ы.
   Аристократы  растеряно  переглядывались  -   искренней   радости   не
получалось, кто-то пожал плечами и расхохотался:
   - В конце концов, почему бы нет?
   Должно быть, в этот самый момент вновь  вступил  в  дело  скрытый  за
пышными драпировками псионик - по залу пробежала дрожь нервного смеха.
   - Ха! Как вам такой оборот, дорогой кузен?
   Черно-золотая  шеренга  преторианцев  не  дрогнула  -  шлемы  отсекли
ментальную наводку.
   Офицер,  по-видимому,  повинуясь  заранее  разработанному   сценарию,
вскинул руку:
   - Слава великому принцепсу!
   - Слава!
   Возглас бичом стегнул по взвинченной толпе. У  мужчин  горели  глаза,
там и сям раздались истерические рыдания женщин.
   - Слава!!!
   Дмитрий  рефлекторно  вскинул  руку,  повторяя  жест   преторианского
офицера:
   - Слава!!!
   Лорд Фиджино стиснул хрупкий локоть жены.
   - Успокойтесь, леди Таня.
   Умоляю вас, душа моя, держитесь, это безобразие сейчас пройдет.
   Теперь я понимаю, почему нас заставили явиться без ментальной защиты.
   Женщина прижалась к плечу мужа, из последних сил пытаясь справиться с
подступившей истерикой.
   - Слава!!!
   Придворный псионик старался вовсю, не жалея себя.
   Собрание плакало и вопило, кто-то в искреннем восторге, кто-то  почти
не осознавая причин внезапного энтузиазма.
   Принцепс несколько минут брюзгливо смотрел  на  человеческое  месиво,
затем встал и, не прощаясь, покинул зал.
   - СЛАВА!!! - неслось ему вслед.
   Буря восторга,  впрочем,  продолжалось  недолго,  должно  быть,  сенс
принцепса наконец пожалел  себя  -  крики  мало-помалу  утихли,  шеренга
преторианцев перестроилась, освобождая проход.
   Лорды Иллиры уходили опустошенными, спускаясь по чистым,  белоснежным
ступеням мраморного крыльца.
   Каменные статуи орлов, обсевшие  бледный  металл  дворцового  купола,
топорщили крылья и презрительно косились им вслед. Младший Фиджино вытер
мокрые виски.
   - Боров - подлец и мерзавец.
   - Успокойся, ты же знаешь, все это на деле не значит ничего.  -  лорд
Фиджино-отец провел рукой по поредевшим седым волосам и медленно, словно
убеждая самого себя, повторил еще раз. - Это не значит ничего.
   - И все-таки у меня такое чувство, словно мне подменили душу...

