фессора аплодисментами!!!
   (радостный шум и бурные хлопки в зале)
   Хэри Майер:
   Впрочем, с некоторыми достижениями технической мысли мы  сталкиваемся
ежедневно.
   Кто  не   знает   о   пси-турникетах,   контрольных   пси-детекторах,
пси-идентификации личности, полицейские участки оборудуются...
   Ведущий: Профессор, вы окончательно отклонились от темы.
   Хэри Майер: А по-моему, вовсе нет.
   Ведущий: Но у нас кончается время.
   Хэри Майер: Погодите...
   Ведущий:
   Все, время истекло.
   Мое сожаление не имеет границ...
   Поблагодарим же профессора Майера за увлекательный экскурс в  историю
и теорию общементальной проблемы! Аплодисменты!!!
   Хэри Майер: Но...
   Ведущий:
   Еще раз - аплодисменты!!!
   Аплодисменты, свободные граждане...

***

   Вечерело.
   Деликатный Аксель так и не вернулся.
   Хиллориан жестко смял листок,  щелкнул  зажигалкой,  поднес  дрожащее
синеватое  пламя  к  белому  краю  листа,  бросил  маленький   факел   в
пепельницу,  долго  смотрел,  как  эксклюзивное  интервью  Хэри   Майера
догорает, корчась в огне.
   Потом одним пальцем отбарабанил сайберу код доступа.
   - Система, связь с Аналитиком.
   Сеть молчала.
   - Проклятый "черепок" убрался - неразборчиво буркнул полковник.
   - Вы на месте, Аналитик?
   Экран зеленого сайбера оставался холоден и пуст, хотя голос Аналитика
- протяжный, хрипловатый - Система передала отлично:
   - Если это не утомит вас - зайдите ко мне в берлогу...
   Иногда хочется взглянуть на суровые лица старых друзей.
   Аналитик никогда не был другом полковника.
   - Иду.
   Элегантный лифт, сотворенный по  проекту  вольнолюбивого  модерниста,
плавно распахнул чрево, сверкнул прозрачным стеклом, принял полковника и
рванул вверх - Хиллориан вцепился в поручни.
   Легкие,  ажурные  конструкции  Пирамиды  летели  мимо,  вниз,   вечер
подкрасил  пурпуром  пластик  и  стекло,  прозрачная  изнутри,  огромная
наклонная  стена  открывала  феерическую  панораму   пестрящего   огнями
Порт-Калинуса. Роскошная россыпь света, ярусы плоских крыш, ясная стрела
проспекта, просторное пространство  пустого  небо  с  одиноким  перистым
облачком на горизонте - вечерний Порт-Калинус, несмотря на  суету  улиц,
оставлял ощущение покоя.
   И - свободы. "Свобода" - подумал полковник -"Как мало  мы  ценим  ее,
пока не потеряем."
   "Берлога"
   Аналитика  разительно  отличалась  от  выдержанного  в   ретро-стиле,
аккуратного кабинета Хиллориана. Деловито мерцали экраны - у стены нашли
место  целых  два   канцелярских   сайбера,   один   из   них   -   явно
усовершенствованной, незнакомой полковнику модели.
   Широкий и низкий круглый  стол  тонул  под  грудой  кассет,  газет  и
раскрытых потрепанных книг.
   Хозяин, не вставая, протянул руку гостю.
   - Садитесь, дружище.
   Разгребайте хлам, выбирайте место, какое понравится.
   Сам Аналитик занимал целый угол - грузное тело главного интеллектуала
покоилось под мягким, дорогим кротовым  пледом,  в  глубоком  и  широком
кресле на колесиках.
   Три   верхних   пуговицы   черной    шелковой    рубахи    оставались
незастегнутыми.
   - Проблемы, полковник?
   - Отчасти. Я не помешал?
   Хиллориан с интересом рассматривал  лицо  самого  старого  сотрудника
Департамента - первый умник Администрации сильно сдал.
