ем сером платье и  поношенном
коричневом свитере, оглядела меня с головы до ног и фыркнула:
   - Мне бы следовало догадаться. Клинч Маунтин, верно?
   - Что такое? - вздрогнул я.
   - Я говорю, что вы из Сакеттов с Клинч Маунтин, так  ведь?  Это  на  тебе
прямо написано, мальчик. Ты, наверное, один из бестолковых  сыновей  Тарбила
Сакетта?
   - Внук, мэм.
   - Я так и думала. Я знала всех твоих родственников, всех до единого.
   Никчемушные они все, но задиристые и гонят самогон.
   - Вы из Теннесси, мэм?
   - Из Теннесси? Можешь быть уверен, что я из Теннесси! Я сама из  Сакеттов
с Клинч Маунтин! Вышла замуж за Тэлона и переехала с ним сюда. Дело  в  том,
что мой двоюродный брат помог основать это место, а он был Сакетт. Потом  он
ушел в горы и не вернулся.
   Был бродягой вроде тебя, все искал какое-то  золото  -  поверил  дурацкой
сказке. А дома в Теннесси оставил сыновей и жену, которая слишком хороша для
него.
   Ну ладно, иди садись, сынок, ты ведь попал домой!
 
Глава 3 
 
   В старой кухне я почувствовал себя уютно, и пусть она  старая,  но  такая
аккуратная и опрятная. Пол был выскоблен, а медные  кастрюли  ярко  отражали
свет керосиновых ламп.
   Кофе пах великолепно. Хотя я выпил чашку в "Бон Тон", этот мне  показался
лучше, и намного.
   - В городе говорят, что у вас есть помощники, - сказал я ей.
   Она рассмеялась:
   - Я на это и рассчитывала. Вот уже с год  живу  совсем  одна.  Билл  Брок
получил пулю в последней стычке с теми людьми и умер. Я похоронила  его  вон
там. - Она кивнула головой в сторону гор. - Придет  время,  перенесу  его  в
настоящую могилу.
   Налив нам кофе, она взяла чашку и села. На ее лице было  столько  морщин,
что их хватило бы на двух-трех проживших свою жизнь людей, но  глаза  у  нее
были ясные, с огоньком.
   - Ты - Логан Сакетт! Надо же! Ты ковбой!
   - Я - все, что требуется. Да только проку от меня мало, тетушка  Эм.  Мне
слишком нравится путешествовать и стрелять. Даже лошадь, на которой приехал,
не моя. Когда в последний раз покидал город, у  меня  не  было  ни  времени,
чтобы купить лошадь, ни денег для покупки. Эта стояла в удобном месте, ну  я
сел в седло и уехал.
   Она кивнула:
   - Пару раз я такое видела. Утром пойдешь в сарай и выпустишь лошадь. Рано
или поздно она найдет дорогу домой даже если прошло много времени.  Здесь  у
нас в "Эмпти" полно лошадей.
   - Я не думал...
   - Не волнуйся. В доме хватит  комнат,  чтобы  разместить  армию  генерала
Гранта, и есть еще барак. Еды достаточно, хотя иногда не  мешало  бы  добыть
свежего мяса. Можешь окопаться здесь, пока не потеплеет.
   - Спасибо, мэм. Только я хотел бы поехать в Калифорнию. Я был там раз или
два, к тому же, когда подходит зима, у меня от  холода  сыпь  появляется.  Я
думал отправиться в Лос-Анджелес или, может, во Фриско.
   - Я буду тебе платить,  -  сказала  тетушка  Эм.  -  Об  этом  можешь  не
беспокоиться.
   - Что вы... Просто я...
   - Логан Сакетт, помолчи! Ты не двинешься отсюда, пока не станет тепло.
   Если ты беспокоишься насчет тех ребят, забудь об  этом.  Я  с  ними  сама
справлюсь - поодиночке или со всеми сразу.