***

   Зимним утром 7008 года войска Иллиры пересекали границу Каленусийской
Конфедерации.
   Все свершилось по-будничному деловито, без единого выстрела - техника
спокойно прошла перевал, иллирианские части как нож в масло углубилась в
территорию Консулярии.
   Центурии консуляров отступали без боя, противника не было, пленных не
брали.
   Редкие на крайнем востоке деревни словно вымерли - крестьяне  уходили
в лесные полосы, оставшиеся в деревнях отводили взгляды.
   Зима давно уже сбила листву с деревьев.
   Рыжее пламя костров просвечивало  сквозь  поредевшие  заросли,  вился
легкий дымок, выдавая лагеря беглецов, но их  поначалу  не  искал  и  не
ловил никто.
   Дмитрий Фиджино натянул капюшон форменной куртки и подул на пальцы  -
непривычный холод давал о себе знать.
   Войны как таковой не  было,  каленусийские  центурии,  отделенные  от
позиций иллирианцев полузамерзшей излучиной Бланка-Рива даже не пытались
стрелять.
   Дома брошенного поселка насквозь продувал равнинный ветер, топлива  в
покинутых  домах  не  было,  энергетическая  станция  оказалась  начисто
разгромленной, на ее месте  бестолковой  грудой  скорчился  искореженный
металл.
   Холод высекал слезы из глаз южанина, Фиджино вернулся  в  дом,  туда,
где голые стены хранили светлые квадраты -  следы  сорванных  гобеленов.
Мебели в доме почти не осталось, ее за несколько дней спалили в камине.
   Возможно, крошечный двухэтажный особнячок принадлежал сельском врачу,
пухлый том роскошно изданного анатомического атласа  все  еще  лежал  на
подоконнике.
   Фиджино полистал книгу, взвесил  на  руке  ее  глянцевую  тяжесть,  и
приготовился было бросить в камин, потом передумал и оставил  лежать  на
столе.
   - Мы привели его, мой колонель...
   Фиджино поднял голову.
   Доставленный под охраной подросток переминался с ноги на ногу.
   С его шнурованных сапог на затоптанный пол  натекла  лужица  снеговой
воды.
   - Садись и рассказывай.
   Чтобы тебе было полегче, напомню - ты  ударил  ножом  часового,  тебя
задержали, когда ты пытался лить кислоту  в  бензобак  моей  собственной
машины.
   Подросток неловко сел на одинокий табурет, гладкие как у девушки щеки
побелели - то ли от страха, то ли от пронизывающего холода.
   Фиджино, не дождавшись  ответа,  встал,  четко  прошелся  по  широким
половицам и резко, наотмашь ударил каленусийца по лицу.
   - Кто послал тебя?
   Мальчишка вытер щеку и посмотрел сквозь колонеля - словно Дмитрий был
плоским осколком прозрачного стекла.
   Фиджино открыл анатомический  атлас,  не  торопясь,  выбрал  картинку
поярче.
   - Посмотри сюда.
   Видишь?
   Не отворачивайся, закрытые глаза тебе не помогут.
   Я могу выполнить свой долг - и ты увидишь это не  только  на  книжной
картинке... Почему ты молчишь? Ты псионик?
   Подросток молчал, но Фиджино уже знал ответ.
   - Ты не псионик, мы все  проверили,  не  пытайся  прикидываться.  Мне
нужно немного - скажи, кто тебя послал, и можешь идти домой, мы не воюем
со щенками.
   - Меня никто не посылал, я сам.
   Фиджино дотронулся до щеточки рыжеватых усов.
   - Лжешь, причем неумело.
   У тебя был излучатель армейского образца. От кого ты получил оружие?
   - Нашел в канаве.
   Колонель хлестко захлопнул атлас и отложил его в сторону.
   - У тебя есть семья - родители, сестры, братья?
   Впрочем, не важно. В этой деревне еще остались жители.
   Пред нашим разговором я отдал приказ, их уже пригласили сюда,  можешь
выглянуть в окно, только без резких движений - видишь?
   Подросток нехотя повернул голову, за окном, отворачиваясь  от  ветра,
по щиколотку в каше  взбитого  снега,  стояли  люди  -  четверо  крепких
стариков, полная старуха с добрым, болезненным лицом,  худой  мужчина  в
синем шарфе и две фермерских девушки с тройными косами.
   Лен их волос уже запорошила острая ледяная крупа.
   - Ты видишь прекрасно, у тебя  острое  зрение,  мальчик.  Если  ты  и
дальше будешь молчать или лгать, через полчаса я прикажу  расстрелять  -
ну, хотя бы вон ту девушку в белом берете.
   Каждые  полчаса  твоего  молчания  будут  стоить  жизни  еще   одному
каленусийцу. Ты меня понял?
   У подростка дрожали губы.
   Он, казалось бы, неловко встал,  потянулся  избитым  телом,  а  потом
молниеносно, словно распрямившаяся пружина, без единого  слова  бросился
на иллирианца.
   Фиджино отпрянул назад, руки мальчишки сдавили  горло  колонеля,  тот
потерял равновесие и с трудом устоял на ногах, потом коротко, зло  ткнул
парня под ложечку, ударил по склоненной шее.
   На шум уже бежали солдаты.
   Наверное, сказалось нервное напряжение ожидания  и  весь  абсурд  "не
правильной" войны - наследник княжеского дома Фиджино, забывшись,  долго
пинал упавшего каленусийца, солдаты равнодушно глазели с порога.
   - Уберите его, он испачкал пол.
   - Что делать с теми, во дворе?
   Дмитрий Фиджино  задумался.  Острая  ледяная  крупа  била  в  оконное
стекло.
   - Что нам делать с гражданскими, мой колонель?
   - повторил офицер-иллирианец.
   Князь пожал озябшими плечами и  сделал  неопределенный  жест,  словно
смахнул со лба надоедливую муху.
   -  Это  по  части  прето.  У   консуляров   нет   регулярной   армии,
следовательно, нет и гражданских. Здесь каждый мальчишка - диверсант...

