ь  при  случае  несколько  голов.
Человек, имеющий наличные, частенько  может  совершить  выгодную  покупку  у
людей, которые не умеют сами толком вести дело.
   Он построил крепкий  пятикомнатный  бревенчатый  дом  с  тремя  солидными
каминами, один из которых был достаточно велик, чтобы обогреть две  комнаты,
и топить его можно было из обеих этих комнат. У него была закрытая конюшня и
несколько обнесенных жердями корралей, он держал дюжину хороших лошадей.  На
него работали два ковбоя. В доме была кухарка-мексиканка,  такая  могучая  с
виду, что, поди, могла бы управиться с двумя ковбоями сразу. Но стряпала она
отменно.
   Утром она подала мне завтрак, а потом принесла  кое-какую  одежку.  Штаны
были коротковаты для моего роста - два дюйма сверх  шести  футов  ,  и  руки
торчали из рукавов чуть не до локтей, но  все  же  так  приятно  было  снова
одеться в цивилизованный наряд. Лишних  сапог  у  них  не  нашлось,  но  кож
хватало, так что я взялся за дело и, сшил себе пару мокасин.
   Мег пришла посмотреть. Она сидела на крыльце рядом со мной, пока я  кроил
кожу и подгонял мокасины на ноге.
   - Вы это делали когда-нибудь раньше?
   - Частенько. Я могу сделать и приличную пару сапог, было бы время.
   - Правда можете?
   - В семье Сакеттов если мальчик хотел сапоги, так тачал их сам.  Конечно,
если был старше двенадцати лет. А до того мы большей частью босиком бегали.
   Только в шестнадцать лет я обзавелся парой покупных башмаков. Я их  берег
для танцев.
   Она обхватила колени руками и посмотрела на деревья, выстроившиеся  вдоль
края двора.
   - Эти танцы... какие они были?
   - Ну, чаще всего их устраивали в школе. Иногда у кого-нибудь во дворе.
   Как появлялась весточка, что будут танцы, люди ее передавали друг  другу,
каждый собирал корзинку и  приходил.  Другой  раз  все  это  устраивали  без
предупреждений,  как  в  голову  взбредет,  но  все  равно  народ   отовсюду
собирался... Ребята в большинстве были не большие мастаки насчет танцев,  но
даже если кто и не мог танцевать, то можно было подержать девчонку, пока она
выплясывает. Играла скрипка, иногда еще какие-нибудь инструменты, но и одной
скрипки хватало, больше никому ничего и не  надо  было...  На  танцах  этих,
конечно, вовсю ухаживали и вовсю дрались. Парни приходили в  основном,  чтоб
подраться. За Галлоуэем вечно ухлестывали девчонки, но он на них не  обращал
внимания. Всерьез, во всяком случае... Иногда  народу  собиралось  мало  для
танцев, мы тогда просто садились попеть. Мне это  нравилось,  потому  что  я
очень люблю петь.
   - А что вы собираетесь теперь делать?
   - Найду для нас землю, заведем ранчо. Я так думаю, первым делом надо  мне
двинуть в Шалако и встретиться с Галлоуэем.
   - Смотрите, будьте осторожны. Данны решат, что вы хотите их вытеснить.
   - Ну, края тут пока открытые, места на всех хватит.
   - Они так не считают, мистер Сакетт. Этих Даннов -  шестеро  братьев,  да
еще их отец, да еще с дюжину, а то и больше людей, которые на них работают.
   - Ну, а нас - двое Сакеттов. Это значит, что силы  примерно  равные.  Но,
конечно, если потребуется, так по стране рассеяно нас немало, а мы  родню  в
беде не бросаем...
   Я закончил мокасины и примерил их. Ногам в них  было  удобно.  Подошвы  у
меня уже зажили, хотя кожа на них пока что была еще слишком нежная.
   Я посмотрел на девушку.
   - Знаете, мэм, вы здорово красивая девушка, и счастлив будет тот мужчина,
которому вы достанетесь, но только не растрачивайте себя на Кудряша Данна.
   Он подлый и ядовитый, как гремучая змея.
   Она вскочила на ноги с побледневшим от гнева лицом.
   - С вами нельзя по-хорошему! В первый раз я попыталась поговорить с вами,
и тут же вы принялись чернить Кудряша!
   - Если бы вчера вечером у меня не было оружия, он бы меня убил.
   - Что за ерунду вы городите? Вы хотите сказать, что он попытался бы убить
вас прямо в моем собственном доме, когда мы  с  папой  были  рядом?  Это  же
смехотворно!
