ительность реальности".
   Впрочем, как добросовестный "глазок", ты  наверняка  уже  отдал  дань
подрывным бредням этого пройдохи от науки. Не стану  повторяться.  Скажу
лишь - Ублюдок Хэри, сам того не  желая,  сказал  доверчивым  обывателям
полную правду - мир "Бестелесных" дышит, живет Где он?
   Везде и нигде.
   Каков он?
   Бесплотен и неописуем. Чего он хочет?
   Спроси чего полегче. Может ли он хотеть вообще? Не знаю.
   Я твердо  знаю  лишь  одно  -  двум  мирам,  плотскому  и  бесплотной
абстракции нет места под одним солнцем.
   А потому - я сделал то, что сделал.
   Не думай, сынок, что это было легко. Я и Старая Железяка  потрудились
на славу. Скрыть расчеты от Департамента оказалось едва ли  не  труднее,
чем совершить их.
   Но дело  сделано  -  так  был  найден  единственный  человек  Геонии,
ментальная  сущность  которого  способна,  истратив  себя,  восстановить
барьер между нами и Теми".

   - Чума тебе в самую сердцевину костей, кукловод, старый шут!
   Память об Аналитике рассмеялась в ответ с экрана уникома:

   "Ты, должно быть, сейчас бранишься, парень - оставь.
   Нет нужды тревожиться попусту, этот человек - не ты."

   - А кто тогда?!

   "...Он   не   обладает   ни   твоими    способностями,    ни    твоей
предприимчивостью, ни твоей отвагой.  У  него  нет  никаких  достоинств.
Зачем цепь закономерностей и случайностей  выбрала  его?  -  понятия  не
имею..."

   - Ну и?

   "Этот человек, безвестный, слабый и невольный спаситель  человечества
- Мюф Фалиан".

   - Этот щенок?!

   "Да, да, сынок, не удивляйся. К тому времени, как ты используешь-таки
эту кассету по назначению,  проблема  Большой  Каленусийской  Ментальной
Аномалии будет им решена.
   Как?
   А что мне за разница?
   Надолго ли? Не знаю. Быть может, приход Тех, был  для  них  такой  же
роковой и нежеланной случайностью, как и для нас.
   Я хочу и не смею верить, что это правда.
   Тебе же, Септимус я говорю - прощай и  прими  мою  благодарность.  Ты
сделал все, что мог - ты доставил на место нашего маленького странника.
   Прости - я солгал тебе.
   Я не верю, что под благословенным солнцем Геонии найдется  хоть  один
человек, который по своей воле выпустил бы из рук не просто  способности
псионика (о, нет!), нечто гораздо большее - потенциальное  всемогущество
сознания.
   Я не обманываюсь - ведь и меня  самого  спасает  от  соблазна  только
невозможность остановить собственный неизбежный умственный распад.
   Надеюсь,  ты  примешь  правду  достойно,  и   не   натворишь   ничего
непоправимого.
   Остаюсь с искренней приязнью, твой мертвый друг, Элвис Миниор Лютиан,
Аналитик."

   Септимус рванул кассету из щели уникома.
   - Значит, не было никакого технического пси, было могущество и в этом
всемогуществе - равенство и свобода для всех.
   Равенства больше нет - мы сами убили его.
   Будь ты проклят Разумом, мертвый урод!
   Ты использовал меня и выбросил -  теперь  я  должен  разгребать  твое
окаменевшее дерьмо!
   Хиллориан замахнулся было, чтобы выбросить  кассету,  но,  передумав,
припрятал ее в карман. "Если никакого ключа здесь нет и в помине, то что
же я, нашел?
   Кто поместил пустой контейнер на дно колодца?".
   Ответ обрисовался неумолимо, Септимус хлопнул себя ладонью по  лбу  и
неистово захохотал: "Я искал  нечто,  в  твердой  уверенности,  что  оно
существует.
   А раз искал - то и нашел.
   Неважно, что это.
   Я был обречен принять за ключ любой более-менее  подходящий  предмет.
Например - вот этот...".
   Септимус поднял с земли насквозь проржавевшую табличку:

