ась командовать этими фарги - привычный порядок
сложился сам собой. Если Великреи и была недовольна тем, что Вейнте'
заняла ее место, то виду не показывала. Скорее напротив - старалась
держаться поближе к Вейнте', в меру своих способностей пытаясь уразуметь
ее указания. Она приносила Вейнте' самую вкусную рыбу из своего улова, с
удовольствием следила, как та ест, и не приступала к еде, пока Вейнте' не
закончит трапезу. Привычный порядок среди иилане': одним суждено отдавать
приказы - другим повиноваться.
   Чтобы распоряжаться этим эфенбуру переростков, особого ума не
требовалось. Вместе они только ловили рыбу - и преуспевали в этом занятии.
Они разбредались по берегу, заходили в воду - и медленно плыли вперед.
Заметив косяк рыбы, они тут же извещали об этом друг друга простейшими
знаками, по цепочке передавая сигнал, который в конце концов доходил до
Вейнте'. Тогда она плыла в указанном направлении, чтобы взглянуть,
достаточно ли велик косяк, годится ли рыба в пищу. Если поохотиться
стоило, она жестом посылала фарги вперед, дальше все происходило самым
привычным образом.
   В другое время они не общались. Пили - когда хотелось пить. Замерзнув,
выбирались на солнце. Подобно ящерицам, валялись на берегу, и Вейнте' это
устраивало, поскольку не нарушало бездумного покоя в ее душе.
   Соседство их, пусть и бессловесное, приносило ей удовольствие.
Одинаковые дни сменяли друг друга, и не нужно было ни думать, ни
беспокоиться. Здесь, на экваторе, было трудно отличить день ото дня.
Изредка шли дожди. В море хватало рыбы, пресноводные ручьи не пересыхали.
Вот и вся жизнь - простая и беззаботная.
   Более фарги ничего не умели делать. Едва ли они представляли себе иные
возможности - раз предпочли такое существование городской жизни, полной
трудов и волнений.
   Когда приходили думы, Вейнте' старалась отделаться от них. Она просто
испытывала удовлетворение от соседства фарги и того, что ее окружало.
   Дни сменялись ночами, а ночи рассветами, время величественной поступью
шествовало мимо.


                            Глава одиннадцатая

   Alitha hammar ensi igo vezilin
   geddci. Sammad geddar о sammadar sapri.

   He бывает двухголовых оленей.
   Гак и у саммада - один саммадар.

   Поговорка тану


   Лил дождь. Тропический ливень тяжелым пологом занавесил землю под
свинцово-серым небом. Струи так громко хлестали по натянутым шкурам, что
тану приходилось разговаривать громко.
   - Когда же этот дождь кончится? - проговорила Армун.
   Младенец завопил: небо расколола молния, и над вершинами деревьев
прокатился
   гром.
   - Третий день льет, - отозвался Керрик. - Я не помню, чтобы дождь шел
больше трех дней подряд. Наверное, к вечеру перестанет. Тучи, похоже,
редеют.
   Он поглядел на Харла, обжаривавшего над огнем тонкий ломоть оленины.
Дым стелился по земле. Порыв ветра, залетевший в шатер, окутал Харла
дымным облаком. Тот закашлялся и принялся тереть глаза. Сидевший на
корточках перед костром Арнхвит засмеялся - но тут же сам стал кашлять.
Ортнар сидел в обычной позе, вытянув вперед неподвижную ногу, и
вглядывался в пелену дождя.
   Здесь, на острове, он часто сидел так и молчал.
   Керрик тревожился за него. Других забот у него не было - стоянка на
острове во всех отношениях была лучше, чем у Круглого озера. В тростнике
водились утки, их можно было лозить силками. Хватало и дичи:
   оленей и мелких мургу со сладким мясом. Хищных мургу они убивали, едва
те попадались на глаза. Изредка мургу перебирались через неглубокий
пролив, отделявший остров от материка. Хорошее место. Армун - как это
часто случалось, когда они жили вместе, - разделяла его мысли.
   - Хорошая стоянка. Мне не хочется уходить отсюда.
   - И мне. Хотя иногда я вспоминаю про саммады.
   Интересно, они так и остались в долине саску?
   - Я боюсь, что они погибли, что их убили и съели мургу со стреляющими
палками.
   - Я тебе сколько раз говорил - они живы и здоровы.
   Он протянул руку и отвел волосы с ее лица, когда она склонилась над
младенцем. А потом провел пальцами по лицу до раздвоенной губы. Армун
улыбнулась.