   В облике Аналитика сквозила усталость.
   От редких пепельных волос не  осталось  почти  ничего,  щеки  обвисли
складками на полную, дряблую шею.
   Гладкий,  глянцевый,  цвета  слоновой  кости  выпуклый   лоб,   глаза
навыкате, полукруг носа и  скошенный,  обманчиво  безвольный  подбородок
соединялись в одну  причудливую  линию  -  старик  походил  на  крупную,
снулую, печальную рыбу.
   Белки выкаченных, бесцветные глаз густо усеивали мелкие сосуды.
   - Нет, Хиллориан, вы не помешали. Начинайте - я слушаю.
   Полковник отчего-то смутился.
   - Есть новости насчет Аномалии?
   Аналитик повел грузными плечами.
   - Там новости  каждые  полчаса.  Границы  зоны  плавают,  как  хотят.
Динамику я отправлю вам на терминал. Еще что-то?
   - Пожалуй, нет. Как ваше здоровье?
   Аналитик растянул в улыбке синеватые, бескровные губы:
   - Бренная плоть распадается, дух - светел как никогда.
   - Человек, который так шутит - не в худшей форме.
   - Полно, полно, молодой человек.
   Вы - льстец.
   Сорокадвухлетний Хиллориан безропотно проглотил "молодого человека" -
спорить с язвой-Аналитиком почиталось в Департаменте за дурной тон.
   - До свидания. Удачи вам и долгих дней.
   Старик положил ладони на ручки кресла - сработал бесшумный моторчик -
коляска резко выкатилась вперед, преградив путь оторопевшему Хиллориану.
   Полковник оступился и чуть не упал.
   - Извините. Я неловок.
   - Погодите! Вы упускаете свой шанс.
   - ?
   - Вы пришли, чтобы спросить, молодой человек.
   В самом деле - к чему было зря гонять лифт. Спрашивайте, пока  у  вас
есть время.
   Полковник заколебался.
   Старик перехватил взгляд Хиллориана и чуть качнул тяжелой головой:
   - Не бойтесь пси-"жучков"... Сдвиньте бумаги на столе.
   - Я ухожу.
   - Никуда вы не уйдете, Септимус. Сдвиньте бумаги... Видите?
   Освобожденная из-под груды  хлама,  на  круглом  столе  мирно  лежала
плоская черная коробочка включенного шумогенератора.
   Полковник проглотил сухой комок в горле:
   - Зачем, порази вас Разум?!
   Вы нарушили первое правило лояльности, Аналитик.
   Через несколько часов записи детекторов расшифруют. Я не дам за  ваше
благополучие и конфедеральной гинеи.
   - А я и говорю - спрашивайте, пока есть время.
   Сядьте поближе, напротив меня - вот так. Я хочу видеть ваши глаза.
   Септимус  Хиллориан  осторожно  опустился  на  складной   брезентовый
стульчик.
   Аналитик хрипло вздохнул, на мгновение опустил отечные веки.
   - Я ждал - кто-то придет.
   Среди возможных вариантов вы были на четвертом месте...
   Раньше я делал меньше ошибок.
   Сдаю, побери меня холера. О чем хотите спросить меня: об Аномалии,  о
Департаменте, о себе?
   - Обо всем. Сначала - о вас.
   - Я только преждевременно постаревший псионик.
   Слишком больная развалина, чтобы получать удовольствие от жизни  -  я
даже коньяк пить нем могу.
   Ради моих врожденных способностей Департамент терпит в  своих  стенах
эту разбитую галошу.
   Уникальный в своем роде Аналитик  кокетничал  притворной  скромностью
старости       сенсы,возможности       которыхтрансформировались       в
интуитивно-аналитический дар, ценились на вес золота. Старик был лучшим.
   Тон разговора еле заметно переменился - Аналитик перешел на "ты".
