в руках. На ложе были  выжжены  инициалы  -
"Л. Р.".
   - Па...
   Что-то в голосе Сэма привлекло внимание  Зебулона,  он  повернулся  и
подошел к сыну, держащему в руках винтовку.
   - Па, - сказал Сэм, понизив голос, - ты видел эту винтовку раньше?
   Хокинс, видимо, что-то услышал - он быстро взглянул на них,  а  потом
перевел взгляд на Дору. Та разговаривала с Евой.
   - А книги у вас какие-нибудь есть? - спросила Ева.
   - По-моему, у нас есть календарь. Я посмотрю. -  Дора  уголком  глаза
поймала отчаянные сигналы отца и торопливо вышла за дверь.
   - Это его винтовка, - прошептал Сэм. - Но как же она оказалась здесь,
если он  уплыл  вверх  по  течению?  И  он  бы  никогда,  ни  при  каких
обстоятельствах не продал свою винтовку!
   Зебулона охватила внезапная паника. Убирайся  отсюда,  -  подсказывал
ему инстинкт, - немедленно уматывай отсюда!
   - Сынок, я думаю...
   Внезапно брезентовая стена магазина рухнула, и они  увидели  четверых
мужчин с жестокими глазами, глядевшими через прицелы направленных на них
винтовок. Ребекка пронзительно вскрикнула и прижала к себе Зика. Зебулон
осторожно повернул голову. Еще три винтовки смотрели им в спину.
   - Ну-ну, только полегче! - предупредил полковник. - Не  нужно  ничего
бояться. Тут женщины и дети, думаю, никому  из  вас  не  хочется,  чтобы
началась стрельба.
   Зебулон Прескотт колебался. В нем нарастало бешенство. Сэм беспокойно
смотрел на отца.  Он  хорошо  знал  его  нрав  -  обычно  добродушный  и
дружелюбный, Зебулон был вспыльчив и становился бешеным, как бык,  когда
его задевали.
   - Мы стоим, с места не двигаемся, - спокойно сказал Сэм.
   Как будто сговорившись, все мужчины из их группы повернулись лицом  к
речным пиратам. Зик вырвался из рук матери и стал вместе с другими.
   Брискли, Хокинс, Марти и Дора принялись обыскивать пленников, отбирая
у них все мало-мальски ценное, и тщательно держась в  стороне  от  линии
огня.
   - Приободритесь, почтенные люди! - весело приговаривал Хокинс. -  Это
же в самых благородных традициях - идти вперед и завоевывать дикий  край
голыми руками и стойкими сердцами! Мы вас оставим  на  этом  острове,  и
если вы будете держаться спокойно, то, может быть, даже дадим вам топор,
чтоб вы могли построить новые плоты и устремиться дальше, в  духе  ваших
предков. Американцев одолеть нельзя!
   - Я еще увижу тебя в петле, Бедлоу! - свирепо прорычал Прескотт. -  Я
увижу тебя повешенным, даже если это будет  последнее,  что  я  увижу  в
жизни!

***

   Лайнус Ролингз, направляя веслом старое каноэ, рассматривал остров на
стрежне. Глубоко погрузив лопасть весла, он повернул каноэ  к  поросшему
кустарником берегу. Когда он  накануне  проплывал  мимо  этого  острова,
направляясь вверх по течению, никакой вывески на нем не было... а теперь
она появилась, и написанные краской буквы имели знакомый вид.  Привыкший
читать следы, оставленные всевозможными животными, он сейчас  находил  в
начертании букв что-то, как ему казалось, знакомое. А если он ошибается,
так это выяснится очень скоро...
   Там, на берегу, когда он  отдышался  и  восстановил  силы  настолько,
чтобы обследовать место, где его одурачили и ограбили, он обнаружил, что
пещера покинута. Вернулся к  реке,  туда,  где  причаливал,  но  там  не
нашлось ничего, на чем можно было бы плыть - все исчезло.
