о чем я
умолчала перед эйстаа. Видишь на этом листке примитивное сооружение? И две
фигурки возле него?
   Акотолп ткнула большим пальцем в снимок.
   - Необъяснимо, - нерешительно произнесла Вейнте'. - Иилане' и устузоу.
Возможно ли такое?
   - Мы можем только догадываться. Что если иилане' держат в плену? Она
цела и невредима - это видно и на других снимках. И находится очень близко
от логова устузоу.
   Вейнте' затрепетала от возбуждения.
   - Тогда этот устузоу и есть Керрик, которого я ищу. Только он умеет
общаться с иилане'. Далеко ли они отсюда?
   - Менее чем в дне пути на урукето.
   - А мы как раз в урукето... - Тело Вейнте' задергалось, повинуясь
нахлынувшим чувствам. Она не сразу овладела собой. - Увы, не сейчас.
Сейчас отправляемся на юг. Есть там некая Энге, которую мне бы очень
хотелось снова увидеть.
   - Ко мне приходили, - сказала Энге. - С известием, что ты хочешь срочно
видеть меня.
   - Срочность - понятие относительное, если имеешь дело с Дочерьми
Дремоты, - недовольно проворчала Амбаласи. - Я отправила весть уже
довольно давно, чтобы не помереть от старости, пока вестницы доберутся до
тебя.
   - Что же срочного в твоем деле?
   - Оно важно лишь для меня. Мои исследования завершены. Остается целый
континент - пусть его исследуют другие. У меня есть и записи, и образцы.
Будет над чем поразмышлять. Я открыла путь - пусть по нему следуют другие.
И теперь возвращаюсь в Энтобан.
   - Внезапное, неожиданное решение - скорбь, нежеланная информация.
   - Для тебя одной, Энге. Остальные будут только рады. И я с не меньшей
радостью повернусь к ним спиной. Все мои записи запечатаны и погружены на
урукето. Сетессеи отправится со мной. Она уверяет меня, что научила двух
Дочерей использовать нефмакел и обрабатывать раны. Так что вы не умрете
сразу после нашего отбытия.
   - Внезапность решения смущает-печалит меня. Я знала, что этот день
настанет. Присутствие твое доставляет удовольствие. Отсутствие создает
пустоту.
   - Заполняй ее мыслями об Амбаласи и другим прикажи.
   - Конечно же. Но я рада, что урукето вернется в Йибейск.
   - С радостью придется повременить: я намереваюсь держаться подальше от
Йибейска и его разъяренной эйстаа. Когда я доберусь до Энтобана, урукето
вернется сюда - на вашу ответственность.
   - С благодарностью принимаем ее на себя.
   - Есть еще кое-что. Пойдем со мной.
   Амбаласи повела Энге не в уруктео, а на поджидающую рядом лодку. Теперь
она была уже объезженной, и, повинуясь движениям пальцев Амбаласи,
заскользила по реке. Сразу за городом Амбаласи направила лодку к берегу и
прикрепила ее к дереву.
   - Ты узнаешь это место? - спросила она.
   - Не забуду. Тут мы впервые увидели сорогетсо. Я много раз приходила
сюда и учила их язык. Теперь их нет... - В голосе Энге слышалось
сожаление, даже печаль.
   - Они живы и здоровы. Независимость их обеспечена, последовательницы
Угуненапсы не испортят уникальную культуру. Сюда.
   Плавающее дерево теперь оставалось на месте: ветви его глубоко вошли в
ил. Перебравшись на другой берег, иилане' пошли по некогда утоптанной
тропе, ныне заросшей высокой травой. Выйдя на заросшую поляну, Амбаласи
указала на обрушившиеся укрытия сорогетсо.
   - Их следовало забрать отсюда, поскольку здесь на них могли оказать
воздействие твои склонные к спорам товарки. Культура их оказалась в
опасности. Она находится на линии раздела - на пограничной линии между
использованием материалов и самой жизнью. Изумительная возможность для
наблюдений-изучения. Для других ученых - не для меня, Я расскажу, где
искать сорогетсо. Пусть завершают мою работу. Остается мой последний вклад
в дело Угуненапсы. Решение проблемы, которой я уделила некоторое внимание.
Интересное предложение. Неразрывность.
   - Понимание не дается мне.
   - И не должно даваться. Говоря честно - когда вы умрете, умрут и теории
Угуненапсы.
   - Твои слова абсолютно верны и глубоко печалят меня.
   - Тогда перестань печалиться - сейчас увидишь решение вашей проблемы.