   7004 ГОД. НАБЛЮДАТЕЛЬ НУНЬЕС. Я СКУЧАЛ ЗДЕСЬ.
   СТАНЦИЯ R-735 - "ДОХЛАЯ ВЕЧНОСТЬ"

   - Ах, скучал? Ну так и отправляйся в вечность!
   Предсмертный  автограф  наблюдателя   Нуньеса,   весело   кувыркаясь,
отправился на дно.
   Полковник проводил его полет взглядом и подобрал лоскут брезента.
   - А, может, ключ - это ты?!
   Брезент,  улетая  в  пропасть,  уныло  захлопал  изрядно  потрепанным
крылом.
   - А ты, случайно, не ключ?!
   Хиллориан  наградил  прицельным  ударом  кучку  пластикового   хлама,
отчасти похожую на растоптанного в лепешку сайбера.  Пластиковая  лепеха
упорно цеплялась за окаменевшую глину. Отправить ее  в  Воронку  удалось
лишь с четвертого пинка.
   Черед "фальшивого" ключа наступил следом.
   Полковник,  не  жалея  ног,  со  сладострастным  упорством   наградил
стальной ящик  серией  пинков,  стенки  нещадно  избиваемого  контейнера
возмущенно дребезжали.
   Последний удар послал  корень  зла  прямиком  на  дно  -  тот  описал
широкую, залихватскую дугу и рухнул в таинственную глубину кратера.
   - А ты?... А ты?...
   Полковник   продолжал    неистовствовать,    с    наслаждением    дав
неограниченную свободу бешенству.
   Высвобожденный гнев изливался в пенистых потоках брани.
   С  оттенком  изощренного  цинизма  объектом  осквернения  становились
поочередно: древние боги и небесные светила,  Разум  и  его  отсутствие,
покойный  Аналитик  и  сам  Хиллориан,  брошенный  в  колодце  Стриж   и
недосягаемый отныне Фантом.
   Лишние продукты, части оборудования бункера, секция сломанной  мачты,
увесистые  булыжники,  комья  глины  -  все  это   градом   сыпалось   в
гостеприимно разверзнутое жерло Воронки Оркуса.
   Конец амоку положил  нелепый,  косо  торчащий  из  окаменевшей  глины
менгирчик.
   Попытка отправить его следом кончилась неудачей  -  полковник  взвыл,
ухватившись за жестоко ушибленную ногу.
   Боль отпустила лишь через пару минут.
   Этого  времени  оказалось  достаточно  -  Хиллориан  наконец   умолк,
закашлявшись.
   - Ты не  просто  обманул  меня,  Аналитик...  Ты  сделал  хуже  -  ты
превратил меня в истеричного дурака.
   Шок, вызываемый неожиданным оборотом событий, не вечен.  Беснующемуся
Септимусу Хиллориану хватило получаса на то, чтобы пережить поражение. В
конце концов он откашлялся, вытер лоб, впалые щеки, вздернул  рюкзак  на
враз ссутулившиеся плечи, развернулся и шаркающей походкой пошел прочь -
туда, где остались вбитые в обрыв крючья.
   - Теперь еще подниматься в одиночку, без страховки...
   Судьба играет человеком.
   Расшибленная о менгир  нога  заставила  Хиллориана  остановиться.  Он
нагнулся, прямо сквозь брезентовый ботинок ощупывая саднящий палец. Быть
может поэтому полковник заметил длинную тень, которая косо  и  осторожно
наползала сзади...
   - Стой!
   Голос оказался весьма знакомым.
   Воскресший  из  небытия  Стриж  нарисовался  за  спиной   наблюдателя
мгновенно - Хиллориан, не тратя времени на выяснение отношений,  вильнул
