к последовал его примеру, погрузившись в воду по
грудь и не забыв поднять хесотсан над головой. Вдвоем они вытащили лодку
на песок.
   - Ведь хорошая лодка, а? - спросил Арнхвит на марбаке.
   Керрик отвечал на иилане':
   - Великолепно выращенная-прочное дерево-ездить на воде.
   - Мы не выращивали ее, а выжгли огнем.
   - Я знаю. Но на иилане' иначе не скажешь.
   - А я не хочу говорить, как они.
   Мальчишка дерзил, но Керрику не хотелось его одергивать. Главное, чтобы
вырос уверенным в себе. А когда вырастет, то сам будет отдавать приказы, а
не выполнять их. Будет вести, а не следовать.
   - На иилане' разговаривать хорошо. Можно говорить с Надаске'. Он не
понимает марбака.
   - Мальчишки смеются. Они видели, как мы с тобой говорили. Сказали, что
я трясся как перепуганная девчонка.
   - Никогда не слушай тех, кто не способен делать то, что ты. Им никогда
не научиться так говорить.
   Важно, чтобы ты не забывал этого языка.
   - Почему?
   Почему... Действительно, почему? Как ответить на столь простой вопрос?
Керрик опустился на песок, скрестил ноги и задумался.
   - Эй, садись рядом со мной. Отдохнем, а я расскажу тебе кое о чем
важном. Сейчас тебе это может показаться скучным, но когда-нибудь ты
изменишь свое мнение. Помнишь, как было хорошо, когда все мы были на
севере среди парамутанов?
   - В тепле лучше.
   - Лучше... Вот потому-то мы и здесь. Мы больше не можем жить на севере
- снег там теперь не тает. А здесь, на юге, кругом мургу. Мы их можем
убивать и есть, их мы можем убить прежде, чем они убьют нас. - Арнхвит не
заметил, как Керрик перешел на иилане'. - А еще здесь живут иилане' вроде
Надаске'. Они нам не эфенселе, как он, и убивают любого тану, как только
увидят. А потому мы должны знать о них и уметь от них защищаться. Некогда
я был среди тану единственным, кто умел разговаривать с ними. Теперь нас
двое. Однажды ты станешь саммадаром и будешь делать то же, что и я теперь.
Мы должны знать их. И если хотим жить здесь, нам нужны их хесотсаны. Это
важная вещь, и тебе когда-нибудь придется добывать их. И только ты сумеешь
это сделать.
   Арнхвит ежился и водил пальцами ноги по песку. Он слушал отца, но не
мог понять, как важно то, что он говорил. Мал еще.
   Керрик встал и отряхнулся.
   - А теперь мы навестим нашего друга Надаске', принесем ему мяса. И он
споет нам. И пусть сильный охотник не опускает лука - быть может, нам
удастся прихватить и свежатинки.
   С восторженным воплем Арнхвит вскочил, схватил лук и наложил на него
стрелу. Затем прищурил глаза и, пригнувшись, как охотник на звериной
тропе, стал красться по поросшему травой склону. Керрик шел следом,
раздумывая, понял ли Арнхвит хоть что-нибудь.
   Ну, если сейчас не понял - когда-нибудь поймет. Когда Керрик умрет и
Арнхвит станет охотником, саммадаром. Когда на его плечи ляжет
ответственность...
   Сидя на берегу, Надаске' смотрел на море. Услышав призыв слушать речь,
он приветливо зажестикулировал.
   Он очень обрадовался, увидев принесенное Керриком мясо. Обнюхав
сверток, иилане' сделал благодарный жест.
   - Маленький-мокрый уже не маленький и не мокрый, эфенселе Керрик, мясо
великого удовольствия.
   Давно мы не разговаривали.
   - И вот мы пришли, - проговорил Керрик, чувствуя себя виноватым за
долгое отсутствие.
   Обернувшись, он поискал глазами и обнаружил густой куст. Керрик вырыл в
его тени ямку и положил хесотсан на влажный песок. Тану до сих пор
соблюдали все меры предосторожности, ведь никто не знал, как передается
болезнь. И никому не позволяли трогать свой хесотсан и не клали оружие
рядом с чужим.
   Арнхвит принялся рассказывать Надаске' об охоте на птиц. Идея силка
весьма заинтересовала иилане'.
   Керрик не вмешивался и не пытался помочь мальчику, когда тот пытался
объяснить на иилане', что такое силок. Надаске' сам помогал ему правильно
ответить на вопросы. Керрик молча и с удовольствием слушал.
   Надаске' действительно был заинтересован: ему хотелось выяснить, как
это сделать.