   Вот тогда Лайнус  вспомнил  заброшенную  тропинку,  которую  заметил,
когда в первый раз поднимался к пещере; он возвратился  к  этому  месту,
пошел по старой тропе и  вышел  к  крохотному  потаенному  заливчику.  В
кустах было спрятано дряхлое каноэ с пробоиной в борту. Он заделал  дыру
березовой корой, ободранной с ближайшего  дерева;  заплату  он  поставил
кое-как, не  потратив  на  работу  и  часа.  Каноэ  было  брошено  здесь
давным-давно, и вряд ли грабители догадывались о  его  существовании.  А
весло он нашел самым простым способом - посмотрел в тех местах, куда сам
бы его спрятал, будь это его лодка...
   Он привязал каноэ у самого берега острова, под  нависшим  деревом,  и
осторожно пробрался через кусты к пристани. Подполз поближе, ловко,  как
индеец. Жаль, из оружия только нож.
   Вниз по тропинке спускались люди, неся пушнину... его пушнину.
   - Мы что, смываемся? - спросил один из них.
   - Со всеми потрохами, - сказал Марти. -  Папаша  хочет,  чтобы  мы  с
этого места умотали раньше, чем появятся другие. Сейчас на Огайо чертова
уйма народу, а вы знаете папашу... Он не любит сидеть  на  одном  месте.
Может, через полгода, может через год он снова  сюда  вернется  и  будет
работать на тех же местах.
   Марти посмотрел на плоты.
   - Отвяжите плоты, когда закончите. Спустим их на  пороги,  пусть  там
разобьются.
   Люди, носившие пушнину, пошли обратно за следующей порцией  груза,  а
Марти забрался в долбленку и принялся укладывать винтовки.
   Без единого звука, как призрак, Лайнус пробрался обратно в  кусты,  а
оттуда сполз в воду. Нырнул и под водой поплыл к пристани. Не  прошло  и
двух минут, как он бесшумно  вынырнул  под  настилом.  На  минуту  замер
неподвижно, восстанавливая дыхание. Наверху возился Марти,  сквозь  щели
сыпался песок, падали чешуйки коры с жердей. Корма долбленки  отошла  от
причала, и Марти наклонился, чтобы подтянуть лодку поближе.
   Один из людей, спускавшихся по тропинке с тюком  шкурок,  видел,  как
Марти схватился за долбленку... и исчез.
   Человек этот остановился, тупо пялясь на воду и пытаясь  понять,  что
же это он видел. Только что Марти был здесь,  а  теперь  его  нет.  Лишь
круги расходятся по воде...
   Внезапно Марти вынырнул на поверхность, задыхаясь и крича  от  ужаса.
Из раны в боку текла кровь. Потом он снова погрузился в воду.
   Носильщик бросил  тюк  и  с  испуганным  криком  побежал  обратно  по
тропе... но недостаточно быстро.
   Лайнус вынырнул  из-под  причала,  выхватил  из  долбленки  винтовку,
вскинул к плечу и выстрелил в  тот  момент,  когда  убегающий  носильщик
должен был вот-вот исчезнуть из виду. Но  слишком  опытный  был  охотник
Лайнус, чтобы промахнуться с такого расстояния...
   Убегающий вскинул руки и повалился лицом вперед, скрывшись из виду.
   Лайнус мгновенно кинулся в кусты и замер неподвижно. У него  не  было
ни пороха, ни пуль, и его разряженное оружие сейчас годилось только  как
дубинка.
   Быстро пробравшись  через  кусты,  он  подполз  к  полянке,  где  был
магазин. Полковник Хокинс стоял снаружи  с  двухствольным  пистолетом  в
руке. Он прислушивался, пытаясь понять, что произошло на пристани.