в сторону, дернув плечами, как  крыльями,  сбросил  рюкзак,  и  пустился
бежать, что было сил, перепрыгивая через груды ржавого хлама.
   - Стой, колонель!
   Хиллориан, в несколько секунд преодолев дистанцию, ласточкой нырнул в
черное отверстие каверны.
   Пуля многообещающе пропела над головой, посыпалась каменная крошка.
   - Мимо!
   Хиллориан и не подумал надеть налобный  фонарь  -  он  сбавил  шаг  и
теперь бежал рысцой в сомкнувшейся темноте, придерживаясь  правой  рукой
за стену и считая повороты.
   Стриж замешкался у входа, включая лампу.
   Септимус слышал мелодичный голос женщины  и  рокочущий  бас  луддита.
"Они отследят меня вдвоем по ментальному отпечатку." - понял он.
   Хиллориан бежал в темноте, задыхаясь, натыкался на острые грани камня
и груды мусора, на балки  -  целые  и  обвалившиеся,  на  живые,  мягкие
комочки "хмуриков", мелкие,  острые  как  иглы  зубы  визжащих  зверьков
вонзались в толстый брезент ботинок.
   - Будь ты проклят, Аналитик. Будь ты проклят.
   Один раз полковник попал оказался в тупике,  он  с  маху  налетел  на
груду глыб, отодвинув боль на самый краешек сознания,  ощупал  сложенные
камни - гробница Дирка?
   Хиллориан развернулся, быстро и как мог бесшумно прошел с  полдесятка
метров назад.
   Огоньки фонарей мелькали совсем близко, он слышал голос Стрижа.
   Хиллориан нащупал в кармане оружие  и  осторожно  попятился  назад  и
вправо. Отблески чужого света позволили ему разглядеть развилку.
   - Он где-то здесь. Я чувствую его пси.
   Хиллориан ругнулся в душе, узнав голос Белочки. Пятно света от фонаря
Стрижа скользнуло совсем рядом.
   Наблюдатель выпрямился во весь рост, нащупал крошащийся край верхнего
лаза и подтянулся, стараясь не потревожить ненадежных камней. Иллирианец
сделал еще несколько шагов, пятно света едва не задело плечо полковника.
   - Вылезайте, колонель. Я не буду стрелять, если выйдете сами.
   Хиллориан прижался к острым  выступам,  вжался,  втиснулся  в  черный
провал.
   Фонарь на голове Дезета  светил  совсем  рядом  с  подошвами  ботинок
наблюдателя.
   Септимус казался сам себе беззащитным жуком на ярко освещенной стене.
   - Вы уверены, Джу, что он здесь?
   Наш пугливый друг как сквозь землю провалился.
   - Я подойду поближе.
   - Стойте на месте.
   Еще неизвестно, на какие трюки способна загнанная крыса...
   Назад, я сказал!
   Разум вас побери, у него же заряженный пистолет наготове.
   - Если я не подойду поближе, то не смогу вычислить его.
   - И не надо.
   Колонеля здесь нет.
   Я прошел штрек до самого тупика -  чисто  и  пусто.  Нужно  проверить
второй проход, он там, не сомневайтесь.
   Стриж отступил назад, свет его фонаря  из  ослепительно-яркой  звезды
превратился в тусклую точку.
   Полковник выжидал,  отсчитывая  полусекунды  по  ударам  собственного
сердца, потом мягко и ловко спрыгнул из верхнего лаза вниз.
   Точки огней и голоса удалялись, Хиллориан побежал, но не за  Стрижом,
