менно эти... Я бы сказал, что по-своему  они  неплохие  люди.  Дэч,
например, мы знакомы с ним давным-давно. Но и Консидайн... Его все знают.
   Спэньер отвернулся. Им с дочерью предстояло долгое путешествие верхом, но
они знали, на что шли. Их ждали  трудные  переходы,  уединенные  привалы  со
скудной едой и тревожным сном. А  хотелось  найти  подходящее  местечко  под
солнцем Калифорнии, где можно разводить лошадей и, как  рассказывали  Дэйву,
даже выращивать фрукты.
   - Он красивый, папа. Высокий, я имею в виду.
   - Замолчи! Выбрось из головы! Он тебе не пара.
   Дэйв подумал, что совсем глупо  Консидайну  появляться  в  Обаро  и  даже
приближаться к нему. Еще никому не удавалось ограбить городской банк, и едва
ли у кого-нибудь могло возникнуть такое желание, пока Пит Рэньон  был  здесь
шерифом. Да и остальные мужчины в Обаро не простачки.
   Спэньер продолжал мечтать о Калифорнии. Целью поездки он выбрал  местечко
Агуа-Кальенте, в районе Сан-Хакинтос. Однажды ему  пришлось  скрываться  там
несколько недель.
   Для юнца лихие шалости с законом, - куда ни шло, но для  зрелого  мужчины
задерживаться на преступной дорожке - не путь. Он  купил  бы  у  индейцев  и
оросил клочок земли, чтобы вырастить сад, заложить огород. А главное, там, в
Агуа-Кальенте, нет никого, кто бы знал его прежде и мог  бы  порассказать  о
его неприглядном прошлом. Через некоторое время, если все будет хорошо,  они
бы двинулись к побережью. К тому времени  здесь  о  его  художествах  совсем
забудут.
   - Эти четверо - грабители?
   - Не имеет значения. Выбрось их из головы.  -  Уже  сидя  в  седле,  Дэйв
сказал:
   - Какой смысл посвящать тебя во все это? Ты с ними не знакома,  ничего  о
них не знаешь.
   Как  советовал  дочери,  Спэньер  выкинул  из  головы  Консидайна  и  его
компанию, сосредоточившись  на  предстоящей  дороге,  которая  пролегала  по
местности,  где  хозяйничали  индейцы.  Конечно,  с  его  стороны  был  риск
добираться до Калифорнии вдвоем. Но ни один индеец не знал больше, чем он, о
здешних тропках и укромных местах. Ему не раз доводилось выживать в пустыне.
Вот только Ленни... Но и оставаться никак нельзя. Там,  где  они  жили,  все
знали о его прошлом, а дочь человека, который не в ладах с законом, не имела
бы шансов вести образ жизни порядочной женщины.
   Большинство ему  подобных,  правда,  оседали  в  Аризоне.  Но  он  выбрал
Калифорнию. Фактически никто из таких, как он, не забирались так  далеко  на
запад - в Колорадо.
   Дэйв ехал на несколько ярдов впереди Ленни с винчестером в руке, не  веря
в кажущуюся безопасность пустынных троп. Если ничего не случится, к  полудню
они будут в Посо-Редондо. Там в лавке можно кое-что купить  для  дальнейшего
путешествия по пустыне.
   Раз Консидайн и его друзья болтаются поблизости,  надо  бы  обойти  Обаро
стороной. Не дай  Бог,  кто-нибудь  в  городе  вспомнит,  как  они  с  Дэчем
промышляли вместе, - тогда все пропало.
   Солнце поднялось над гребнем горы, и стало жарко. Все замерло на обширной
равнине,  поросшей   полынью.   Вдруг   Спэньер   увидел   следы...   Четыре
неподкованных пони пересекли тропу несколькими часами раньше.
   Напрасно Спэньер вглядывался в ту сторону, куда ушли пони.
 
*** 
 
   Ничто не привлекло его внимания.
   У подножия Уайлд-Хорс-Меса - горы Дикой Лошади,  есть  родник.  Несколько
старых тополей близ него манят путника своей тенью. Когда-то сюда на водопой
приходили олени,  но  времена  те  давно  минули.  Теперь  в  тени  деревьев
расположилось владение Чавеза: гостиница, лавки и салун "Хони".
   Приехав сюда, Чавез сделал бизнес на  продаже  в  поселениях  меда  диких
пчел. С тех пор за ним и закрепилось прозвище Хони - мед. Его лавка -  сарай
восемьдесят  футов  длиной  и  двадцать  шириной   -   была   построена   из
необожженного  кирпича.  Почти  таких  же  размеров  гостиница  с  выцветшей
вывеской "ПОСТЕЛИ - 25 центов" выходила фасадом на площадь,  скорее  похожую
на двор.