   - Если я пойму, то сам сумею сделать силок. Все знают, что самки сильны
и грубы. И все знают, что мастерство и искусство - удел самцов. Ты же
видел блестящего ненитеска.
   - А можно еще раз посмотреть?
   - Потом. Сейчас я вас кое-чем угощу.
   Они отправились с Надаске' на другой конец острова. Там, у линии
прилива, была вырыта яма. Надаске' отодвинул закрывавший ее плоский
камень. Под ним лежали ракушки, покрытые влажными водорослями.
   Выбрав для гостей угощение покрупнее, Надаске' сунул в рот ракушку и с
хрустом стал жевать.
   - Зубы Надаске' прочны многократно, - сказал Керрик, открывая раковину
кремниевым ножом. - Зубы устузоудля этого не годятся. Тут нужен каменный
зуб.
   - Или металлический, - добавил Арнхвит, снимая с шеи нож.
   - Нет, - произнес Керрик, - не делай этого.
   Арнхвит удивленно поднял глаза. Керрик сам себе удивился. Отдав сыну
кремниевый нрож, он забрал у него металлический и потер его пальцем. Нож
бьгл поцарапанный и щербатый, но острый - Арнхвит точил его о камень.
   - Это был мой нож, - произнес он, - и всегда висел на шнурке у меня на
шее, а потом на металлическом обруче - вот как этот.
   - Один большой, другой маленький, очень похожи, - проговорил Надаске'.
- Объяснение-существование-сходства.
   - Они сделаны из небесного металла, так мне говорил Херилак. Он сам
видел, как с неба упал камень, который оказался не камнем. И вместе с
другими охотниками Херилак отправился его рызыскивать. Нашел камень
саммадар по имени Амагаст. Оказалось, что небесный металл тверд, но его
можно резать зазубренным тонким камнем. Так сделали эти ножи, и большой, и
маленький. Амагаст носил тот, что побольше, а маленький нож отдал сыну.
Амагаст был моим отцом. А теперь уже мой сын носит его.
   - Что есть отец, что есть сын? - спросил Надаске', потирая пальцем
блестящую металлическую поверхность.
   - Мне трудно объяснить тебе это.
   - Ты считаешь меня фарги, неразумной, неспособной понять и постичь?
   Керрик жестами попросил прощения.
   - Нет, просто это относится к тому, как рождаются устузоу. У нас нет
яиц, нет эфенбуру в море. Дитя выходит из матери, а потому знает и своего
отца.
   Надаске' ответил жестами смущения и сомнения,
   - Слова Керрика истинны. Многое в устузоу недоступно моему пониманию.
   - Скажем так: мы с Арнхвитом - маленькое эфенбуру. Близкое-тесное.
   - Понимание частичное, пояснения приняты. Ешь еще.
   Вскоре Арнхвиту надоели разговоры, и он стал беспокойно оглядываться.
Заметив это, Керрик подумал: нельзя, чтобы встречи с Надаске' надоедали
ему. Пусть они всегда будут интересными и желанными.
   - Пора идти, - сказал Керрик. - Птицы садятся на болото - может быть, и
подстрелишь какую-нибудь.
   - Краток визит-кратка жизнь, - мрачно проговорил Надаске', огорчившись,
что гости уходят.
   - Скоро еще раз приду - со свежим мясом, - пообещал Керрик и отвернулся.
   Он взял хесотсан, смахнул с него песок.
   И окаменел.
   - Что ты увидел? - спросил Надаске', видя тревогу в его позе.
   - Да ничего. Просто песок налип на этот дурацкий хесотсан.
   Керрик потер его пальцами, еще раз... Маленькое серое пятнышко не
исчезало.


                           Глава двадцать шестая

   Керрик не хотел говорить о том, что обнаружил - словно от этого пятно
могло исчезнуть. К молчанию отца Арнхвит, шествовавший впереди, отнесся
одобрительно. Он выстрелил в гревшуюся на солнышке ящерицу и промазал. И
весь обратный путь сидел на носу, опустив руку в воду, Керрик хотел
предостеречь мальчика, припомнив случай, происшедший с ним в детстве,
ужас, охвативший его при виде вставшего из воды марага.
   Но это было так давно; к тому же вряд ли могло случиться что-то
подобное.
   Они причалили к берегу, вытащили из воды лодку и перевернули ее.
Арнхвит понесся к шатру. Керрик снова взглянул на хесотсан. Пятно не
исчезало.
   Возле костра было тихо. Армун поняла, где они были, и неодобрение
сквозило в каждом ее жесте. На этот раз Керрик не пытался заговаривать с
нею, заставить ее не думать об этой поездке на остров, и тоже молчал.
