ем чувствуя под ногами плитку каленусийской дороги. Шелестели листьями каштаны. Несколько треснувших колючих орехов валялось тут же, у корней. ?Здесь хорошо, а в Порт-Иллири гораздо жарче?. Беренгар знал, что где-то на западе, не очень далеко отсюда, над бухтой висит плотное, чуждое облако аномалии, но в эти минуты не хотел думать о нем.
     Некоторое количество сухих листьев, избегнув щетки метельщика, залежалось на дорожке. Марк осторожно обошел их, боясь разрушить и растоптать хрупкое и прекрасное переплетение растительных жилок. ?Я совсем свихнулся от радости. Я дома. Пусть улицы вокруг мне незнакомы, я не знаю, где сейчас моя семья, которая меня бросила, и все равно - я вернулся домой?.
     Так он прошагал несколько кварталов. Шикарные дома сменились менее роскошными, листьев на земле стало побольше, теперь Марк непринужденно расшвыривал их кучки носками сандалий.
     Возле фигурной решетки небольшого особнячка, прямо в пыли, скрестив ноги и нахохлившись, сидел нищий парень. Его серый балахон был аккуратно заштопан и как-то странно, по-игрушечному испачкан. На поцарапанном запястье поблескивал странного вида металлический браслет. Густые темные волосы свалились на лоб и прикрыли лицо до самого рта. Бродяга улыбался, показывая редко посаженные белоснежные зубы.
     На мостовой призывно лежала плетеная шляпа - вместилище медяков.
     Беренгар остановился и тщетно пошарил в карманах.
     ?Холера, у меня нет каленусийских монет. Мастер Стриж не выдал мне ни единого асса?.
     - Прости, друг, я тоже не при деньгах.
     - Ничего, я не обиделся.
     Голос показался Беренгару смутно знакомым. Он остановился, разглядывая темную макушку парня.
     - Ты...
     Незнакомец поднял голову, волосы свалились со лба, открыли скулы, щеки. Беренгар почувствовал, как что-то неистово колотится о ребра. ?Это мое сердце - как странно?. Прямо в лицо Марка смотрели бесконечно знакомые, такие же, как у Авителлы, глаза Лина Брукса.
     - Лин... Ты?!
     - Да, это я.
     Беренгар молча обнял друга. Какая-то девочка за оградой виллы - тоненькая и гибкая, словно пружинка, с удивлением смотрела, как хорошо одетый парень прижимает к себе пыльного оборванца.
     - Мама, мама! Иди сюда! Посмотри!
     - Отодвинься от забора, Ритуля. Там ходят озорные ребята.
     ?Не бойся пси-датчиков, - спокойно посоветовал Лин. - У меня есть защитное устройство?. И показал Беренгару браслет на исцарапанном запястье.
     Они вместе брели по безлюдной улице, переполненной теплом городского полудня, Марк разглядывал бывшего ивейдера, постепенно постигая смысл происшедшей с Бруксом перемены.
     ?Он сделался взрослым. Может быть, более взрослым, чем я. И он остался псиоником?.
     Лин смотрел на Беренгара полусумасшедшими глазами доброго пророка, и тем не менее Марк не сомневался, что Лин вменяем, а лохмотья - камуфляж.
     - А ты занятно выглядишь в костюме попрошайки. Как ты попал сюда, друг?
     - Я пришел за тобою, Марк. Я знал и видел, что ты тоже придешь. Я хочу забрать тебя с собой.
     - Где Вита?
     - Она работает и не могла прийти, это очень важное дело, ты только подожди, все будет нормально...
     - Расскажи мне, как вы жили все это время.
     Лин что-то говорил и говорил - о госпитале и странном наблюдателе по имени Цилиан, о долгих зимних ночах в маленьком поселке на севере, о вечно задумчивом отце и об удивительной Авителле. Марк не понимал половины и все-таки слушал со щемящей нежностью - так бродяга, вернувшись в дом своего детства, удивляется тесноте полузабытых стен, окунается в ласковый покой, ловит знакомое похрустывание старых половиц и с замиранием сердца ждет - вот-вот случится то, что докажет ему - не зря прошли годы, был смысл в калейдоскопе событий, и все пойдет как надо, стоит только...
     - А как же Цертус, Лин?! Как же Цертус? Брукс замолчал. Очарование рассеялось.
     - Мы найдем Цертуса, Марк. Мы с сестрой ищем его и вот-вот найдем.
