- моему сыну лучше?
     - Нет.
     - Вы можете установить точную причину болезни?
     - Нет.
     Доктор опасливо понурился, но Крайф только сухо кивнул:
     - Спасибо за правду. Мне не нужна успокоительная ложь - поэтому я и пригласил гражданского врача. Вы известный специалист, Люсиан, скажите мне, как человек компетентный и честный - это безнадежно?
     Медик снова опустил голову, пережидая неприятное чувство - он не лгал и не скрывал ничего, но ему не хотелось встречаться взглядом с ясными, пронзительными, яростными глазами Крайфа.
     - Простите, я и сам не знаю. Во всяком случае, анализы, которые я делал, показывают, что поражение наступило около трех недель назад.
     - Верно.
     - Я уже говорил вам две недели назад, когда меня пригласили, и повторю сейчас - точный диагноз мог бы поставить тот... та сволочь (простите, генерал), которая изуродовала ребенка.
     - У него физически поврежден мозг?
     - Нет. В этом и заключаются проблемы пси-повреждений - наша медицина бессильна, сталкиваясь с явлениями, у которых нет определенной физической природы.
     - Функциональное расстройство?
     - Нет. Мне стыдно, простите - но я не могу назвать причину.
     - Почему не можете?
     - Разум и Пустота! Генерал, вы напрасно выкручиваете мне руки... Поймите и не мучайте ни меня, ни себя, я не скажу более того, что уже сказал, считайте уж лучше меня неучем - вы почти не ошибетесь. Не знаю причин, потому что их нет. Нет! У мальчика медленно падает пси-индекс, но ведь вы сами знаете, что этот индекс не отражает ничего того, к чему мы привыкли в медицине. Это не показатель здоровья, это показатель... души.
     - Мировая Душа - бредни пантеистов. Если есть нечто, что можно измерить детектором, а детектор можно потрогать руками, значит, мистика тут ни при чем. Продукт Электротехнической Компании - это вам не жезл Господа Бога. Одним словом - я не верю вам, мастер Люсиан.
     Люсиан сжался в кресле, и Крайф успокаивающе тронул его за плечо:
     - Не поймите меня превратно - я не обвиняю вас в преднамеренной лжи, вы сами заложник этой идеалистической ахинеи - всем известной книги Майера об относительности реальности. Не думайте о теориях, будьте практиком, холера вас возьми! Скажите мне прямо, не бойтесь - что сделали с моим сыном? Укол? Наркотик?
     - Пси-наводка.
     - С какой целью?
     - Не знаю. Возможно, чья-то неудачная игра, глупая и жестокая шутка подростков.
     - Его нашли возле школы, в кустах сирени, в кулаке были зажаты свежесорванные листья... Быть может... это была попытка насилия?
     - Нет. Не сомневайтесь, генерал, никаких признаков, если, конечно, оставить в стороне чисто психическое воздействие. Ответить на ваши вопросы мог бы тот, кто ставил наводку. Но подавать подобный совет затруднительно - ивейдеры вообще необщительный народ. Вы сами знаете, как их мало и как эти мутанты прячутся. Чаще всего это молодые люди, хорошо укрытые от пси-наблюдения. Само их существование незаконно, они мастера обмана и всяческих хитростей. Вы понимаете, что поймать автора наводки, искусно укрывшегося среди тысяч пси-нормальных, практически невозможно?
     Крайф сухо усмехнулся и отвел глаза. У доктора Люсиана противно замерзли острые, беззащитные лопатки - в гримасе хозяина таилось кое-что очень и очень нехорошее, на грани неумолимости. Крайф, впрочем, тут же как ни в чем не бывало широко улыбнулся гостю, блеснули ровные кончики зубов - жестокость быстро пропала со скуластого лица. Он подошел к спящему мальчику, бережно поправил одеяло, укрыл ребенка до подбородка, убрал копну кудрей, открыл детское лицо, искаженное неподвижной гримасой обиды и удивления.
     - Ну что ж, если медицина тут бессильна, я найду собственные средства...