   Лайнус  быстро  оценил  ситуацию  у  магазина  и  понял,  что  сможет
действовать быстро, если вмешается Зебулон или  Сэм.  Он  вытащил  из-за
пояса нож и метнул в спину человеку, который сторожил их.
   И сразу же  как  будто  ад  разверзся.  Зебулон  выхватил  из  рук  у
падающего бандита винтовку и. держа ее за ствол,  сильно  ткнул  в  лицо
второго охранника, который стоял у стены магазина. Тот качнулся назад, а
Зебулон перехватил винтовку за  приклад.  Оба  выстрелили  одновременно.
Бандит промахнулся, его пуля ударила в дальнюю  боковую  стену,  отщепив
кусок коры. А выстрел Зебулона свалил врага...
   Хокинс мгновенно развернулся и выстрелил. Его первая  пуля  попала  в
Сэма. Тот повалился на колени. Вторая пуля убила  Колина  Харви.  Хокинс
пригнулся и бросился в кусты. Фалды сюртука развевались на  бегу.  Дора,
которая была снаружи, на полянке, помчалась за ним следом.
   Размахивая ружьем, как дубинкой, Лайнус бросился вперед. Правда,  ему
никогда в жизни не приходилось драться на дубинках, но он сумел  уложить
последнего из людей Хокинса.
   Ева, которая вместе с матерью и  Лилит  отступала  к  кустам,  узнала
Лайнуса. Ее глаза поймали его худощавую быструю  фигуру  в  тот  момент,
когда он выскочил из кустов и кинулся в драку.
   - О, это он! - вскрикнула Ева. - Это он!
   Как всегда в подобных случаях, схватка закончилась так  же  внезапно,
как и началась. Мгновение назад раздавались крики, выстрелы, люди бежали
и наносили друг другу свирепые удары,  а  теперь  все  затихло,  светило
солнце, тени падали от деревьев вокруг поляны... кто-то шумно  переводил
дыхание... кто-то приглушенно стонал.
   Ребекка, позабыв о Зике,  опустилась  на  колени  возле  Сэма.  Харви
вломились в кусты, преследуя Хокинса и Дору, а Ева бросилась к Лайнусу.
   - Ты ранен! У тебя кровь на спине!
   - Все нормально, - сказал он.  -  Мне  надо  собрать  свои  шкурки  и
двигаться дальше...
   Она отступила назад, бессильно уронив руки, взглядом она  искала  его
глаза.
   - Так ты вернулся не для того?.. - Лицо ее  потускнело.  -  Нет...  я
вижу, что нет. Они, значит, отобрали у... у вас пушнину, и вы  вернулись
за ней. Я должна была понять сразу...
   Лайнус смущенно отвел глаза - он видел  обиду  у  нее  во  взгляде  и
чувствовал себя виноватым.
   "Это замечательная женщина, - подумал он, - с отважной душой...  Ведь
именно такое мужество меня всегда восхищало. Я-то видел, чего стоило ей,
при ее гордости, прийти ко мне тогда. Вся беда в том, что  я-не  из  тех
парней, кто женится. Будь я таким, это была бы для меня самая подходящая
девушка на свете, это уж точно".
   Тяжело шагая, из кустов появились Харви.
   - Они смылись, - устало сказал отец. - У них была долбленка в  кустах
на другом конце острова.
   - Я стрелял, - сказал Брутус. - Думаю, влепил в него свинец. Но точно
не знаю.
   - Пусть удирают, - сказал Прескотт. - Их собственные грехи покарают.
   Он боялся даже взглянуть на Сэма. Ребекка с помощью Лилит делала  все
возможное. Зебулона глубоко ужасала мысль, что он может  потерять  Сэма,
он боялся услышать, что. у мальчика серьезное ранение. Сэм так изменился
с начала  путешествия,  он  стал  мужчиной  почти  сразу,  сам  принимал
решения, и в движениях  у  него  появилась  уверенность,  какой  Зебулон
никогда не замечал в нем раньше.