   - Да я... просто...
   - Ну вот и хорошо. Значит, договорились. Пойду принесу тебе одеяла.
   Похоже, с Калифорнией  придется  обождать.  С  этой  старой  леди  тяжело
разговаривать. У нее свое мнение, она все знает наперед. Во  всяком  случае,
мне интересно было поглядеть на тех, что засели перед домом.
   - Если я остаюсь, - сказал я, - то сейчас буду дежурить. А вы двое  идите
спать.
   Когда они ушли, я снял с кровати матрас и постелил  его  на  полу,  потом
принес одеяла и устроил себе удобное ложе.
   По крыше и стенам старого дома  бил  дождь,  снаружи  вспыхивала  молния,
освещая все, что делалось у ворот и дальше. Но только ничего не происходило.
   Совсем ничего.
   Я оставил лампу на кухне, чтобы она не освещала меня сзади, когда я  буду
смотреть в окно. Немного понаблюдав,  я  решил,  что  сегодня  никто  ничего
предпринимать не будет, поэтому вернулся, подбавил дров  в  печку  и  подлил
воды в кофе, чтобы подольше хватило.
   Из гостиной дверь  открывалась  в  комнату,  которая,  наверное,  служила
кабинетом старому Риду Тэлону. Там было больше книг, чем я видел за всю свою
жизнь, и висели вроде как рисунки зданий  и  мостов  с  написанными  на  них
цифрами измерений. Некоторые я не мог разобрать,  хотя  другие  были  совсем
простыми. Разглядывая  рисунки,  я  подумал,  как  чувствует  себя  человек,
который построил мост, или лодку, или церковь, или еще что-нибудь. Наверное,
здорово было бы отойти, посмотреть и думать,  что  это  сделал  ты.  Намного
разумней, чем мотаться по стране, сидя верхом на лошади.
   Время от времени я задремывал. Тогда бродил по дому, а пару раз накидывал
дождевик и выходил наружу.
   Дом окружала широкая крытая веранда с приличным парапетом или даже стеной
высотой фута в четыре. Тэлон проделал в  этой  стенке  бойницы,  из  которых
можно стрелять. Все было продумано и надежно.
   Вернувшись, я налил себе кофе, а потом услыхал шарканье старых ботинок, и
в комнату вошла Эм Тэлон.
   - Ну, Логан, приятно снова повидать Сакетта. Давненько ни с кем из них не
встречалась.
   - Говорят, кто-то из них переехал к Шалако, в Западное Колорадо, - сказал
я. - Я знаю, что там живут несколько семей. Сакетты из Кумберленда - хорошие
люди.
   - У человека, который помогал па, в Теннесси остались  сыновья.  Я  часто
думаю, что с ними стало. - Она налила себе кофе.  -  Его  старшего  мальчика
звали Уильям Телл.
   - Знаю его. Хороший парень, а с револьвером ему равных  нет.  Никогда  не
отступает.
   - Ни один из Сакеттов, которых я помню, никогда  не  отступал.  Наверное,
были и такие, которые поджимали хвост, - ведь в семье не без урода.
   Она была старуха с головой, и мы  сидели  с  ней,  пили  кофе,  время  от
времени выходили посмотреть, не подбирается ли  кто.  Мы  говорили  о  горах
Клинч Маунтин, округе Кумберленд Гэп и о людях, которые двинулись  на  Запад
за землей.
   - Тэлон был хороший человек, - сказала она. - Раз я  говорю,  что  удачно
вышла замуж, значит, так оно и  есть.  Когда  он  впервые  подъехал  к  моим
воротам, я поняла: вот мой мужчина, и больше никого мне не надо.
   У всех Тэлонов золотые руки, они чувствуют дерево, а  когда  муж  брал  в
руки дерево, он ласкал его, словно влюбленный.
   Она поглядела на меня:
   - Это как у вас, Сакеттов, с оружием.