   Они вышли на пустынный берег озера. Амбаласи огляделась и издала
простейший призыв, требующий внимания к говорящей. А потом опустилась с
усталым вздохом на хвост.
   Послышался шорох, и из кустов вышла невысокая молодая фарги.
   "Вместе", - просигналила ей Амбаласи выступившей на ладонях окраской.
   "Вместе", - ответила фарги и, заметив Энге, задрожала от страха.
   - Будь без страха, - медленно и отчетливо проговорила Амбаласи. -
Приведи остальных.
   Энге смотрела вслед фарги, не веря своим глазам.
   - Фарги... здесь? - проговорила она. - Такие маленькие. Они сорогетсо?
   - Конечно. Всех взрослых иилане' я увезла отсюда и тогда заметила в
озере юное эфенбуру и почувствовала свою ответственность за него. Я
боялась, что, выйдя из воды и не встретив никого, кто стал бы с ними
говорить, они погибнут. Поначалу я думала, что их нужно отвезти к старшим,
но тут обнаружились определенные сложности. В озере оказалось эфенбуру еще
моложе - они выйдут из воды позже и присоединятся к этим, И я не захотела
вмешиваться в естественный процесс. А потом увидела единственное решение
двух задач сразу. Как ты думаешь - какое?
   Переполняемая чувствами, Энге не могла спокойно говорить.
   - Спасение. Мы будем рядом, когда они выйдут из воды. Они научатся
говорить, присоединятся к нам и будут говорить с теми, кто выйдет за ними.
   - Это решение их проблемы. А другой?
   - Ты спасаешь Дочерей Жизни. Теперь мудрость Угуненапсы сможет жить
вечно.
   - Насчет вечности я не уверена, но хоть чуть-чуть поживете. Ты
понимаешь, что вы не можете смешать свою кровь с их кровью? Метаболизм
сорогетсо слишком отличен от вашего. И когда они достигнут зрелости,
пригляди, чтобы сорогетсо соединялись только с сорогетсо. Сумеешь ли ты
обуздать похоть Дочерей?
   - Мы жаждем только мудрости, тебе нечего бояться.
   - Хорошо. Пойми, что связь между вами должна быть не генетической.
Настанет день, когда последняя Дочь Смерти умрет от старости. Останутся
одни сорогетсо.
   - Понимаю смысл твоих слов. И вновь уверяю тебя - это неважно. Главное,
чтобы жали восемь принципов Угуненапсы.
   - Хорошо. Значит, я могу отправляться. Все важные работы завершены.
Возвращаюсь к цивилизации с ее удобствами и преклонением перед эйстаа.
Предвкушаю удовольствие - наконец-то смогу забыть это кошмарное имя -
Угуненапса.


                           Глава тридцать вторая

   Торг занял весь день и продолжался на следующий. Парамутанам слишком
нравилось это занятие, чтобы так быстро с ним покончить.
   Вскоре Ханат и Моргил заразились их энтузиазмом. И жалели, что взяли с
собой мало вещей для обмена. Кто-то упомянул свежее мясо. Все дела
пришлось отложить: схватив луки, оба охотника опрометью бросились в лес.
Парамутаны были непревзойд„нными охотниками моря, однако в лесу им не
хватало сноровки тану.
   Четыре оленьих туши были встречены громкими возгласами одобрения.
   Попировали, потом торг возобновился. Завершение его по обоюдному
удовольствию также отметили пиром.
   Керрик уселся в сторонке на одной из дюн и задумался, глядя на море. К
нему подошла Армун. Взяв ее за руку, он усадил ее рядом с собой.
   - Теперь они учат друг друга петь, - сказала она, - хотя не понимают
смысла слов.
   - Надо было сделать порро, тогда бы получился настоящий праздник.
   - Говори тише! - Армун со смехом кивнула в сторону охотников,
демонстрировавших приемы борьбы тану. - Одна только мысль о напившемся
порро парамутане вызывает у меня желание убежать.
   Крики усилились, глухие удары свидетельствовали, что Калалекву удалось
доказать, что, несмотря на небольшой рост, парамутаны - недурные борцы.
   - Здесь я думал о многом, - сказал Керрик. - И принял важные решения.
Во-первых, я решил сделать тебя счастливее...
   Взяв его за руку, она усмехнулась:
   - Но мы ведь вместе - как мне стать счастливее?
   - Ну, ты не совсем счастлива. Я знаю, что тревожит тебя, и обещаю - с
этим покончено. У Арнхвита столько друзей, а я заставлял его ходить вместе
со мной на остров, разговаривать с самцом, Ты же терпеть его не можешь.
