- Да. Но...
     Егерь почувствовал неуверенность в голосе Крайфа и, несмотря на жару, похолодел. ?С этого маньяка станется?.
     - Вы слышите меня, генерал?
     - Нет... То есть да. Плохо слышно. У меня перебои со связью.
     - Так вот, слушайте меня внимательно, и пусть ваши перебои со связью вам не помешают. Далькроз нужен мне в целости и сохранности - немедленно. Если вы уже успели подпортить ему внешность, хотя бы не продолжайте в том же духе. Мы готовы извинить старательность дурака, но не потерпим прямого неподчинения приказу. Вы меня поняли, Крайф?
     Генерал жандармерии выслушал чеканные формулировки Егеря и сухо ответил:
     - Да, конечно.
     Егерь отключил связь, но чувство тревоги оставалось. Он закрылся в пустом кабинете, запросил через Систему виртуального психотерапевта и погрузился в успокаивающее нагромождение цветовых пятен и звуков. Пси-программа не заменяла живого псионика, но все же слегка успокоила первого наблюдателя Конфедерации.
     У злосчастного Крайфа тем временем состоялся еще один уником-разговор.
     - Ривера?
     - Я весь внимание, мой генерал.
     - Операция отменяется. Немедленно свернуть всякую активность, отзовите из госпиталя своих людей.
     - Но...
     - Какие такие еще ?но??!
     - Слишком поздно, эти люди уже на объекте и вышли на цель.
     - Поглоти нас Пустота! Вы, должно быть, с ума сошли - разве нет способа переговорить с ними?! Вызовите их по уникому, отмените приказ. Если вам дороги ваше место и ваша безопасность, шевелите мозгами.
     - Но мой генерал... Это простые исполнители - статисты в деле, у меня никогда не было с ними прямой связи.
     Генерал размышлял не более минуты.
     - Немедленно свяжитесь с больницей. Предупредите охрану о возможном нападении диверсантов, иллирианцев, консуляров, псиоников, кого угодно, холера с ними - без разницы. Пусть поберегут пациента. Придумайте что-нибудь.
     - Хорошо. Только...
     - Что такое?
     - Я сделаю все, что сумею. Это может оказаться... резковато. Даже слишком. Крайние меры и все такое. В случае чего, мой генерал, надеюсь на ваше понимание ситуации. Не вздумайте отступиться от меня, запомните, я не из тех, кто прощает обиды.
     - Не сомневайтесь, Ривера, я всегда и полностью на вашей стороне.
     - Да вы уж постарайтесь не предать меня, шеф. Генерал отставил аппарат, переваривая недвусмысленную угрозу ближайшего подчиненного.
     Потом пожал плечами и со стоицизмом человека, сделавшего выбор, закурил сигару.
     - Ну что ж, я сделал все возможное, посмотрим, кто кого успеет обскакать. В конце концов, теперь терять нечего, теперь меня устраивает любой радикальный исход...

Глава 12

ПОПЫТКА БЕГСТВА

     7010 год, лето, Конфедерация, северо-восточная база пси-жандармерии
     Вэл очнулся от сна под мерный, грустный и успокаивающий шум дождя. Стояли сумерки - то ли утро, то ли вечер, не поймешь. В отрытую форточку свежей струей вливался чистый воздух, пахло озоном.
     Сознание вернулось полностью, а с ним и ставшая почти привычной боль. Уколы доктора не причинили вреда, скорее помогли, но на израненной спине как будто разложили небольшой жаркий костер. Воробьиный Король попытался стряхнуть несуществующие угли, но стало только хуже. Тогда он решил отвлечься, рассматривая окно - толстые жгуты воды оплетали стекла, заслоняли бесконечно далекий и равнодушный внешний мир. Под ударами капель монотонно гудела тонкая крыша одноэтажного госпиталя.
     Вэл прижался лицом к больничной подушке. Действие пси-наркотика кончилось - он ясно чувствовал приглушенные шлемами ауры охранников. Шлемы неплохо защищали владельцев от боевой наводки, но сейчас не мешали ловить пестрые отблески эмоций. И только мысли не мог прочитать Воробьиный Король.
     В душах охранников не кипела ненависть, не было и явной злобы, только настороженность и деловитое прилежание. Жандарм у внешней двери к тому же сильно устал и должен был вот-вот заболеть. Король чувствовал его неловкость и затаенную, скрываемую даже от себя слабость. Двое в коридоре выглядели скорее нейтрально, скука и ощущение ожидания. Четвертый солдат, у двери палаты, испытывал явную, искреннюю и пронзительную жалость.
