олока. Два металла, которые
никогда не тускнеют. Глаза - это маленькие драгоценные камни, которые я
привез из Инегбана. Их находят в реках и на отмелях, и я умею их
полировать.
  Потом Алипол показал Керрику другие вещи, которые он сделал, все такие
же удивительные. Керрик оценил искусство и ему захотелось иметь одну из
этих вещиц, но он не осмеливался попросить, чтобы не разрушить
завязавшуюся между ними дружбу.

  По мере роста, у города осталась всего одна проблема - устозоу. В
дождливые месяцы, когда на севере было холодно, город охранялся и был
окружен защитным кольцом. когда тепло вернулось на север, Сталлан начала
устраивать рейды вдоль берега. Только однажды они наткнулись на большую
группу устозоу и перебили всех, кто не успел убежать. В другие разы им
встречались небольшие группы, которые тут же уничтожались, а однажды они
вернулись с раненым пленником. Вместе с другими Керрик отправился
взглянуть на это грязное, покрытое мехом существо, но тот вскоре умер, не
приходя в сознание.
  Время, прошедшее без смены времен года, едва ощущалось в Альпесаке.
Город разрастался, захватывая леса и джунгли, пока не покрыл обширную
площадь от реки до моря. По сообщениям из Инегбана, погода была прежней,
ураганов не было.
  Прошедшая зима оказалась довольно мягкой, поэтому кое-кто надеялся, что
холода кончатся, хотя ученые считали, что это временное улучшение. Они
приводили в доказательство температуру воды и воздуха, измеренные на
летней станции в Тесхете, и указывали на увеличение числа прожорливых
диких устозоу, которые спускались вниз со своих родных северных гор.
  В Альпесаке подобные новости вызывали, конечно, большой интерес, но они
были всего лишь историями с далекого континента. Урукето уже выращивались,
это было приятно слышать, и однажды Инегбан придет в Альпесак, и город
будет полон. Однажды... К тому времени здесь будет много сделано, и солнце
всеща будет теплым.
  Для Керрика мир был бесконечным летом. Со своего места - рядом с Эйстаи
- он наблюдал как растет город - и рос вместе с ним. Воспоминания о
прошлой жизни постепенно тускнели и исчезали, за исключением редких
сновидений. Не телом, а разумом он был ийланом, и никто не осмеливался
говорить так в его присутствии. Он больше не был устозоу, не был и
Экериком. Когда Вайнти назвала его так, она изменила услышанное от него
слово, и все стали подражать ей. Но теперь он стал не Экерик - медленный и
глупый, а Керрик - близкий к центру.
  Ему было нужно новое имя, потому что он вырос и стал теперь высоким,
как ийлан, даже еще выше. На его теле было теперь так много волос, что
унутак умер, возможно от переедания, и его пришлось заменить более крупным
и прожорливым. Но без зимнего холода в конце года и весенней зелени в его
начале Керрик не мог измерять проходившее время.
  Он не знал этого, но ему было уже пятнадцать лет, когда однажды Вайнти
позвала его к себе.
  - Когда утром урукето уйдет в океан, я поплыву на нем в Инегбан.
  Керрик выразил некоторый интерес и сказал, что ему будет жаль
расставаться с ней. Инегбан был всего лишь словом, ничем больше.
  - Близятся большие перемены. Новые урукето достигнут зрелости и через
год, максимум через два, Инегбан будет покинут. Те, кого это касается,
смотрят в будущее и на перемены, которые должны произойти, с таким
страхом, что недооценивают реальных проблем, имеющихся здесь. Их нисколько
не заботят устозоу, угрожающие нам, едва замечают они Дочерей Смерти,
которые подрывают нашу мощь. Меня ждет много работы, и ты должен помочь
мне. Вот почему ты поедешь со мной в Инегбан.
  Интерес Керрика сразу возрос. Путешествие внутри урукето через океан,
визит в новые места! Он был одновременно обрадован и испуган.
  - Ты привлечешь всеобщее внимание и, пользуясь им, я попробую убедить
их, что нужно делать. - Она насмешливо посмотрела на него. - Но ты сейчас
стал слишком ийланом.
