ьзоваться Храмом  для  своих  моральных  нужд,  но  не
желаете уважать установленные здесь обычаи.
   Дезет устало вздохнул.
   - Ладно.
   Если так положено, раз вы не цените собственное время и  спокойствие,
я расскажу вам кое-что о себе.
   А буду считать это рассказом, вы можете считать исповедью. Лады?
   Монахиня кивнула.
   - Ради торжества Святого Разума Церковь разрешает компромиссы.
   - Да будет так.
   А теперь начнем.
   Несколько лет назад, на войне, я расстрелял женщину...

***

   Когда Стриж закончил рассказ, мать Наан  пожала  угловатыми  птичьими
плечами.
   - Вы думали меня удивить?
   - Все это не так уж ординарно.
   - Те, кто прошел через Межгражданский Конфликт, приходят ко мне и  не
с таким. Ваша история прославилась лишь потому, что вы "нулевик", и дело
раздули каленусийские газеты.
   Так что не вижу причин заноситься.
   Но я  вас  не  оправдываю,  то,  что  вы  и  ваши  люди  сотворили  с
крестьянами - настоящая мерзость.
   - Я расплатился за все по их правилам.
   - Вашими страданиями мертвых не поднимешь.
   - Я знаю.
   - Вы хотели совет?
   - Да.
   - Тогда спрашивайте.
   Стриж   рассказал   о   уником-сообщении,   не    скрывая    зыбкости
предположений.
   Монахиня, выслушав, в сомнении покачала головой.
   - Вы просто хотите  спасти  кого-нибудь,  надеетесь  зачеркнуть  этим
собственные убийства?
   - Да. Нет. Я не знаю.
   - Отправившись туда, вы снова вступите на роковой путь насилия.
   - Так что мне делать - позволить им убить девушку?
   - А как вы думаете остановить этих неизвестных?
   - Любыми способами. На месте будет видно.
   - Тогда лучше оставайтесь в Порт-Иллири и  предоставьте  ход  событий
Разуму.
   Без его воли и волос с головы не упадет. Не творите насилия  в  ответ
на насилие.
   Жизнь любого человека равно бесценна.
   Я не могу  дать  вам  отпущения,  пока  вы  не  согласитесь  с  этими
тезисами.
   Стриж поразился сам себе - впервые  за  последние  месяцы  он  ощутил
приступ самой настоящей, не рассуждающей, бурной ярости.
   - И за такими советами я к  вам  пришел?!  Холера  на  вас,  святоши!
Насилие было всегда.
   Вы живете в уюте и безопасности, укрывшись стеной обителей, вам  дела
нет до тех,  кто  в  крови  и  дерьме  отбивает  посягательства  на  ваш
замкнутый мирок.
   Семь лет назад, в  Ахара,  мои  люди  поймали  мародера.  Он  обдирал
амуницию с тел, заодно промышляя грабежами беженцев.
   Где-то в поле этот человек  поймал  каленусийскую  женщину,  старуху,
простите, леди, такую, как вы. Он перерезал  ей  горло  для  удобства  и
надругался над трупом.
   Парни застукали его как раз за занятиям.
   Я расстрелял его, на месте, как будто убрал грязь. Так что скажете  -
я и в этом убийстве должен раскаиваться?!
   - Жизнь любого человека...
   - Оставь мы ему жизнь, следующей жертвой могли  стать  вы  сами,  вы,
леди Наан.
   Ему все равно - у ублюдков нет национальности.
   Хватит!
   Меня мутит от вашей убогой проповеди ненасилия.
   Есть  люди,  которые  заслужили   смерть   безо   всяких   отговорок,
справедливость я предпочитаю милосердию...
   Наан гневно сверкнула желтыми как у совы глазами.
   - Ага, для других. Но не для себя.
   - То есть?
   -  Когда-то  вы  приняли  помилование  от  каленусийских   сенаторов,
предпочтя их милосердие объективной справедливости.
   Дезет чуть не подавился.
   - Спасибо за сравнение, это прямо в точку.
   Все. Я ухожу. Отпущения вы мне не дадите, отлично.
   Оно мне, собственно, и не нужно - я атеист.
   Ваш милосердный, святой  совет,  сидеть  сложа  руки,  пока  погибает
человек, я тоже отвергаю. Может,  я  нераскаявшийся  грешник,  но  я  не
предатель.
   Он выскочил из маленького храма под вечереющее небо.
   Ветром нагнало груду туч, донышки облаков отливали тревожным багровым
светом. Он прошел через площадку к калитке, жадная  стая  кур  бесследно
исчезла.
   Послушницы не было нигде, Дезет сам отодвинул засов.
   - Эй, постойте!
   Он оглянулся.
   Размытый сумерками силуэт монахини замер на пороге храма.
   - Вернитесь, мастер Дезет!
   - Не хочу.
   - Пожалуйста. Я вас настойчиво прошу задержаться.
   Стриж нехотя остановился.
   - Ну и?
   - Посмотрите сюда. Это вам следует взять с собой.
   Стриж равнодушно отвернулся.
   - Я не ношу на себе культовых предметов, матушка.
   Наан укоризненно, без злобы, вздохнула:
   - Вы хотя бы взглянули, упрямец, прежде чем отвергать. Вам же  не  на
что уехать в Каленусию. Это чек. Деньги из свободных средств обители.
   Стриж растеряно повертел в руках гладкий пластиковый прямоугольник.
   - Спасибо. Чем я вам теперь обязан?
   - Ничем.
   Впрочем...
   Не вертитесь, постойте спокойно - я хочу благословить вас...
   Вот так.
   А теперь - ступайте, сын мой.
   И пусть ваш путь определяет Разум.
   Дезет на секунду склонил голову, подождал, пока сухая фигурка монашки
не исчезнет за дверью, потом выпрямился и вышел на дорогу.
   Свинцовые облака почти  совсем  затянули  горизонт,  сумерки  повеяли
холодным,  сухим  осенним  ветром,  на  изрытой  дороге  невесть  откуда
набежавший маленький смерч крутил облако пыли и мусора.
   Стриж, не обращая внимания на уколы песчинок, подставил лицо ветру.
   Вдали немо и грозно сверкнуло.
   Через полминуты раздался приглушенный раскат грома. С  моря  принесло
свежее дуновение влаги, йодистый запах водорослей.
   "Мне надо идти" - подумал Стриж. - "Мне еще предстоит долгая дорога.
   Ночью придет циклон".