   - Я слышал, вы сами тоже умеете стрелять.
   - Приходилось. Па иногда отлучался, а вокруг жили индейцы. Я не похожа на
других.  Многие  теряли  близких  в  стычках  с  индейцами,  и  поэтому   их
ненавидели. А я - нет. Для меня индейцы -  силы  природы,  с  которыми  надо
бороться, как с бурей, понесшимся табуном, засухой и саранчой. Раз или два я
видела, как она налетала  такими  тучами,  что  закрывала  солнце,  а  землю
объедала, будто чума. - Эм смотрела в пространство, словно заново  переживая
в памяти все события. - Умею ли я стрелять... Наверное,  умею.  В  молодости
заряды  для  ружей  были  большой  ценностью,  и  когда  кто-нибудь   уходил
охотиться, он или она должны были принести добычу на каждый взятый  с  собою
заряд.
   Она долила кофе мне и себе:
   - Логан, я должна найти Майло. Это место  принадлежит  мальчикам,  ему  и
Барнабасу. Я уже не такая молодая и однажды ночью засну,  а  те,  на  холме,
ворвутся и прикончат меня. Мне нужна помощь, Логан.
   Я поерзал, чувствуя себя виноватым. Здесь мне ничего не надо. Рассчитывал
поехать в Калифорнию, к тому же нужно утрясти ту ссору в городе.
   - Я могу остаться на несколько дней, - сказал я. - В Калифорнии  меня  не
ждут. И вообще нигде не ждут, - добавил я, раздумывая над сказанным.
   Наверное, с тех пор как умерли мои родители, никто меня не ждал и обо мне
не беспокоился. - Да, этот Фланнер. У него револьвер в наплечной кобуре.
   - Правда? Ну, один-то точно носит. Он убил несколько человек.  Ему  никто
не перечит. - Эм вдруг испытующе посмотрела на меня. - Ты видел Иоганна?
   - Не знаю такого. В салуне сидело несколько человек. В "Бон Тоне".  Но  я
не знаю...
   - Там он бывает редко. Иоганн Дакетт. Он какой-то родственник Фланнеру, и
у него, по-моему, не все в порядке с головой. Или  просто  странный.  Но  он
по-снайперски стреляет из любого оружия... из засады. Ему все равно,  откуда
стрелять - впереди, сзади или сбоку. Он убирается в конюшне.
   - Я никого не видел.
   - Значит, был там. Когда он занят, его всегда кто-то подменяет,  а  когда
Иоганн там, ты его не увидишь, пока он сам того не захочет.
   Через некоторое время Эм ушла спать, а я немного посидел, потом  прошелся
по двору. Скоро  спустилась  Пеннивелл,  чтобы  сменить  меня,  и  я  удобно
устроился на матрасе.
   Когда  проснулся,  за  ставнями  уже  светило  солнце.   Женщины   чем-то
занимались на кухне. С крыльца я видел ворота и местность за ними и вдруг ни
с того ни с сего начал злиться.
   Так издеваться над старой леди! И стрелять в нее, чтобы она не смела носа
высунуть из собственного дома...
   Сидя в тени крыльца, я осмотрелся и решил,  что  с  наступлением  темноты
надо будет самому побродить вокруг. Хоть  Калифорния  солнечная  и  красивая
страна, я не собирался уезжать,  пока  здесь  сидят  те  ребята  и  тревожат
тетушку Эм. Зайдя за дом, я принес зерна для своей  лошади  -  наверное,  ее
никогда так хорошо не кормили.
   Эм Тэлон оказалась права. На  огороженном  пастбище  за  амбаром  паслись
неплохие лошадки, поэтому я оседлал свою, заарканил  полдюжины  и  по  одной
привел их в корраль. Затем снял упряжь со своей  взятой  напрокат  лошади  и
отпустил ее.
   Она немного отбежала и стала щипать траву между теми ребятами и домом.