а, в противоположную сторону - в только что опустевший тупик.
   Он поспешно нацепил фонарь,  редкий  сноп  света  высветлил  шершавые
стены.
   Наблюдатель опустился на колени,  лихорадочно  шаря  в  толстом  слое
каменной крошки.
   Изодранные о камень руки обильно кровоточили - он не замечал глубоких
царапин.
   - Сейчас... Сейчас...
   На секунду Хиллориану показалось, что тайник пуст.
   - Не может быть...
   Полковник вскочил, паника  едва  не  бросила  его  вслед  за  ушедшим
иллирианцем.
   - Спокойно. Спокойно, Септимус... Ты не будешь торопиться.
   Он принудил себя вернуться и  сесть,  снова  разгреб  крошево  камня,
сместив скопившуюся кучу к другой стороне стены.
   Потом почти приник к земле, стараясь запустить руки как можно  глубже
в слегка рыхлый неподатливый слой.
   Рукоять нашлась внезапно.
   Хиллориан  отдернул  пальцы,  аккуратно  отгреб  мусор   в   сторону,
высвободил рычаг.
   Полковник облегченно вздохнул.
   Казалось - прошли часы, хотя разумом он понимал, что искал  не  более
трех минут.
   - Ну вот и все. А теперь - последний акт. Пяти, думаю, мне хватит.
   Он поставил нониус на цифру  "пять"  (интересно,  это  все-таки  пять
минут или пять часов?), беззвучно помолился силам, в который не верил, и
рванул рукоять.
   В ту же секунду Септимус сам сорвался с места и, более не  скрываясь,
помчался к выходу из галереи.
   Черное жерло тоннеля летело ему навстречу и оставалось позади, лампа,
включенная на полную мощность высветила неровные стволы балок, просевший
камень стен и свода, россыпь искр на грубых изломах камней.
   Хиллориан бежал.
   Слух его невероятно обострился.
   Он слышал, как потрескивают балки, как в боковом коридоре ворохнулся,
насторожившись, Стриж.
   Слышал тихое дыхание сострадалистки, широкие, уверенные шаги луддита.
   Свет,  выплеснувшийся  из  боковой  галереи,   смешался   со   светом
хиллориановой лампы.
   - Стой, колонель!
   Полковник только прибавил ходу.
   Стриж вынырнул из соседнего штрека внезапно.
   Противники столкнулись на бегу, более  легкий  иллирианец  отлетел  к
стене. Что-то ударило полковника по лодыжке, он  не  обратил  на  помеху
внимания.
   - Чума на тебя!
   Хиллориан в ответ выстрелил на ходу, метя в огонек лампы,  пуля  ушла
рикошетом, кажется, он задел иллирианца - тот не стрелял в ответ, фонарь
Стрижа погас.
   Полковник вылетел наружу.
   Яростные потоки солнца заливали чашу Воронки, Септимус бежал что было
сил - бежал, не останавливаясь и не оглядываясь, уже не чувствуя  погони
за спиной,  он  поспешно  миновал  бункер,  ненужный  хлам,  нужный,  но
брошенный в поспешном бегстве рюкзак.
   Хиллориан остановился лишь у самых крючьев и подъема наверх.
   "Не стоило так торопиться" - подумал полковник. "Иллирианец вышел  из
строя.
   У меня еще есть в запасе время.
   Эта штука не взорвется, это просто старый хлам. Не  взорвется  -  это
наверняка. И я оставил мешок, надо вер..."