     - Как хотите. - Доктор Люсиан поднялся, старательно изображая решительного и занятого человека. - Я ухожу. Поверьте, я искренне страдаю, видя мучения ребенка, мне нестерпимо стыдно, как врач я не оправдал ваших надежд, и я бесконечно сочувствую вам - понимаю сердце отца. Но если бы я посмел, то предостерег бы вас от опрометчивых действий. Не ищите того, кто это сделал - лучше в меру сил скрасьте сыну последние месяцы жизни. На поиски нечаянного убийцы у вас уйдут годы. Это... Поймите, это будут просто бесполезные попытки. Я не хочу давать вам призрачной надежды.
     В наступившей тишине тонко и тревожно запел уником. Крайф, мимоходом смахнув на пол пестрый хлам бесполезных лекарств, поднял со столика армейского образца аппарат.
     - Что?
     Ответ был таков, что мгновенно заставил генерала перейти на текстовую связь. Нелюбопытный доктор отвернулся, втайне он уже проклинал судьбу и собрался как можно скорее оставить несчастный дом, но подобному намерению мешал сам хозяин, который, неловко касаясь клавиш, поневоле затягивал разговор с невидимым собеседником.
     Не попрощавшись, уходить, разумеется, не принято.
     ?Разговор надолго. Гоняет подчиненных, - печально подумал врач. - Все-таки близость границы с Консулярией метит на нашей заднице тавро, и мы сами по сути лишь чуть получше маньяков. Проклятые псионики... Попробуй-ка поживи год за годом под гнетом страха?.
     Генерал тем временем совершенно перестал заботиться о госте, он ошеломленно всмотрелся в мелкий шрифт уникома, потом яростно застучал клавиатурой:
     ?Как это умирает? Вы что, идиоты?!?
     На том конце путано оправдывались. Крайф отключился и с силой метнул аппарат прямо на малиновый ковер. Коротко хрустнул металл и пластик. Врач с необычайным проворством отдернул худую ногу.
     - Ну и ну. Здесь летают посторонние предметы. Полегче, мастер генерал.
     - Простите мою вспышку, стресс, будь он проклят. У меня для вас отыскалась работа по специальности.
     Врач устало и угрюмо посмотрел исподлобья:
     - Опять пси-наводка в вашей семье?
     Крайф отвел глаза и проигнорировал сомнительную шутку.
     - Нет, мелочи - у нас в госпитале умирает псионик... Да, именно из тех дураков, которые косяками бегут за Таджо, надеясь найти в деспотии Дезета обещанный рай. Этого тоже задержали на границе - обманутый демагогами совсем молодой мальчишка.
     - Что с ним?
     - Не знаю. Сами посмотрите - возможно, он попытался смертельно навредить себе, быть может, просто пострадал в драке. Займитесь им, док, в конце концов, поработать с живым псиоником - редкая и интересная практика.
     Врач сухо кивнул и поднялся, чтобы уходить.
     - Прощайте, генерал. Я благодарен вам и за редкую практику, и за поучительную беседу.
     Дверь уже давно закрылась за доктором, но Крайф так и не успел решить для себя, маячила ли в словах гостя едкая ирония. Он вернулся к кровати, тяжело опустился в освободившееся кресло, поднял с малинового одеяла и взял в свою твердую ладонь маленькую руку сына.
     - Они ударили по тебе, бедняга, потому что метили в меня. Какая жестокость...
     Генерал склонился к уху ребенка:
     - Я обещаю тебе, Ази, мы отыщем его. Мы найдем того, кто тронул твой мозг, даже если мне придется перевернуть вверх дном весь сектор. Он придет сюда и все исправит - конечно, куда он денется, любой человек, любая зверушка хочет жить. А потом я выполню обещание, пускай себе живет. Эта забившаяся в щель тварь еще не знает, что порой случается жизнь, которая много хуже смерти...
     Лампа по-прежнему высвечивала россыпь лекарств на столике и каштановые кудри мальчика. Сын жандармского генерала даже не шевельнулся, легкое частое дыхание почти не приподнимало край малинового одеяла.
     Крайф откинулся в кресле, прижался плечами, шеей, коротко стриженым затылком к уютному ворсу обивки. Запретная влага, слезы бессильной ненависти, так и осталась непролитой - у Крайфа третий день сухо горели больные от бессонницы веки.
     ?Как душно, как мучительно душно и тоскливо. Это опять к грозе?, - подумал он и тут же забыл обо всем, пораженный новой, пронзительной мыслью.