  Ты должен показать им всем, что как был устозоу, так и остался им.
  Она подошла к месту, где много лет назад положила маленький нож, и
достала его. Зхекак, изучив его, определила, что он сделан из метеоритного
железа, а затем покрыт антикоррозийным слоем. Вайнти отдала нож Этдирг,
своему первому ассистенту, и приказала повесить его на шею Керрику.


                           Глава двадцать первая

  Этдирг взяла кусок витой золотой проволоки и прикрепила сверкающее
железо к ошейнику, в то время как в дверь заглядывали любопытные фарги.
  - Это должно показаться им довоньно-таки странным, - сказала Вайнти,
сдавливая острый конец проволоки. Ее пальцы впервые за многие годы
коснулись кожи Керрика, и она удивилась, почувствовав ее теплоту.
  Керрик смотрел на тупой конец ножа без особого интереса:
он вообще не помнил его.
  - Устозоу одеваются в шкуры, и одна из них была у тебя, когда тебя сюда
принесли. - Она сделала знак Этдирг, которая развязала сверток и
вытряхнула из него мягкую оленью шкуру. Фарги начали переговариваться с
отвращением, и даже Керрик отшатнулся от нее.
  - Стой смирно, - приказала Вайнти. - На ней нет ни грязи, ни вшей. Этот
кусок вычищен и стерилизован, и это будет повторяться ежедневно. Этдирг,
убери старую сумку и прикрепи это на старое место.
  Этдирг сняла сумку и попробовала приладить шкуру, но застежки были не
на месте. Она отправилась перекреплять их, а Вайнти с интересом посмотрела
на Керрика. Он вырос и изменился, и она смотрела сейчас на него со смесью
интереса и отвращения. Потом она прошла через комнату, потянулась к нему,
и Керрик вздрогнул от ее прикосновения. Вайнти удовлетворенно улыбнулась.
  - Ты - самец, такой же, как наши самцы. Правда, у тебя всего один пенис
вместо двух, но ты реагируешь точно так же, как и они!
  Керрик почувствовал себя неудобно от того, что она делает, и пытался
оттолкнуть Вайнти, но она схватила его второй рукой и подтащила поближе к
себе.
  Вайнти была возбуждена сейчас и агрессивно настроена, как все самки
ийлан, и Керрик прореагировал на это, как другие самцы.
  Он не знал, что происходит с ним и что за странные чувства он
испытывает, но Вайнти знала это хорошо. Она была Эйстаи и могла делать
все, что захочет. Отработанным движением она бросила его на пол и
наклонилась над ним.
  Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый - и вот это
случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое
восхитительное, что случалось с ним за всю его жизнь.

  - Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, - сказала фарги,
которая говорила медленно и даже дрожала от усилия передать сообщение
правильно. - Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
  - Мы идем, - объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик
выступили вперед. Она посмотрела на лидеров Альпесака, собранных вместе, и
сказала самым формальным и официальным языком. - Город ваш, пока я не
вернусь. Сохраните его.
  Сказав это, она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком
и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
  Керрик долго учился контролировать свои движения и поэтому приближался
сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него
все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие было коренным
изменением его привычной жизни. И потом он никак не мог понять, что
произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства?
  Может ли это повториться? Он надеялся на это, но как этого достичь?
  У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между
полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков,
шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды
испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед
необходимостью жить с ийланами. Самцы в канале никогда не говорили о своих
отношениях с самками, a ecли  и делали это, то не в его присутствии.
Инлену молчала по этому вопросу. Вообще у него не было никаких знаний о
сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой
увлекательной тайне.
  Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они
добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия,
появился из моря и вновь обрушился в воду, в подкрашенную красным пену.
Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и заморгал в
слабо освещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял
равновесие и упал. Путешествие началось.