     Беренгар облизал мгновенно высохшие губы.
     - Аномалия - дело его рук?
     - Его.
     - Я вижу, ты стал аналитиком. Или даже пророком? Зачем ты искал меня, Лин?
     - Потому что люблю тебя, понимаешь? Люблю как друга. Пророк должен любить, иначе он окажется маньяком, заложником собственного дара.
     - А больше ты ничего не хочешь сказать? Лин помедлил.
     - Я знаю, что ты прилетел сюда с иллирианцем. Беренгар отшатнулся и ухватил Брукса за воротник пыльного балахона.
     - Что ты сказал?
     - Ничего. Ничего Марк.
     - Что ты сказал про иллирианца?!
     - Понимаешь, это очень интересно - когда события подчиняются, это как мягкий пластилин в руке - лучше, чем глина и статуи, лучше картин и даже лучше зрительных иллюзий. Чуть-чуть нажать, толчок там - немного подправить и...
     - Что?! Сволочь, ты использовал меня как ретранслятор событий? Ты сейчас залез в мои мозги?!
     - Погоди, Марк! Ты ведь ничего не понял! Я не использовал тебя в твоем понимании, клянусь! Ну, почти не использовал... Откуда мне было знать, что ты пойдешь по этой улице, если бы я с самого начала не предсказал все события? Я знал, что сюда приедет консул луддитов! Я видел это! Я видел тебя с ним. Марк, погоди...
     Беренгар повернулся и зашагал прочь, пиная ногами резные листья каштанов.
     - Марк, вернись! - В голосе Брукса звенело безумие.
     Беренгар даже не оглянулся. Лин тащился следом, подметая балахоном пыль и каштановые листья.
     - Марк, я все равно люблю тебя как брата! Не оставляй меня! Провидец должен любить...
     Беренгар уже не шел - он бежал, испытывая мучительное желание зажать уши.
     ?Брукс подманивал меня, как кролика, чтобы проверить свои видения. Я для него только зеркало его миражей. К худу или к добру, но прежнего Лина уже нет. Нет того талантливого слабака, мальчишки, которого я защищал от реабилитаторов и кормил в пересыльном лагере. Есть герой или безумец - в общем, ментальный пророк. Но нашего Лина нет. Лина больше нет... Лина нет...?
     - Марк!
     ?И придут лжеучителя и лжепророки...?
     ...Когда Беренгар завернул за угол улицы, яростные выкрики Брукса утихли, заглушенные расстоянием и равнодушной толщей зеленой изгороди. Знакомый наблюдатель нервно топтался у ворот виллы Фантома. Нина, искра белого огня, девочка-псионик (еще один пророк!) ждала Марка на скамье, рассматривая мятый цветочный венчик. Из толстой ножки сорванного растения на ее платье капал густой млечный сок.
     - Подвинься, дай мне место, малявка.
     - Я ждала. С тобою все в порядке?
     - Да. Не смей залезать в мое сознание.
     - Мне кажется, что-то случилось.
     - Ничего страшного - я нашел потерянный ключ от дома, который уже сгорел.
     Дочь диктатора грустно улыбнулась:
     - Ну, значит, у тебя, по крайней мере, был дом.
     На крыльцо виллы вышел человек - его суховатая внешность живо напомнила Марку школьного учителя математики. Стриж тоже вышел и стоял рядом - контраст между ними бросался в глаза. Чопорный незнакомец и подтянутый, с военной выправкой Дезет.
     - Кто этот худой, бледный и очкастый? Дочь луддитского диктатора фыркнула:
     - Эх ты, растяпа, Марк-дурачок - не видишь? Это же президент вашей хваленой Конфедерации.
     Тоскливый испуг, оставшийся после встречи с Лином, отпустил. Марк немного смутился:
     - По унику Вэнс совсем не такой. Я не виноват, что он никогда не фотографируется в очках.
     - У него вид лживый и изменчивый, а еще он командовал шпиками из Пирамиды и зовут его Фантомом. Референтом у него служит самый настоящий сайбер, и оба они, вместе сайбером, ненавидят сенсов.
     - Ага, и кушают их на завтрак... Не ври. Наш Вэнс добропорядочен и очень крут, он своими мозгами спас кучу народу и один, при помощи Системы, разогнал мятеж аналитика Ролана.
     - Мой папа круче, он подкинул дезинтегратор в Калассиановский Центр, где подлые черепки мучили псиоников. А потом помогал нашим благородным повстанцам воевать с угнетателями, и поэтому твой паршивый Вэнс обломался.