Глава XIX. Проникновение.

7006 год, Каленусийская Конфедерация

   Спустя многие годы события осени 7006-го, прикрытые  дымкой  времени,
как  в  плохой  оптике  утратили  ясность  очертаний,   получив   взамен
внушительный блеск и нарядную пышность мифа.
   Тонкая первопричина событий, потрясших основы,  оставалась  неясна  -
должно быть, истина  утонула  в  море  сводок  Департамента,  томится  в
непроницаемых  залежах  архивов  прето,  или,  хитрым  образом   избежав
пристального внимания, ловко маскируется в тысяче обыденных мелочей.
   Герберт Майер Вежливый, доктор истории,  счастливый  потомок  Грубого
Хэри Майера, всячески подчеркивает великую роль знаменитого предка.
   Каленусийская Гуманитарная Академия настроена скептически.
   Историки Иллирианского Союза хранят двусмысленное молчание.
   Достоверно известно немногое.
   Осенью 7006 года человек по имени Александер Дезет спокойно  поднялся
по  трапу  лайнера,  которому   суждено   было   благополучно   пересечь
каленусийскую границу.
   В архивах Ордена Разума остались слабые намеки,  говорящие  в  пользу
версии о вмешательстве Церкви.
   По крайней мере одна запись говорит о том, что малолетняя Нина  Дезет
пережила большую часть событий под крылом Ордена,  укрытая  в  одном  из
иллирианских    женских    монастырей.    Версия,    кажущаяся    вполне
правдоподобной.
   Скептики, впрочем, подвергают сомнению все, что угодно.
   Как герой повествования смог свободно покинуть Иллиру -  государство,
в  котором  до  решающего  момента  мог  жить   лишь   под   пристальным
наблюдением?
   Что подвигло его бросить вызов Каленусийскому Департаменту Обзора?
   Быть может, точного ответа  широкая  публика  не  получит  никогда  -
действительность Консулярии,  утвердившая  после  Восточных  Событий  от
этого не изменятся.
   Страсти и амбиции героев давно канули в Лету, оставив по себе память,
что,  разрушив   устоявшийся   порядок   вещей,   немало   смутила   умы
современников и потомков.
   Впрочем, все это спустя годы. А пока...