Уставший за день Арнхвит уснул прежде, чем на небо высыпали первые звезды.
Забросав песком тлеющие угли, Керрик отправился к ручью. Там он долго и
безжалостно тер ладони друг о друга. Впрочем, если он сам заразил свое
оружие, уже поздно. Помахав руками в воздухе, чтобы обсохли, Керрик
направился к шатру Херилака.
   Проходя через поляну, он заметил, что Меррис переставила свой шатер.
Теперь он стоял возле шатра саммадара. Под откинутым пологом сидела Даррас
с куколкой, сплетенной из сухих травинок. Девочка не стала разговорчивее,
но теперь она улыбалась. Полог шатра Херилака был опущен, и Керрик услыхал
за ним смех. Он хотел окликнуть саммадара, но понял: смеялась женщина.
Хорошо. Керрик опустился на шкуру возле Даррас.
   - Я еще не видел у тебя этой куклы.
   - Бабушка сделала. Смотри, какая красивая. Ее зовут Милде. Как мою маму.
   - Очень хорошая кукла.
   Керрик подбросил в огонь сухих ветвей, языки пламени взвились выше.
Полы соседнего шатра поднялись, из него вышла Меррис и села возле Керрика.
   - Даррас мне показывала свою куклу. Она очень ею довольна.
   Меррис улыбнулась и кивнула.
   - Довольна не только она.
   К костру подошел Херилак и поздоровался с Керриком. Они уселись у огня,
поглядывая на женщину и ребенка. Херилак казался таким же довольным, как
Меррис. Керрику не хотелось портить ему настроение:
   слишком уж. долго Херилак был мрачным и неулыбчивым. Они поговорили об
охоте, саммадах, о долине саску. Наконец Меррис увела девочку в шатер и
опустила полог.
   - Летом здесь, наверное, жарко, - сказал Херилак, - а вот зимой не
холодно. Этот остров просто прекрасное место для стоянки.
   - Ну а в горы-то пойдем? Ведь фракен велел, когда умирал.
   - Старый Фракен был дурнем. Ты сам много раз говорил. На севере зима -
и нет ей конца.
   - Кажется, моя стреляющая палка заболела.
   Херилак долго молчал. Потом заговорил с привычной угрюмостью:
   - Когда-то это должно было случиться. Снова надо отправляться за новыми.
   - Значит, снова пойдем в город? Будем воровать?
   Убивать мургу?
   - А ты можешь предложить что-нибудь другое?
   Керрик медлил с ответом. Он сидел молча, сжав кулаки так, что побелели
костяшки.
   Над деревьями показалась луна, осветив поляну холодным светом. Над
головой бесшумно пролетела сова, в лесу крикнул какой-то ночной зверь.
   - Нет, - нерешительно ответил Керрик. - Ничего другого я придумать не
могу. Мы знаем, где искать стреляющие палки. Но если нас заметят...
   - Теперь тебе не обязательно идти. Я ведь знаю, где эта яма,
   - Я не боюсь идти в город.
   - А я и не говорил этого. Я только хотел сказать, что теперь будут
рисковать другие. Ты сделал свое, и уже не раз.
   - Это неважно. Я боюсь, что мы становимся зависимыми от мургу и их
города. Мы пойдем: другого выхода нет и когда-нибудь нам придется сделать
это. А вдруг в городе нас увидят мургу? Что тогда будет?
   - Не загадывай так далеко. Думай только о завтрашнем дне.
   - Нет. Если бы мы жили в горах и били оленей, ты бы мог мне это
сказать. Но не теперь. Мы в ловушке, из которой нет выхода.
   - Давай на этот раз пойдем большим отрядом. И достанем побольше палок.
   - Нет. Риск слишком велик. Пойдут двое. Без палок. Когда отойдем от
стоянки, надо будет искупаться: прямо в одежде и неоднократно. Эта болезнь
не должна передаться новым стреляющим палкам.
   - Я не понимаю, что общего между купанием и болезнью.
   - Я тоже, - криво усмехнувшись, ответил Керрик, - но мне об этом
говорила та, которая знает. Еще до нашей встречи, когда я был очень
болен...
   - Стало быть, это мараг тебе говорил?
   - Да. Ты видел город, ты видел растения, с помощью которых они хотели
погубить нас в долине, и понимаешь, сколько они знают о живых существах.
   Этот мараг очень много знает, он говорил мне, что болезни разносят
маленькие живые существа.
   - Я видел - черви в ранах...