7008 год, Консулярия, Арбел.

   Сведения  о  зверствах  иллирианской  армии  на   восточной   границе
распространялись мгновенно.
   Толпа подле резиденции консула  собралась  с  утра,  терпеливо  снося
холод.
   Снежная крупа, косо сметаемая холмовым ветром, царапала озябшие лица.
   Люди ждали плечом к плечу - фермеры покинутых западных  территорий  и
уроженцы Арбела, псионики и  нет,  мужчины  и  женщины,  кто-то  включил
уником, ловя забиваемый помехами сигнал.
   К одиннадцати часам толпа полностью заняла площадь перед резиденцией.
   - Консула!
   Стриж  принял  от  референта-телохранителя  бронежилет,  надел   его,
натянул поверх и застегнул меховую куртку.
   - Возьмите ствол, ваше превосходительство.
   - Не надо.
   Консулу стрелять в собственный народ - паскудство, одиночке в толпу -
глупость.
   Дезет шагнул за порог и белая  круговерть  поземки  метнулась  к  его
ногам. Людская стена  замерла  в  угрюмом,  угрожающем  молчании,  потом
придвинулась на шаг.
   Средних лет мужчина с прорезанной шрамом щекой, упакованный в тяжелую
пси-защиту, злобно ощерился:
   -  Ты  учил  нас  заигрывать  с  иллирианцами.  Что  скажешь  теперь,
командир?
   Стриж  выжидал,  всматриваясь  в  лица  -  знакомые   и   незнакомые,
искаженные ненавистью и высветленные трагическим отчаянием.
   Доминировало, пожалуй, недоверие.
   В  шуме  толпы  воедино  слились  крики  осуждения  и  неясный  ропот
растерянности. Пожилая  полноватая  женщина  в  расстегнутом  бушлате  и
комбинезоне, с излучателем через плечо,  пробилась  вплотную  к  Дезету,
пестрый платок сполз с ее  головы,  три  косы  фермерши  растрепались  и
свисали полуседыми прядями. Она с неожиданной силой вцепилась в отвороты
куртки Стрижа.
   - Где моя дочь, консул?
   Свою ты держишь в безопасности, а наших детей посылаешь на смерть...
   - Чего ты хочешь от него - он сам иллирианец!
   - долетела насмешливая реплика из задних рядов. - Змея не жрет других
змей.
   Нужное слово было сказано, толпа низко загудела, придвигаясь.
   Пригоршня ледяной крупы, брошенная шальным ветром, ударила  Стрижа  в
лицо.
   Он попытался отстранить крестьянку.
   - Вы видели, вы помните - я сам сражался рядом с вами.
   В задних рядах раздался пронзительный свист.
   - Что он говорит?
   - Не слушайте!
   - Долой!
   - Не мешайте, дайте сказать!
   Люди толкали впередистоящих, толпа вплотную придвинулась к консулу.
   Стриж   затылком   почувствовал,   как   напрягся   за   его   спиной
телохранитель.
   - Уйдите в резиденцию, шеф - шепнул Бейтс.  -  сегодня  холодно,  они
сами разойдутся через час.
   Стриж даже не обернулся.
   - Стены не защита для таких, как я. Уходи один.
   Сдавленная со всех сторон толпа качнулась, прижимая Дезета к запертой
двери, грузная крестьянка висела у него на груди словно куль.
   Людское месиво сгрудилось в беспорядке, там  и  сям  уже  раздавались
крики сбитых с ног.
   Консул попытался сдать назад, чтобы иметь  за  спиной  не  угрожающий
хаос толпы, а дощатую стену резиденции, верный Миша Бейтс так и не  ушел
- его попросту оттерли прочь. Стриж задыхался, его мотало из  стороны  в
сторону. Руки из задних рядов тянулись, чтобы схватить консула, те,  кто
уже оказались с ним лицом к лицу, напротив, старались побыстрее убраться