***

   - ..Разумом поиметый негодяй.
   - Простите, шеф, вы что-то сказали?
   - Да, я сказал именно то, что вы слышали, Аналитик.
   Фантом,  шеф  Департамента  Обзора,  нервно  мерил  шагами  диагональ
кабинета. Аскетически-изысканная - сталь и стекло - обстановка  навевала
мысли о стерильно-чистой утробе холодильника.
   Стужи подбавлял особый - ледяной гнев шефа.
   - За что?
   Новый  (не  популярный  у  начальства)  Аналитик,   утвердившийся   в
Департаменте после  самоубийства  Элвиса  Миниора  Лютиана,  похоже,  не
отличался ни отвагой, ни неповторимым колоритом предшественника.
   Фантом досадливо поморщился.
   - Не напрягайтесь, старина, словечко ушло не в ваш адрес.
   Я хотел сказать "проклятый, Мировым Разумом поиметый иллирианец".
   Аналитик вздохнул.
   - Мы бессильны, шеф.
   Формально он легальный турист.
   Это как раз тот случай,  когда  принципы  свободной  страны  работают
против нее.
   По условиям мирного договора мы сами обязали иллирианцев выпускать  в
Каленусию всех желающих.
   - Ну и?
   - Наши престарелые ослы в сенаторских  мантиях  вкупе  с  президентом
Бартом почему-то решили, что свободный  дрейф  иллирианских  граждан  на
нашу территорию - великое идеологическое благо.
   Никто и в мыслях не держал,  каких  субъектов  подкинет  нам  судьба.
Поймите, шеф, мы просто не могли не пустить сюда Дезета - у нас открытая
граница.
   - Надеюсь, его сразу в аэропорту взяли под опеку.
   - Простите, шеф, я сейчас запрошу по сайберу.
   Фантом  остановился  у  широкого  окна  Пирамиды,  зачем-то  постучал
пальцами по стеклу.
   -  У  вас  не  возникает  чувство  ирреальности   происходящего,   а,
Аналитик?
   Худощавый, большеглазый, мальчишески  стройный  сенс  неопределенного
возраста, судорожно дернул костлявым плечом.
   -  Такие  вещи  противопоказаны  Аналитикам.  На  самом  деле  ничего
странного здесь нет.
   Иллирианцу что-то понадобилось в Конфедерации.
   Он приехал.
   Теперь остается лишь выяснить,  что  ему  нужно  и  использовать  это
знание в своих интересах.
   Фантом окинул Аналитика взглядом особого рода.
   Таких  взглядов  удостаиваются  почетные   пациенты   психиатрических
клиник.
   - Вы тронулись умом, коллега. Что может быть нужно этакому  Стрижу...
Да мне плевать, что ему нужно!
   Какая-нибудь пакость, конечно. Мне не нужен здесь он сам.
   Отцы сенаторы проедят мне плешь, если Департамент допустит  очередной
скандал вокруг общементальной проблемы...
   Этот человек - пакет с неприятностями.
   Все попытки его использования до сих пор выходили боком.
   Даже правдивая информация, полученная от него, в конечном счете  идет
во вред Каленусии.
   Это фатальная заноза в нашем нежном афедроне. Поэтому мой  вердикт  -
вон!
   Я  требую,  слышите,  требую,  чтобы  вы   представили   мне   способ
немедленного удаления Дезета с нашей территории...
   - Но соглашение, шеф...
   - Плевать. Он осужден за военные преступления. Этого мало?
   - Простите, шеф, мало.
   Приговор был.
   Исполнение было. Все прошло по букве закона. Его дело закрыто.  Такие
исключение не оговорены в соглаше...
   - Плевать.
   Поймайте его снова - на чем угодно.
   Подсуньте ему сирену-искусительницу, устройте скандал в кабаке...
   - Простите, шеф, вы сами знаете, такие методы  даже  не  вчерашний  -
позавчерашний день.
   - Ну так скрипите мозгами - отрабатывайте жалованье псионика,  порази
вас кишечная чума!
   Подловите его в момент не правильного перехода улицы,  например.  Нам