   Может быть, причиной тому было само расставание с  фермой  -  фермой,
принадлежавшей Зебулону. А  теперь  они  просто  Двое  мужчин,  делающих
вместе одно дело, два самостоятельных человека, каждый из которых  несет
свою долю общей ноши.
   - Глядя на раненого сына и на тело  Колина  Харви,  Зебулон  Прескотт
впервые начал понимать, какой может оказаться цена этой дороги на запад.
   "Нельзя добыть новую землю без крови и страданий. Мы проявили отвагу,
когда бросили все и двинулись сюда, на реку Огайо. Что  ж,  может  быть,
нам придется дорого заплатить за свою отвагу.  Мы  ведь  едва  начали...
сколько людей погибнет, прежде чем Запад будет покорен?  Скольких  убьют
река, болезни, снежные бури,  смерчи  и  наводнения?  Сколько  умрет  от
голода и истощения? До заснеженных гор и  сияющих  вершин  путь  долгий.
Слава Богу, что мы не собираемся так далеко... И не стремимся дальше,  к
слову сказать..."
   Потом он решил разобраться,  что  осталось  в  магазине.  Не  так  уж
основательно они могут пополнить собственные запасы - немного пищи можно
взять, боеприпасов, пару лишних пулелеек - и оружие.  Позвав  на  помощь
Зика, он  начал  понемногу  отбирать  вещи.  Все  тут,  или  почти  все,
ворованное. Настоящие хозяева  теперь,  наверное,  мертвые  -  или  ушли
дальше на запад. Порой это сводится к одному и тому же.
   Лайнус Ролингз сложил пушнину на маленькой пристани.  Он  уже  увидел
свое каноэ на дне заливчика - неглубоко, всего несколько футов под водой
- и надеялся, что сможет его починить. Нашел свою  винтовку  и  пополнил
запасы пороха и свинца. Ева с матерью приготовили  под  навесом  постель
для Сэма, и Лайнус помог Зебулону перенести раненого.
   Только когда все его шкурки были уже на пристани, он зашел в  воду  и
выбросил из каноэ камни.  Брутус  Xарви  помог  ему  вытащить  лодку  на
пологий  берег,  и  Лайнус  проверил,  большой  ли   требуется   ремонт.
Оказалось, что нужно заменить всего два куска березовой коры...  недаром
у Марти душа не лежала портить такое каноэ.
   Лайнус негромко выругался и взялся за работу. Кажется, в эти  дни  он
только и делает, что латает каноэ.  Эта  лодка  была  большая,  довольно
новая и, если не считать  поврежденного  места,  в  отличном  состоянии.
Дряхлое каноэ, которое он нашел в кустах возле пещеры, слишком мало  для
его груза - а жаль, оно легкое на ходу и поворотливое...
   На тропинке у него за спиной раздались шаги... он  внутренне  сжался.
Но даже  при  этом  ощутил  странную  теплоту,  ему  было  по-настоящему
приятно. Он разозлился, что может так смущаться. Но, черт  побери,  чего
же ему, в конце концов, хочется на самом деле?
   Она подошла к нему и остановилась, глядя на поврежденное каноэ.
   - Придется поработать, - сказал Лайнус, - но я его так  залатаю,  что
будет как новенькое.
   - Лайнус...
   - Ева, давай больше не будем говорить об этом.
   - Лайнус, я должна тебе сказать. Ты сам не  знаешь,  что  у  тебя  на
душе.
   - Может, так - а, может, и нет. Не стану отрицать, ты все время  была
у меня в мыслях - и все же я пошел "поглядеть на зверя" с этой пиратской
девчонкой. И всегда я буду бегать "поглядеть на зверя", Ева, - просто не
так я скроен, чтобы быть фермером и мужем.
   - Лайнус, больше я об этом не заговорю,  независимо  от  того,  увижу
тебя когда-нибудь снова или нет.