   - Может быть. Он сказал; что это будет выглядеть как  самоубийство.  Мэм,
вы можете меня возненавидеть, но я не был бы мужчиной, если б не сказал вам.
   Этот Кудряш больной. У него в голове болезнь. Вам лучше понять это,  пока
еще не поздно.
   Она с презрением отвернулась от меня.
   - Убирайтесь прочь. Я не желаю вас больше видеть! Убирайтесь - и все!
   - Да, мэм. Вот потому-то я и сказал.  Потому  что  уезжаю  и  не  надеюсь
слишком часто встречаться с вами снова, а вы с вашим папой были очень  добры
ко мне. Я предупредил вас - ну, скажем, как предупреждал  бы  людей,  что  в
округе появился бешеный волк.
   Я похромал  в  корраль  и  заарканил  мустанга  мышастой  масти,  грулью,
которого Росситер  согласился  одолжить  мне.  Я  надел  на  него  хозяйскую
уздечку, оседлал полученным в долг седлом и отвел к дому.
   Росситер встретил меня у дверей.
   - Жаль, что вы уезжаете, мой мальчик. Если снова окажетесь в этих местах,
заглядывайте, - Я верну вам все снаряжение, как только добуду себе другое. У
Галлоуэя есть немного денег. А мои капиталы все остались там, у индейцев.
   - Можете не торопиться. - Росситер спустился с крыльца и понизил голос. -
Сакетт, будьте осторожны, уезжая отсюда. Думаю, вы нажили себе врага.
   - Если он будет держаться подальше, я не стану заводиться с ним. Я не  из
тех, кто ищет неприятностей.  И,  мистер  Росситер,  если  вам  когда-нибудь
понадобится помощь, вы только кликните Сакетта. Вы  получите  любую  помощь,
какая будет нужна, и быстро. Вы помогли одному из нас - значит,  вы  помогли
нам всем. Вот так мы на это смотрим.
   Мышастый оказался хорошим коньком, крепким и привычным к горным тропам.
   Сперва он начал показывать характер, но как только увидел, что  я  твердо
решил оставаться в седле и не потерплю всяких глупостей, он довольно бодро и
даже с удовольствием устремился вперед. Ему просто  надо  было  разобраться,
кто здесь хозяин.
   До Шалако дорога была недальняя.  Я  старался  держаться  под  деревьями,
избегая тропы, и около полудня уже поил коня в реке Ла-Плата,  в  нескольких
милях ниже городка. Когда грулья напился, я отвел его под деревья и  отыскал
местечко, где были и солнце, и тень, и трава вокруг, и ровная лужайка, где я
мог отдохнуть. Я отдыхал, пока грулья щипал траву.
   Практически  я  еще  недостаточно  окреп,  а  что  ждет  меня  впереди  -
неизвестно. В этом городке могли быть люди, которых я хотел бы  увидеть,  но
могли оказаться и такие, встречи с которыми я бы охотно избежал.
   Откуда-то появилось у меня ощущение, что  я  приближаюсь  к  дому...  эти
места мне подходили, и даже название городка нравилось.
   Шалако... наверное, какое-то индейское имя, звучит похоже .
   Я еще какое-то время лежал, прислушиваясь к шороху трав и журчанию  воды,
а потом заснул.
 
Глава 8 
 
   Город лежал в стороне от дороги, на  фоне  самых  красивых  гор,  которые
кто-либо когда видел, а Ла-Плата  пряталась  под  береговой  террасой  среди
деревьев, не видная из города, но близкая к нему.
   Ну, когда я говорю "город", так понимаю это слово на  западный  лад.  Мы,
здешний народ, называем городом любое место, где люди останавливаются.
   Сперва тут может быть почтовая станция, лавка или просто салун. На дороге
в Калифорнию имеется город, который начался  с  того,  что  у  одного  парня
сломался фургон, и он тут же затеял продавать виски через  дверцы  в  заднем
борту.
   Обычно города в этой стране, как и в старых странах, возникают у переправ
через реки или там, где пересекаются дороги. Люди  любят  останавливаться  у
реки, хотя те, кто поумнее, всегда сперва переправляются через реку, а потом
уж разбивают лагерь. Потому что вода  в  реке  может  за  ночь  подняться  и
задержать путников на много дней.
   Мне люди говорили, что Лондон возник  у  единственной  удобной  переправы
через речку. Что ж, разумно. В  том  месте  дно  было  гравийное.  Мне  люди
говорили, что примерно так же начинались города по всему  свету;  но  откуда
тут взялся этот Шалако - ума не приложу.