     ?Он очень жалеет меня, - подумал потрясенный Далькроз. - А я так хотел бы убить себя наводкой, но не сумею это сделать. Их врач подлечит меня, и мучения начнутся сначала. Мне не стоило бы есть, потому что так я быстрее умру, но голод мешает сосредоточиться. Я не должен расслабляться, иначе...?
     По направлению от двери к кровати прошаркали старческие шаги. Вэл нехотя оторвал от подушки подбородок. Старуха в лиловом монашеском колпаке ордена Разума подошла вплотную к кровати и опустилась на пластиковый стул для посетителей. В сумерках ее желтые птичьи глаза сверкали, словно драгоценные камни.
     - Меня зовут мать Нэн. Ты бы поел чего-нибудь. Хочешь бульону?
     - Спасибо, я уже сыт по горло и ничего есть не буду. Старуха укоризненно покачала головой:
     - Ты ведь пятые сутки отказываешься. У самого глаза запали.
     Она сильными руками приподняла Короля и устроила его поудобнее. Потом взяла с нетронутого подноса закрытую крышкой миску и отыскала ложку.
     - Меня уже попытались разок кормить насильно. Оставьте человека в покое, сударыня, я не хотел бы безобразно плеваться при монахине.
     Монашка засмеялась коротким старческим смешком, остроконечная шапочка мелко тряслась. Король стиснул зубы и попытался уклониться, но Нэн ловко придержала его за подбородок.
     - Ничего, ты только глотай, я потерплю, а то я в своей жизни плевков не видела... Ты, паренек, не станешь ведь молотить кулаками старуху?
     - Я сейчас не в бойцовской форме, святая мать, но это не значит, что всякому позволено нарушать мои права на выбор формы протеста...
     Монашка воспользовалась этой репликой и опять проворно сунула ложку в рот Короля.
     - Съешь еще. Или, может, хочешь мяса? Король рванулся, отбрасывая ее руку.
     - Поймите, я хочу только одного - умереть! Вы мешаете мне, матушка, вашим принудительным милосердием, я не нуждаюсь в вашей дурацкой жалости.
     Старуха покачала головой, ее смутно очерченная лиловая фигура наклонилась над Вэлом.
     - А Крайфа ты не бойся, - прошептала старуха в самое ухо Короля. - Ночь длинная, но когда-нибудь да проходит, он скоро от тебя отступится. Крайф сам боится, и Оркус тащится по следам его, и паутинка та прочная. Ему бы бежать со всех ног, но куда побежишь от себя?
     - Чего-чего?!
     - Крепки были скалы Лимба, да и те рухнули, так тебе ли, парень, бояться чокнутого генерала?
     - Уйдите. Вы сумасшедшая старая леди.
     - Ты только слабины ему не показывай, о смерти и всяких глупостях не думай и не говори, а сейчас ешь, ешь, а потом спи - тебе это пригодится.
     Король опустился щекой на подушку.
     - Как вы сюда попали? Вас прислал медик или подослал сам Крайф?
     Старуха не ответила, ее лиловый силуэт растекся, сливаясь с темнотой. Дождь за окном прекратился, только в отдалении глухо и грозно рокотал гром, словно кто-то нехотя перекатывал огромные камни.
     ?Добрый? охранник, знакомый сержант (тот, что чаще других караулил у самых дверей), заглянул под утро.
     - Эй, парень, ты не спишь?.. Молодец, суп съел, значит, одумался и перестал изображать дурака. Теперь продолжай в том же духе.
     Сонный пациент промолчал, довольный страж повернулся и пошел прочь, прихватив поднос с пустой гремящей посудой. Король окликнул его уже на пороге:
     - Эй, постойте, погодите!
     - Чего, парень? Довести тебя до сортира или сам дотащишься?
     - Я вовсе не про это. Мне нужно видеть мать Нэн.
     - Кого-кого?
     - Мать Нэн из ордена Разума, ту старуху, которая приходила поздно вечером.
     Сержант нахмурился, покачал головой и крутанул пальцем у прикрытого пси-защитой виска.