   Хони был толст, неряшлив и непримечателен. Но он хорошо  знал  обо  всем,
что происходило в округе, потому что умел  слушать  и  извлекать  выгоду  из
полученной информации. Несмотря насовсем уж не бойцовскую  внешность,  Чавез
не  раз  доказывал  свое  мужество  в  сражениях  с  апачами,  хотя   обычно
поддерживал с ними дружеские отношения. Испытывая недостаток  в  большинстве
добродетелей, он, бесспорно, имел одну, редко встречающуюся, -  знал,  когда
нужно промолчать.
   Его лавка была очень удачно расположена: сзади, закрывая все  подступы  к
ней, поднималась высокая гора, а с веранды в обе  стороны,  вверх  и.  вниз,
хорошо просматривалась тропа. За идущей мимо дорогой простиралась пустыня, и
лишь где-то на горизонте призрачно голубели холмы.
   Четверо всадников выехали на площадь, спешились и привязали лошадей.
   Хозяин заведения вышел встретить их. Он стоял в дверном проеме, почесывая
живот, и наблюдал за прибывшими.
   - Собрались в Обаро?
   Консидайн не  ответил,  молча  поднялся  на  веранду.  Все  знали  о  его
отношениях с Питом  Рэньоном  и  не  сомневались,  чем  кончилось  бы  дело,
возвратись он в Обаро.  Некоторое  время  бывший  ковбой  с  явной  тревогой
вглядывался вдаль, но на дороге ничто не предвещало скорого появления  Дэйва
Спэньера и его дочери.
   "Девушка - совсем дитя. И этот старик при ней, - хоть он и старый бандит,
очень опасный бандит, но им нельзя одним ехать через страну апачей", - думал
он.
   Дэч остановился рядом с ним.
   - Не беспокойся о них, Консидайн. Старик не дурак и тертый калач.
   - Ты же видел следы.
   - Он увидит их тоже.
   Метис повел лошадь к поилке, а потом к корралю. Консидайн хмуро  наблюдал
за ним. У этого кайова был счастливый характер. Со стороны казалось, что  он
никогда ни о чем не задумывался  и  не  беспокоился.  Для  него  существовал
только настоящий момент. Но, может, это только казалось?
   - Беда в том, - усмехнулся Консидайн, - что я слишком много думаю.
   Дэч покачал своей большой головой:
   - Ты лучший специалист в нашем деле, дружище, и в то же время  не  создан
для него. Я не видел человека, который меньше тебя годился в грабители.  Для
меня все легко и естественно, а для тебя - нет. И то главное, благодаря чему
ты преуспел в этом занятии, делает тебя для  него  непригодным.  Ты  слишком
заботишься о других, берешь на себя всю  ответственность  и  взваливаешь  на
свои плечи все трудности. Потому так тщательно планируешь  каждый  налет.  И
теперь вот беспокоишься о Спэньере и его девчонке.
   - Возможно.
   Дэч сказал правду, но тогда их появление во владениях Хони  противоречило
ей, ибо единственной его причиной было ограбление банка в Обаро.
   Единственной очевидной причиной... Хотя все, что касалось  этого  города,
мучило Консидайна. Не только Пит Рэньон и девушка, на которой тот женился, -
сам Обаро вместе с его жителями.
   Он взглянул на Чавеза:
   - Ты давно был в городе?
   - Две недели назад... нет, три.
   - Прогуляйся туда, ознакомься с обстановкой. Хони вытер  толстые  руки  о
штаны  и  беспокойно  отвел  глаза.  Честно  говоря,  он  побаивался   этого
уверенного в себе, крупного, спокойного человека, - все знали, как опасен он
с оружием в руках. Но Рэньона Чавез боялся тоже.
   Хони постоянно приходилось иметь дело с  весьма  вольным  народом.  Любой
человек, у которого были нелады с законом, мог найти у него и стол  и  кров,
пополнить запасы, разузнать обо всем, что его интересует, и не беспокоиться,
если слишком откровенное словцо слетело с языка. Здесь  ему  гарантировалась
относительная безопасность, хотя для людей такого сорта едва  ли  существуют
безопасные места. Но Хони Чавез был не дурак,  и  в  его  планы  не  входило
перейти дорогу шерифу Питу Рэньону.
   - Ваше дело, конечно... -  Его  большие  круглые  глаза  впились  в  лицо
Консидайна. - Но хлопот не оберетесь...
   - Так ты едешь? Или мне самому туда отправиться? - с раздражением перебил
тот.
