уверена, что оба  они  честные  люди.  В  Пайнтед-Роке  их
любили и уважали. Стали бы честные люди связываться с обманщиком?
   - О, сказала она, вставая, это вы?
   Рейф  остановился  посреди  комнаты.  Рослый,  с   длинными,   волнистыми
волосами, он выглядел в своей замшевой куртке весьма живописно; Энн  решила,
что он даже красив. Револьверы он носил  низко,  кобуры  были  прихвачены  к
ногам ремешками, и она знала, что это означает.
   - Я собирался подождать, отрывисто произнес он, пока вы  придете  сами  и
начнете задавать вопросы. Но вспомнив обещание, данное вашему отцу, я  решил
придти сам, выложить карты на стол и рассказать все, как было.
   Она начала было что-то говорить, но он поднял руку.
   - Подождите, я не собираюсь говорить долго,  так  как  на  улице  у  меня
назначено свидание, на которое я собираюсь явиться.  Ваш  отец  не  умер  на
тропе, ведущей из Калифорнии. Его  зашанхаили  в  Сан-Франциско,  отвезли  в
бессознательном состоянии на судно, и он вынужден был работать матросом.
   Вместе с ним оказался там и я. Все следующие месяцы мы провели рядом.  Он
просил меня вернуться сюда и позаботиться о его жене и о вас. Защитить вас.
   Он умер на судне от побоев незадолго до того, как мы покинули корабль.  Я
был возле него, когда он умирал; я сидел рядом с его койкой.  Его  последние
слова были о вас.
   Энн  Родни  замерла,  глядя  на  Карадека.  За  его  торопливыми  словами
чувствовалась правда, но как можно было в эту правду поверить? Три  человека
уверяли ее, что видели, как умирал ее отец; за одного из них она  собиралась
теперь выйти замуж.
   - Каким был мой отец? спросила она.
   - Каким? Рейф нахмурился. Как может человек оценить другого? Я могу  лишь
сказать, что ростом он был около пяти футов и восьми или девяти дюймов.
   Умирал он почти совсем седым, но когда я впервые с ним встретился, у него
было лишь несколько седых волосков. Лицом очень  походил  на  вас,  и  глаза
ваши, только не такие большие и  красивые.  Он  был  человеком,  который  не
привык к насилию и не любил его. Запад пока что не подходит для таких людей.
   Лет через десять, когда все здесь утрясется, он занял бы одно из  ведущих
мест.
   - Это похоже на него, все еще колеблясь, проговорила Энн Родни. Но вы  не
сказали ничего, что не могли бы узнать здесь,  услышать  от  людей,  знавших
отца.
   - Вы правы, открыто признал Рейф. Но есть еще кое-что, о чем вам  следует
знать. Закладная на ранчо вашего отца оплачена.
   - Что? Энн выпрямилась. Оплачена? Что вы говорите?
   - Ваш отец одолжил деньги во Фриско и выплатил по  закладной  Баркову.  И
получил расписку.
   - Нет, я не могу этому поверить! Брюс сказал бы...
   - Сказал бы? мягко  переспросил  Рейф.  Вы  уверены?  Она  посмотрела  на
Карадека.
   - Что-нибудь еще?
   - У меня завещание вашего отца. Права на ранчо выправлены на ваше  и  мое
имя.
   Глаза ее расширились, потом сузились и в них засветилось подозрение.
   - Вот как? Теперь понятнее... Права на ранчо моего отца, выправленные  на
вас и на меня... Другими словами,  вы  предъявляете  претензии  на  половину
моего ранчо?
   - Пожалуйста, попросил Рейф, я... Она улыбнулась.
   - Довольно слов, мистер Карадек. Согласна, я почти начала  верить  в  то,
что за вашей историей есть какая-то правда. По крайней мере,  я  раздумывала
обо всем  этом,  поскольку  не  могла  понять,  какую  выгоду  для  себя  вы
преследуете. Теперь все стало на свои места. Вы хотите  заполучить  половину
моего ранчо. Вы даже поселились  в  моем  доме,  не  испросив  на  то  моего
разрешения.
   Она подошла к двери.
   - Очень жаль, но я вынуждена попросить  вас  удалиться.  Я  также  должна
попросить вас  немедленно  освободить  дом  у  Безумной  Женщины.  И  еще  я
настоятельно прошу вас впредь  воздержаться  от  посещений  этого  дома  или
каких-либо попыток увидеть меня.
   - Вы слишком поспешно делаете выводы. У меня  нет  ни  малейшего  желания
претендовать на какую-либо часть ранчо! Я пришел только потому, что об  этом
просил ваш отец!
   - Прощайте, мистер Карадек, Энн все еще держала занавеску откинутой.