в сторону, опасаясь давки. Снег и лед под ногами превратились в кашу. На
миг стало чуть попросторнее, и в тот же момент Стриж ощутил  тупой  удар
под левую лопатку, лезвие чьего-то ножа пропороло куртку и наткнулось на
бронежилет.
   Дезет крутнулся, оборачиваясь, но успел  заметить  только  коричневое
пальто нападавшего.
   Толпа  уже  превращалась  в  бешеное  животное  -   крики   ненависти
перемежались жалобами полузадавленных.
   Спас дело случай - крикуны в задних рядах на минуту  получили  толику
свободного пространства, люди моментально нагнулись,  подобрали  осколки
льда и комья мерзлой грязи - залп импровизированных снарядов  полетел  в
Стрижа.  Ближние  к  консулу  ряды,   очутившись   под   градом   грязи,
расступились, измаранные фермеры, бранясь, отпрянули в стороны.
   Осколок льда прилетел и плашмя ударил Дезета по щеке.
   Толпа отчасти рассеялась, консул остался в одиночестве, лишь  пожилая
крестьянка молча цеплялась за  его  одежду,  тело  ее  словно  бы  стало
тяжелее.
   Стриж попытался поддержать  старуху,  рука,  прикоснувшаяся  к  спине
каленусийки, наткнулась на липкое, он обнял  женщину,  освободил  ее  от
бесполезного излучателя и осторожно опустил на измятый снег.
   - Вы ранены?
   Старуха растянула в улыбке толстые губы:
   - Есть  маленько,  сынок.  Кто-то  хотел  ткнуть  тебя  в  брюхо,  да
невзначай попал в мою старую тушу. Хоть на  что-то  пригодилась  толстая
дура Марта.
   - Бейтс, сюда! Позовите врача.
   Люди растеряно топтались возле консула.
   Кто-то обнаружил резаную дыру на куртке Стрижа и коротко присвистнул:
   - Дела, парни. Грязь в морду - это глас народа, а вот нож в  спину  -
это не по нашему.
   Крикуны умолкли.
   Консул  подложил  под  голову  раненой   свернутый   платок,   встал,
всматриваясь в исхлестанные вьюгой лица.
   - Чья это работа?
   Люди угрюмо молчали. Коренастый парень в пси-защите ощерился:
   - Это был чужак. Среди наших нет подлецов.
   - Допустим, я поверю тебе на слово.
   А теперь - слушайте все, я буду краток.
   Голос Стрижа перекрыл плач налетевшей метели.
   - Сюда идут иллирианцы. Мы их не ждали. Мы  их  не  хотим.  Я  -  ваш
консул, вы сами выбрали меня.
   Хотите вы того или нет, но я сделаю все,  от  меня  зависящее,  чтобы
остановить войска Порт-Иллири.
   Но никто не сможет сделать такое в одиночку.
   Мы должны быть вместе - вместе! Тот, кто втыкает нож в спину товарищу
- лишает еще одного шанса на победу каждого из нас. Я не обещаю  вам  ни
чуда,  ни  безопасности,  я  обещаю  лишь  одно  -  свою  верность  делу
северо-восточных территорий. А теперь спрашиваю, верите ли вы мне?
   Люди настороженно молчали.
   Человек со шрамом подошел вплотную и посмотрел прямо в прищуренные на
ветру глаза Стрижа.
   - В роже подлости нет. Я ему верю, парни.
   - Можно и поверить.
   - Верим, верим. - пролетело по рядам.
   - Раз верите - тогда за дело.
   Распоряжения получите у своих центурионов.
   Иллирианцы не  остановятся  и  не  побегут,  если  мы  будем  впустую
утаптывать лед.
   Люди повернулись, расходясь. Переменчивая толпа повеселела.
   - Да здравствует наш любимый консул - центурион центурионов!
   - озорно выкрикнул девичий голос.
   Фермеры неистово захохотали,  эхо  грубых  голосов  смягчил  падающий
снег.