   Охотнику не полагалось проявлять чувства на виду у всех - и она
обрадовалась.
   - Ты уверен? - озабоченно спросила она.
   - Да. Я же говорил тебе, мургу не умеют лгать.
   Потому что каждое их слово есть мысль. Что на уме, то и на языке.
   - Я так не могу. Иначе беды не оберешься. - Она рассмеялась и добавила:
- А может быть, и удачи.
   - Ты поняла. Мургу приходится высказывать все, что они думают. Когда я
разговаривал с их саммадаром и дал ей нож из небесного металла, она
обещала мне, что прекратит войну и вернет войско в город. Сказала - и
сделала.
   Дождь постепенно утих, но с деревьев еще капало.
   К вечеру немного прояснилось, и сквозь ветви пробились косые лучи
заходящего солнца. Керрик встал, потянулся и принюхался.
   - Завтра будет ясный день.
   Обрадовавшись окончанию невольного заточения, он взял хесотсан, копье и
направился в сторону холма у стоянки. Арнхвит окликнул его - Керрик жестом
позвал сына за собой,
   Арнхвит трусил возле отца, держа наготове маленькое копье. Охотничьему
делу его учили Харл и Ортнар, и в свои семь лет он умел идти по лесу
совершенно бесшумно - не то что отец.
   В кустах послышался шорох, оба замерли. Заметив небольшого зверька,
Арнхвит быстро метнул свое копье.
   - Элиноу! - объявил он. - Я успел заметить пятна на шкуре. И чуть не
попал.
   Он побежал за копьем. Мясо элиноу, некрупных и подвижных ящеров, люди
находили вкусным. Имя существа Арнхвит узнал от самцов у озера и теперь
правильно выговорил его на иилане'. Но теперь он все реже и реже прибегал
к этому языку - незачем было,
   Добравшись до вершины холма, отец с сыном посмотрели в сторону моря, на
крохотные островки за лагуной. С моря на их берега набегали пенистые волны
- шторм еще не кончился. Океан как обычно был пуст.
   Иилане' из города еще ни разу не появлялись здесь.
   "А что если охотницы снова приходили к Круглому озеру? - подумал
Керрик. - И если приходили - что стало с самцами?"
   - Искупаемся? - спросил Арнхвит на марбаке.
   - Поздно, слишком темно. Сходим утром, заодно и рыбы наловим.
   - Не хочу рыбы.
   - Придется есть рыбу, если больше ничего не останется.
   С тех пор как они покинули озеро, рыбу они ловили редко. Должно быть,
потому, что слишком много ее съели. Но мысли об озере не оставляли
Керрика, и он прекрасно знал почему. Что там случилось после их ухода?
Проклюнулся ли молодняк - или как там это называется у иилане'? Если
проклюнулся, то жив ли Имехеи? Эти думы не давали ему покоя все последние
дни. Если Имехеи погиб, значит Надаске' остался один, и ему не с кем даже
поговорить. А ведь оба не закрывали рта, даже если никто не слушал. А уж в
обществе друг друга тем более. Что с ними случилось?
   Они вернулись на стоянку еще до темноты, поели и принялись обсуждать
планы на следующий день. Харл согласился, что искупаться и наловить рыбы -
хорошая идея. Редко открывавшая рот Даррас попросила взять ее с собой.
   - Возьми ее, - сказал Ортнар. - Армун умеет пользоваться стреляющей
палкой, да и моя копейная рука еще не ослабела. Здесь нам нечего бояться.
   Слова Ортнара все решили. Теперь Керрик знал, что делать. Перед сном
наедине с Армун он привычно делился с ней мыслями.
   - А ты знаешь, как саску отмечают время? Оказывается, они не считают
дней...
   Она что-то пробормотала сквозь сон.
   - Саноне рассказал мне, как они это делают. Он сказал, что этим тайным
знанием обладают только мандукто, но я все хорошо понял. Я не умею делать
рисунки на песке, как он, но могу считать луны. От полной до полной. А это
много дней. С тех пор как мы оставили озеро, прошло уже три луны.
   Что-то в голосе мужа встревожило Армун. Он почувствовал, как напряглось
ее тело.
   - Мы оттуда ушли, - ответила она. - Зачем снова говорить об озере?
Давай спать.
   - Мы ушли давно... Интересно, как там дела?
   Она окончательно проснулась и, широко раскрытыми глазами уставившись в
темноту, затараторила, не
   давая ему вставить слова:
   - Что тебе озеро? Зачем тебе озеро? Там уже, наверное, мургу. Забудь о
своих любимцах. Больше ты их не увидишь.