***

   ...Сначала в полной тишине дрогнули склоны.
   Грохот   нескольких   взрывов   пришел   мгновение   спустя,   карниз
содрогнулся, Хиллориана смяло, швырнуло наземь, грубо протащило к самому
краю, осыпало мелкими, острыми обломками.
   Горячий ветер налетел тугим порывом, неся мусор и  иссушающую  горечь
огня. Тряхануло на совесть - Септимус, обламывая ногти, вцепился в камни
- воронка кратера угрожающе надвинулась, пылью засыпало глаза.
   Он лежал, часто мигая, распластавшись на краю пропасти,  щека  плотно
прижалась к окаменевшей глине.
   Звуки исчезли  -  в  абсолютной  тишине,  медленно  вращаясь,  широко
разлетались в стороны обломки уничтоженного бункера.
   Клубы желтой пыли  и  серого  дыма  растекались  плотным,  причудливо
перепутанным скопищем извилин.
   Участок стены вместе с входом в подземелье тяжело, даже как-то нехотя
осел, лавина камня и мусора рухнула в пропасть.
   Горело все, что  только  могло  гореть:  обрывки  парусины,  невесомо
хрупкая, иссохшая до костяной твердости растительность.
   Хиллориан замер в тоскливом восхищении - у него на глазах в  звенящем
безмолвии словно пальцы гигантской, протянутой  к  небу  руки,  полыхали
жарким, жирно коптящим пламенем пластиковые менгиры.
   Густая черная сажа смешалась с рыжими всплесками огня.
   Спустя малое время вернулись звуки.
   Вернее, это был один единственный звук - жадный треск горения.
   Хиллориан встал на четвереньки и рассмеялся - почва под  ним  плавно,
но размашисто покачивалась, словно палуба судна.
   - Странно, у меня кружится голова.
   Он переждал,  превозмогая  тошноту,  и  встал.  Вход  в  штрек  исчез
напрочь.
   - Ну что ж, ребята, вы хорошо поработали - спасибо.
   Отрицательный результат - тоже результат.
   Хиллориан выпрямился, сам не замечая, что говорит вслух.
   - Полностью согласен, я поступаю как подлец - не  стану  спорить,  но
дело важнее. Делу, на которое я  работаю,  не  нужны  живые  выходцы  из
Аномалии.
   Он осмотрелся - бок полураздавленного рюкзака слегка виднелся  из-под
груды обломков.
   Еще четверть часа полковник потратил на то, чтобы, перекатывая камни,
достать заплечный мешок.
   Он пошарил  в  карманах  куртки,  нашел  смятую  пачку  с  последней,
поломанной сигаретой, долго чиркал чудом  уцелевшей  зажигалкой.  Карман
почему-то заметно полегчал.
   - Чума на них на всех. Я к тому же где-то выронил кассету Аналитика.
   Хиллориан  дерзко  стрельнул  струйкой  табачного  дыма   в   сторону
терракотового кратера, вздернул рюкзак на  плечи  и  размеренно  зашагал
прочь.
   Через полчаса он в одиночку начал подъем,  навсегда,  как  ему  тогда
казалось, покидая сердце Аномалии.

Глава XV. Финал под шорох крысиных лапок.

Каленусия, Горы Янга, кратер Воронки Оркуса, день "Z+22"