   - Нет, они еще меньше, такие, что даже глазом не увидеть. Знаю, что в
это трудно поверить, но она так сказала. Может, и эта хворь так же
передается от одной палки к другой. Не знаю. Но если, умывшись, ее можно
остановить, значит, придется всякий раз мыть руки.
   - Конечно. Мытые охотники и пахнут лучше. Значит, вдвоем... Ты и я.
   - Нет, - с внезапной твердостью сказал Керрик. - Ты саммадар, я не могу
приказать тебе делать что-то или не делать. Я возьму такого охотника,
который будет повиноваться мне. Мы пойдем тихо, скрываясь от мургу. И не
будем никого убивать. А ты разве сможешь не убивать, если я скажу тебе?
   - Не смогу, ты прав. Но кого ты возьмешь? Твой саммад невелик. И
охотник в нем только Харл.
   - Он искусный охотник и хороший ходок. Ему и идти со мной. Я сказал.
   - Ты делаешь ошибку...
   - Возможно... но это моя ошибка.
   Херилак сердито нахмурился, но возражать не стал.
   Решение было принято.
   - Когда вы уходите?
   - Скоро. Нужно сходить и вернуться с новыми палками, пока не начали
гибнуть те, что у нас есть,
   Добавить было нечего, и охотники молча расстались.
   ...Керрик проснулся с первыми лучами солнца, хотя почти не спал ночью.
Он лежал не шевелясь и слушал спокойное дыхание Армун, пока солнце не
осветило стену шатра. Тогда он неслышно выскользнул наружу и пошел к
укрытию, где прятал хесотсан. Осторожно развернув шкуру, он подставил его
солнечным лучам.
   Мертвое пятнышко не исчезло, но теперь оно стало больше.
   Полог шатра охотников был откинут, и Ортнар уже сидел возле него,
привычно нахмурившись.
   - Я хочу поговорить с Харлом... - начал Керрик.
   - Я еще спал, когда он ушел. Он знает место, куда на рассвете приходят
олени. Когда-нибудь этот парень станет искусным охотником.
   - Ладно, поговорим, когда вернется.
   Добавить было нечего: Ортнар не любил праздной болтовни. Керрик пошел к
своему шатру. Армун уже не спала и разводила огонь.
   - Я видела, как ты ухаживаешь за стреляющей палкой. Слишком уж ты
печешься о ней.
   - Не слишком. Она заболела.
   - Опять! - вскрикнула Армун.
   - Опять. Придется идти в город мургу. Еще раз.
   - Heт, не ходи. Другие тоже могут это сделать.
   - Пойти-то смогут, а вот вернуться... Только тану, который наполовину
мараг, знает город мургу. А теперь я буду есть и отдыхать. Ночью я плохо
спал.
   ...Керрик проснулся, когда солнце стояло высоко.
   Лучи слепили глаза, и он зажмурился. Возле шатра сидел Харл, терпеливо
и безмолвно дожидаясь, пока Керрик проснется. Спросонья Керрик не узнал
его. Ему померещилось, что это взрослый охотник. Заметив, что Керрик
проснулся, Харл встал и вошел в шатер.
   - Ортнар сказал, что ты искал меня, хотел поговорить.
   - Ты был на охоте? Олени приходили?
   - Спустились к самой воде, прямо рядом со мной.
   Двоих я убил. Ты это хотел знать?
   Как и Ортнар, он не любил праздных речей. Слова его были как стрелы -
остры и точны.
   - Ты мне нужен. Пойдешь со мной в город мургу?
   Моя стреляющая палка заболела.
   - Сколько всего тану пойдет?
   - Двое - ты и я.
   Глаза Харла расширились.
   - В прошлый раз ты ходил с саммадаром Херилаком.
   - Да. И он убил встретившихся нам мургу. На этот раз я хочу положиться
на умение следопыта, а не охотника. Я хочу все видеть - и остаться
невидимым.
   Пойдешь со мной?
   Харл улыбнулся и протянул вперед два стиснутых кулака, положив их один
на другой.
   - Пойду. И мы принесем стреляющие палки?
   - Да. Но ты должен сейчас пообещать мне одну вещь. Будешь ли ты
повиноваться мне? Если увидим мургу, то убивать их не будем. Ты обещаешь
мне это?
   - То, о чем ты просишь, нелегко.
   - Я знаю. Но если ты не согласишься, я стану искать другого. Ты из
моего саммада. И если сделаешь, как я прошу, другого охотника не будет.
Выбирай.
   - Тогда я иду с тобой. И выполню твой приказ, саммадар. Когда выходим?
   - Утром с копьями и луками. Стреляющие палки оставим здесь.