  Новизна плавания быстро прошла, потому что вокруг было только море и
абсолютно никакого занятия. Большая часть помещения была занята
мертво-живыми телами оленей и другой дичи. Они лежали, сваленные в кучу, с
безвольными лапами и закрытыми роговыми клювами. Некоторые из оленей, хотя
и неподвижные, лежали с широко открытыми глазами, и это было хорошо
заметно в свете люминесцентных пятен. Керрик чувствовал себя неловко
оттого, что они смотрят на него и беззвучно кричат в своем парализованном
состоянии. Впрочем, этого не могло быть, просто он переносил на них свои
чувства. Пока наверху бушевал казавшийся бесконечным шторм, плавник
урукето оставался закрытым, и воздух в нем становился затхлым и вонючим.
  В темноте ийланы становились вялыми и засыпали. Только один или два из
них бодрствовали все время. Однажды Керрик попытался заговорить с ийланом
на руле, но тот не ответил: все его внимание было сосредоточено на компасе.
  Керрик спал, когда шторм кончился и волнения на море улеглись. Он
проснулся от холода - сверху задувал хододный ветер.
  Ийланы суетились, натятвая плащи, но ему воздух и лучи света доставили
удовольствие. Он дергал за свой поводок до тех пор, пока медпительная
Инлену не проснулась, а потом потянул ее в отверстие, ведущее наружу. Он
быстро поднялся по морщинистой спине урукето и остановился рядом с
Эрефнаис, которая стояла там, плотно закутавшись в большой плащ. Индену
стояла ниже, так далеко, как позволял ее поводок. Керрик крепко ухватился
за край и посмотрел вниз, в зеленые волны, катившиеся к ним и пенившиеся у
спины урукето, смеясь, когда соленые брызги попадали ему в лицо. Это было
великолепно. Лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, освещали бескрайнее
море, которое тянулось до горизонта во все стороны. Дрожавший от холода
Керрик обхватил себя руками, но не хотел уходить. Эрефнаис повернулась,
увидела его и восхитилась его эмоциями.
  - Тебе холодно. Пойди вниз и возьми плащ.
  - Нет, мне это нравится. Я понимаю теперь, почему ты пересекаешь океан
на урукето. Ничто не может сравниться с этим.
  Эрефнаис была довольна.
  - Очень немногие испытывают эти чувства. Если у меня отнять море, я
буду чувствовать себя странно. - СТРАННОСТЬ подразумевала несчастье,
отчаяние и, может, даже смерть.
  Прямо по курсу перед урукето носились морские птицы, и Эрефнаис указала
в этом направлении.
  - Сейчас мы недалеко от земли. Видишь, там у самого горизонта видна
темная линия? Это берег Энтобана.
  - Я слышал это название, но никогда не понимал его значения.
  - Это огромный континент, настолько большой, что никто не обогнул его с
юга. Это дом ийлан, где один город сменяется полями другого города.
  - Это и есть цель нашего путешествия?
  Эрефнаис подтвердила.
  - Да, на северном берегу. Сначала нужно миновать проход, называемый
Генагли, и войти в теплые воды Алканала, на берегах которого расположен
Ингебан.
  Когда она говорила это, в ее глазах смешались радость и боль.
  - Сейчас в середине лета, можно быть довольным, но прошлая зима была
худшей за всю историю города. Урожай погиб, животные тоже. Звери с севера
приходили стадами. А однажды, правда недолго, из облаков сыпалась твердая
вода, и земля была вокруг белой, пока она не растаяла.
  Твердая вода! Смысл был ясен, но что это такое? Керрик уже хотел
попросить объяснений, но тут перед его глазами возникли покрытые снегом
горы. Правда, видение это сопровождалось угрызениями совести и страхом. Он
потер глаза, потом посмотрел на море и отогнал воспоминание прочь. Что бы
это ни было, понимания оно не принесло.
  - Мне холодно, - сказал Керрик полуправду-полуложь, я, пожалуй, вернусь
внутрь.
  Однажды утром он проснулся от теплого воздуха и солнечных лучей,
лившихся через открытый плавник. Он быстро поднялся и присоединился к
Вайнти и Этдирг, которые уже стояли там. Их внешний вид вызвал у него
удивление, но поскольку они ничего не говорили об этом, он тоже промолчал:
  Вайнти не любила вопросов. Краешком глаза он посмотрел на нее. Ее лоб и
углы мощных челюстей были окрашены в красный цвет и украшены мелкими
завитками. У Этдирг на лице не было краски, но вокруг ее рук обвивались
черные ветви, заканчивающиеся листьями на тыльной стороне ладоней.