     - С тобой и вправду перестарались ребята генерала, Голова сильно болит? На базе никогда не бывало монашек. По крайней мере, последние три года я их точно не видел. Не сомневайся, парень, святые праведницы в годах по казармам не лазят и не забыли тут ничего. Ладно, отдыхай, постарайся получше выспаться.
     Сержант ушел, плотно затворил дверь, оставив пленника в одиночестве и сомнении. ?Иллюзия была слишком ясная, или мне опять подсунули наркотик??. Время шло, тихо ускользая в прошлое, и несколько часов никто не вспоминал про Короля. Он поставил себе ментальный барьер, уснул без печали и тревоги, видел во сне горное озеро, утес, Виту в лодке, проспал обед и открыл глаза только тогда, когда удлинились угловатые черные тени и за распахнутой форточкой вспыхнул прощальным золотом теплый закат.
     Что-то переменилось в ауре места - приглушенное рявкнул мотор, потом затих, прошуршали по асфальту колеса, о порог коротко ударили кованые сапоги.
     Вэл прислушался, сквозь открытую форточку, стертые расстоянием, долетали короткие разрозненные обрывки торопливого разговора. Бойко спорили два голоса, то едва слышно, то, срываясь на крик.
     - ...без письменного приказа, - заявил первый голос, играя оттенками металла.
     - ...с присвистом... и на твои амбиции тоже положить, - уверенно ответил второй, хриплый.
     - ...и на приказы?
     - ...просношали наверху... сказал лично... с этим делом закончить.
     - ...задвинь в те сектора, которые...
     - ...через...
     Вэл прислушался к поединку сквернословов и аккуратно убрал пси-барьер. Тепло вечера еще не сменилось ночной прохладой, распаленный спорщик, обозленный конфликтом и измученный духотой, на минуту стянул шлем пси-защиты, чтобы вытереть со лба пот. В этот момент Вэл понял все - мысли хриплого лежали на поверхности, они читались до того ясно, что казались оформленными в звук, движение, цвет. Король на мгновение увидел себя мертвого, с почти бескровным пулевым отверстием в левом виске. Потом черный пластиковый мешок продолговатых очертаний. Литой силуэт отъезжающего фургона. Шум мотора. Незнакомое место, похожее на заброшенный карьер. Камни. Потрепанные ветром пучки сухой травы, лучи фар, брошенный в провал длинный, перевязанный веревкой предмет.
     ?Это мне прощальный жест от генерала Крайфа. Но я больше не хочу умирать?.
     Вэл встал, не дожидаясь их прихода. Отыскал свои вещи, оказывается, они аккуратно висели в стенной нише. Кто-то выстирал и выгладил одежду Короля. Свежая рубашка тут же пристала к израненной спине и начала набираться липкой влагой. В дверь, широко улыбаясь, заглянул ?добрый? сержант.
     - Собирайся, дружок, за тобой приехали.
     - Куда собираться?
     - В лагерь-накопитель для ивейдеров. Хорошая новость, теперь с тобой будут возиться наши славные орлы - реабилитаторы. Они тебя наставят на путь истинный, выправят твои кривые мозги, и все образуется. Выметайся, гражданским придуркам нечего делать на базе.
     Вэл заметил, что в ауре сержанта не мельтешили обычные для лжецов юркие цветные искорки. ?Надо же, он верит в то, что мне сейчас наговорил?. Король вышел из палаты. Под низким потолком, в коридоре, его ждали трое. Тяжелая пси-защита укрывала их головы, придавая незнакомцам сходство с культовыми изображениями ягуаров.
     - Вэл Лоренц Август, лорд Далькроз? Вы подтверждаете свою личность?
     - Да.
     - Следуйте с нами. Пройдите вперед.
     Король сделал шаг, но не вперед, а в сторону. Коридор за его спиной изгибался поворотом, повторяя контуры больничного здания.
     - На каком основании я с вами пойду? Если вы приперлись из Службы Гражданской Реабилитации, то предъявите мне формальную повестку. Если это официальный арест, то я требую адвоката.
     ?Ягуары? опешили от такой наглости избитого арестанта. Ближний из них - высокий, ясноглазый, лет на пять старше Вэла, расхохотался:
     - Ну, ты и башковитый умник нашелся! Сидишь в дерьме по уши столько дней, а про адвоката и бумаги вспомнил только сейчас? Обойдешься. У нас не бывает адвокатов. Руки за спину, щенок, марш вперед!