   - Тогда мне пора, - засуетился Хони. - Надо получить кое-какие товары.
   Меня как раз там и ждут. - Он поддернул сползшие штаны. - Не  волнуйтесь,
я что-нибудь выясню.
   Легко ему командовать, сердился про себя Хони, отвязывая свою  чалую.  Он
ограбит банк и смоется, а я-то останусь. Что, если Рэньон выйдет на меня?
   Пощады не жди. Он просто вышибет меня отсюда. И это еще в лучшем случае.
   Сев в  седло,  Чавез  отправился  в  путь.  Лицо  его  выражало  глубокую
озабоченность.
   Консидайн вошел в лавку, остальные последовали за ним.  Подобрав  газету,
он плюхнулся в кресло хозяина.
   Когда же произошел поворот в его судьбе? Тогда ли, в Обаро, когда Мэри из
них двоих выбрала Рэньона? Или еще раньше?
   Вернуться в эти края, - безусловно, верх глупости. Но надо добыть  денег,
а деньги, как он рассчитывал, есть в Обаро.  С  несколькими  мешками  золота
можно сбежать за границу. Если принять во внимание, что кругом  воинственные
апачи, погоня едва ли будет долгой. Город не имеет  укреплений,  и  солидные
отцы семейств, обосновавшиеся в нем, едва  ли  станут  неделями  рыскать  по
пустыне, бросив своих жен, детей и имущество на произвол судьбы.
   Главное - обойтись без жертв. Он ограбит банк, получит деньги  и  оставит
их всех в дураках. Но убивать - не в его правилах. Даже если не принимать во
внимание, что он не испытывал ненависти ни к одному из них, нельзя  сбросить
со счетов практическую сторону дела. Если  отнять  у  горожан  деньги,  они,
конечно, организуют погоню, но если кого-нибудь отправить на тот  свет,  они
отыщут тебя и в аду.
   Ему пришло в голову, что человек, который держит деньги  в  банке,  редко
участвует в погоне. Хотя, может быть, это и не так.
   Лучше других он знал, какой крепкий орешек Обаро. Для городов такого типа
четырнадцать лет - довольно солидный  возраст.  Впрочем,  его  вполне  могло
хватить еще лет на десять.
   В первый год существования  поселения  апачи  совершали  на  него  набеги
девять раз, а во второй - четырнадцать. Они угоняли  скот,  жгли  здания  на
окраинах и за несколько лет убили двадцать шесть человек.
   Консидайн знал, как нетерпеливо ожидал город нападения на  банк.  Вылазки
индейцев считались уже нормальной частью повседневной жизни, и  единственным
по-настоящему волнующим событием для  жителей  стала  бы  очередная  попытка
ограбления банка. Он сам  когда-то  помогал  пресечь  одну  такую  и  хорошо
представлял настроение людей.
   Он усмехнулся, предвкушая, как проведет Пита и захватит их денежки.
   Рэньон - единственный, кто  одержал  над  ним  верх  в  честном  и,  надо
сказать, жестоком бою, хотя до самой последней минуты  драки  никто  не  мог
угадать победителя. Они не раз сбивали друг друга с ног, оба были в крови, а
потом Рэньон настиг его ударом кулака  из  правосторонней  стойки.  Пит  был
немного тяжелее, но подвижен для своего веса и,  надо  отдать  ему  должное,
драться умел. Они не раз  мерились  силами.  Чаще  всего  схватки  кончались
вничью, но в этой последней - из-за Мэри - Рэньон его уложил.
   Желание взять реванш не оставляло Консидайна с  тех  пор.  Но  случая  не
представлялось. И вот, кажется, момент  настал.  Он  понимал,  что  к  такой
схватке надо готовиться с особой тщательностью. А потом можно и завязать.
   На этот раз он не допустит пьянок в барах. Другие - как хотят, но он  для
себя решил: уйдет за  границу,  купит  маленькое  ранчо,  наймет  нескольких
басков себе в помощь. Баски -  хорошие,  уравновешенные  ребята  и  усердные
работники, они будут делать для него деньги.
   В лавке пахло ситцем и льном, новой кожей,  машинным  маслом,  табаком  и
пряностями. Рядом со стойкой для новых винчестеров висела  пара  подержанных
"спенсеров", несколько новеньких шестизарядных револьверов соседствовали  на
полках с обычной для любой приграничной лавки  утварью,  стопками  одежды  и
всякими мелочами.
   Отрезав кусок сыра своим  большим  складным  ножом,  Дэч  пристроился  на
бочке, рядом с Консидайном.
   - Город, что и говорить, богатый, - произнес он, - но опасный.