***

   Раненую женщину унесли. Стриж вошел под крышу резиденции, Миша  Бейтс
с виноватым видом неотступно следовал за ним.
   - Не бери в голову, ты сделал все как надо.
   Референт вздохнул:
   - Ловко вы, ваше  превосходительство,  произносите  речи,  как  будто
всегда только тем и занимались, что успокаивали мужиков.
   - Успокоить людей - полдела.
   Войска  принцепса  уже  на  Бланка-Рива,  мое  красноречие  ненадолго
поможет, если они прорвутся в Арбел.

***

   Вечер того же дня Стриж встретил в одиночестве.
   Вьюжный снегопад за окном перестал.
   Как только сумерки мягким пером тронули  иней  на  стеклах,  в  двери
кабинет постучали.
   - Здравствуйте, Джу.
   - Вы все еще сердитесь на меня, Алекс?
   - Космос и Пустота!
   За что я могу сердиться?
   А это кто за вами притащился как хвост - Майер?
   Пси-философ сухо кивнул и протянул руку для приветствия.
   - Нам нужно поговорить.
   - Вы виделись с Ральфом?
   - Нет.
   Валентиан никого не принимает.
   Простите, Дезет, но ваш соправитель, кажется, в стельку пьян.
   -  Это  все,  что  вы  можете  сказать  лишившемуся  народной   любви
диктатору?
   Хэри неожиданно светло расхохотался.
   - А чего вы хотели, Стриж?
   Вы плохо знаете, с  кем  имеете  дело,  вы,  несчастный  иллирианский
авантюрист, никогда не учили толком историю Каленусии.
   Так вот - люди северо-востока - совершенно особый народ.
   Знаете, чем они прославились еще при каленусийских монархах?
   - в кожаном мешке выслали ГальбеV голову его же наместника.
   Этот спесивый лорд не сумел поладить с вольными крестьянами, был  ими
пленен,  подвергся  декапитации,  и  тем  самым  вошел  в  легенду   как
классический неудачник.
   Так вот, возвращаясь к нашим  делам,  обратите  внимание,  у  каждого
второго крикуна в толпе был сегодня заряженный излучатель.
   Вас всего-то один раз пырнули ножом и закидали грязью - да, но и  при
этом - ни единого выстрела.
   При  вашей  сомнительной  биографии,  и   учитывая   общие   неважные
обстоятельства,  такое  положение  вещей  можно  смело  считать   верхом
народной популярности.
   - Если хотите, можете в следующий раз лично заменить меня под  градом
грязи. Устраивает?
   - Я вовсе не о том. Что собираетесь делать?
   - Если бы не война с принцепсом, и не сумасшедший Ральф за  спиной  -
ушел бы в отставку.
   - Не выйдет.
   Впрочем, у меня есть конкретное предложение. Как я понял, ресурсов на
войну с Иллирой у нас сейчас нет.
   - Есть кое-что.
   - Но этого, как я понял, не достаточно.
   Вы cможете договориться с принцепсом?
   - Нет. - отрезал Стриж.
   - Может быть, желаете просто смыться отсюда подобру-поздорову?
   Зачем вам бунтующий народ, ваше превосходительство?
   - Смыться, увы, не могу - за мною старый долг.
   - Так я и знал.
   - Если бы меня заботила моя шкура, я бы тоже спокойно сидел на месте.