     ?Я сделал слишком многое, я пустил в мясорубку этого парня, я пошел против принципов и поставил на карту свою карьеру. Я готов сделать большее и ради Ази совершу любую подлость, не задумываясь. Но в глубине души я не сомневаюсь, все, что было, есть и будет - бесполезно... Это крах. Святая Пустота! Как бессмысленно, больно и тоскливо. И холодно - умом я понимаю, что здесь жарко, но этот холод - он идет изнутри?.
     Генерал проглотил сухой комок и повернулся к постели - несколько бесконечных мгновений Крайф был уверен, что мальчик уже не дышит.
     Потом пушистое малиновое одеяло опять слабо зашевелилось.
     ?Разум Мировой, если ты есть, прошу тебя...?
     Мировой Разум промолчал, зато генерал жандармерии Крайф спешно просчитывал варианты. Он потрогал лоб спящего ребенка - тот оказался влажным.
     - Я, кажется, совершил ошибку. Он пока не умирает - только спит, впереди у него еще долгие, медленные месяцы. Если дело с этим парнишкой откроется, я лишусь всего и в лучшем случае останусь на пенсии отставника. Мой ребенок умрет в нищете. Это было глупо, за глупости платят... или исправляют их. Рано или поздно того парня потребуют судебные власти. Куда я могу его деть? Он поправится не скоро, обстоятельств не скроешь, я превысил полномочия. Придется превысить их еще один раз. В конце концов, попытка к бегству - это классический повод.
     Крайф поднял с ковра уником и поспешно набрал заветный номер:
     - Ривера? Ждите меня в офисе, у нас есть интересная тема для разговора...

Глава 11

ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ РАЗВЯЗКА

     7010 год, лето, Конфедерация
     За окном хозяйничал дождь. Толстые жгуты воды поливали и без того мокрый газон, поток с шумом мчался по жестяной крыше, брызги били в толстое оконное стекло. Приоткрытая форточка - высокая вертикальная щель пропускала внутрь комнаты мелкую водяную пыль и изредка крупные капли. Дождь грохотал в сточном желобе, мутная пена переполнила канавку и потекла на стоянку служебных каров.
     Из только что припаркованной машины вылез человек с медицинским контейнером в руке, он прикрыл плечи прозрачным плащом, подтянул ремешок пси-шлема под подбородком и сразу же постарался нырнуть под гудящую от ударов ливня крышу маленького жандармского госпиталя.
     - Где он? - спросил этот человек у охранника.
     - Сюда, пожалуйста.
     Врач прошел в почти пустую аккуратную комнату - ту самую, с приоткрытой форточкой. Человек на низкой кровати лежал ничком - неподвижный холмик под белой плотной хрустящей простыней.
     Медик взял кисть пациента - она была правильных благородных очертаний, но с обломанными ногтями. Пульс бился редко, покрытое ссадинами запястье распухло. На мизинце вместо сорванного ногтя запеклась кровь.
     - Вы меня слышите?
     Доктор достал из контейнера шприц, нашел нить вены на запястье юноши и сделал укол. Выждав минуту, сломал и использовал еще одну ампулу.
     - Я знаю, что вы в сознании. Можете не отвечать, лежите спокойно, мне от вас не нужно ничего, я не вмешиваюсь в сомнительные дела, я только врач. Просто постарайтесь мне не мешать.
     Он обработал дезинфектором раненую кисть пациента, потом откинул простыню и занялся рубцами на его спине, аккуратно покрывая их слоем восстановителя. Закончив работу, сделал третий укол.
     - Выслушайте меня, молодой человек, со вниманием. Скоро вы уснете. Я не вводил ничего опасного - только необходимые целебные средства, не антидот и не пресловутый пси-наркотик. Смертельных повреждений у вас нет, вывихи вправили еще до меня, вы проживете долго, если не убьете сами себя. Я не знаю, в чем тут дело, но попытайтесь все-таки не загонять себя в могилу раньше времени.
     Медик встал со стула, чтобы уйти. В этот момент пациент повернул голову, и врач впервые увидел его лицо - очерк впалых щек, черные, близко посаженные круглые глаза с искристым блеском, свойственным псионикам. Пациент беззвучно, одними губами, прошептал слово - всего только одно, но врач легко понял, что было сказано. ?Консулярия?.