   - А что мы будем делать, если встретим большого марага, которого не
убьешь ни стрелой, ни копьем?
   - Умрем. Ты знаешь лес, и твое дело пройти там, где их нет. Ты способен
на это?
   - Да. Сделаю, как велит саммадар.
   ...Они двинулись в путь на рассвете и, когда стало жарко, уже далеко
ушли по тропе, ведущей на юг.
   Добравшись до узенькой речушки, они по очереди искупались в чистой
воде: пока один купался, другой караулил. Причин подобных действий Харл не
понимал, но делал как было велено. Только поворчал, что, дескать, и лук, и
колчан вымокли, и разложил оружие на траве - сушиться. Керрик достал
сушеное мясо и эккотац.
   - Уж мясо-то мыть незачем, - съехидничал Харл.
   Керрик улыбнулся.
   - Верно. Лучше съедим его. Возле города придется все бросить. В прошлый
раз я изрезал свой мешок на ремешки, чтобы перевязать палки. Может быть,
тогда и заразил их. На этот раз воспользуемся лианами и прутьями. Нельзя
допустить, чтобы они снова заболели.
   ...На второй день, вслушавшись в лесной шум, Харл остановил Керрика
движением руки. Впереди возился кто-то огромный. Они пошли в обход по
берегу реки и весь остаток дня брели по песку. Когда берег стал болотистым
и непроходимым, они свернули.
   Других препятствий на пути не оказалось, и охотники быстро добрались до
города. У городской границы Керрик приказал остановиться.
   - Вернемся к ручью. Оставим мешки с мясом и искупаемся.
   - Сначала съедим все, что можно.
   - Конечно. А вечером пойдем. - Харл недовольно нахмурился. - На это
есть причины. Мургу по ночам не ходят. И если днем они караулят яму с
палками, то к вечеру возвращаются в город. Мы должны прийти туда в
сумерках, набрать палок и уйти. Это возможно?
   - Если я вижу дорогу днем, то смогу пройти по ней и ночью. Делай, как
сказал, саммадар.
   Вечером в мокрой и прохладной одежде они пробрались в город. Керрик шел
первым, перерубая и отводя в стороны ядовитые лианы. Они шли все медленнее
и осторожнее и к насыпи у пруда с палками уже подползали.
   - Никого нет. И никаких следов, - сказал Харл.
   - Посидим здесь, пока совсем не стемнеет. А этими прутьями перевяжем
палки.
   В сумерках Харл ползком забрался на вершину насыпи, огляделся и дал
знак Керрику следовать за ним.
   На берегу и на мелководье кишели хесотсаны. Чересчур бойких пришлось
отгонять комьями земли. Керрик спрыгнул вниз. Едва перебирая крошечными
ножками, хесотсаны медленно ползали по песку.
   - То, что нужно, - проговорил он. - Иди сюда, я подам.
   Набрав столько, сколько можно было унести, Керрик с помощью Харла
вскарабкался на откос. Хесотсаны негромко шипели, пока их увязывали, и
пытались цапнуть за пальцы. Дело было сделано быстро. Охотники взвалили
свою ношу на плечи и подобрали оружие.
   - Готово! - проговорил Керрик, чувствуя, как спадает напряжение, - а
теперь скорее отсюда.
   Харл двинулся первым.
   Но не успел он спуститься с насыпи, как послышался громкий треск
хесотсана, и юноша рухнул на землю. Он умер мгновенно.


                          Глава двадцать седьмая

   Керрик упал и притаился за насыпью. Харл лежал прямо перед ним. Рот его
раскрылся, и глаза, уже ничего не видя, глядели в небо.
   Рядом упала связка хесотсанов, которые медленно извивались в путах.
   Харл мертв. Убит из хесотсана. Там, впереди, иилане', она выжидала в
засаде. Ловушка. И бежать некуда. Стоит только шевельнуться - и она
выстрелит. Вперед нельзя, назад тоже. Устузоу-грабителя убьют на месте.
   Значит, придется опять становиться иилане'.
   - Слушай говорящую! - крикнул Керрик. И добавил: - Смерть... отрицание!
   Никакого смысла в последних словах не было, он просто хотел, чтобы
находящиеся в засаде больше не стреляли. Отложив связку хесотсанов, он
медленно встал, взобрался на насыпь и встал в позе подчинения.
   - Я не вооружен. Не убивай, - твердо и отчетливо проговорил он. Каждую
секунду он ожидал укола шипа.
   Перед ним возле густых кустов стояла иилане'. Ее хесотсан был нацелен
прямо в Керрика. Кажется, она о