   Улыбка исчезла с ее лица,
   - Да. Но ты охотник. И я не могу сказать тебе: делай то, не делай
этого. Ты делаешь то, что надо.
   - Я ошибался. Когда мы вернемся, я послежу, чтобы мальчики держались
подальше от того, кого ты зовешь моим марагом. Но мараг - мой друг. И мне
интересно разговаривать с ним. Арнхвит пусть делает как хочет. Если хочет
забыть про мургу - пусть так и будет.
   - Но ты же много раз говорил, как это важно - понимать мургу.
   - Я теперь так не думаю. Это больше не важно. Я был слеп и видел мир не
таким, какой он на самом деле.
   С виду я тану, а думаю как мараг. Все, хватит. Мир не изменился. Это я
стал видеть его другим.
   Армун слушала молча и ничего не понимала, кроме того, что слова эти для
него очень важны. Керрик улыбнулся, заметив ее внимательный пристальный
взгляд, и пальцем прикоснулся к губам.
   - Я думаю, что не нахожу верных слов. Мысль в голове крутится - а вот
выразить ее не удается. Смотри, вот парамутаны, вот удивительные вещи,
которые они создают. Иккергаки, паруса, насосы, резьба...
   - Они искусны в таких делах.
   - Искусны - но и мы тоже. Взять хотя бы кремниевые ножи, луки, копья,
шатры, в которых мы спим, - мы же делаем их своими руками. Потом опять же
саску с их глиняными горшками и ткацкими станками, тканями, урожаем...
   - И порро - не забывай!
   Они засмеялись. Возня на пляже стала оживленнее.
   Двоих парамутанов, увлекшихся борьбой, волной окатило с ног до головы,
и все решили, что это безумно смешно.
   - Я говорю - важно уметь делать вещи. Даже порро, - продолжал Керрик. -
Так делаем мы. Мы вес делаем своими руками. Сделанные нами предметы не
умирают - ведь они и не живут. И копье в снегах служит так же, как в
джунглях.
   - Правильно. Но что в этом важного?
   - Для меня важнее этого нет ничего. Я слишком долго думал, как мараг.
Они, мургу, не в состоянии сделать ничего такого, что нс жило бы, не ело и
не умирало. Не знаю, как они это делают, и, думаю, никогда не узнаю. Но я
был глуп и думал только о том, что можно вырастить. Так как это делают
мургу. И все, что я задумывал, все, что намечал, делал, как мургу. Я
всегда пытался думать как они. Это было ошибкой, и отныне я поворачиваюсь
к ним спиной. Я - тану с ног до головы, а не полумараг, И теперь я вижу
правду.
   Пусть стреляющие палки умрут. Они нам ни к чему. Это я решил, что они
нам необходимы, а другие поверили мне. Хватит.
   Армун испугалась.
   - Не говори так: без стреляющих палок мы погибнем в южных лесах, а на
севере - только холод и снег. Нельзя так говорить.
   - Слушай и понимай. Я - только охотник. Могу погибнуть завтра, мог
умереть вчера. Стреляющими палками мы пользуемся из-за меня. Когда я жил
среди мургу, я видел, как они убивают ими любого зверя, невзирая на его
величину. Я увидел это и подумал: будь у нас такое оружие, мы бы тоже
сумели уцелеть на юге.
   Мы добыли их, и теперь судьба тану зависит от стреляющих палок - а так
не должно быть. Надо найти способ обходиться без них, естественный для
тану.
   Если мы сможем выжить лишь благодаря оружию мургу, - тогда все мы
наполовину мараги, а не я один.
   Хватит, говорю. Все мы должны снова стать тану. Это ясно.
   - Нс понимаю, - недоуменно сказала Армун.
   - Помнишь остров мургу? Когда ты зажигала костер, а Калалекв убивал
живые лодки мургу.
   - Да, так было.
   - Пусть он покажет нам, как убивать этим способом всяких мургу.
Научимся делать таккуук. Черный яд в пузырях, от запаха которого
выворачивает наизнанку.
   Обмакни в него стрелу - и убьешь любого марага.
   Видишь разницу? Те вещи, которые мы умеем делать, не умирают - это не
стреляющие палки, которые болеют и дохнут. И умение делать яд не сгинет со
смертью одного охотника - все будут уметь его делать.
   Будем делать таккуук и жить, где пожелаем.
   - Думаю, я поняла теперь... поняла, как это для тебя важно. А что если
мы не сможем делать таккуук.