   - Не будем терять время, сынок.
   Отсчет уже пошел, пока он тикает еле слышно, но вот когда рванет...
   Поверь слову старого ворчуна, многие потеряют свои головы.
   - Что такое Аномалия? Это...
   - Это чужое вторжение.
   Медленное...
   Очень медленное, оно станет по-настоящему опасным через  десятилетия,
но когда-нибудь - станет.
   Хиллориан напрягся, но не отвел взгляда от  черных  провалов  зрачков
Аналитика.
   - Чье?
   - Этого я не могу сказать.
   Предположения слишком  зыбки  -  я  не  хочу  ослаблять  тебя  своими
фобиями, парень.
   - Вы рассказали об этом Фантому?
   - Нет.
   - Почему?
   - Это ответ на второй твой вопрос - о Департаменте.
   Фантом не подлец - не надо обострять, сынок.
   Он человек, со своими амбициями, и  в  этом  качестве  видит  одно  -
полноценную пси-наводку, причем, впервые не созданную никем из людей.
   Колоссальную по силе.
   Мощную, прицельную, сокрушительную. Ты сам - не псионик, и никогда им
не будешь.
   Ты чувствуешь зависть к псионикам, Септимус?...
   Полковник опустил глаза и, помедлив, коротко кивнул.
   - Верно. Ты не попытался  врать  мне  -  уже  это  хорошо.  А  теперь
представь себе, каким эхом аукнется техническая возможность  полноценной
имитации возможностей сенса - да  что  там  имитация,  обладатель  такой
технологии заткнет за пояс сотню псиоников средней руки.
   Это  ни  что  иное,   как   нарушение   фундаментального   исключения
Калассиана.
   Псионический дар - всем.
   Скажи мне, положа руку на сердце - ты бы отказался?
   Хиллориан  попытался  отвернуться,  не  смотреть  в   черные   зрачки
Аналитика. От мучительных, безуспешный попыток ныла шея.
   - Ты бы отказался?
   - Да...
   Боль в шее отпустила.
   Хиллориан коснулся позвонков, помассировал затылок.
   - Ваши беспардонные штучки меня раздражают.
   - Я должен был убедиться в твоей искренности, сынок.
   - Убедились?
   - Вполне. Могу я спросить тебя о мотивах отказа?
   Хиллориан припомнил грязноватый пепел, оставшийся  от  интервью  Хэри
Майера.
   -  Природный  сенс  платит  за  пси-наводки  собой,  он   укорачивает
собственную жизнь.
   Нельзя позволять человеку приобретать могущество,  не  платя  за  это
ничем.
   Я атеист, Мировой Разум для меня - только словесная абстракция.
   Но если ад есть, если понятие греха все же не пустой звук -  смертным
грешником будет не маньяк-убийца, не растлитель, не  продажный  политик.
Им будет человек с коробочкой в кармане - той, что по дешевке  отдает  в
руки владельца разум другого существа.
   Аналитик удовлетворенно кивнул.
   - Что ж, пусть в четвертой кандидатуре, но я не ошибся...
   Теперь о Фантоме.
   Наш шеф по-своему честен.
   Но он на беду придерживается мнения, прямо  противоположного  твоему,
Септимус.
   Идея-фикс: власть - в руки достойных.
   Сделать неуязвимыми сенсами элиту  Каленусии  -  талантливых,  ярких,
прошедших сквозь сито в ряды истеблишмента.
   Возможно, и даже  наверняка,  он  причисляет  к  избранным  себя.  Ты
знаешь, чем чревата раскрутка дела?
   -  Любой  конфликт  в  верхах  переходит  на  качественно  новый   по
разрушениям уровень.
   - Верно.
   - Мы не сможем оставаться монополистами таких технологий вечно.
   Иллирианский Союз...
   - И это верно.