   Наконец у нее появилось желание попутешествовать, и она двинулась прочь.
   Опершись о жерди корраля, я оглядел  лошадей.  Особенно  мне  понравились
светлый чалый и серый жеребец с умным взглядом.
   Лошади хорошие, но они, наверное, не были под седлом несколько месяцев.
   Объезжать их - тяжкий труд, но необходимый.
   Тем временем я раздумывал о Майло. Мне обязательно надо  его  найти...  а
это нелегко.
   Майло - такой человек, который не сидит на месте.  В  Браунс  Хоул  могут
знать, где он ошивается. От меня требовалось только пустить слух по тропе.
   Это будет долго, но в конце концов Майло его услышит.
   Однако дел у меня не убавлялось. Я обкатал тех полудиких лошадок, которых
завел в корраль, и они постарались показать, на  что  способны.  И  дабы  не
испытывать нужды в лошадях, если что-то случится, я объездил еще несколько.
   Ворота корраля покосились, а на заднем крыльце отошла доска, пришлось  их
укрепить. Такие дела мне не очень-то по душе, как и всякая  работа,  которую
нельзя выполнить верхом.
   Я внимательно изучил двор. Старик Тэлон, переехавший сюда в  те  времена,
когда индейцы проводили столько же времени на тропе войны, сколько у себя  в
вигваме, строил с умом. Поэтому ребята Фланнера тут и завязли  -  он  строил
так, что к нему никак не подберешься.
   Больше того, каждое здание он построил как форт, и  из  одного  в  другое
легко можно пройти, не попав под винтовочный огонь снаружи.
   В горах полно мест, где небольшие долины и каньоны выходят на равнины.
   Тэлон выбрал как раз такое  место  и  обстроил  его  таким  образом,  что
прохода в  каньон  не  было,  кроме  как  через  ранчо.  Это  позволяло  ему
контролировать пастбища  на  нескольких  маленьких,  но  не  очень  красивых
долинах и лугах, глубоко врезавшихся в горы.
   Он обнаружил большую часть троп в  каньон  и  блокировал  их  взорванными
скалами или поваленными  деревьями.  Это  была  изрезанная  местность  диких
каньонов, бушующих потоков и иззубренных горных хребтов.
   Я еще не видел такого места, куда нельзя было бы  пробраться  или  откуда
нельзя выбраться, хотя часто это нелегко, но никому не  хочется  разведывать
горные тропы в непроходимой местности, где легко можно раскроить себе череп,
карабкаясь по каменным осыпям.
   По-моему, Тэлон  остерегался  индейцев,  но,  наверное,  думал  и  о  тех
дикарях, что носят одежду,  купленную  в  магазине.  Во  всяком  случае,  он
приготовился - иначе его вдова давно лежала бы в земле, а ранчо уже поделили
или захватил бы Фланнер.
   Тем временем подступала  ночь.  Просто  для  того,  чтобы  посмотреть  на
результат, я нацепил на палку одеяло и,  стоя  за  дверью,  помахивал  им  в
полутьме крыльца.
   Конечно же бухнул выстрел, и одеяло прошила пуля. Они не видели, кто это,
но различали двигающийся силуэт.
   Вечером, когда легли длинные тени и вглядываться  стало  трудно,  я  взял
свой винчестер и вышел через кухню.
   Меня остановила Пеннивелл:
   - Вы куда?
   Эм обернулась от плиты:
   - Ужин готов, садись.
   - Я скоро вернусь. Те парни могут вас окружить. Хочу взглянуть,  чем  они
занимаются.
   На дворе нырнул в тень. Все называли Сакеттов с Клинч Маунтин жестокими и
подлыми, и мы с моим братом  Ноланом  научились  жестокости.  Я  никогда  не
просил об одолжениях и никогда, насколько помню, их не делал, если речь  шла
о драке.