   До вечера  еще  было  далеко,  когда  мой  мустанг  иноходью  вступил  на
единственную улицу города. На фоне гор,  вздымающихся  к  небу,  стояли  три
строения - два по одну сторону улицы, одно - по другую. Я  спрыгнул  с  коня
перед салуном и, привязывая его, осторожно огляделся.
   На другой стороне улицы была лавка,  и  я  решил,  как  только  подсоберу
деньжат, зайти туда и купить все что надо, включая сапоги. Ну, а пока что  я
двинул в салун.
   Надо знать, что у нас на Западе салун - это не просто  такое  место,  где
можно заложить за воротничок. Это мужской клуб, место, где  узнают  новости,
зачастую в баре решается больше дел, чем в любом другом месте. Человек может
зайти в салун и узнать, в каком состоянии дороги, не  вышли  ли  индейцы  на
тропу войны, да вообще все, что ему надо знать. А мне надо было  много  чего
узнать. И прежде всего - где найти Галлоуэя.
   Короче, я толкнул качающиеся дверцы и  вошел  внутрь.  Там  было  тихо  и
прохладно. Стойка бара тянулась примерно на две  трети  длины  помещения,  а
там, где она кончалась, была дверь. Стойка  была  полированная  и  выглядела
просто  шикарно.  Еще  в  салуне  была  дюжина  столиков,  изрядно  разбитый
музыкальный ящик, а на стойку опирался человек.
   - Здравствуйте, - сказал я. - Меня зовут  Флэган  Сакетт.  Я  ищу  своего
брата и кого-нибудь, кто согласится покормить меня в долг.
   - Ваш брат - это Галлоуэй Сакетт?
   - Он самый.
   - Они со своим напарником выехали из города, в горы. Они велели дать  вам
все, что понадобится, так что кормежка сейчас будет. Выпить хотите?
   - Спасибо. Я пока не совсем в форме для хорошей выпивки, но  со  временем
наверстаю.
   Честно говоря, я был не в форме вообще ни для чего. Как  я  уже  говорил,
одежка на мне... как бы это выразиться... заканчивалась слишком высоко.
   Штаны не доходили до  лодыжек,  а  рукава  рубашки  едва-едва  прикрывали
локти.
   Рубашка туго, обтягивала грудь и спину, и теперь, когда я вот так. отощал
с голодухи, больше всего я был похож на тот самый скелет из шкафа .
   В этот момент двери распахнулись, и в салун вошли два человека - ковбои с
какого-то ранчо. Как были, прямо в чепсах, они ринулись  к  стойке,  но  тут
один из них заметил меня.
   - Ты глянь-ка, что за драный кот сюда притащился,  -  сказал  он.  -  Эй,
мистер, когда в следующий раз будете стаскивать  с  кого-нибудь  штаны,  так
поглядите сперва, чтоб они оказались вам впору!
   - Нелегкое это будет дело, - сказал я, - судя по тому, что я тут вижу. Не
думаю, чтоб  в  этой  компании  нашлась  пара  штанов  нормального  мужского
размера, разве что у хозяина заведения.
   Один из этих господ был крепко  сбитый  рыжий  джентльмен  с  квадратными
плечами и веснушчатыми руками... в данную минуту - веснушчатыми кулаками.
   Он шагнул ко мне и произнес:
   - А ну-ка, давай поглядим, на  кого  тут  придутся  впору  самые  большие
штаны!
   - Мистер Рыжий, - отозвался  я,  -  сейчас  я  для  драки  не  гожусь.  Я
только-только спустился с гор после чертовски трудной переделки с  индейцами
и всякого, прочего. Поддерживайте пары у себя в голове с недельку или  около
того, а потом я приглашу вас на улицу и приведу вашу голову в порядок.
   - Да ты, никак, боишься, - сказал он.
   - Нет, - сказал я, - хоть я могу понять вашу точку зрения. Но я не  люблю
признавать себя побежденным даже в самых худших условиях, а драться сейчас я
не в состоянии. Сию минуту я бы не побил и полудохлого котенка.
   Из кухонной двери появился хозяин с целым подносом всякого харча.
   - Вперед, мистер Сакетт, - сказал он. - Это чуток прибавит  вам  мяса  на
ребрах. Рыжий уставился на меня.
   - Так ваша фамилия Сакетт? Тайлеру Сакетту вы не родня?
   -  Мы  с  ним  двоюродные  братья,  -  сказал  я,  -   хотя   встречались
один-единственный раз, в Конто-Бэсин, довольно давно. А вы знаете Тайлера?
   - Знаю. Он чистый дьявол, когда дело до стрельбы доходит.