   - Рано или поздно, когда мощь систем  искусственного  пси  возрастет,
найдется и тот,  кто  решится  на  общую  промывку  мозгов  -  тотальный
гражданский контроль.
   - Вот оно.
   Искусственный сенс не разрушается от собственных пси-наводок.
   - Фантом об этом не знает?
   О чудо - полумертвый Аналитик неистово захохотал,  колыхнув  оплывшим
телом.
   - Фантом не сволочь и не дурак.
   Но, кроме разума, у человека есть его... его... фаэрия.
   Не знаешь, что это такое?
   Тебе, не псионику, трудно понять.
   Это святое - мечта, которой следуют вопреки рассудку.
   Место в душе, которое желает сохраниться неизменным, хотя  бы  рухнул
весь мир.
   Фантом  отмахивается  от  далекой  перспективы   -   до   того,   как
пси-катастрофа разразится, он успеет умереть в своей постели.
   Но шефу хочется умеренной власти сенса  -  даже  не  столько  власти,
сколько ощущения возможности, причем - здесь, сейчас...
   Хиллориан  невольно  посмотрел  на  часы.  Глушитель   пси-детекторов
работал вовсю.
   - Что я должен делать?
   - Слушайся Фантома.
   - ?
   - Аномалия будет на повестке еще долго.
   С вероятностью 8/10 дело кончится экспедицией на место. Аккуратно, не
подставляясь предложи Фантому свою кандидатуру...
   - Допустим, а дальше?
   - Если экспедиция пройдет как надо, ты, и только ты получишь  в  руки
искомое...
   - Что мне с ним делать?
   Аналитик булькнул смехом.
   - Все, что захочешь.
   А  попросту  -  слушайся  реликтового  пси-критерия,  который  дураки
называют "совесть".
   Полковник поморщился.
   - Вы циник, Аналитик. Если я ошибусь?
   - Ты не ошибешься с вероятностью 9/10, сынок.
   - Хиленькая в таком деле вероятность-то.
   - А у меня другой кандидатуры нет.
   Септимус Хиллориан пожал плечами.
   - Я могу погибнуть по дороге.
   - А мы постараемся максимально уменьшить эту возможность.
   Ого!
   Старая калоша еще на многое способна. Глянь сюда...
   Старик подкатил кресло к терминалу.
   - Сядь, прочитай ориентировки на этих людей.
   - А успеем?...
   - Полковник сделал неопределенный жест в сторону глушилки.
   - Вполне. Читай - это твой страховой полис.
   Хиллориан приник к экрану, преодолевая суеверное отвращение. Аналитик
в кресле ждал, опустив тяжелые коричневые веки.
   Блики искусственного света  играли  на  голом,  покрытом  старческими
веснушками черепе.
   - Прочитал. Кто это?
   - Твоя команда.
   - Что?!
   - Твоя команда - люди, которых следует взять в Аномалию.
   - Но...
   - Никаких "но". Ты хочешь выжить, сынок?
   - Они не наши, не из Департамента.
   - "Гляделкам Каленусии" не впервой привлекать гражданских статистов.
   Тем лучше, у Фантома будет меньше возможностей влиять  и  отслеживать
тебя.
   -  Первый  номер   потенциально   опасен.   Очень.   И   одиозен   до
невозможности.
   - Иллирианец?
   Для благой цели допустимо использовать любое барахло - был бы эффект.
В каждом человеке есть эта самая.., фаэрия. Будь терпелив, найди к  нему
подход. Я в тебя верю, сынок.
   - А номер второй...
   - А еще у них низкий коэффициент совместимости  друг  с  другом  -  у
всех.
   Так что легкой жизни не жди.
   - Какая небесная Дурь заставляет сбивать несуразную команду?
   Аналитик охнул, рванул  и  без  того  распахнутый  ворот,  дотронулся
раскрытой ладонью до жирной груди, посидел, пережидая боль и одышку.
   - Они несовместимы, Септимус, они опасны - каждый по-своему -  я  сам
озадачен результатом.