     Король не стал спорить, он помедлил, рассматривая лица врагов, ловя яркие отблески чужих эмоций.
     Сразу за высоким стоял второй ?ягуар?, постарше, коренастый, жандармский капитан, с ординарным, жестким и замкнутым лицом. Этот пока молчал, но Вэл не сомневался, что обладатель хриплого голоса - именно коренастый, и командует тоже он. Третий противник, веснушчатый, синеглазый, наверняка под шлемом светловолосый, до поры до времени держался на заднем плане. Он выглядел ровесником Вэла, разве что самую малость постарше. У коренастого из кобуры торчал обычный пистолет, кроме того, за спиною каждого из пришельцев болтался армейского образца излучатель. Их эмоции не баловали разнообразием. Преобладало раздражение и желание придавить курок. Веснушчатого парня к тому же захлестывала не рассуждающая, бурная, с личным оттенком ненависть. ?За что он так не любит меня?? - удивился Король и бесполезно пошарил в памяти - лицо младшего жандарма казалось ему совершенно незнакомым.
     Далькроз напрягся, прощупывая пси-защиту солдат, Она оставалась совершенной, такой же непроницаемой, какой может быть разве что бетонная стена. Коренастый чуть улыбнулся и сказал уже знакомым хрипловатым басом:
     - Зря тужишься, пошли.
     - Пойду, когда покажете сержанту письменный приказ. А то почем я знаю, вдруг вы самозванцы.
     ?Добрый? сержант, кажется, засомневался, на его простоватом лице читалась мука непривычных сомнений, но Король не слишком верил в сообразительность своего стража. Он сделал еще полшага назад и подобрался к углу коридора.
     Сержант, однако, вопреки ожиданиям, оказался наш высоте.
     - Погодите, парни, я свяжусь с Центром. Мальчишка в чем-то прав, мне не хотелось бы напортачить. Конечно, здесь нечего делать ни лиловым монашкам, ни собакам-адвокатам, и мне будет достаточно устного приказа по уникому, но я как раз хотел бы услышать этот приказ...
     Жандармский капитан уставился на сержанта, словно на умалишенного.
     - Какие такие монашки?
     Король почувствовал напряжение прямой угрозы.
     ?Сейчас будут стрелять?. Он, не мешкая, повернулся и нырнул за угол коридора. Выстрел из пистолета почти настиг его, на шею и ухо брызнула штукатурка. Вэл мчался опрометью, спотыкаясь, петляя между стен, и не видел, как запоздало, медленно и неуверенно вскинул излучатель сержант-охранник:
     - Уберите стволы! Здесь больница, а не стрельбище. Сержанта погубила вера в незыблемость устоев. Он видел каленусийские мундиры, слышал каленусийскую речь, это означало ?свои? и помешало заметить, что глаза коренастого за прозрачным щитком пси-шлема были глазами убийцы.
     Обладатель сорванного баса без заминки выстрелил в упор, прямо в грудь охранника, но из-за торопливости не попал в сердце, поэтому сержант, уже упав, уже чувствуя пронзительную последнюю боль и теплую струю крови, успел нажать на тревожную кнопку уникома.
     Глухо хлопнул выстрел из пистолета с глушителем, но система тревоги, запущенная уникомом, сработала исправно, в отдалении хрипло, протяжным воем смертельно раненого чудовища взвыла сирена. Ее низкий стон сотрясал легкие стены госпиталя.
     - Живо, берите мутанта! - приказал коренастый. Высокий дернул плечом:
     - Брать живым?
     - Пристрелите, нам не понадобится его болтливость. Мешок для тела, конечно, забыли?
     - Остался в машине.
     - Ладно, возьмешь его потом.
     Двор между тем наполнялся голосами и топотом охраны. Жандарм нахмурился:
     - Зря-таки Старик не дал мне письменного приказа, у нас проблема, парни. Сейчас в нас примутся стрелять свои. Чтобы важные задницы, засевшие наверху, остались чистенькими.
     - Напрасно вы положили сержанта - это не псионик, за него не простят, - мрачно проговорил высокий.
     У синеглазого парня напряглись скулы и черными точками проступили бесчисленные веснушки.
     - Позвоните генералу по уникому, пусть скажет им...
     - Пока добьешься этого разговора, мы уже будем лежать с дырками в башке. Беренгар! Живо за этим ивейдером. Догони и пристрели его. Это была попытка к бегству - понял? Он сопротивлялся и хотел удрать. Сержант попал под выстрел случайно, всяко бывает.