   - Это у нас семейное, - сказал я. - Для нас стрелять - все  равно  что  с
девчонкой крутить или обедать. Само собой получается.  Когда  у  меня  зубки
резались, я грыз рукоятку шестизарядника.
   - У нас с ним вышла неприятность, у меня с Тайлером.
   - Должно быть, не слишком серьезная, - заметил я, - ну, эта неприятность,
про которую вы говорите.
   - Это почему ж вы так решили?
   - Так вы ж еще живы как будто? Насколько я знаю, Тайлер  патроны  зря  не
тратит. Если у него есть дело, так он уж его делает. На  вашем  месте  я  бы
начисто позабыл про эту неприятность. И про то, что у  вас  сейчас  на  уме,
тоже. Мне неохота отвлекаться от такой кормежки.
   С этими словами я придвинул стул поближе к столу и вгрызся в мясо. Я  был
такой голодный, что слопал бы сейчас старое седло  вместе  со  стременами  и
прочими причиндалами.
   Рыжий взял свое пиво и устроился напротив меня.
   - Правду говоря, - сказал он, - Тайлер мог из меня сито  сделать,  но  не
стал. Я тогда связался с плохой компанией, и мне не терпелось показать себя.
   Нет, теперь я уже никогда не стану трогать Сакеттов.
   - Ну, тогда вам самое время или убраться подальше от драки,  или  выбрать
правильную сторону.
   - А какая сторона ваша?
   - А такая, где не напрашиваются на неприятности. Мы приехали в эти края в
поисках земли. Рассчитываем осесть здесь,  обзавестись  семьями,  выращивать
коров и детишек. Вы имеете что-нибудь против?
   - Я-то нет... а вот Данны - те могут.
   Ладно, я не хотел толковать об этом. На мой взгляд, разговоров и так было
больше чем надо. Чего я хотел теперь, когда умял эту гору  жратвы,  так  это
малость соснуть. Отдохнуть, а потом заняться  снаряжением.  Мне  нужны  были
одеяла, пончо, переметные сумы, винтовка  и  запас  провизии.  Конечно,  мне
много хотелось, но все же не больше, чем я смогу оплатить - со временем.
   Хозяин салуна выбрался из-за стойки и подошел к  моему  столу  с  кружкой
пива.
   - Не возражаете, если я вам составлю компанию? Моя фамилия - Берглунд.
   Это был крупный, крепкого вида человек с  соломенными  волосами,  широким
лицом, украшенным боевыми шрамами, массивными плечами и кулаками.
   - Рад буду вашему обществу, - сказал я. - Давно вы здесь?
   - А тут все недавно. Я бродил по стране, понемногу продвигаясь на запад.
   Думал найти золото, понапрасну рылся то тут, то там, а потом наткнулся на
этот берег и решил, что это то самое место, где я хотел бы остаться. Рыбалка
тут была отличная, охота - еще лучше, так что купил  я  топор  и  скобель  и
выстроил салун. Я решил, что ото самый простой способ найти себе общество. В
теплое время я ловлю рыбу  и  охочусь,  а  зимой  сижу  у  огня,  читаю  или
разговаривав с людьми. Я - человек охочий до  разговоров,  Сакетт.  Я  люблю
людей и получаю удовольствие в компании. Когда погода портится, людей так  и
тянет собраться в тепле у огонька и поболтать.
   - С новыми людьми всегда немного рискуешь, -  заметил  я.  -  Заранее  не
знаешь ведь, который из них для тебя опасен. Это как на распутье -  затянешь
поводья, остановишь коня, смотришь в одну сторону, в другую  -  и  вся  твоя
жизнь может  перемениться,  если  свернешь  не  туда.  И  тогда  уже  знаешь
наверняка только одно - что прежней жизни больше не будет.
   - Ну, не знаю... - возразил Берглунд, - я так думаю, человек  возит  свои
неприятности в седельной сумке.
   - Ну, - сказал я, - а я точно знаю, что не хотел  никаких  неприятностей,
когда Кудряш Данн в первый раз  на  меня  натолкнулся.  Это  он  принес  мне
неприятности. И после - мне и в голову не приходило, что я встречу  его  еще
раз, но когда Мег Росситер привезла меня к  себе  домой,  я  оказался  прямо
посреди мишени, в самом яблочке.
   Покончил я с едой и еще какое-то  время  сидел  там  просто  так,  сытый,
довольный, и никуда мне  двигаться  не  хотелось.  Мне  позарез  нужно  было
снаряжение, но в эту минуту я не испытывал ни малейшего желания  подниматься
на ноги и куда-то идти. Да и мысль о том, чтобы натянуть новые сапоги на мои
больные ноги, тоже не вызывала удовольствия.