  Керрик никогда прежде не видел, чтобы ийланы украшали себя подобным
образом, но постарался сдержать свое любопытство и стал смотреть на берег.
Его линия быстро приближалась, зеленые лесистые холмы четко виднелись над
голубым морем.
  - Инегбан, - сказала Этдирг, вложив в это слово все свои чувства.
  Покрытые травой поля чередовались с лесами, по ним бродили темные
фигуры пасущихся животных. Когда миновали последний выступ суши, открылась
величественная гавань.
  На ее берегу и раскинулся Инегбан.
  Керрик, считавший Альпесак великолепным, увидел теперь настоящий город
и выражением своих чувств доставил удовольствие Вайнти и Этдирг.
  - Когда-нибудь Альпесак будет таким же, - сказала Вайнти, - хотя и не
при нашей жизни, ведь Инегбан растет с начала начал.
  - Альпесак будет лучше, - со спокойной уверенностью сказала Этдирг. -
Ты сделаешь его таким, Вайнти.
  Вайнти не ответила и не стала отрицать этого.
  Когда урукето вошел во внутреннюю гавань, Эрефнаис поднялась на вершину
плавника, затем отдала вниз какую-то команду. Огромное существо замедлило
ход и остановилось, покачиваясь на чистой воде. Пара энтисенатов плыла
впереди, потом резко повернула назад, достигнув плавучего заграждения из
огромных бревен. Им не хотелось даже слегка касаться жалящих щупалец
медуз, подвешенных к бревнам. Энтисенаты носились взад и вперед, жаждущие,
чтобы преграда открылась и они смогли бы достичь долгожданной награды -
пищи.
  Они должны были оставаться в гавани, пока урукето не двинется обратно.
Еще не до конца обученные, они плохо выполняли приказы и уже едва
сдерживались, когда заграждение открылось. Энтисенаты бросились в гавань,
урукето не спеша последовал за ними.
  Керрик молча наблюдал за всем этим. Площадь пристани была большой, и
всю ее заполняли ийланы, ждущие их прибытия. Вдали поднимались стволы
древних деревьев, и их ветки и листья высоко вверху, казалось, касаются
неба. Дорожки, ведущие от пристани в город, были такими широкими, что по
ним мог двигаться урукуб. Ийланы, толпившиеся на берегу, расступились,
пропуская мимо небольшую процессию, во главе которой четыре фарги несли
конструкцию из гнутого дерева, завешанную цветными тканями. Ее назначение
стало ясно, когда фарги осторожно опустили ее на землю и сели вокруг нее
на корточках. Чья-то рука изнутри отдернула ткань, и ийлан с раскрашенным
золотой краской лицом ступил на землю. Вайнти сразу же узнала его.
  - Гулумбу, - сказала она, внимательно следя за своими движениями. - Я
знаю ее уже давно, потому что она из тех, кто поддерживает Малсас. Нужно
встретить ее.
  Они сошли на берег и стали ждать на пристани, когда Гулумбу подойдет к
ним. Она униженно приветствовала Вайнти, отметила присутствие Этдирг и
медленно скользнула взглядом по Керрику.
  - Добро пожаловать в Инегбан, - сказала она. - Добро пожаловать в
родной город, Вайнти - строительница Альпесака, пересекшая бурное море.
  Вайнти ответила так же формально.
  - А как поживает Малсас, Эйстаи нашего города?
  - Она приказала мне приветствовать тебя и пригласила посетить ее в
амбесед.
  Пока они разговаривали, паланкин унесли обратно. Вайнти и Гулумбу пошли
рядом, возглавляя процессию, идущую в город. Керрик и Этдирг медленно
следовали за ними вместе с другими помощниками, как того требовали обычаи.

  Керрик смотрел по сторонам широко открытыми глазами.
  Все широкие дороги, отходившие от той, по которой они шли, были
заполнены ийланами, и не только ийланами. Маленькие существа с острыми
когтями и яркой чешуей сновали в толпе.