   - Я же беспокоюсь о них - как ты не понимаешь? Я знаю, для тебя они
просто пара мургу, которых надо убить.
   - Прости меня за эти слова... Я старалась понять твою странную
привязанность к ним, представить тебя живущим среди мургу. Не знаю, как
это получилось, но, похоже, я начинаю понимать твои чувства к самцам.
   Керрик ласково обнял ее. Таких слов от Армун он еще не слыхал.
   - Ну, раз ты понимаешь меня, значит должна понять, что мне
небезразлична их участь.
   Она вздрогнула и высвободилась из его объятий.
   - Не смей туда ходить. Не смей. Я понимаю тебя, но к ним не испытываю
ни малейшей привязанности.
   Оставайся здесь.
   - Потом поговорим.
   - Нет, поговорим теперь. Зачем тебе возвращаться к ним?
   - Чтобы узнать, что с ними. Я буду осторожен - это же всего несколько
дней пути. А ты будешь здесь в безопасности.
   Армун отодвинулась от него и повернулась спиной...
   Они уснули не скоро.
   Армун не ошиблась: Керрик уже все решил. Утром он молча положил в мешок
немного копченого мяса и горсть печеных на углях корней.
   Ортнар сказал, что Керрик напрасно это делает.
   - Что тебе это озеро? Мы ушли оттуда, и незачем возвращаться. Теперь
там, может быть, уже много мургу. Это же ловушка.
   - Ортнар, ты знаешь, зачем я иду туда. Меня не будет несколько дней.
Охраняй саммад вместо меня.
   - Но я же только наполовину охотник...
   - Твоя копейная рука сильна как всегда, и наконечник копья по-прежнему
остер. Да и Харл гораздо лучший охотник, чем я. Вы прекрасно обойдетесь
без меня.
   Ну, соглашайся, прошу тебя.
   Неразборчивое ворчание Ортнара Керрик истолковал как знак согласия и
принялся тщательно обматывать ноги шкурами. Узнав о его намерении
вернуться к озеру, Армун перестала с ним разговаривать и только односложно
отвечала на вопросы. Он не хотел уходить, не помирившись с женой, но
выхода не было.
   Керрик уже собрался идти, как Армун вдруг сама заговорила:
   - Будь внимателен, возвращайся невредимым.
   - Ты понимаешь, что я не могу иначе?
   - Нет. Вижу только, что не можешь не пойти. Я бы пошла с тобой, но не
могу оставить ребенка. Поторопись.
   - Хорошо. Не беспокойся.
   Харл отвез его на берег на плоту, сооруженном из толстых жердей,
связанных лианами. Было решено, что Харл вернется на остров и спрячет плот
среди деревьев.
   Не говоря ни слова, юноша прощально поднял руку.
   Керрик зашагал к лесу, держа наготове хесотсан.
   Добравшись до широкой тропы, с которой еще не исчезли оставленные
саммадом следы, он повернул на юг, потом остановился и огляделся.
   В отличие от тану, Керрик плохо знал лес. Он даже не заметил сломанной
ветви, которой Ортнар отметил поворот. Положив хесотсан, он взял
кремниевый нож и срезал полоску коры на ближайшем дереве. Потом
внимательно посмотрел вокруг, стараясь запомнить все приметы, чтобы не
сбиться с дороги на обратном пути, и, подобрав хесотсан, отправился дальше.
   Саммад шел на север много дней - приходилось примеряться к шагу
Ортнара. А Керрик уже на третий день свернул с колеи на знакомую тропку к
Круглому озеру.
   В этих лесах он часто охотился и успел их изучить.
   Неподалеку от бывшей стоянки он повернул и вышел к берегу рядом с тем
местом, где находились их шатры.
   Он шел вперед все медленнее и медленнее и наконец пополз, прячась за
кустами. Место стоянки уже заросло травой, и лишь черный след от костра
говорил о том, что здесь жили тану. Керрик спрятался за дерево и посмотрел
на жилище самцов у воды.
   На берегу что-то шевельнулось - Керрик поднял хесотсан и увидел
иилане', сидевшую к нему спиной.
   Керрик немного подождал. Наконец сидевшая поднялась и повернулась.
   Сомнений не было - это Надаске'. Керрик уже хотел его окликнуть, но
передумал. А что если он здесь не один? Не прячутся ли где-нибудь рядом
другие?..