   - Вот так-то лучше, Ева. Храни тебя Господь...  знаешь,  я  уж  и  не
припомню, когда в последний раз говорил такие слова кому-нибудь...
   Сдерживая слезу, она резко отвернулась и  пошла  к  тропинке.  Лайнус
выпрямился. Какое-то мгновение ему хотелось окликнуть ее. Но  он  только
угрюмо сцепил зубы. И сказал про себя: "Ты не создан  для  женитьбы.  Не
успеешь ты осесть на месте, как тут же начнешь вспоминать,  как  свистит
ветер над Южным перевалом  или  как  плещет  вода  в  озере  у  подножия
Тетонских гор. А шагая  за  плугом,  ты  будешь  слышать  ярые  ветры  в
вершинах сосен на гребне Могольон в Аризоне, или плеск бобрового  хвоста
в каком-нибудь пруду в Зеленых горах. Нет, сэр! Лайнус, ты не создан для
женитьбы, не приближайся ты к этому делу и на пушечный выстрел".
   Он ободрал с березы кусок коры  и  принялся  за  дело  -  нужно  было
удалить поврежденный лоскут и поставить вместо  него  целый  -  но  лицо
девушки осталось у него  в  мыслях  и  мешало  работать.  Он  потихоньку
ругался и хмурился, пришивая заплату на место.
   "Пора уже отправляться в Питтсбург... и  чем  скорее,  тем  лучше.  И
вовсе  сейчас  ни  к  чему  предаваться   нежным   мыслям   о   какой-то
девчонке-переселенке..."

Глава шестая

   Был полдень, но на реке лежала тьма. Черная  вздувшаяся  вода  быстро
неслась, вспугнутая опускающимися  все  ниже  черными,  нависающими  над
головой облаками. Гром ворчал в далеких скальных  коридорах,  дождь  все
громче колотил по воде.
   Плот Харви несся на четверть мили  впереди,  едва  различимый  сквозь
стальную сетку дождя. Похоже, у рулевого весла стоял  Брутус...  он  был
крепкий,  стойкий,  с  ровным  характером.   Никогда   не   приходил   в
возбуждение, никогда не тревожился; когда надвигались  неприятности  или
опасность, он просто наклонял голову, набычивался и  шел  вперед  -  как
делают все такие люди до своего последнего дня.
   Когда другие ударяются в панику и вопят, когда  они  стенают  и  льют
горькие слезы, кляня переменчивые времена, всегда остаются  такие  люди,
как Брутус, которые просто продолжают идти вперед. Переменчивые времена,
гнев, разочарование, поражение - все  они  воспринимают  хладнокровно  и
стойко, и живут свою жизнь в спокойном упорстве...
   Так Думала Ева, глядя из-под навеса на дождь. Брутус хороший человек,
жалко, что он не тот, кто ей нужен. Правда, он тоже не  проявлял  к  ней
никакого особенного интереса сверх обычного дружеского внимания.
   Зебулон щурился - дождь хлестал в лицо; он смотрел вперед,  выискивая
коряги. Лилит мучилась с веревкой, пытаясь покрепче натянуть  брезент  -
жестокие порывы ветра совсем раздергали его.
   - Поосторожней, Лил! - закричал он, стараясь перекрыть раскаты грома,
шум ветра и дождя. - Осто-ро-о-ожнее!
   За дождем уже не было видно плота Харви. Река как будто  неслась  еще
быстрее... или это казалось из-за ветра и дождя?
   Зебулон с  тревогой  смотрел  вперед.  Один  сын  раненый,  другой  -
больной... девочки изо всех сил стараются заменить Сэма. Он до  сих  пор
никогда не осознавал, насколько все они зависят от  Сэма;  внезапно  его
разум как бы разделился странным образом на  две  части  -  не  оставляя
мыслей о сыне, он одновременно пытался оценить реку и справиться с ней.