   Рейф посмотрел на нее, и на мгновение глаза их  встретились.  Она  первой
отвела взгляд. Рейф резко повернулся и вышел в магазин в тот  самый  момент,
когда дверь с улицы распахнулась, пропустив Бо  Марша.  Глаза  Марша  горели
возбуждением и беспокойством.
   - Рейф, проговорил он, Бойн перед "Националем". Хочет тебя видеть!
   - Разумеется, откликнулся Рейф. Я готов. Он направился к дверям, на  ходу
поправляя револьверы, и услышал, как Энн спрашивала Бейкера:
   - Что он хотел этим сказать? Зачем его ждет Бойн? Уже на  улице  до  него
донеслись ответные слова Бейкера:
   - Триггер Бойн собирается убить его, Энн. Вам лучше уйти в комнату.
   Рейф слегка улыбнулся. Убить его? Кто  знает?  Никто  лучше  Карадека  не
понимал, какие ловкие трюки выкидывает  порой  человеческая  судьба,  и  как
часто  вопреки  всякой  справедливости  правый  человек  может   умереть   в
непредвиденное время и в непредвиденном месте; никто не должен  выходить  на
улицу с револьвером, не отдавая себе отчета в том, что на этот раз он  может
оказаться чуточку медлительнее, что его внимание в самый неподходящий момент
может быть отвлечено каким-нибудь пустяком.
   На освещенной ярким утренним  солнцем  улице  не  видно  ни  лошадей,  ни
повозок. Лишь несколько бездельников слонялось возле почтовой станции.
   Шагнув с тротуара на пыльную улицу, Рейф краешком глаза заметил, как  его
вороной резким взмахом хвоста согнал со спины муху.
   Триггер Бойн сошел с дощатых мостков в некотором отдалении и повернулся к
Рейфу. Вместо того,  чтобы  двигаться  ровным,  размеренным  шагом,  Карадек
стремительно зашагал ему навстречу.
   Триггер шагнул с мостков легко и беззаботно.  Сердце  учащенно  билось  в
груди, в душе кипела буйная жажда битвы.  Этого  он  прикончит  быстро.  Все
произойдет легко и просто.
   Он остановился посреди улицы, как вдруг улыбка сползла с его лица.
   Карадек  размашистыми  шагами  направлялся  к   нему,   быстро   сокращая
дистанцию.
   Это стремительное приближение лишило Бойна не только  внутреннего,  но  и
внешнего спокойствия. Все было не правильно. Карадек  должен  был  двигаться
медленно и осторожно, в любой момент будучи готовым выхватить револьвер.
   Зная цену своей смертельной меткости, Бойн был уверен, что сможет уложить
человека с любого расстояния. Но увидев эту походку, он сразу же понял,  что
через несколько секунд Карадек окажется слишком близко, и тогда погибнет  он
сам. Одно дело, когда ты уверен, что убьешь человека, и совсем другое знать,
что умрешь сам. А  с  такого  близкого  расстояния  Карадек  уже  не  сможет
промахнуться!
   Бойн расставил ноги, глаза его полыхнули волчьей злобой, но  мелькнула  в
них и тень панического страха. Он должен остановить этого человека,  попасть
в него прямо сейчас! Рука его потянулась к револьверу.
   И все же что-то шло не так.  При  всей  своей  скорости  Бойн,  казалось,
двигался невероятно замедленно, потому что этот  другой,  этот  стремительно
надвигающийся человек в замшевой куртке и черной шляпе уже стрелял.
   Рука  Триггера  двинулась  первой,  и  за  рукоятку  револьвера  он  тоже
схватился первым, а потом уже увидел огненную розу,  казалось,  расцветавшую
на стволе большого черного револьвера в руке Рейфа Карадека. Что-то  ударило
Бойна в живот, и тело моментально  онемело  до  самых  кончиков  пальцев  на
ногах.
   С тупым упорством Триггер начал поднимать револьвер, глядя поверх ствола,
но оружие оказалось неимоверно тяжелым. Надо будет  достать  поменьше...  На
револьвере противника вновь расцвела роза, и что-то опять  ударило  Бойна  в
живот.
   Он начал говорить, полуобернувшись к собравшимся у почтовой  станции,  но
рот лишь беззвучно открывался и закрывался.
   Он хотел объяснить, что с ним происходит что-то не то. Ведь все же знали,
что он самый быстрый стрелок в Вайоминге после Шюта. Всякий это знал!
   Тяжелый револьвер в руке Война дернулся, и он увидел пламя,  ударившее  в
землю. Он выронил револьвер, покачнулся и упал ничком.
   Он должен встать. Должен убить этого чужака,  этого  Рейфа  Карадека.  Он
должен встать.