   Казалось, поводов для беспокойства нет. Керрик увидел, как Надаске'
подошел к воде и склонился над неподвижной фигурой. Это мог быть лишь
Имехеи - живой! Почувствовав внезапно нахлынувшую радость, Керрик вышел
из-за дерева и крикнул.
   Быстро повернувшись, Надаске' метнулся к шалашу и сразу же выскочил из
него, держа наготове хесотсан.
   Керрик шагнул вперед.
   - Приветствую великого охотника, убивающего всех, кто смеет шевелиться
в лесу.
   Надаске' стоял, застыв, словно каменное изваяние, и опустил хесотсан,
лишь когда Керрик подошел ближе.
   Потом заговорил:
   - Многократное удовольствие. Присутствие не ожидалось-не верилось. Не с
кем говорить, и я стал йилейбе. Ты вернулся.
   - Конечно.
   Керрик показал пальцем в сторону неподвижного
   Имехеи.
   - Все по-старому. Яйца лопнули.
   - Не понимаю. Исчезли, что ли?
   - В своем невежестве я забыл об отсутствии у устузоу необходимых
познаний. Яйца находятся в сумке. Проходит некоторое время, они лопаются,
и из них выходят элининйил и подрастают в той же сумке, питаясь
выделениями некоторых желез. Когда они подрастут - то выйдут из сумки, и
нам станет ясно, что с Имехеи.
   - Сомневаюсь в точности выражений.
   Надаске' посмотрел на воду, на неподвижного и безмолвного друга - и
сделал жест, означающий жизнь и смерть.
   - Таким он будет до тех пор, пока не выйдет молодняк. Потом умрет - или
останется жить. Нам остается только ждать. Теперь уж скоро. Видишь, они
уже шевелятся, посмотри внимательнее.
   Керрик взглянул на живот Имехеи: под кожей что-то шевелилось - и
отвернулся.
   - Долго еще?
   - Не знаю. Сегодня, завтра, еще несколько дней. Я не помню. - Заметив
вопросительное движение Керрика, он ответил: - Да, я уже побывал на пляже.
Один раз. В ханане говорят: после первого раза можешь выжить, после
второго скорее всего умрешь, а уж после третьего - наверняка. У Имехеи это
впервые Есть основания для надежды.
   Было тепло как всегда, и Керрик не стал разжигать костер, всегда
досаждавший Надаске'. Даже почуяв запах дыма от одежды Керрика, он начинал
чихать и старался отодвинуться подальше. К сырой рыбе Керрику было не
привыкать. Они ели и разговаривали, пока не стемнело и стало трудно
различать жесты. Потом они улеглись рядышком в шалаше, сооруженном
самцами. Он больше напоминал спальню иилане', чем кожаный шатер тану, и
вскоре Керрик заснул крепким сном.
   Утром сырая рыба уже не казалась столь аппетитной.
   Прихватив хесотсан, Керрик направился вдоль берега к роще фруктовых
деревьев, где и наелся плодов. Когда он вернулся, Надаске' кормил Имехеи.
Тот пошевелился, и Надаске' устроил его в воде поудобнее.
   - Сегодня? - спросил Керрик.
   - Сегодня, на днях... Но обязательно случится.
   Такой ответ совершенно не устраивал Керрика, но другого от Надаске'
добиться не удалось. Если оставаться - то надолго ли? Он обещал вернуться
скоро - но когда? Для Керрика Надаске' и Имехеи, как и тану, были членами
его саммада, и он был верен и тем и другим. Тану в безопасности на
островке. И где же ему быть, как не здесь, у озера?
   Легко говорить. Так день превратился в два, потом в три. Четвертый день
не принес перемен, и Керрик понял, что надо возвращаться на остров. Он
обещал Армун вернуться через несколько дней - все сроки уже вышли. Завтра
придется уходить - значит, придется вернуться. Значит, ему предстоит новое
путешествие, новое расставание...
   - Нет перемен, - ответил Надаске' на следующий день на невысказанный
вопрос Керрика.
   - Свежего мяса хочется. Рыба надоела, тебе наверное тоже, - сказал
Керрик. - Я видел оленей на том берегу. Надо бы добыть одного.
   Ему было нужно не только свежее мясо, но и возможность хотя бы
ненадолго уйти отсюда. Керрик уже не мог видеть неподвижного, ни живого ни
мертвого Имехеи. Сегодня последний день. Утром он уйдет, если ничего не
случится.
   Приняв такое решение, Керрик отправился на охоту.