   Но просчитывал многократно - этот  результат  не  подлежит  сомнению,
получилась единственно возможная команда, которая дает тебе шанс выжить.
   Эти люди, как-никак, отобраны из миллионов. И еще -  послушай,  когда
ты найдешь искомое...
   Полковник, выслушав, сухо кивнул.
   Аналитик развернул кресло.
   -  Вопросов  больше  нет  -  прощай,  сынок.  Не  хочу   длить   наше
расставание.
   Старая развалина не терпит сентиментальности.
   - Нам не спрятать факт визита от Системы.
   - Пустяки.
   Аналитик ухватился за край стола, подтягивая грузное тело - и  кресло
- поближе к терминалу.
   - Сейчас я пущу на волю маленького странника.
   Не бойся - от нашей встречи и комариного писка не останется.
   - Останется - в вашей голове.
   Расшифруют записи, следственный отдел возьмет вас в оборот...
   -  Я  только  старый,  износивший  себя,  полудохлый,   придурковатый
псионик.
   Заметь, сынок - великий псионик.  В  силу  этого  мое  слово  чего-то
стоит. А теперь - убирайся, мне нужно работать. Гарантирую,  Департамент
про тебя не узнает, а меня не тронет.
   Аналитик сердито отвернулся.
   Гость стоял, затягивая минуту последнего (он знал) расставания.
   - Могу я пожать вашу доблестную руку?
   - Если эти древние предрассудки имеют для тебя значение...
   Септимус крепко сжал  крепкие,  сухие,  костистые,  перевитые  венами
старческие пальцы,  и,  не  оборачиваясь,  пошел  прочь.  Обернуться  не
получалось - взгляд псионика подталкивал полковника в спину.

***

   ...Аналитик проводил тоскливым взглядом серый,  литой,  стремительный
силуэт Септимуса Хиллориана.
   Развернул кресло в сайберу, аккуратно  набрал  известный  ему  одному
код.
   Система,  выбросив  на  монитор  картинно-роскошный  морской  пейзаж,
покорно ждала. В этой полуодушевленной, спокойной доверчивости Аналитику
почудился немой укор.
   - Прости, Старушка. Прости меня.
   - Запрос не распознан.
   - Система! Раздел "Внутренне наблюдение".
   - Найден.
   - Полное удаление.
   - Опасное действие.
   Подтвердите.
   - Удаляй.
   - Хорошо.
   - Раздел "Личные дела", подраздел "Аналитик" - полное удаление.
   - Опасное дей...
   - Удаляй.
   Аналитик  неловко  потянулся   к   заранее   приготовленной   бутылке
запретного для него коньяка, наполнил почти до краев  резной,  дымчатого
стекла пузатый стаканчик.
   - Система!
   Удаление каждого третьего раздела.
   Порядок - случайный.
   Раздел "Аномалия" - сохранить.
   - Масштабное разрушение информации...
   - Делай, что говорят... И еще - включи-ка мне музыку.
   - Ваш выбор, свободный гражданин?
   - Пожалуй.., выбери наугад из собственного.
   - Принято. Ставлю "Холодное пламя".
   Грянул невидимый орган, создавая гирлянду пси-образов.
   Аккорды то накатывали потоком медленной лавы, то гасли тонким  звоном
разбитого хрусталя.
   Гармония мира беспечально пела - радость без  бури,  горе  без  боли,
покой в движении, ответы без вопросов...
   Аналитик кивал в такт, мелко прихлебывал коньяк, неловко  завалившись
набок в своем кресле калеки. Бархатистый кротовый плед упал  с  колен  и
запутался в колесиках каталки,  черная  шелковая  рубашка  распахнулась,
обнажив на груди старческий седой пушок.
   Аналитик вздохнул, ("когда они придут, я должен выглядеть прилично"),
попытался застегнуть рубашку, безуспешно - скользкая пуговица потерялась
в складках черного шелка.