  На некоторых из крупных деревьев, мимо которых они проходили, были
устроены платформы, с которых ийланы, многие с раскрашенными лицами и
телами, смотрели вниз на кружащиеся толпы. Под одним из этих жилых
деревьев, которое было больше других, стояла вооруженная охрана.
  Ийланы вверху двигались и разговаривали между собой так, что не
оставалось сомнений - это самцы.
  Разговоры были знакомы Керрику по Альпесаку, они были формальными и не
касались работы. Ийланы тыкали в него пальцами и открыто переговаривались
о его странном внешнем виде.
  Кроме того, здесь были ийланы, подобных которым он никогда прежде не
видел, некоторые раза в два ниже других.
  Они стояли группами, прижимаясь друг к другу. Керрик коснулся руки
Этдирг и вопросительно указал на них.
  - Нинсе (безответные), - сказала она, каждым своим движением выражая
презрение. - Ийлейбе (плохо говорящие)
  Безответные - значит, немые, Керрик понял это достаточно ясно. Они не
могли ни говорить, ни понимать того, что говорили другие. Этдирг больше
ничего не могла сказать про них, и Керрик на время отложил этот вопрос
вместе с другими, на которые хотел получить ответы.
  Амбесед была такой большой, что дальняя сторона ее терялась за бурлящей
толпой, которая расступилась, чтобы пропустить процессию. Она прошла сквозь
нее к солнечной стене, где Малсас вместе со своими советниками полулежала
на платформе, задрапированной мягкими тканями. Она вся сверкала от золотой
и серебряной краски на лице и руках, и золотых колец, покрывавших ее
толстое тело без талии. Она разговаривала с помощниками, не замечая
появления процессии до тех пор, пока та не оказалась перед ней, считая, что
небольшое ожидание не оскорбит, но напомнит о ее высоком положении. Затем
она повернулась, и увидела Вайнти и выступила ей навстречу.
  Традиции обязывали их приветствовать друг друга.
  Керрик смотрел с интересом вокруг, не обращая внимания на то, что
говорится, и поэтому был поражен, когда двое ийлан подошли и схватили его
за руки. Когда они потащили его, он испуганно посмотрел на Вайнти, а та
сделала ему знак не сопротивляться и идти с ними. Впрочем, выбора у него
не было.
  Они с силой тащили его за собой, и он подчинился, позволив увести себя
вместе с Инлену, которая покорно шла следом.
  Недалеко от амбесед был вход куда-то, довольно странного вида. Между
стволами виднелись полупрозрачные хитиновые панели, тянувшиеся в обе
стороны. Посредине была крепкая дверь из того же самого материала, без
ручки или отверстия на ее поверхности. Все еще держа руку Керрика, один из
ийлан потянулся и вдавил в дверь что-то похожее на луковицу. После
недолгого ожидания дверь открылась и выглянула фарги.
  Затем Керрика втолкнули внутрь вместе с Инлену, следовавшей за ним, и
дверь закрылась.
  - Сюда, - сказала фарги, игнорируя Керрика и обращаясь к Инлену, затем
повернулась и пошла вперед.
  Это было весьма необычно. Короткий коридор из того же самого материала
привел их к другой двери, затем еще к одной. Следующее помещение было
меньше, и здесь фарги остановилась.
  - Опустите глазные мембраны, - сказала она Инлену, затем, вытянув, руки
попробовала сделать то же самое с веками Керрика.
  - Я слышал тебя, - сказал он, отталкивая ее. - Оставь свои грязные
пальцы для себя.
  Фарги уставилась на него, шокированная тем, что он говорит, и только
через некоторое время пришла в себя.
  - Важно, чтобы глаза были закрыты, - сказала она, наконец, затем
опустила свои собственные мембраны и вдавила в стену красную луковицу
какого-то растения.
  Керрик держал глаза открытыми, пока сверху на них не обрушилась теплая
вода. Некоторые струйки, попавшие ему в рот, были жгучими и горькими, и он
плотно сжал губы. Потом все кончилось, но фарги повторила:
  - Глаза не открывать.
  Повеявши