   Что тогда?
   Он поднялся и потянул ее за руку.
   - Надо понять, как его делать. Спросим не откладывая. Что может сделать
один охотник, сумеет повторить и другой. Помни - мы не мургу. И не должны
стараться на них походить. Быть может, когда-нибудь мы сумеем оценить их
познания, умение преображать животных. Когда-нибудь. А сейчас нам не нужны
их знания. Пошли к Калалекву.
   Парамутан лежал на спине и, пыхтя, жевал здоровый кусок сырой печенки -
его лицо и руки были в крови.
   Живот после пиршеств раздулся, но он не сдавался.
   - О, ты самый великий едок среди парамутанов! - похвалил его Керрик.
   - Воистину. Это ты верно сказал. Но я и самый великий охотник...
   - Значит, ты знаешь все?
   - Абсолютно!
   - А ты умеешь делать таккуук?
   - Калалекв знает все, что только можно знать. Его таккуук замертво
уложит самого большого из уларуаквов.
   - Не объяснит ли мохнатый и мудрый парамутан простодушным тану, как это
делается?
   - Никогда! - крикнул тот и захохотал.
   Керрик и Армун даже подумать не могли, что это так смешно. Насмеявшись,
прожевав и проглотив кусок печени, парамутан объяснил;
   - Это очень важное и сложное умение. Меня ему научил отец, я передам
его моему сыну, Кукуджуку, когда он станет взрослым. Но ты взрослый
охотник и можешь узнать все сейчас. Только придется заплатить за тайные
знания.
   - Это справедливо! Чего же ты хочешь?
   - Цена высока - каменный нож с острейшим краем.
   Керрик достал нож и молча протянул парамутану.
   Калалекв провел пальцем по лезвию и обрадованно забормотал:
   - Тогда я объясню тебе, а потом все покажу. Ты должен будешь поймать
особую рыбину, смешать ее кровь и внутренности и закопать эту смесь
где-нибудь в теплом месте. Потом выкопаешь, добавишь сок из корней высоких
цветов, что растут только на этом побережье. Вот почему мы возвращаемся
сюда. Меняться и добывать эти корни. Они нужны, чтобы получить настоящий
таккуук. Они усиливают крепость яда. Вы и рыбачить будете с таккууком?
   - Мы охотники. Яд нужен нам, чтобы смазывать наконечники стрел и не
бояться в лесу огромных мургу.
   - Не бойся, таккуук убьет их.
   - Мы уже набоялись досыта, - проговорила Армун. - Хватит.
   Ее страху пришел конец. Арнхвит не станет марагом.
   Керрик будет один ходить к своему Другу. Пусть разговаривает с ним, как
она с парамутанами. Когда-нибудь эта тварь умрет. И все кончится. Придет
конец всем страхам.
   - Ты боишься идти на остров, - сказал Долл, сплюнув на песок.
   - Не боюсь, а просто не хочу, - возразил Арнхвит. - Это тебе надо
бояться - твой отец отлупил тебя, заметив на острове. Ты плакал тогда - я
видел.
   - И я! - завопил один из мальчишек и бросился бежать, когда Долл
кинулся за ним.
   Арнхвит тоже отступил - он был ниже, чем Долл, и не смог бы одолеть его
в схватке. Оставалось только надеяться, что тот обо всем позабудет. Этому
не суждено было осуществиться. Так и не поймав обидчика, Долл вернулся и
больно ткнул пальцем Арнхвита в живот.
   - Я видел, как ты ходил на остров с отцом. Я прятался и видел, как вы
оба стояли рядом с марагом.
   - Не смей говорить о моем отце!
   - Почему? - ухмыльнулся Долл, и все мальчишки явно были на его стороне.
- Ты собираешься запретить мне? Ну-ка, попробуй. Твой отец - наполовину
мараг. И я видел, как вы там вертели задами и тряслись.
   Вот так.
   И он принялся изгибаться во все стороны и размахивать руками.
Мальчишкам это показалось забавным.
   - Заткнись! - Больше Арнхвит ничего придумать не мог.
   - И я видел, как ты сам ерзал... так, и так, и так!
   Мальчишки засмеялись. Воодушевленный успехом, Долл стал крутиться,
изображая движения снова и снова. Арнхвит вспыхнул и, увидев перед собой
спину врага, изо всех сил толкнул его. Долл повалился на землю, Арнхвит
снова толкнул. Долл завопил, и Арнхвит бросился бежать.
   Он бежал так быстро, что вопивший от ярости Долл не мог его догнать. За
ними с криками помчались мальчишки. Они долго носились между шатрами.