   Несколько месяцев  назад  медвежатник  приезжал  в  Обаро  и  пробыл  там
некоторое время. Никто его не знал, и он слонялся по улицам, прислушиваясь к
болтовне. Его даже занесло в банк разменять деньги, и уж конечно, мастер  не
преминул взглянуть на сейф. И тогда еще определил: шкафчик так себе, ерунда,
можно взять.
   Памятную  схватку  между  Рэньоном  и  Консидайном  в  городе  продолжали
обсуждать, и многие считали,  повторись  драка  снова,  то  едва  ли  Рэньон
оказался бы столь же удачлив.
   В Обаро хорошо знали только главаря шайки.  При  необходимости  остальные
могли заранее поехать туда и разбрестись до срока по городу.
   Консидайн поднялся.
   - Вы, друзья, обсудите пока наши дела, а я уж потом для вас постараюсь.
   - Выйдя из лавки, он снова взглянул на дорогу.
   Стояла нестерпимая жара. Вдалеке плясал  пыльный  смерч.  Над  бесплодной
пустыней, лишь кое-где покрытой  пучками  жухлой  травы,  в  выцветшем  небе
полыхало безжалостное солнце. Далеко внизу  в  колышущихся  волнах  горячего
воздуха появились два всадника, невероятно высокие в этом знойном мареве.
   Должно быть, Спэньер и его дочь. Как он называл ее? Ленни... Ну и глаза у
этой девчонки. В них вся мудрость и тайна мира. Такие бывают только у  собак
да маленьких детей.
   Стоит ли сейчас думать о девушке, особенно если ее отец -  такой  опасный
старый бандит, как Дэйв Спэньер? Рассказывали, что  он  был  охранником  при
перегонке больших гуртов скота и что на его совести одиннадцать трупов.
   Пусть и приврали малость, все равно он человек, с которым шутки плохи.
   Консидайн достал из колодца ведро воды, разделся и помылся.
   Ополоснувшись, выбросил снятую рубашку и пошел в лавку за новой.
   Спэньеры были в ярде  от  него,  когда  он  пересек  им  дорогу.  Девушка
невольно залюбовалась его широкими, мускулистыми плечами. Вдруг  их  взгляды
встретились, и она тут же отвела глаза.
   Выбрав темно-красную рубашку с перламутровыми пуговицами, Консидайн надел
ее и снова вышел. Старик вел лошадей  к  корралю.  Потом  вместе  с  дочерью
поднялся на террасу. Теперь Ленни изо  всех  сил  старалась  не  смотреть  в
сторону их нового знакомого. А тот невольно отметил про себя,  что  она  уже
вполне оформившаяся девушка. И то, что блузка была ей маловата, подчеркивало
это.
   - Где Хони? - требовательно спросил Спэньер.
   - Уехал в Обаро.
   Отец с дочерью вошли внутрь, и Консидайн последовал за ними. Метис  играл
ножом, пытаясь удержать его в равновесии на ладони. Неожиданно  схватив  его
за кончик, метнул через комнату в календарь. Нож пришпилил  его  к  стене  и
задрожал.
   Шел июнь 1881 года.
 
Глава 4 
 
   Хотя было уже далеко за полдень, жара не спадала. Калифорнийская  кукушка
стрелой промчалась над дорогой  и  приземлилась  на  горячую  пыль,  секунду
постояла, подергивая хвостиком, и юркнула в траву. За лавкой в ветвях тополя
посвистывал пересмешник. Прогромыхала  мимо  повозка,  сопровождаемая  двумя
всадниками. У Хони они не остановились, видно, спешили в Обаро.
   - Мне и в голову не приходило, Дэйв, что у тебя есть  семья,  -  улыбался
Дэч, глядя на Ленни. - А она, между прочим, уже взрослая.
   - Она училась в школе в Техасе, - ответил Спэньер с гордостью. - Так  что
мы ей не чета.
   - Останешься  ночевать?  Не  дело  сейчас  путешествовать,  тем  более  с
девушкой.
   - Придется, - ответил Спэньер и раздраженно добавил:
   - Я-то рассчитывал заехать в Обаро, но теперь нельзя. Они подумают, что я
в компании с твоими ребятами. А мне не до бегов.
   - Извини.
   Консидайн снова вышел на террасу, и  Ленни  проводила  его  взглядом.  Ее
немного  обидело  то,  что  он  не  сделал  попытки  поговорить  с  ней.  Он
определенно нравился ей... такой спокойный и надежный.
   Спэньер тоже посмотрел ему вслед:
   - Что, действительно такой деятельный малый, как о нем говорят?