   Лук он с собой не взял, зная, что стреляет из рук вон плохо. Пришлось
заменить его хесотсаном. Охота с хесотсаном требовала умения как можно
ближе подкрадываться к добыче, однако оружие иилане1 било наверняка.
   Обойдя стадо, Керрик подобрался к нему с наветренной стороны. Первая
попытка оказалась неудачной - олени заметили его и быстро исчезли из виду.
Но во второй раз Керрику повезло - ему удалось подстрелить небольшого
бычка.
   Надаске' терпеть не мог огня и запаха дыма. Стало быть, надо поджарить
мясо где-нибудь подальше от берега. Керрик решил развести костер и поесть,
а оставшееся мясо отдать самцам.
   На поиски сухих дров и высекание искры из кремня ушло немало времени, к
тому же задняя нога оленя долго жарилась над костром. Жесткое мясо
показалось необыкновенно вкусным, и Керрик долго глодал косточки. Полдень
уже миновал, когда, забросав костер грязью, он перебросил тушу через плечо
и зашагал к озеру.
   Подойдя поближе, он издал призывный звук. Надаске' не ответил. Это на
него не похоже. Стряслось что-нибудь? Керрик сбросил тушу с плеча и исчез
в кустах.
   Выставив вперед хесотсан, он осторожно подбирался к жилищу самцов. Если
иилане' обнаружили стоянку, лучше выстрелить первым. На берегу росло
высокое хвойное дерево. Керрик спрятался за ним и осторожно выглянул.
   Случилось что-то ужасное. Надаске' сидел на песке, подавшись вперед и
бессильно свесив руки. Имехеи лежал на берегу без движения, слегка
приоткрыв рот.
   Мертвый. Земля вокруг была залита кровью и усеяна мертвыми неподвижными
тельцами.
   Керрик, спотыкаясь, бросился вперед, издавая вопросительные звуки.
Надаске' обратил к нему пустой взгляд и, сделав усилие, сказал:
   - Они вышли. Он умер. Все кончено. Мой друг умер. Он умер.
   Нагнувшись, Керрик посмотрел на тельца крошечных иилане'. Заметив, куда
он смотрит, Надаске' вскочил и громко застучал челюстями. Изо рта его
пошла пена. Боль чувствовалась в каждом его движении, в каждом слове.
   - Они жили - Имехеи умер. Они убили его. Он уже умер, - а они все еще
рождались. Вот они - самки, все здесь, на берегу. Я убил их. Потому что
они убили его. Все это отродье погибло. А самцы, - Надаске' перевел взгляд
с мертвого друга на озеро, - остались в воде. Если выживут - рядом с ними
не будет этих. У них будет шанс уцелеть, которого не было у Имехеи.
   Керрику нечего было сказать, нечем утешить Надаске', он ничем не мог
изменить ужасный исход этого дня. Он вернулся за оленем и принес тушу к
берегу.
   В городе тело Имехеи положили бы в одну из погребальных ям, где корни
специальных растений разрушили бы и тело и кости, возвращая питательные
вещества вскормившему его городу. Здесь же пришлось вырыть яму под высоким
хвойным деревом, росшим за стоянкой, и опустить в нее тело. Керрик
натаскал камней и завалил ими рыхлую землю, чтобы ночью не раскопали
трупоеды.
   Теперь Надаске1 ничего не удерживало у озера.
   Когда утром Керрик собирал вещи, Надаске' подошел и протянул ему что-то
небольшое, завернутое в зеленый лист.
   - Ты не можешь взять это? Я боюсь его повредить в дороге.
   Керрик развернул лист и обнаружил золотую проволочную фигурку рогатого
ненитеска. Жестом выразив согласие и благодарность за доверие, Керрик
осторожно положил статуэтку между шкурами.
   - Я осторожно понесу ее и верну тебе, когда придем.
   - Пошли.
   Они тронулись в путь с первыми лучами солнца, И ни один из них не
оглянулся на опустевший берег.


                             Глава двенадцатая

   Хорошая здесь рыбалка, - сказал саммадар Келлиманс, пошевеливая в
костре палкой.
   - В океане рыбалка везде хорошая, повсюду полно рыбы, - резко ответил
Херилак, пытаясь справиться с гневом. - Ты что, собираешься рыбачить здесь
и зимой, когда все стреляющие палки перемрут от холода?
   Все равно придется уходить. Не лучше ли уйти сейчас?
   - Станет холодно и уйдем, - вмешался Хар-Хавола. - Тут я с Келлимансом
согласен. Но речная рыба конечно вкуснее.
   - Если ты так