     Марк Беренгар бросился вслед за беглецом.
     - Ларе?
     - Да, капитан.
     - А мы сдадимся этим засранцам. Я не привык вскидывать руки, но это самое умное, что можно сейчас сделать. Задержим их переговорами, дадим Беренгару возможность закончить работу.
     Они вышвырнули стволы за дверь и после короткого обмена репликами вышли вдвоем под теплые золотые лучи заката.
     - Все в порядке, не стреляйте!
     Жандармский капитан успел вскинуть безоружные руки, поэтому первая пуля пробила ему ладонь, вторая попала прямиком в лоб.
     Высокий повернулся, попытался бежать, его хладнокровно расстреляли в спину.
     Обладатель металлического голоса, тот самый, который спорил с незадачливым капитаном всего полчаса назад, придавил кнопку полевого уникома:
     - Все в порядке, Ривера, так и доложите генералу. Мы разобрались с террористами - как следует, они получили именно то, что заслужили. Что? Да, два трупа. Далькроз? Не знаю, сейчас приберем во дворе и посмотрим. Хотя вряд ли он остался в живых...

***

     ...Марк Беренгар бросился вслед за беглецом. Тот подозрительно легко вильнул в сторону, как будто прочитал намерения преследователя. Беренгар на ходу выстрелил вслед, росчерк луча бесшумно царапнул по побеленной стене, псионик опять увернулся со сверхъестественной ловкостью и бросился под прикрытие следующего поворота коридора.
     Азарт охоты охватил Марка. Он в три прыжка одолел расстояние, отделявшее его от угла, вскинул ствол для выстрела и обнаружил, что коридор кончается в пяти шагах от него тупиком. Глухая толстая дверь перегораживала проход, на гладкой, костяного цвета поверхности металлическим глянцем сверкала вежливая двусмысленная эмблема: ?Кабинет TREDECIM?
     Обозленный преследователь пнул сапогом филенку:
     - Слабак заперся в сортире!
     С той стороны многозначительно молчали.
     - Вылезай!
     - Обойдешься, - донесся насмешливый голос псионика. - Я не планирую вылазку.
     В почти вежливом тоне ответа присутствовало нечто, усилившее ненависть Марка до состояния крайнего бешенства - это был отзвук естественного, неброского превосходства, которое дает интеллект, высокое положение или редкостные, признанные всеми способности.
     Положение у избитого и замордованного арестанта было аховое, вопросы интеллекта сейчас не занимали обозленного Беренгара, зато пси-способности у врага имелись - об этом свидетельствовало и неестественное проворство полумертвого парня, и ловкость, с которой он предугадывал действия Марка.
     ?Нереабилитированный сенс из сильных, он тянет на нервах и видит мои движения наперед - даже когда я в шлеме?. Беренгара от бешенства бросило в жар. ?Сейчас ты получишь у меня плату за все - и за Лина, и за его мертвую сестру, и за мое сидение в лагере, за Песню, потерянную навсегда, за то, что я больше не вижу правды, и за мою тоску - длинную серую тоску, у которой нет ни исхода, ни настоящего названия. Кто-то должен ответить и за это?.
     Он прикинул, в каком месте проходит язычок замка, и направил ствол на гладкую поверхность двери. Вспыхнули, чадя и воняя, дерево и пластик, облако удушливого дыма затмило чистоту коридора. За спиной Марка хлопнула дверь, крахмальная медсестра, по-видимому, не слышавшая выстрелов, высунулась на запах горелого. Чумазый от копоти Беренгар обернулся и для порядка оскалился так страшно, как только смог. Медичка истерически взвыла - почему-то басом и, вместо того чтобы запереться в своем кабинетике, бессмысленно заметалась по задымленному коридору.
     Марк равнодушно повернулся к девушке спиной и сильным ударом каблука вышиб подпаленную дверь.
     - Где ты, гаденыш?
     Дым колыхался рыхлой стеной. Едкие слезы градом катились по щекам Марка, он не мог отереть их кулаком - мешало прозрачное забрало пси-шлема.
     - Эй, гаденыш...
     Он шагнул наугад в клубящуюся темноту, широко пошарил руками - и нашел холодный металл санитарного шкафчика, коленом ударился о край ванны.