Потом Арнхвит перепрыгнул через костер, но Долл догнал его, схватил за
руку и повалил на землю. И принялся колотить. Кулак Долла угодил Арнхвиту
в нос, хлынула кровь - наблюдатели отозвались одобрительными воплями.
Поднявшись, Долл пустил в ход ноги - и завизжал, получив крепкую затрещину.
   - Маленького бьешь, младшего! - гневно рявкнула Меррис. - Лучше
попробуй со мной справиться! - Она отвесила ему еще одну оплеуху, тот
увернулся и бросился бежать. - Ну, кто еще хочет?
   Она гневно оглядела мальчишек. Те поспешили исчезнуть.
   - Мальчишки... - проворчала она себе под нос, подняла Арнхвита и
вытерла ему слезы.
   Намочив в холодной воде тряпку, она смыла кровь и прижала тряпку к
носу. Наконец кровотечение и рыдания утихли.
   - Иди к себе в шатер и полежи, иначе кровь снова пойдет, - велела она.
- И не лезь к ним.
   Расстроенный Арнхвит поводил ногой в пыли, отбросил в сторону щепку...
Мальчишки посмеялись над ним - и были правы. Он действительно так делал,
когда говорил на иилане'. Никогда больше он не станет говорить с этим
противным марагом. А может быть, наоборот? Он умеет говорить с ним -
только он один из всех мальчишек. Значит, он лучше их. И он немедленно
пойдет туда, куда другим путь закрыт.
   В шатре было пусто, Малаген куда-то увела сестренку. Отца и матери не
было уже давно. Никому, никому он не нужен. Одному только Надаске'.
Арнхвит взял лук и колчан со стрелами. Заметив у входа свое рыболовное
копье, прихватил и его. Он покажет Надаске', как бить им рыбу.
   Пересекая остров, он никого не встретил. День был жаркий. Арнхвит
вспотел и измазался. Так приятно было плыть через протоку, разделявшую два
острова.
   На том берегу он немного посидел, оглядел кусты - никого. И пошел вдоль
берега. Дойдя до укрытия иилане', мальчик громко провозгласил, что желает
говорить.
   Надаске' высунул голову, выбрался наружу и зажестикулировал, давая
понять, что рад видеть гостя.
   - Будешь рад есть, - сказал Арнхвит, потрясая копьем. - Это колоть-бить
рыбу. Я тебе покажу.
   - Мудрость маленького превосходит пределы моего понимания. Мы пойдем
бить рыбу!


                           Глава тридцать третья

   Anbefeneleiaa akolkurusat,
   anbegaas efengaasat.

   Если ты приняла истину Эфенелейаа,
   ты приняла жизнь.

   Изречение Угуненапсы


   Все ли погружено, как я приказала? - спросила Амбаласи.
   Элем сделала утвердительный жест.
   - Все, что лежало на причале, погружено в уруксто и укреплено. Еще
взято много консервированного угря, воды хватит на всю дорогу. Урукето
покормлен и отдохнул. Сомнения относительно места назначения.
   - Энтобан. Я ведь говорила тебе. Или память уже слабеет от старости?
   - Память функционирует нормально. Но Энтобан - огромный континент, к
нему ведет множество течений, и срок плавания зависит от места назначения.
   - Быть может, лучше, чтобы срок плавания был подольше. Сейчас я
направляюсь в Энтобан. А городов много. Я подумаю, сравню и выберу. Я
устала, Элем, здорово устала, и это решение важно для меня. Я больше не
хочу ни дальних странствий, ни неустроенной жизни ради познания. Я хочу
найти уютный город, который приветит меня, где ко мне будут приходить
иилане' науки за советом и учиться. Мне нужен умственный и физический
отдых. И еда повкуснее этой вечной угрятины. - Амбаласи оглядела
опустевшее помещение и повернулась к нему спиной.
   - Были даны инструкции. Сообщаю требование, переданное мне прежде.
Перед отплытием Амбаласи велено явиться на амбесид,
   - Подозреваю причины. Прощание и речи?
   - Я не информирована. Идем?
   Вслух жалуясь и досадуя, Амбаласи отправилась в путь. Подойдя к
амбесиду, она услышала гул множества голосов. Когда Амбаласи вошла, все
разом стихли,
   - Опять болтали об Угуненапсе, - проворчала она. - Скоро меня ждет
огромная радость - можно будет забыть и это имя, и его поклонниц.
   Несмотря на досаду, ученой было приятно видеть в