   Онемение распространилось от живота вверх, и внезапно он  ощутил  себя  в
седле на  спине  брыкающейся  лошади  чудовищной,  ужасной  лошади,  которая
прыгала, кидалась из стороны в сторону, а  теперь  вдруг  стала  подниматься
вверх. Вверх! Вверх!
   Затем она упала на землю, и Войн почувствовал,  что  вылетает  из  седла,
распростершись  в  воздухе.  Лошадь  сбросила  его,  Сбросила  в  грязь.  Он
судорожно стиснул кулаки.
   Рейф  Карадек,  выпрямившись,  стоял  на  середине  улицы,   на   дорожке
дуэлянтов, сжимая рукой каштановую рукоятку револьвера. Он бросил взгляд  на
неподвижную фигуру, распростершуюся в пыли, затем поднял глаза и  осмотрелся
по сторонам быстрым, внимательным взглядом. И тогда какой-то подсознательный
инстинкт предостерег его.  Легкая  дрожь  занавески  и  между  занавеской  и
подоконником черная винтовочная мушка.
   Он поднял свой "сорок четвертый", и тяжелый револьвер  всей  силой  своей
отдачи толкнул его руку как раз в  тот  момент,  когда  пламя  рванулось  из
ствола винтовки;  "сорок  четвертый"  опять  дернулся  в  руке  Карадека,  и
винтовка загремела по драночной  крыше  крыльца.  Послышался  звук  рвущейся
занавески, и через подоконник перевесилась голова и  плечи  человека;  затем
показались ноги, и вот уже тело сползло с подоконника, медленно перекатилось
по крыше и, на мгновение задержавшись на краю, рухнуло наземь.
   Пыль взметнулась вокруг тела, потом  снова  улеглась.  Джи  Бонаро  резко
дернул ногой, лицо его перекосилось. И больше покой улицы  не  нарушался  ни
звуком, ни движением.
   Добрых  полминуты  зрители  хранили  молчание,  потрясенные   неожиданной
кульминацией, оглушенные невероятностью происшедшего. Джи Бонаро использовал
свой шанс и умер.
   Рейф Карадек медленно повернулся и направился к своей лошади. Молча сел в
седло, повернул вороного и, выпрямившись,  окинул  улицу  жестким,  холодным
взглядом, который, казалось, остановился на каждом из присутствующих.  Затем
вороной словно по собственной воле повернулся опять. Медленным шагом,  гордо
держа голову, он пронес своего всадника по улице к выезду из Пайнтед-Рока.
   За Рейфом спокойно и без улыбок следовали Бо Марш и Текс  Бриско.  Как  и
он, они ехали медленно, как и он, они  ехали  гордо.  Что-то  в  их  осанке,
казалось, говорило: "Нас вызвали, и мы явились. Полюбуйтесь на результат".
   В окне "Националя" жевал ус Джо Бенсон. Он смотрел на тело Триггера Война
сначала со смутным беспокойством, потом с раздражением.
   - Будь ты проклят! пробормотал он себе под нос.  Предполагалось,  что  ты
убийца. Так что же, черт возьми, у тебя не вышло?
   Пуля из револьвера Бойна или, на худой конец, из  винтовки  Бонаро  могла
поставить точку, заставить  умолкнуть  сплетни,  рассеять  сомнения  и  дать
возможность Баркову спокойно жениться на Энн. Вместо этого полная неудача.
   Бенсон знал, что теперь все серьезно осложнилось. Барков споткнулся.
   Теперь ему придется быстро думать и решительно действовать.
 
Глава 6 
 
   Договор 1868 года, подписанный в форте Ларами, запрещал белым  пересекать
реку Паудер, однако находки  золота  влекли  все  большее  и  большее  число
золотоискателей на север. Там и сям возникали  маленькие  городки  и  лагеря
старателей. За ними следовали скотоводы, открывая богатые пастбища северного
Вайоминга, и несколько стад уже прошло по  пути,  впоследствии  вошедшему  в
историю под именем Техасской тропы.
   Атаки  индейцев  и  всеобщая  враждебность  заставили   многих   пионеров
отступить в более спокойные места, но несколько наиболее отважных осталось.
   Следуя в 1874 году за  экспедицией  Кастера,  золотоискатели  проникли  в
Черные Холмы, и сиу, всегда возмущавшиеся любым вторжением  в  их  охотничьи
угодья или любыми нарушениями их прав, собирались перейти от слов к делу.
   Имена таких вождей, как  Красное  Облако,  Тупой  Нож,  Безумная  Лошадь,
Сидящий Бык  все  чаще  повторялись  в  разговорах  на  границе.  Участились
сообщения о сборищах индейцев в Холмах, и