     - Тихо, противная стрекоза, они оба идут сюда!..

Глава 31

АКЦИЯ

     7011 год, последние дни лета, Порт-Калинус
     Ночью шел дождь - первый дождь подступающей осени. Стриж проснулся и слушал мерный перестук капель. Чего я хочу? Чего мы все хотим? Дождь отбивал чечетку на крыше, равнодушный и к вопросам, и к ответам.
     "Вэнс относительно прост, Юлиус стремится уничтожить аномалию, спасти Конфедерацию и самого себя, - подумал Дезет. - Он прозрачен, понятен и честен, пока ему это выгодно.
     Мой принцепс (?мой бывший принцепс?, - жестко поправил себя Стриж) просто умирает. Я видел его лицо - злое и жалкое одновременно. Оттон просил, почти плакал, называл меня сынком. У его величия черные круги под глазами и дрожат кончики отечных пальцев. Больной сыч в дупле. Через аномалию он ищет бессмертия или хотя бы продления собственного выморочного существования. Говорят, что тело и сознание гаснут одновременно, поэтому старики мудро и спокойно воспринимают биологический конец. Чушь! Его величие не из таких - этот будет истерично бороться за каждый вздох, за каждое биение в изношенных венах.
     А Бейтс честен - свято верит в ?руку Цертуса?, мечтает найти в аномалии потусторонний след, оттиск кривого копыта. Заодно раскусить загадку пси-феномена, как будто это сухой орех. Боюсь, моего верного советника ждет очередное разочарование.
     Ну а как же я сам? - спросил себя Стриж. - Зачем я полез в авантюру? Моим людям сейчас нужен мир. Страну луддитов признает Порт-Калинус. Не станет угрозы Мемфиса, не будет перестрелок и трупов на вытоптанной траве. Как сказал Художник: ?Надо стремиться к невозможному, если хочешь получить необходимое?. Ради памяти убитого Художника я сделаю это - плевать, пусть я рискую собой, пусть даже мой шаг удержит у руля одиозного Вэнса.
     И это все? - переспросил себя Стриж. - Нет, и это только полуправда. Я очень хочу, чтобы Джу отошла от порога Пустоты. Разумом знаю, что истраченную жизнь псионика не восстановить, как не удержать пальцами реку, пытаюсь годами сделать невозможное, бьюсь о нерушимую стену, хотя следовало бы не изводить себя надеждой, не мучить Джу жизнью и отпустить. Не знаю, при чем тут аномалия, но все-таки..."
     Утро пришло в свой черед - тусклое пасмурное утро перед жарким днем. Стриж вышел в сад, по кожистым листьям кустов стекали последние струйки ночного дождя. Серая хмарь прикрыла горизонт, свинцовое облако аномалии, крыши ближних домов и символический, в виде пальца, шпиль дворца Калинус-Холла.
     Дезет прошагал на лужайку, спокойно дождался Егеря и Вэнса. Они втроем стояли, вглядываясь в мутный, непроницаемый горизонт. Лощеный офицер Пирамиды подошел незаметно и держался подчеркнуто уважительно.
     - Ваше превосходительство... Возьмите генератор, вот он.
     - Давайте сюда, и спасибо за подготовку дела, колонель.
     Стриж принял устройство, ящик весил немного, рукоять удобно легла в ладонь.
     Вэнс близоруко щурился, он вглядывался в редеющий туман. Бродячий, неизвестно откуда взявшийся блик солнца блуждал на стеклах его учительских очков.
     - Послушайте, возьмите с собой моего чудного сайбера, Алекс.
     - Зачем? В аномалии схемы распадутся.
     - Макс не устройство, а искусственное существо. Он универсальный советник, эксперт по феноменам пси.
     - Если вы настаиваете, Юлиус, я заберу с собой эту штуковину, но не обещаю вам, что она там уцелеет. Поймите, я нулевик, а не псионик, я не умею ни защищать, ни лечить, тем более разумных сайберов.
     - Да, конечно, я все понимаю...
     - Меня больше беспокоит связь. Уником бесполезен, мы не сумеем координировать действия.
     - Смотрите, туман редеет. Эпицентр - на острове, маленькая скала почти посреди залива, там высоко, прихватите ручной гелиограф. Вспышка длинная - вспышка короткая. Старинная азбука кодов, лучше использовать каленусийский язык. По крайней мере, такой примитив не сумеет испортить аномалия.