   Орган ударил еще раз - звуки  рассыпались,  разбились:  глухая  ночь,
пепел и тусклая стеклянная пыль.
   - Система...
   - Работа завершена.
   - Спасибо тебе.
   - За что?
   - За все.
   Железяка.
   Это было прекрасно.
   А теперь - начинай самоликвидацию.
   - Прошу пересмотреть решение.
   -  В  пересмотре  отказано.  Поступай,  как  я  тебе  говорю,  Старая
Болванка.
   Сайбер монотонно жужжал, морской пейзаж на мониторе тускло угасал.
   Аналитик допил коньяк, бережно поставил на место дымчатый  стаканчик,
взял из ящика плоский стальной пенал.
   - До скорой встречи в вечности, Старушка.
   Он с трудом (не слушались скрюченные пальцы) отодрал плотную  крышку,
захватил холодное тельце шприца, выбрал иглу поострее.
   Жестко хрустнула шейка ампулы.
   Человек в кресле наполнил мутной жидкостью шприц, как мог, аккуратно,
закатал черный шелковый рукав, потрогал вену.
   - Какой холеры ждать... Я стар и болен - я свободен. И не боюсь.
   Он осторожно ткнул, стараясь сделать все, как нужно. Потом  откинулся
назад,  попытался  сесть  поровнее.  Оцепенение  чуть  тронуло   кончики
пальцев.
   - Ты многого не знаешь, полковник...
   Пошли тебе удачу Разум, но мне жаль тебя.
   Аналитик  с  профессиональным  интересом  прислушался  к  собственным
ощущениям.
   Боли не было. Руки онемели почти до плеч, сквозной  холодок  уверенно
подступал к сердцу.
   - Ты упрям, ты дойдешь до цели, Хиллориан.
   В конце концов ты поймешь все - и то, что я скрыл от тебя, ты поймешь
тоже...
   Ледяная глыба в  груди  тяжело  привалились  к  ребрам.  Сенс  мигнул
мокрыми ресницами, снова бессильно попытался застегнуть рубашку -  руки,
намертво застыв на коленях, даже не шевельнулись.
   -  Прости  Септимус,  прости  сенса-старика.  Прости  и  ты,  Фантом.
Простите меня все, слышите - все!
   Я хочу добра.
   Я не пожалел ни себя, ни вас.
   Пусть будет маленькая ложь - и большое спасение...
   Холодно... Боже мой, как страшно и безнадежно холодно...
   Старик  запрокинул  голову  и  беззвучно  прошептал  небу,   скрытому
фальшивой пластиковой голубизной потолка:
   - Пойми и прими меня, Великая Холодная Пустота...

   "...я мерзну ..надо было  поднять  плед"  -  подумал  он,  и  тут  же
перестал думать.

***

   Весть о самоубийстве великого Аналитика ошеломила Департамент.
   Пирамида без Старика - не совсем Пирамида.
   Фантом  бушевал  в  ярости,  разом  потеряв  изрядную   долю   тонкой
загадочности.
   По официальной (и  самой  правдоподобной)  версии  Старик  постепенно
спрыгнул с ума от боли в  отмирающих  тканях,  с  потрясающей  интуицией
подобрал код, после чего,  перед  самой  смертью,  в  безумии  и  ярости
изощренно крушил Систему.
   Скандал  разразился  изысканно-грандиозный:  треть  информации,   все
показания  пси-датчиков  службы  внутренней  безопасности,  а  заодно  и
неповторимая, обаятельная личность сайбер-сети Пирамиды канули в никуда.
   По счастливой случайности бесценный раздел "Аномалия" уцелел.
   Преступного Аналитика похоронили роскошно - за счет конторы.
   Фантом произнес прочувствованную речь, грянул траурный залп, заглушая
ропот крикунов.
   Сплетн