   В  сухой,  пыльной  темноте  осторожно  прошуршали  маленькие  лапки.
Хмурик, подняв облезлый серый хвост, сделал несколько  робких  шажков  и
остановился. Ему было больно, хотя лапы и ребра  не  пострадали,  болело
что-то внутри. Его гнездо исчезло - знакомый отнорок завалили громоздкие
глыбы.
   Животное принюхалось - противно пахло гарью.
   К чужим запахам разрушения примешивался знакомый запах добычи, еды.
   Хмурик просеменил вперед, обогнул сломанную балку, протиснулся в щель
между камнями и наткнулся на искомое.
   Впереди лежало что-то большое и неподвижное. Зверек встал  на  задние
лапки, бусинки  глаз  пристально  вглядывались  в  темноту.  Большое  не
шевелилось.  Хмурик  настороженно  приблизился,  обнюхал  руку  лежащего
ничком человека, куснул и попробовал отодрать ноготь.
   Рука не шевелилась.
   Зверьку уже  приходилось  обгладывать  тела,  он  вцепился  в  одежду
мертвого, пробежал по руке от кисти до  локтя,  с  плеча  перебрался  на
грудь и мягким, влажным носом дотронулся до человеческого лица.
   В ту же секунду резкий шлепок отбросил зверька прочь:
   - Ах ты, зараза.
   Животное ощерилось, готовясь к схватке.
   Внезапно ожившая добыча зашевелилась и привстала.
   Она оказалась большой, слишком большой.
   Хмурик  поколебался  и  разочарованно  отступил,  пискнув,  юркнул  в
глубокую щель между камней.
   Маленький мозг инстинктивно запомнил место - на всякий случай.
   Грызун  убегал,  унося  в  сознании  чувство   гложущего   голода   и
незаслуженной обиды.
   Стриж привстал, и тут же охнул, ударившись головой о  низко  нависший
свод. Он лежал, сверху и снизу почти зажатый между двумя плитами  камня,
просвет между ними не превышал двух футов.
   Стриж откинулся на спину, пошарил правой рукой по камням.
   Левая онемела - пальцы мертвой хваткой сжимали какой-то предмет.
   Иллирианец попытался ощупать кость, рукав куртки мешал, но  перелома,
кажется не было. Чувствительность возвращалась -  в  левую  руку  словно
воткнули с полсотни раскаленных иголок.
   Темнота оставалась непроглядной.
   Стриж машинально сунул обнаруженный предмет в карман и широко пошарил
вокруг, отыскивая пистолет и фонарь.
   Оружие уцелело, фонарь нашелся рядом.
   Дезет несколько раз бесполезно щелкнул переключателем - лампа даже не
мигнула. Стекло оказалось разбитым вдребезги.
   - Живые есть?
   Низкий свод глушил звук.
   Стриж извернулся, принимая удобную позу и попробовал  отползти  в  ту
сторону, туда, где на ощупь потолок становился повыше.
   Он прополз несколько  метров,  оттолкнул  в  сторону  щепу  вдребезги
разбитой балки.
   Потолок каким-то чудом еще держался.
   - Есть здесь кто-нибудь?
   Молчание, сухой шелест осыпающейся земли, тонкий писк зверька.  Стриж
попытался вспомнить, в  какой  стороне  был  выход,  но  тут  же  бросил
бесполезное занятие - очертания штреков, форма стен - все это изменилось
до неузнаваемости.
   Он переждал с минуту, надеясь, что глаза привыкнут к  сумраку  -  все
напрасно, к полной темноте привыкнуть не получалось, ни один  луч  света
не проникал в заваленный тоннами камня подземную ловушку.
   - Эй, отзовитесь!
   Он кричал и звал, еще надеясь на ответ, но в душе уже зная, что чудес
не бывает. "Здесь нет воды.
   И я буду умирать один,  много  дней".  Стриж  ощутил  острый  приступ
клаустрофобии - масса камня,  казалось,  давила  на  плечи,  неподвижный
воздух не позволял вдохнуть.
   Иллирианец заметался в темноте,  инстинктивно  стараясь  найти  место
попросторнее.
   Ладони скользили  по  камням,  зарывались  в  измельченный  почти  до
состояния порошка камень.
   ...На чужую,  холодную  руку,  лежащую  среди  мусора,  он  наткнулся
случайно.
   - О, Разум!
   Стриж не отдернул ладони - он провел пальцами вдоль страшной находки,
и успокоился,  нащупав  кисть,  предплечье  и  плечо  лежащего  навзничь
человека.
   Грудь, голову, шею скрывала россыпь мелких камешков.
   Иллирианец  бесконечно  осторожно,  слой  за  слоем  сдвигал  крошево
мусора, пока не нащупал гладкую ткань куртки, не расстегнул пуговицу под
подбородком лежащего, чтобы дать тому возможность вздохнуть.
   Потом осторожно смахнул пыль с неподвижного, холодного  лица,  ощутил
густой поток волос, срезанный пониже ушей.
   - Джу?
   Дезет попытался нащупать пульс на холодном тонком запястье, не нашел,
отогнул ворот куртки, нашел сонную артерию - она медленно вздрагивала  в
такт ударам сердца.
   - Ну, хвала Разуму. Джу, вы слышите меня?
   Никакой реакции.
   "У нее может быть поврежден мозг.
   Нужно осмотреть зрачки".
   Стриж поспешно