   Сакетты с малолетства росли вместе с индейцами. В основном с  чероки,  но
мы знали и охотились с племенами крик, чикесо, чакто и шоки. То, что  сделал
я, сделал бы любой из них, но,  кажется,  сделал  не  хуже.  Я  двигался  по
открытой местности, как бы растворяясь в вечерней полутьме.
   У костра сидели трое. Они заметили меня, когда я был совсем близко.
   Воспользовавшись этим, я опрокинул кипящий котелок на ближайшего бандита.
   Человек, сидящий ко мне спиной, начал было приподниматься, но  я  толкнул
его в костер. Затем размахнулся и заехал  третьему  прикладом  в  живот.  Он
упал. Не давая им опомниться, бросился на них.
   Я уже говорил, что у меня крупное сложение, но это не  самое  важное.  На
моих руках и плечах есть мясо  от  возни  с  лошадьми  и  быками,  от  рубки
деревьев и вязки плотов на Миссисипи, и я не  чувствовал  жалости  к  шайке,
которая подняла руку на старую женщину.
   Тот парень, что попал в  костер,  вскочил  и  обернулся,  схватившись  за
револьвер. Ну, если он хочет играть в эту игру - пожалуйста.  Я  лишь  повел
дулом ружья, которое держал в правой руке, и выстрелил ему в третью пуговицу
рубашки. Если он захочет пришить эту пуговицу, ему придется отскребать ее от
позвоночника... если он его найдет.
   У человека, на которого я опрокинул котелок, хватало своих неприятностей.
   Он как сумасшедший прыгал вокруг костра, и было видно, что я испортил ему
личную жизнь на много-много лет вперед.  Он  здорово  обварился  и  вряд  ли
теперь сможет ездить верхом. Или вообще ездить.
   Еще один, задыхаясь от боли, стоял на четвереньках. Ногой я опрокинул его
на спину и приставил дуло к лицу:
   - Ты когда-нибудь был в Вайоминге? Или в Монтане?
   Он молча уставился на меня с  выражением  таким  же  трусливым,  как  его
душонка.
   -  Так  вот,  когда  встанешь  на  ноги,  поезжай  в  ту  сторону  и   не
останавливайся. Если появишься здесь еще раз, мне это не понравится.
   Собрав винтовки, я разбил их о ближайшую скалу, а обломки кинул в  костер
вместе с патронами  и  брезентовым  навесом.  Потом  отступил  в  темноту  и
направился к дому.
   Тетушка Эм стояла на крыльце вместе с Пеннивелл,  наблюдая  за  тем,  что
происходило у костра. Подойдя к ним, я спросил:
   - Ужин не остыл, мэм?
   - Еще нет. Положи ему, Пеннивелл. Когда я сел за стол, тетушка Эм  ничего
не сказала, а Пеннивелл, сгорая от любопытства, спросила:
   - Что там случилось? Что вы сделали?
   - Как Самсон, я направился к филистимлянам и наказал их,  чтоб  знали.  -
После хорошего глотка кофе я усмехнулся и сказал:
   - Один уже знает.
 
Глава 4 
 
   Дождь вымочил землю и ушел дальше.  Погода  явно  налаживалась.  Когда  я
посмотрел за ворота, там ничего не было, кроме  горизонта.  Ребята  Фланнера
убрались, и хотелось надеяться, что они не вернутся.
   На ранчо меня ждала работа. Ни один Сакетт с Клинч Маунтин не  годился  в
починяльщики. Наши дома на  высоких  холмах  всегда  выглядели  так,  словно
готовы вот-вот развалиться, только никогда не разваливались.  Однако  сердце
сжималось, когда я видел, до чего же заброшено это прекрасное  ранчо.  Кроме
того, нужно быть на месте, если вдруг объявятся ребята Фланнера.
   Два дня было все спокойно, и я  отправился  в  каньон  раздобыть  свежего
мяса.