   Удивительно, но он и в самом деле не знал  своего  сына.  У  человека
есть дети, и он воспринимает их как данное; это твои дети, они выросли у
тебя в доме, и ты знаешь их как облупленных. А потом  однажды  понимаешь
вдруг,  что  они  -  люди.  Личности  со  своими  мыслями,   мечтами   и
устремлениями...  может  быть,  весьма  далекими   от   того,   что   ты
когда-нибудь мог себе представить.
   Он думал о Сэме, сравнивая его с девочками - с Лилит, которая сама не
знает, чего хочет... или, по крайней мере, еще  не  нашла  названия  для
своих желаний... и с Евой, которая стремится к своей цели  со  спокойным
упорством... Сэм видит его насквозь. Недаром он вспомнил, как отец ездил
поглядеть на то представление и на тех артистов. Сэм увидел это  в  нем,
прочитал все его мечты, как на бумаге написанные, и  от  этого  Зебулону
вдруг стало стыдно перед сыном. Сэм, по крайней мере, хоть что-то  понял
в нем - а что он знает о Сэме?
   Неожиданно Зик, сидевший на передней части плота, повернулся и сложил
ладони рупором.
   - Отец! - закричал он,  стараясь  перекрыть  ветер.  -  Это  водопад!
Водопад Огайо!
   Зебулон  испуганно  выпрямился  во  весь  рост,  пытаясь   разглядеть
что-нибудь сквозь завесу дождя. Этого не может  быть,  этого  просто  не
может быть... Водопад - на другом рукаве реки!
   Если... если только они не прозевали места, где река разделяется.  Но
где же Харви? Не  могли  же  они  настолько  оторваться...  Он,  значит,
прозевал рукав, и Харви исчезли, они сейчас по ту сторону острова...
   В нем нарастал страх. Он пытался преодолеть его, пытался не  замечать
мерзкого вкуса во рту. Пока что белой воды не видно, но  Зик  прав:  уже
чувствуется, как тащит течение, с какой силой давит оно  на  плот  и  на
рулевое весло.
   Теперь вода потемнела и стала гладкой, плот заметно набирал скорость.
Знающие люди предупреждали, что  он  увидит  белую  воду,  только  когда
станет уже слишком поздно, и что  быстрина  будет  казаться  безопасной.
Только тот, кто сам проплывал в этих местах, может оценить  опасность...
тут все выглядит так спокойно, так гладко...
   Зик снова закричал. В его голосе  слышалась  паника.  Зебулон  увидел
впереди громадный камень. Вода кипела,  переливаясь  через  него.  А  за
первым камнем виднелся второй...
   Ужас прошел по всему телу ледяной волной.  Зебулон  отчаянно  работал
длинным веслом, сражаясь с течением, он понимал, что  ничего  не  сможет
сделать с этим неуклюжим плотом - а течение уже волокло его на камни.
   Плот теперь уже не просто несся по течению, он как будто ожил,  ныряя
и подпрыгивая в кипящей воде. Внезапно, в тот момент,  когда  нос  плота
приподнялся  на  гребне  несущейся  воды,  порыв  ветра   сорвал   тент,
привязанный к бревнам и прикрывавший будку. Брезент рванулся вверх,  как
гигантский воздушный шар, Лилит отчаянно вцепилась в его край...
   В следующее мгновение ее сбросило с плота, она упала  в  стремительно
летящую воду, брезент заполоскал и полетел следом за ней.
   Когда она вынырнула, Ева протянула к ней шест, но Лилит  промахнулась
- не успела схватиться, и вода унесла ее. В последний момент, прежде чем
она исчезла из виду, они увидели, что она перевернулась в воде  и  мощно
гребет, оседлав течение и пробиваясь в сторону берега.
   - Па! - закричал Зик. - Брезент тащит нас! Обруби его! Обруби-и!
   Бросив ставшее бесполезным рулевое весло, Зебулон схватил топор и,  с