   Дэч кивнул.
   - Лучше всех, с кем я когда-либо работал. А ты знаешь, я видел многих - и
Котрайта, и Эллисона, и Хардина, и Хикока, и Стауденмайра, и Пинка Хитинса -
всех, чьи имена гремели на Западе.
   - Тогда почему не едет в Обаро и не разберется с Рэньоном?
   - Он мог бы застрелить Рэньона, и они оба знают это, но он хочет победить
его в честном бою.
   - Он что, ненормальный?
   - Они дружили, пуд соли вместе съели. Спэньер пожал плечами:
   - Тогда другое дело.
   Консидайн стоял один возле корраля. Что это с ним? Ему было не по себе от
внезапно нахлынувших незнакомых ощущений. В нем бродило  какое-то  томление,
что-то не поддающееся определению, но с чем он не мог не  считаться.  Может,
близость Обаро так на него действует? Или то, что Мэри где-то рядом? Или его
душу бередит уже возникшее, но еще неосознанное новое чувство?
   Недавние дожди вселили надежду на то, что на пути  в  Мексику  у  них  не
будет проблем с водой. Ее можно брать  в  тинахас  -  так  индейцы  называли
укромные естественные выемки в скалах, долго сохранявшие дождевую воду.
   Когда-то давно индеец из племени  папаго,  который  хорошо  знал,  где  в
пустыне найти воду, показал их  ему,  и  Консидайн  хранил  в  голове  карту
расположения всех выемок. Хони  Чавез  устроит  так,  чтобы  их  собственные
свежие лошади ждали в каньоне. На них они двинутся на юг к  тем  тинахас,  в
которых воды хватало бы только им самим и лошадям. Опустошив  эти  природные
хранилища, они оставили бы преследователей без воды. Но  Консидайн  понимал,
сколько других трудностей и опасностей будет подстерегать их на каждой миле.
   Индейцы тоже не дремлют и могут напасть в любую минуту.
   Но если забыть об индейцах, то план налета, казалось, предусматривал  все
случайности, обеспечивая  безопасность  всем  его  участникам.  Если  только
вообще можно говорить  о  безопасности  в  таком  деле.  Консидайн  еще  раз
продумал порядок действий в деталях. План, как всегда, был  так  прост,  что
едва ли что-нибудь могло помешать его выполнению. За лошадей отвечает  Чавез
персонально, так что тут сбоя не будет. Если ребята сумеют незаметно уйти из
города, все остальное пойдет как по маслу. А уж коли  что-нибудь,  случится,
то только в городе. Хотя, скорее всего, ему удастся увести  всех  жителей  с
главной улицы. Но три вооруженных незнакомца, приехавшие в Обаро, непременно
вызовут подозрение. Однако и этого можно избежать.
   Чавезу уже пора было вернуться. Консидайн не сомневался, что Хони добудет
всю нужную им информацию. Поджидая его, он думал о  Мэри.  В  сущности,  она
сделала мудрый выбор, хотя он тогда ненавидел ее  за  предательство.  Пит  к
тому времени неплохо устроил свою жизнь. Его уже избрали шерифом, он  держал
немного скота, стал весьма важной персоной в Обаро и его окрестностях.  Мэри
была высокая блондинка, умненькая и милая.
   Правда, к своему удивлению,  он  не  мог  отчетливо  вспомнить  ее  лицо,
твердил себе, что так не бывает, но факт оставался фактом - его воспоминания
о ней оказались весьма смутными. Сейчас ему даже не верилось, что он  сильно
любил ее. Скорее всего, своим выбором она просто уязвила его гордость.
   Говорят, что время - врач, но оно и похититель. Оно уносит у людей годы и
обкрадывает память.
   Что же, Обаро будет его последним делом. А ребята  пусть  поступают,  как
хотят.
   Ветер погнал по земле сухие  листья,  и  повеяло  прохладой.  Вдалеке,  в
холмах, заворочался гром. Погоня сейчас тоже имела значение.
   Хони приехал часом позже, когда солнце уже скрылось за горизонтом.
   Консидайн вышел встретить его и взял тяжелый мешок из рук.  Хони  слез  с
лошади и повернулся к ней спиной.
   - Апачи убили двух мужчин и сожгли дом на  западной  окраине,  -  сообщил
Чавез. Он посмотрел в сторону лавки:
   - Кто еще приехал?
   - Дэйв Спэньер с дочерью.
   - Спэньер? Он с тобой?
   - Нет, сам по себе. Они едут в Калифорнию.
   - Сейчас не время путешествовать с женщиной.
   - Давай о деле, - резко прервал Консидайн.