     Доктор нахмурился, немного отодвинулся, боязливо поискал взглядом датчики записи, но тут же успокоился - вслух пациент не произнес ничего.
     - Ухожу. Отдыхайте. И постарайтесь хотя бы впредь не совершать вредных и опасных поступков.
     Он вышел за дверь и в ответ на немой вопрос охранника пожал плечами:
     - Обычное дело. С этими больными псиониками вечные проблемы - они не столько умирают, сколько просто не хотят жить.
     Дождь почти прекратился, доктор свернул за ненадобностью пластиковый плащ, сорвал шлем с головы, обнажив поредевшие на макушке волосы, уселся в машину и погнал ее в сторону Мемфиса.
     Этим вечером стандарт-лекарь Люсиан долго и одиноко сидел за столиком уличного кафе, принципиально выбирая что покрепче.
     Мигали яркие огоньки, шуршали чужие шаги по асфальту, мимо брели равнодушные, все на одно тупое лицо, прохожие. Медик выпил не то чтобы очень уж много, но ему, многолетнему трезвеннику, хватило - щеки покраснели, в смирной душе доктора зашевелилось робкое подобие возмущения. Где-то за горизонтом снова собирался дождь, томительная предгрозовая духота вызывала мутную тоску и желание поделиться чувством недовольства. Поэтому Люсиан не удивился, когда к нему подсел желанный собеседник - незнакомый, неопределенного вида и возраста тип в желтой тунике техника с эмблемами маленькой, почти никому не известной частной ремонтной компании. Пси-слежение в уличных заведениях не практиковалось - мешали пестрые эмоции людского потока, поэтому доверительный разговор не замедлил состояться.
     - Мне не нравится вот это - это все! - коротко икнув, сообщил нетрезвый Люсиан и сделал широкий жест, описывая пальцем неправильную окружность.
     - Это точно, - вежливо отозвался собеседник.
     - Жизнь - несомненное и полновесное дерьмо!
     - Да что вы говорите...
     - Я знаю, что говорю. Вокруг одни скоты, скотские лица, свиные рожи, собачьи желания, а в финале одно - скотобойня, как бы ни приукрашивали пантеисты этот мистический загробный переход. Я отмотал три четверти пути, но уже не жалею ни о чем. Сегодня наши беркуты истязают мальчишек, завтра примутся за меня, старого дурака, и поделом. А эти несчастные псионики...
     Доктор скривился и неловко пошарил по столу, пытаясь ухватить ускользающую бутылку. Собеседник любезно помог.
     - Вас несправедливо обидели, свободный гражданин? Ваше лицо - честное лицо достойного доверия человека.
     Люсиан уцепился за остатки благоразумия и попытался промолчать, но уже не сумел - слова сами просились наружу.
     - Меня обидели - меня заставили поучаствовать в скотском дерьме.
     - Да неужели! Глядя на вас, никогда бы не поверил.
     - А вы на меня не глядите...
     Доктор вкратце пересказал суть утренних событий, не забывая уснащать историю красочными сравнениями. Техник согласился с Люсианом почти во всем, однако немного поспорил, в результате чего услышал новые интересные подробности, а потом неожиданно засобирался домой.
     - Рад был познакомиться. Вы, несомненно, честный, умный, дальновидный человек, и общение с вами - большое удовольствие. Жаль только, что я тороплюсь - сегодня день рождения моей жены.
     Оставшийся в одиночестве пьяный доктор засомневался, почти раскаявшись в собственной болтливости, но, будучи дилетантом в вопросах сыска, тут же успокоился, как только припомнил, что не называл технику своего имени.
     - Пропади они все пропадом, свистуны-дристуны.
     Он допил остатки горячительного и ушел, цепляя острыми носками дорогих туфель щели между плитами тротуара.
     Предупредительный техник тем временем уселся на мотоцикл и проехал полтора десятка кварталов, нарочито петляя и выбирая сомнительные безлюдные переулки. В небольшом доме на стыке просто бедного квартала и района откровенных трущоб предупредительного техника встретила отнюдь не жена (которой и вовсе не существовало), а крепкий мужчина - тоже неопределенной наружности, разве что чуть постарше представителя наполовину мифической ?ремонтной фирмы?.
     Они переговорили умно, деловито и с обоюдной пользой. Крепкий мужчина проводил агента, дождался связника-курьера и нагрузил его добытой информацией.