нужно какое-нибудь - любое - его нарушение.  И  немедленная  высылка  из
страны.
   - Шеф...
   - Что?
   - С чего все взяли, что у него агрессивные намерения?
   Быть может, он просто приехал в отпуск.
   Скажем, его позвали в путь ностальгические воспоминания...
   - Вы болван!
   - ?
   - Я понимаю, вы у нас почти новичок. Поэтому поверьте мне на слово  -
у  того,  кто  познакомился   со   следственным   отделом,   не   бывает
ностальгических воспоминаний о Каленусии!
   Аналитик обиженно подобрался.
   - И все же, я бы не стал форсировать событий, шеф...
   - Хватит! Что у нас там по сайбер-запросу?
   - Минутку... Взгляните сами.
   - Что?!!
   - Я вас предупреждал, шеф.
   -  Проклятье!  Где  были  ваши  советы?  Где   были   ваши   хваленые
сверхмозги?!
   - Я вас предупре...
   -  Замолчите,  Аналитик!  Я  не  хочу   слушать   ваших   беспомощных
оправданий!
   - Но я-то НЕ ВИНОВАТ!
   -  Мне  плевать,  кто  виноват!!!  Он   смылся   из-под   визуального
наблюдения.
   Вы Аналитик или ленивый школяр-переросток? Вы представляете, что  это
значит? По территории Конфедерации сейчас бродит  неучтенный  ментальный
"нулевик", фанатик, террорист со стажем,  преступник,  убийца,  псих  со
сдвинутыми мозгами, человек-невидимка для любого пси-турникета.
   - Но шеф...
   - Простите...
   Простите, Аналитик. Я знаю, что вы тут не при чем,  но  о  я  зол  до
самого дна кишок. Ваши советы?
   - Минуту назад  я  советовал  не  вмешиваться,  ограничившись  мягким
наблюдением. Сейчас обстоятельства изменились. Его следует  найти,  шеф.
Найти во что бы то ни стало и хотя бы взять под присмотр.
   Быть может ваша идея насчет удаления...
   Фантом только уголками губ, но не без самодовольства улыбнулся.
   - Я же говорил вам, дружище.  Слушайтесь  советов  начальства.  Итак,
ваши выводы, Аналитик?
   - Поиск, шеф. Поиск любыми методами. Впрочем, "любых" методов  у  нас
не много.
   Ментальный контроль аппаратуры его не видит. Пускайте в  ход  агентов
без пси-способностей.
   Разошлите его фото полиции, в аэропорты,  водителям  рейсовых  каров,
путь копии расклеят по стенам, раздадут в рестораны, отели.
   - О, Скорбный Понос Разума!
   Но это же груда проблем!
   Этого не делали уже много лет. В наш век всеобщего  пси-наблюдения  и
контроля...
   - Ничего не поделать, шеф.
   Таковы уж правила нестандартной  игры.  Если  мы  начинаем  охоту  на
стрижей, то глупо это делать теми же  способами,  которыми  отстреливают
уток...
   - Хм. Вы правы, конечно, друг. Итак, начинаем операцию.
   - Как обозначим ее для Системы?
   - А разве нужно название?
   - Такова традиция, шеф.
   - Тогда, назовем ее "Сафари", это немного избито,  зато  придает  мне
тонуса.
   Признаться, я не расстроился бы, если бы... так сказать  в  процессе,
этот индивид и вовсе перестал создавать проблемы для Каленусии.
   - Будет скандал...
   - Да, действительно, не хотелось бы...
   - Но бывают же несчастные случаи...
   - Да, бывают.
   - В них никто не виноват.
   - Ни в малейшей степени.
   - Конечно, они случаются крайне редко.
   - Очень.
   - Но бывают  лица  неординарного  поведения,  которые  сами  повышают
летальную вероятность, вызывая почти невероятный ход событий.
   И сами же становятся жертвами. Кто знает?...
   - Никто.
   - Они ведь уродцы.
   Нулевики, например - совсем без пси-способностей.
   Несчастные, обделенные природой люди, можно сказать...
   - Вот именно.
   - Мне продолжать?
   - За дело.
   - Итак, шеф, я предлагаю этакий нестандартный вариант...