   Каждая следующая долина находилась чуть выше предыдущей,  и  всего  здесь
было с тысячу акров хорошей плодородной земли, на всем  протяжении  которой,
от конца до конца, текли ручьи. Рядом с  разбросанными  тут  и  там  кучками
деревьев лежали  хорошие  пастбища.  Они  простирались  до  самого  верха  и
упирались в отвесную стену, напоминавшую мне утесы  Эрмоса  Клиффе  на  краю
долины Энимал Вэлли в Дуранго.
   Старик Тэлон знал, чего хотел, когда приехал  сюда.  У  него  были  вода,
трава и тень,  сено  и  лес.  Выше  расположились  другие  луга,  окруженные
осиновыми рощицами. У него было все, что нужно: бревна для  строительства  и
укрытия от непогоды. И что ценнее всего, закрытая со всех сторон земля,  где
требовалось очень мало пастухов.
   Ниже ранчо лежали тысячи акров прерии, полностью зависимые от воды с  его
горных владений. Здесь могло пастись множество голов, но  все  эти  огромные
акры были совершенно бесполезны для скота без воды. Тот, кто держал в  руках
"Эмпти", держал в руках огромные пастбища.
   Вначале я не  думал  об  охоте.  Время  от  времени  замечал  оленей,  но
пропускал их, занятый осмотром местности. Свежие  следы  человека  и  лошади
нигде не встречались, а  ради  этого  я  и  отправился  на  охоту,  так  как
сомневался, что есть на  свете  такое  ранчо,  куда  не  мог  бы  проникнуть
человек.
   Всю дорогу меня грызло предчувствие, что пока Фланнер  шел  самым  легким
путем. Теперь ему надо придумать что-то новое, и мы должны быть начеку.
   Объезжая и разглядывая местность, я заарканил вот какую мысль.
   Майло Тэлон подолгу путешествовал, и,  скорее  всего,  он  где-нибудь  на
Воровской тропе. У него нет любимых мест, он просто ехал дальше и дальше.
   Майло стройнее меня, сухощавый и крепкий, как  высушенный  ствол  дерева,
одинаково хорошо управляется  с  лошадью,  лассо  или  револьвером,  и  даже
довольно симпатичный.
   Браунс Хоул застряла у меня в голове, к тому же до нее недалеко. Если там
его нет, то именно оттуда можно послать весточку по диким тропам. И если мне
придется отсюда уезжать, то надо, чтобы приехал он.
   Барнабас? Кажется, он жил во Франции. Я ничего не знал о Франции и других
местах, куда нельзя проехать на лошади. Фланнер  хочет  заполучить  ранчо  и
может  купить  людей,  готовых  на  все.  Человек,  который,  не  колеблясь,
натравливает убийц на старуху, не остановится ни перед чем.  Если  он  будет
продолжать свое черное дело, он добьется, что я стану таким же бешеным,  как
гризли с больным зубом. Когда меня совсем выводят из себя, я теряю голову, а
ведь за мной и так охотятся в некоторых городах.
   Когда живешь на природе, сам становишься как бы животным:  учишься  жить,
как они, убиваешь только то, что необходимо для жизни, и не трогаешь других.
   Я никогда не убивал без повода... людей тоже.
   Дома, в Клинч Маунтин  в  Теннесси,  очень  мало  плодородной  земли,  по
крайней мере там, где живем мы, Сакетты. Однако красота тех  мест  дополняет
недостаток богатства. Мама говорила, что у нас больше пищи для души, чем для
желудка. Поэтому мы, мальчишки из рода Сакеттов, привыкли жить  с  ружьем  и
капканом, но никогда не брали больше того, чем положено природой. Мы ставили
западни на ручье или протоке год  или  два,  затем  уходили  с  того  места,
оставляли его  в  покое  и  охотились  на  другом,  чтобы  дать  возможность
восстановиться первому. Мы многого не знали, об учебе речь почти не шла,  но
с раннего детства научились одному: если хочешь иметь воду