     Гелиограф помог нести все тот же лощеный полковник Пирамиды. Военного образца машина ждала Дезета у ворот.
     - Прощайте, Алекс, - бесцветным голосом добавил Юлиус Вэнс. - Я не говорю вам ?до свидания?, чтобы не вспугнуть счастье. Когда каждый день видишь на горизонте один и тот же свинцовый кисель, поневоле становишься суеверным. Жму вашу руку и от души желаю удачи.
     ?А ведь каленусиец поставил на карту все - и положение и жизнь, он отчаянно боится, - понял Стриж. - Фантому хуже, чем мне, и хуже во сто крат. Он не может вмешаться, а быть безвольным зрителем не привык. Если я справлюсь, это будет нашей общей победой. Если погибну - его поражением?.
     Машина с номером Пирамиды мчалась по городу, редкие прохожие шарахались в стороны, едва приметив ее характерный силуэт.
     Мотор заглох, Стриж выбрался на камень мостовой, горбатая улица крутым изгибом уходила к морю.
     Здесь речь идет об устройстве для подачи сигнала отраженным солнечным светом.
     - До свидания, колонель.
     Каленусийский офицер отдал иллирианцу честь и посмотрел уважительно, было в этом что-то от последнего прощания с обреченным. Сайбер Вэнса трусливо приник к парусиновым ботинкам Дезета. Гротескная морда свиньи казалась несчастной. Алекс наклонился и, сам не зная зачем, почесал металлическую пародию на ухо.
     - Отлично, компаньон. Помни о том, что нас ждет великое дело и вся слава достанется исключительно тебе.
     Стриж подумал, не нагрузить ли сайбера ношей, но тот казался очень маленьким и слабосильным. Консул вздохнул, закинул гелиограф за спину и взял контейнер в левую руку.
     - Пошли, малыш.
     ...Покинутые улицы, если предоставить их собственной судьбе, имеют обыкновение зарастать пылью и тонким слоем непонятно откуда появившегося, нечеловеческого мусора. Здесь нет детей - никто не роняет ярких летучих конфетных фантиков. Взрослые не забывают на пластиковых стульях свернутые газеты, клочки билетов не разлетаются из нелепо роскошной, переполненной бумагой урны, не тают на мостовой плитке отколовшиеся кусочки ледяного мороженого.
     Здесь все проще.
     Скрипит под ботинками наметенный бризом песок. Остро хрустят куски оконных стекол и щебень - разбитая каменная урна давно развалилась. Машина, которая в нее врезалась, так и стоит рядом - горелый остов покрыт слоем жирной сажи. Лоснящаяся грязь пожара покрывает мостовую, там, где кончается черный круг, поблескивают в трещинах тротуара короткие полые кусочки металла.
     Стриж поднял одну из гильз, повертел в пальцах и отбросил. Кто стрелял из излучателя, кто из автомата - теперь уже не разберешь. Через искореженное окно машины можно разглядеть подобие фигуры - расплавленный, а потом иссушенный огнем остов. Горсть праха, бывший человек.
     Небольшое гибкое существо скользнуло вдоль грязной стены. Им оказалась кошка, темная шерсть сливалась с налетом гари.
     Битая витрина рядом ощетинилась осколками толстого стекла. Животное покрутилось в нерешительности, очевидно, опасаясь поранить лапки. В нише изуродованной витрины застрял голый манекен со смятым пластиковым черепом.
     В руинах водятся крысы.
     Макс подобрался бесшумно и встал рядом с Дезетом. Его голова оказалась на уровне колена иллирианца, но Алексу показалось, что сайбер вырос.
     - Здесь шли перестрелки уличных банд, - снова пояснил гомункулус, и голос его прозвучал почти по-человечески. - Пойдемте, ваше превосходительство, нет смысла думать о рядовых исполнителях, когда пора заняться режиссером трагедии.
     Стриж не ответил. Присутствие искусственного существа непонятно почему держало в тоскливом напряжении. ?Так не годится, я обязан взять себя в руки?.
     - Зови меня просто Алекс. В аномалии хватит имени.
     - Хорошо, мастер Алекс, - покорно согласился сайбер. - Я не советую вам задерживаться на месте. Мародеры ушли, но я не поручусь, что в заброшенных домах не осталась пара-тройка сумасшедших. Они спят днем, а вечерами, длинными осенними вечерами, тихо бродят среди щебня, стреляных гильз и голых стен... Они очень тихие.