   Его величие ждет моей лояльности, и не ждет сопротивления,  иначе  не
вернул бы мне дочь. И не обещал бы мне приватно пост  губернатора  новых
территорий.
   - Вот это да! Даже так?
   - Его прожженное величие умеет при случае быть щедрым.
   Обычно за чужой счет.
   - Сколько у нас псиоников?
   - Без разницы.
   У нас нет энергии для  ретрансляторов,  солдаты  Оттона  поголовно  в
пси-защите. Я не пошлю людей в заведомо проигранный бой.
   - А, может, не хотите воевать с соотечественниками?
   - И это правда, не хочу, хотя, если не останется иного выхода...
   Поймите, мои друзья в Порт-Иллири убиты, мертвы - пусть так - но суть
моей родины не в зарвавшемся Оттоне.
   - Это что - так важно для вас, не проливать иллирианской крови?
   - Разве это так трудно понять? - Дезет безнадежно покачал головой.
   Даже если поверить в то, что на  нас  брошены  исключительно  отбросы
моей Иллиры, мне все равно  тяжело  убивать  людей,  которые  всего  две
недели назад шагали по плитам тех же  площадей,  которые  я  сам  топтал
мальчишкой.
   - Идеалист.
   Не я идеалист - вы. А как насчет способа выиграть свой бой совсем без
боя?
   Стриж пожал плечами.
   - А разве такое возможно?
   - Мне кажется, вполне.  Но  сначала  позвольте  задать  вам  странный
вопрос - сколько ныне здравствующих потомков у Иеремии Фалиана?
   - Занятный оборот дела.
   Дед, крепкий как стальная балка, прожил семьдесят с лишним лет.
   Законных потомков по мужской линии не осталось -  последним  был  Мюф
Фалиан.
   Но у  старика  с  полдюжины  дочерей,  каждая  родила  по  полдесятка
ребятишек,  наверняка  у  его  проповедничества  есть  и  многочисленные
правнуки.
   - Отлично! А теперь слушайте меня внимательно...

***

   Когда довольный Хэри Майер ушел победителем, Стриж  попросил  Белочку
задержаться.
   - Джу, только не пытайтесь меня обмануть, эта идея пришла в голову не
Хэри Грубияну.
   - Он не грубиян.
   - Не важно. Сознавайтесь, что науськали философа, это был ваш план  -
от начала и до конца?
   - Ну, допустим, а как вы догадались?
   - В самой идее чувствуется подход  сострадалистки!  Но  не  только...
Такое мог измыслить только человек, сам побывавший в Аномалии.

7008 год, Консулярия, левобережье Бланка-Рива.

   Тихая как крольчонок девочка  куталась  в  куртку  из  козьего  меха.
Кончик слишком длинного тонкого носа и округлый подбородок покраснели на
речном ветру.
   Голая равнина по ту сторону Бланка-Рива уходила к за  горизонт  -  до
самых гор.
   Поземка улеглась совсем недавно, оставив после себя нетронуто сияющее
на солнце полотно снега.
   Кое-где полотно пятнали черные  проплешины  -  остовы  сгоревших  или
стены еще уцелевших домов.
   Иллирианцы не суетились, их  машины,  прикрытые  маскировкой,  словно
растворились в пейзаже.
   Коренастый каленусиец в белом камуфляже,  в  тяжелой  пси-защите,  со
шрамом