     - Срочно переправишь в Арбел.
     Столица луддитов получила ?посылку? в самый короткий срок и при помощи самой новой технологии, которая полностью исключала вмешательство Департамента Обзора.
     Спустя час информация легла на стол Мише Бейтсу - главе спецслужб Священной Консулярии. Еще спустя несколько часов он явился с докладом к консулу северо-востока, его превосходительству Алексу Дезету, известному в узких кругах под сомнительным прозвищем Стриж.

***

     - Твердости вам во имя Разума!
     - Аминь. Ну и что мы на этот раз имеем? - поинтересовался консул Дезет, раскладывая на столе бумаги и кассеты.
     - Снова отыскался этот шустрый мальчишка, лорд Далькроз.
     - Где он?
     - В закрытом каленусийском госпитале, избитый, в неважном состоянии.
     - Есть возможность помочь?
     - Только с большим скандалом. Официально, пусть и по подложным бумагам, он уже два года как принял наше высоко священное гражданство. Мы можем потребовать возврата парня в Арбел, но в Калинус-Холле наверняка откажут - формально он нарушил их закон об ивейдерах.
     - Почему дело с его поимкой прошло без огласки? Бейтс помялся перед тем, как высказать предположение:
     - Быть может, Калинус-Холл тут и ни при чем. Возможно, Вэнс не в курсе, слишком уж жестоко и бездарно было обставлено дело. Мы получили информацию почти даром - проболтался приглашенный к Далькрозу гражданский врач.
     - Тогда чья это была идея?
     - Не знаю. Может быть, каленусийской оппозиции. Вэнс хоть и популярен, но его кресло щедро утыкано иголками. В деле Далькроза мы уступили Порт-Калинусу в прошлый раз, будем ли вмешиваться теперь?
     Стриж отвел глаза, посмотрел на гладкую поверхность стола, потом в окно - там скромно маячили шлемы верной охраны.
     - У этого псионика критическое положение?
     - Весьма. Пока что жив, но долго не протянет.
     В этот момент Дезет заколебался. В последние годы он отучил себя уступать непрагматическим побуждениям. Быть может, его сострадание к ивейдеру так и осталось бы жестко подавленным, если бы не случайный вопрос, который консул напоследок задал уже закончившему доклад Мише Бейтсу:
     - Вы расшифровали его биологические тесты - те, что сняли с парня в прошлый раз?
     Миша оживился.
     - Да, я должен был сразу сказать вам об этом, ваше превосходительство. Там получается занятная картина. Далькрозу около семнадцати лет - на деле. По биологическим показателям ровно столько же.
     - Ну и что?
     - Возможно, на него не действует ?негативный эффект Калассиана?. Он не стареет от общения с пси-нормальными.
     Ошеломленный Стриж замолчал, переваривая новость.
     - Ты уверен?
     - Пока не совсем, нужна еще одна проверка.
     - Это очень интересно и в случае удачи сулило бы колоссальные возможности. Мы вмешаемся. Потребуем его выдачи в Арбел под благовидным предлогом гражданства.
     - Они откажут из принципа, чтобы нам насолить.
     - Да. Они попытаются отказать, но именно на этот случай у меня родилась полезная идея.
     Миша выслушал консула и сдержанно ухмыльнулся, потом поспешно спрятал хитрый блеск в глазах.
     - Вообще-то это было бы уже чересчур - полностью против правил.
     Дезет озорно подмигнул.
     - Мировой Разум простит. Мы их столько раз обходили, эти правила, что теперь, когда речь идет о деле, несомненно, праведном, грех позволить себе стесняться...
     Так был дан новый толчок делу о непокорном Воробьином Короле, и никто - ни искушенный в таких делах консул Дезет, ни проницательный Миша Бейтс, ни сам генерал Крайф - еще не знал, каким странным исходом обернутся события, нечаянное начало которым положили плеск фонтана, шелест каштанов и уговоры не лишенного воображения человека - инспектора Департамента Обзора Тэна Цилиана.

***

     Спустя один день к правительственной площади в Порт-Калинусе, заложив крутой вираж, подрулила элегантная приземистая машина. Солнце юга веселым глянцем пятнало ее бока. Дверца бесшумн