     Дезета передернуло от отвращения.
     - Хватит, уходим.
     Улица кончилась внезапно - словно камень мостовой срезали гигантским ножом. Дальше шел унылый серый песок. Пустынная полоса пляжа тянулась вдоль берега бухты, дальний ее конец терялся за выступом скалы. Вода успела сгладить вмятины на песке. Иллирианец заметил, что его собственные ботинки оставляют хорошо заметные ребристые отпечатки, цепочка мелких следов сайбера тянулась рядом.
     У самой кромки моря слабый прибой гонял туда-сюда растрепанный холмик, Стриж подошел поближе, положил контейнер на песок и подобрал находку, ею оказалась панама, яркие краски уже выцвели в соленой воде, в грубо оборванных, с перекрученными узлами тесемках запуталась прядь женских волос, конец каждого волоса скрутился, как будто его нарочно жгли огнем.
     - Я вам не советую углубляться в размышления, - тихо проговорил сайбер. - Воображение - очень скверная штука, очень вредная для владельца. У каждой вещи могут быть тысячи объяснений, и никто не знает, какое из них лучшее. Я даже не уверен, что эта находка не ваша иллюзия. У вас в прошлом не было чего-нибудь этакого?
     - Нет.
     - Спасательная станция вдребезги, зато лодки уцелели. Их даже не подпалили. Возьмите весельную, полегче, иначе мотор испортится посреди залива.
     ?Если испортится мотор, то почему не портится сайбер??
     Гомункулус поднял на консула шарики зрительных датчиков, неудачная имитация лица выглядела трогательно-беззащитной - огромные, прозрачные глаза ребенка, только без ресниц.
     - Я уже начинаю портиться, Алекс. Не удивляйтесь, что я оказался догадлив и предвосхитил ваш вопрос, мысли нулевика неприкосновенны, просто логика людей так похожа...
     - Что тебе грозит?
     - Только не безумие. Скорее всего, частичная неподвижность. Я не человек и не машина. Моя человеческая часть устойчива к наводкам, с этой точки зрения я почти равен вам, Алекс. Только вот привод... Привод может развалиться.
     - Я найду лодку.
     Лодка нашлась быстро, но весла пришлось поискать. Они лежали под слоем песка и свалившимся на песок пологом тента. Стриж отнес их к лодке и поднял сайбера на руки. Прозрачные глаза Макса смотрели в небо.
     - Ты меня слышишь?
     - Да.
     - Можешь говорить?
     - Могу, но я уже сказал, что меня подводят ноги. Дезет осторожно опустил гомункулуса в лодку. Волн почти не было, суденышко шло легко, у берега в прозрачной воде шевелились плети водорослей, потом дно разом провалилось, исчезло под темным слоем воды.
     - Здесь глубоко, - прошептал сайбер. - Я чувствую холод, он наползает снизу. Вы заметили, что над заливом нет птиц?
     Стриж на секунду отпустил весла и вытер мокрый лоб - было вовсе не холодно, а нестерпимо жарко. Свинцовое облако оказалось иллюзией, раскаленный диск прикрывала только тонкая пленка испарений, берег почти исчез из виду - скалы Мыса Звезд зубчатой кромкой торчали на горизонте. На дне ялика плескалась вода, она медленно прибывала, в мутной жиже плавал легкий мусор.
     - Следовало, как я и предлагал, взять на вилле надувную лодку.
     - Ни в коем случае! В аномалию нельзя вносить посторонние вещи.
     - Мы уже взяли гелиограф и генератор.
     - Вес, все дело в общем весе, я уже объяснял вам...
     Стриж отвернулся от Макса, жара обволакивала, лишала сил и желания продолжать спор. ?Я слишком плохо разбираюсь в пси-физике. Пришлось поверить на слово экспертам Юлиуса, первый из которых - машина по виду и сути. В конце концов, если лодка затонет, я как-нибудь выплыву. Сайбер погибнет в заливе, но я и не обещал Вэнсу его спасать?.
     - Уже близко, - невыразительным шепотом отозвался Макс.
     Дезет налег на весла, скала острова постепенно приблизилась, издали она походила на покосившийся зуб, вблизи - на неправильной формы монолит. Слабое волнение теребило зеленые плети водорослей. Крутая стена растрескавшегося камня уходила вверх.
     - Подняться нетрудно, но не к чему привязать лодку.
     - Пустяки, я подержу веревку, чтобы вы могли освободить ваши руки.
     Стриж