***

   Стриж, перекинув через плечо сумку,  вышел  из  насквозь  прозрачного
здания аэропорта.
   Порт-Калинус встретил его шуршанием сухой,  ажурной  листвы,  шорохом
колес каров, мягким золотом теплой осени.
   Пассажиры бестолково суетились, занимая места в машинах.
   Стриж приметил нарочито расслабленного типа, который с преувеличенным
интересом уставился в прозрачно-зеркальные недра сигаретной витрины.
   - Эй, мастер!
   Тип испуганно ужался.
   - Я турист. Не желаете быть моим гидом?
   Несчастный шпик замялся, не зная, что ответить.
   - Вы согласны, вы этого ждали - вижу по вашим глазам. Пошли.
   Филер, ухваченный  под  руку,  отчаянно  озирался,  по-видимому,  ища
несуществующее прикрытие.
   Визуальная  слежка  без  пси-детекторов  и   Сети   давным-давно   не
практиковалась  в  высокотехнологичной  Каленусии,   пойманный   Стрижем
человечек казался крайне малоопытным, наспех подобранным  сотрудником  и
отчаянно трусил.
   Дезет вежливо, но твердо провел каленусийца в сторону полускрытых  за
пыльными кустами мусорных контейнеров. Шпик заворожено уставился в глаза
противника и сдавленно икнул.
   - Ну и?
   - Бить будете?
   - Без нужды не хочется. Меня укачало в  самолете.  "Метка"  у  вас  с
собой?
   Давайте сюда.
   Филер   безропотно   протянул   электронный   жетон.   Стриж   забрал
опознаватель и словно бы нехотя выпустил воротник агента.
   - Я протестую! - пискнул незадачливый шпик.
   - Протестуй на здоровье, дружок.
   - Вас все равно найдут, достойно проучат в вышлют вон!
   - Всегда мечтал об этом - широко улыбнулся Стриж.
   - Вы - негодяй, вы не соблюдаете правил.
   Наблюдаемый не должен показывать, что заметил наблюдателя.
   - В твоем учебнике так написано?
   Шпик в ответ сморщился, словно собираясь заплакать.
   Стриж,  поразмыслив,  подтолкнул  его  в  сторону  припаркованного  в
сторонке медицинского фургончика.
   Густой слой пыли на стенке показывал, что прицеп стоит здесь давно  и
наверняка не востребован.
   Дезет отворил заднюю дверцу, забросил вовнутрь филера,  запер  дверцу
на внешнюю защелку.
   Потом подобранной ветошью тщательно почистил с  одной  стороны  белый
пластик фургона, вынул из кармана  синий  фломастер  и  вывел,  имитируя
официозный шрифт Каленусии:

   "ЦЕНТРАЛЬНАЯ КЛИНИКА.
   ВЫЕЗДНАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ"

   С некоторого отдаления надпись смотрелась неплохо.  "Пациент"  внутри
слабо заворошился и тоскливо взвыл.
   Стриж с невинным видом отошел в сторону.
   "Посмотрим, что мне подарил Департамент...".  Он  взвесил  на  ладони
идентификатор "глазка". С виду жетон  казался  нормальным,  пользоваться
уникомом  для  считывания  Дезет  не  решился.  "Я  не  верю  в  наивное
благодушие Департамента" - подумал он.
   "Этот человечек боится  искренне,  но  он  не  знает  и  процента  от
комбинации".
   Стриж прикинул, мог ли  поместиться  внутри  плоского  прямоугольника
миниатюрный "маячок", огляделся в раздумье.
   В мусорном баке кто-то глухо закашлял.
   Из-за бортика, облитого потеками масла,  высунулась  согбенная  пегая
спина, вся в лоснящихся проплешинах.
   Тощие позвонки торчали орехами.
   Собака вылезла на дрожащих лапах и принялась с  интересом  обнюхивать
ботинки Дезета.
   Стриж  задумчиво  посмотрел  на  доходягу,  мутные  глаза   животного
слезились.
   - А почему бы нет?
   Он соорудил из полоски грязной ветоши  подобие  ошейника,  замотал  в
тряпку жетон.
   - Иди сюда, друг человека.
   Псина доверчиво протянула Стрижу блохастую лысую голову.
   Он водворил ошейник на положенное место.
   - Жди и никуда не уходи.
   Дезет отыскал крошечную закусочную, купил у  сонной,  накрахмаленной,
ошеломленной странным заказом толстушки  два  десятка  сырых  сосисок  и
вернулся к бачкам.
   Собака терпеливо ждала, не пытаясь сорвать ошейник.
   Стриж протянул животному еду, подождал,  пока  не  опустеет  бумажный
пакет, и легонько подтолкнул ботинком старожила помойки.
   - Пошел.
   Пес крутнулся и разочарованно побрел прочь.
   Стриж вытер грязные руки об остатки ветоши и, насвистывая, отправился
к стоянке каров.
   Уже уходя, он приметил молодую круглолицую, добродушного вида женщину
с двумя чистенькими, кукольными, нарядно разодетыми близнецами.
   Добропорядочное  каленусийское  семейство  в  ужасе   таращилось   на
медицинский фургончик.
   Фургончик пьяно  раскачивался,  пластиковые  стенки  сотрясались  под
градом ударов.
   Приглушенные  истерические  крики  перемежались  протяжными   стонами
ушибленного человека:
   - Откройте дверь! Выпустите меня! Я агент Департамента Обзора!
   На блестящей белой поверхности свежо сияла четкая синяя надпись:

   "ЦЕНТРАЛЬНАЯ КЛИНИКА.
   ВЫЕЗДНАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ"...

   Стриж остановил случайное такси, заплатил вперед, потом долго колесил
по городу, просматривая купленные на вокзале газеты.
   Пара заметок заинтересовала его всерьез - вырванный листок отправился
в сумку.
   Ошалевший от дурацкой щедрости  клиента  таксист  не  задавал  лишних
вопросов.
   Дезет с интересом посмотрел на  собственный,  четырехлетней  давности
судебный портрет.
   В газете, под смазанной  картинкой  мрачного,  плохо  выбритого  типа
красовалось вымышленное имя со стандартной припиской  "разыскиваетс