   -  Сюда  приходят  люди,   -   говорил   Берглунд,   -   большей   частью
золотоискатели, но, бывает,  и  фермеры  заглядывают,  и  скотоводы.  Страна
растет...
   - Данны часто появляются?
   - Почти каждый день. Они тут оставляют много денег, но меня их  посещения
вовсе не радуют. И Кудряш еще не самый худший из них. Он  по  калибру  ни  в
какое сравнение не идет с Олли Хаммером или Жестяной Кружкой Хоуном.
   Жестяная Кружка, или просто Жестянка,  получил  свое  прозвище  в  лагере
золотоискателей, который  назывался  Жестяная  Кружка.  Они  не  то  выгнали
маршала с помощниками из городка, не то перебили их, а Жестяная  Кружка  был
один из самых прожженных негодяев в тамошней шайке. Потом  он  встретился  с
Олли, стакнулся с ним, они приехали сюда и нанялись пасти  коров  к  старику
Данну и его сынишкам. Гнусная компания...
   Я поднялся на ноги, поблагодарил его и  вышел  наружу.  Солнце  еще  ярко
освещало горы, хотя скоро должно было спрятаться за ними.  Я  перешел  через
улицу, слегка прихрамывая, и вошел в лавку.
   Галлоуэй уже успел побывать и тут, предупредил, что я могу появиться, так
что я обзавелся новыми штанами, рубашками, бельем  и  носками.  Посмотрел  и
револьверы, но решил оставить старый шестизарядный  "данс-и-парк".  Кажется,
этот револьвер приносит мне удачу.
   Возвращаясь в салун, я тащил на себе полный комплект  снаряжения,  вплоть
до новехонького винчестера. И хотите кое-что знать? Это первый раз в жизни я
заимел новое оружие. До того ко  мне  в  руки  попадали  только  подержанные
ружья, сменившие до меня с полдюжины владельцев.
   У Берглунда за баром была задняя комната, и я там переоделся во все новое
- кроме сапог. Я их оставил на потом, на то время, когда  ноги  заживут  как
следует. Потом взял этот винчестер и зарядил, забил патронами до отказа. Это
была модель семьдесят третьего  года,  она  вмещает  семнадцать  патронов  -
шестнадцать в магазине и один в патроннике.
   Когда я снова появился в салуне, Берглунд на меня поглядел и говорит:
   - Ну, вы просто, неотразимы, хоть сейчас свататься идти. И кто же она?
   Мег Росситер?
   - Да она на меня и смотреть не хочет, - сказал я. - Так что  свататься  я
не пойду. Но я вам  скажу,  что  собираюсь  сделать.  Я  собираюсь  написать
письмо. У вас найдутся письменные принадлежности?
   Ну, Берглунд снабдил меня бумагой и  пером,  а  потом  пошел  подшуровать
огонь. В этом Шалако такая теплынь днем, что можно спать под одним одеялом.
   Мне тут нравилось все больше.
   Письмо, которое я писал, предназначалось Пармали.  Он  был  из  равнинных
Сакеттов - разговоры про этих  людей  мы  слышали,  но  никогда  с  ними  не
встречались до той заварухи в Конто-Бэсин, когда  Тайлер  и  Пармали  Сакетт
себя показали...
   Он был человек образованный. У этих равнинных Сакеттов водились денежки.
   Они были люди состоятельные, Пармали ходил в школу и всякое такое.  Хотя,
надо сказать, стрелять он от этого хуже не стал, так что, полагаю,  школа  -
это дело желательное. Впрочем, мне лично желания никогда не приносили ничего
хорошего.
   У Пармали имелся скот, а здесь были отличные пастбища; а  еще  у  Пармали
имелось кое-что, что тут ему пригодится. У него имелось мужество.
   Когда я закончил письмо к Пармали, в котором описал здешние пастбища, мне
вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Мы ведь собирались  схлестнуться  с
Даннами, а это вполне достаточная причина, чтобы написать Логану.
   Логан принадлежал к Сакеттам из Клинч-Маунтин, а парни из Клинч-Маунтин -
крепкие орешки. Находились, правда, такие люди, что утверждали, будто  Логан
не в ладах с законом, но, тем не менее, он был  из  нашей  семьи  и  большой
умелец по части всякого огнестрельного железа.
   Так что я написал и ему.
   Вся закавыка была в том, что стрельба может начаться и кончиться  раньше,
чем кто-нибудь из эт